Философия грамматики 
подхватывающим отрицанием тесно связано сочиненное отрицание: оно присоединяется к предложению, зависящему от глагола с отрицательным значением, например: deny «отрицать», forbid «запрещать», hinder «препятствовать», doubt «сомневаться», как будто это придаточное предложение представляет собой самостоятельное предложение или как будто в главном предложении употреблен соответствующий глагол с утвердительным значением. Примеры: First he deni'de you had in him no right (Шекспир); What hinders in your own instance that you do not return to those habits (Лэм). Известно, что в некоторых языках это явление превращается в твердое правило; ср., например, в латинском языке с ne, quin, quominus, во французском языке - с ne (которое теперь, подобно ne в других позициях, склонно к исчезновению). Здесь также мы видим избыток средств выражения и чрезмерную эмфатичность, а не иррациональность и не отсутствие логики.История отрицательных выраженийОбщая история отрицательных выражений в некоторых из наиболее известных языков характеризуется своеобразными колебаниями. Отрицательное наречие часто бывает слабоударным, ибо какое-то другое слово в предложении должно нести сильное контрастное ударение. Но когда от отрицания остается только проклитический слог или даже один звук, оно оказывается слишком слабым, и появляется необходимость усилить его добавлением какого-нибудь дополнительного слова. Это слово в свою очередь может быть понято как элемент, выражающий отрицание, и может подвергнуться такому же процессу, как первоначальное слово. Таким образом, происходит постоянное чередование ослабления и усиления; это явление в сочетании с дальнейшей тенденцией ставить отрицание в начале предложения, где оно вполне может быть опущено (так называемое prosiopesis), ведет к своеобразным последствиям, которые можно наметить здесь лишь в самых общих чертах с помощью примеров из нескольких языков.Во-первых, латинский язык и его продолжение - французский язык. Отправным пунктом здесь, как и везде, является ne, которое, по моему мнению (вместе с его вариантом me), было первобытным междометием отвращения; оно производилось, главным образом, мышцами лица - а именно сокращением мышц носа. Первая стадия, таким образом, была следующая:1) Ne dico. Это отрицание сравнительно устойчиво сохраняется, главным образом, с несколькими глаголами (nescio, nequeo, nolo), а также с некоторыми местоимениями и наречиями; в остальных случаях ne воспринимается как слишком слабое и усиливается добавлением слова oenum «одно»; в результате получается non (ne-oenum):2) Non dico. С течением времени non становится безударным и дает ст.-франц. nen, позже ne, т.е. фактически совпадает по звучанию с праиндоевропейским наречием:3) Jeo ne di. Оно сохранилось в литературном французском языке в нескольких сочетаниях: je ne sais, je ne peux, а также в разговорном n'importe; однако в целом было сочтено необходимым усилить это отрицание:4) Je ne dis pas. Затем в разговорном французском языке слабое ne исчезает:5) Je dis pas. В скандинавских языках таким же образом первоначальное ne было усилено различными добавлениями и в конце концов вытеснено ими: др.-исл. eigi, ekki, дат. ej, ikke, которые сначала не имели отрицательного значения. В немецком языке вначале употреблялось ni перед глаголом, затем ni, ne (или ослабленное n-, en-) перед глаголом и nicht после глагола и наконец только nicht. В английском языке стадии были следующие: 1) Ic ne secge. 2) I ne seye not. 3) I say not. 4) I do not say. 5) I don't say. В некоторых употребительных сочетаниях, особенно в сочетании I don't know, мы наблюдаем самое начало нового ослабления, поскольку при произношении [ai d(n) nou] от прежнего отрицания фактически ничего не остается. Усиление отрицания происходит либо с помощью какого-нибудь слова, означающего «мелочь» (not a bit, not a jot, not a scrap и т.п.; франц. ne… mie, goutte, point, pas), либо с помощью наречия, означающего «когда-либо» (др.-англ. na из ne + а = гот. ni aiws, нем. nie; англ. never также иногда теряет свое временнуе значение и совпадает по значению с not). Наконец, для усиления может добавляться слово, означающее «ничего»: лат. non, англ. not (слабая форма от nought) или нем. nicht; в ср.-англ. I ne seye not налицо двойное отрицание. С опущением или утратой отрицательного наречия утвердительное значение слова меняется на отрицательное. Самые яркие примеры этого процесса находим во французском языке, где pas, personne, jamais и другие слова являются теперь отрицательными - неизменно отрицательными, если нет глагола: Pas de doute; Qui le sait? Personne; Jamais de la vie, а в просторечии и фамильярной речи также и в предложениях с глаголом; в последнем случае в литературном языке требуется ne: Viens-tu pas?; Je le vois jamais. Что касается plus, то двусмысленность в некоторых случаях была устранена распространенным произношением [j гn a ply], означающим «больше нет» и [j гn a plys] «есть еще». Изолированное Plus de bruit является отрицательным выражением, но Plus de bruit que de mal - утвердительным, хотя произношение здесь не меняется. Отрицательное употребление plus повлекло за собой своеобразное последствие: moins может иногда употребляться в качестве своего рода сравнительной степени к plus: Plus d'йcoles, plus d'asiles, plus de bienfaisance, encore moins de thйologie (Мериме). В других языках переход слова с утвердительным значением в отрицание встречается спорадически, например: исп. nada «ничего» из лат. (res) nata, nadie «никто» и др.-исл. слова на - gi; в английском находим but из ne… but, ср. диал. nobbut, любопытное more в значении «no more» в юго-западной части Англии, например: Not much of a scholar. More am I (Phillpotts). Подразумеваемое отрицаниеЗдесь, как и в других областях грамматики, встречаются случаи несоответствия между понятийным значением и грамматическим выражением. Отрицательное содержание часто подразумевается, хотя в предложении и нет отрицания в собственном смысле этого слова.Вопрос часто бывает равносилен отрицательному утверждению: Am I my brother's keeper? (см. стр. 375).Сочетания типа Me tell a lie! = «I cannot tell a lie» были упомянуты на стр. 148.Той же цели могут служить выражения со значением условия, например: I am a rogue if I drunke to-day (= I did not drink; Шекспир); I'm dashed if I know; также случаи самостоятельного употребления придаточного предложения условия: If there isn't Captain Donnithorne a-coming into the yard! (Дж. Элиот; здесь, конечно, прямое и косвенное отрицания взаимно погашаются, и результат получается утвердительный: he is coming).Далее можно упомянуть: (You) see if I don't; Catch me going there!; Mr. Copperfield was teaching me. - Much he knew of it himself; When the devil was ill, the devil a monk would be; When the devil got well, the devil a monk was he. Подобные идиоматические и иронические выражения, по-видимому, часто встречаются во всех языках.Понятийное отрицание также подразумевается при употреблении формы прошедшего времени (сослагательного наклонения) в придаточных предложениях отвергнутого условия (стр. 310).Примечание: Тема этой главы была рассмотрена с привлечением гораздо большего количества примеров из многих языков и с обсуждением ряда вопросов, опущенных здесь (отрицательные союзы, префиксы, сокращение not в nt и т.п.), в моей работе «Negation in English and Other Languages», Det kgl. Danske Videnskabernes Selskabs Historisk-Filologiske Meddelelser I, 5, Copenhagen, 1917. Глава XXV. ЗаключениеКонфликты. Терминология. Душа грамматики. КонфликтыЕстественное следствие сложности явлений жизни, которые должен выразить язык, с одной стороны, и, с другой стороны, языковых средств, которыми можно выразить эти явления, заключается в том, что в речевой практике происходят различного рода конфликты; говорящему приходится делать выбор между несколькими языковыми средствами. После некоторого колебания он употребляет одну какую-либо форму, хотя другой говорящий в данной ситуации может употребить другую. В некоторых случаях мы наблюдаем как бы состояние войны между двумя тенденциями, которое может продолжаться в течение очень длительного периода. Грамматисты ведут споры о том, какая из форм является «правильной»; в других случаях одна из борющихся тенденций одерживает верх, и вопрос разрешается практически языковым коллективом, иногда в условиях протеста со стороны таких лиц, как Линдли Муррей (Lindley Murray), или со стороны существующих в данное время академий, которые нередко предпочитают логическую последовательность простоте и естественности. Примеры грамматических конфликтов можно найти в разных местах в настоящем томе: наиболее типичны, пожалуй, конфликты, упомянутые в гл. XVII; они иллюстрируют столкновение между понятием пола и грамматическим родом (столкновение, ведущее к гр. neaniвs, нем. ein Frдulein… sie, исп. el justicia). В гл. XIV мы видели соперничество между глаголами в единственном и множественном числе при собирательных существительных. Здесь можно упомянуть и некоторые другие конфликты такого же характера.В германских языках нет различия в роде во множественном числе; но отсутствие специального обозначения «естественного среднего рода», когда речь идет более чем об одном предмете, ведет к употреблению формы, которая, собственно, является формой единственного числа среднего рода: нем. beides, verschiedenes (ср. также alles); Керм («A Grammar of the German Language», 149) упоминает alles dreies, а Шпитцер пишет alles drei («Sie sind weder Germanen noch Gallier noch auch Romanen, sondern alles drei der Abstammung nach»). Здесь, таким образом, род оказывается сильнее числа.Точно так же чувство среднего рода часто оказывается более сильным, чем чувство правильного падежа. В дательном падеже первоначально не было различия между мужским и средним родом; однако в английском языке мы с ранних времен находим for it, to this, after what, и в конце концов эти формы именительного-винительного падежа стали единственными употребительными формами местоимений среднего рода. В немецком языке мы наблюдаем ту же тенденцию, хотя она и не одержала верх в такой степени, как в английском: у Гете читаем zu was; часто говорят was wohnte er bei, a zu (mit, von) etwas - единственная употребительная форма; то же и с mit nichts и т.п. (остатки прежней формы обнаруживаются в выражениях zu nichte machen, mit nichten); wegen was употребляется в разговорной речи вместо двусмысленного wegen wessen (Curme, A Grammar of the German Language, 198). Однако тенденция была не настолько сильной, чтобы допустить mit das, von welches, хотя mit dem, von welchem со значением среднего рода встречается не часто (ср. damit, wovon), а если после неизменяемого местоимения стоит прилагательное, оно обязательно принимает форму дательного падежа: der Gedanke von etwas Unverzeihlichem.Нем. wem, подобно англ. whom, является общей формой мужского и женского рода, но там, где желательна особая форма для женского пола, употребляется редкая и непризнанная форма wer: Von Helios gezeugt? Von wer geboren? (Гете); Da du so eine art Bruder von ihr bist. - Von ihr? Von wer? (Wilbrandt; Curme, там же, 191). Это, однако, возможно только после предлога, поскольку wer в качестве первого слова в предложении было бы понято как форма именительного падежа; Раабе поэтому находит другой выход: Festgeregnet! Wem und welcher steigt nicht bei diesem Worte eine gespenstische Erinnerung in der Seele auf? (= what man and woman).С другой стороны, падеж оказался сильнее рода при постепенном распространении окончания родительного падежа - s на существительные женского рода в английском и датском языках; главная причина здесь, конечно, в том, что прежняя форма родительного падежа не отграничивала достаточно отчетливо этот падеж от других падежей. В немецком языке та же самая тенденция проявляется иногда у имен собственных; так, Френссен пишет: Lisbeths heller Kopf.Конфликт между правилом, требующим косвенного падежа после предлога, и чувством субъектного отношения, требующим именительного падежа, иногда приводит к тому, что одерживает верх последняя тенденция; например, англ. Me thinkes no body should be sad but I (Шекспир); Not a man depart, Saue I alone (у него же); Did any one indeed exist, except I? (Mrs. Shelley); нем. Wo ist ein Gott ohne der Herr (Лютер); Niemand kommt mir entgegen auЯer ein Unverschдmter (Лессинг); дат. Ingen uden jeg kan vide det и т.п. (ср. мою книгу «Chapters on English», 57 и сл.).Точно так же в испанском языке мы находим Hasta уо lo sй «вплоть до я (т.е. даже я) это знаю» (ср. франц. Jusqu'au roi le sait). По существу здесь лежит в основе тот же принцип, что и в употреблении именительного падежа в немецком языке в сочетании was fьr ein Mensch и в соответствующем русском сочетании что за человек; наконец, также и в нем. ein alter Schelm von Lohnbedienter.Желание обозначить 2_е лицо единственного числа оказалось сильнее, чем желание различать изъявительное и сослагательное наклонения; это видно из того, что сочетания типа if thou dost и if thou didst стали обычными в значительно более ранний период, чем такое же употребление изъявительного наклонения вместо сослагательного в 3_м лице.В главе XXI мы говорили о конфликтах в косвенной речи между тенденцией сохранить временнэю форму прямой речи и тенденцией сдвинуть время в соответствии с фермой главного глагола (Не told us that an unmarried man was (или is) only half a man; He moved that the bill be read a second time). В предложении He proposed that the meeting adjourn можно сказать, что наклонение оказалось сильнее, чем время; то же справедливо в отношении франц. Il dйsirait qu'elle lui йcrive - единственной формы, употребительной в современной обычной речи вместо более раннего йcrivisse. Наоборот, время оказывается сильнее наклонения во французской разговорной речи в случаях типа Croyez-vous qu'il fera beau demain, где старомодные грамматисты предпочли бы настоящее время сослагательного наклонения fasse; Руссо пишет: Je ne dis pas que les bons seront rйcompensйs; mais je dis qu'ils seront heureux, хотя, согласно общему правилу, после отрицательной формы главного глагола глагол в зависимом предложении стоит в сослагательном наклонении.В области порядка слов есть немало таких конфликтов; многие из них относятся скорее к стилю, чем к грамматике. Упомяну здесь только один факт, представляющий интерес с точки зрения грамматики: с одной стороны, предлоги ставятся перед словами, к которым они относятся, но, с другой стороны, вопросительные и относительные местоимения должны занимать место в начале предложения. Отсюда возникают конфликты, разрешение которых часто зависит от прочности связи между предлогом и дополнением или между предлогом и каким-нибудь другим словом в предложении: What are you talking of?; What town is he living in? или In what town is he living?; In what respect was he suspicious?; Some things which I can't do without; Some things without which I can't make pancakes. Весьма поучительный пример я нашел у Стивенсона: What do they care for but money? For what would they risk their rascal carcases but money? Наряду с this movement of which I have seen the beginning (здесь было бы менее естественно сказать which I have seen the beginning of) существует литературное the beginning of which I have seen Колебания в отношении того, куда поместить предлог, ведут иногда к избытку средств выражения, например: Of what kinde should this cocke come of? (Шекспир).. Во французском языке нельзя отнести предлог на конец предложения, а поэтому надо говорить l'homme а qui j'ai donnй le prix и l'homme au fils duquel j'ai donnй le prix. Так как форму родительного падежа в английском языке нельзя отделить от слова, к которому она относится, дополнение, в обычных предложениях стоящее после глагола, в сочетании the man whose son I met должно ставиться после whose; во французском языке, с другой стороны, такой необходимости нет, и дополнение занимает свое обычное место, хотя оно отделяется от dont в сочетании l'homme dont j'ai rencontrй le fils.ТерминологияЛюбая отрасль науки, которая не стоит на месте, а развивается, должна время от времени обновлять или пересматривать свою терминологию. Новые термины нужны не только для вновь открытых вещей вроде radium «радий», ion «ион», но и для новых понятий, возникших в результате нового осмысления уже известных фактов. Традиционные термины часто сковывают мышление исследователей и могут стать препятствием для плодотворных изысканий. Правда, раз навсегда установленная терминология, в которой значение каждого термина хорошо известно каждому читателю, представляет огромные преимущества; однако если в соответствии с установленной терминологией употребляются одни и те же термины, но значение каждого из них бывает различным в зависимости от обстоятельств или индивидуальных привычек разных авторов, то становится необходимым решить, какое значение лучше всего придать этим терминам, или же ввести новые термины, свободные от двусмысленности.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60
|
|
