Философия грамматики 
Общее числоИногда чувствуется потребность в форме общего числа (т.е. в форме, которая отвлекается от различия между единственным и множественным числом); но обычно единственным средством удовлетворения этой потребности оказываются такие громоздкие конструкции, как a star or two «одна или две звезды»; one or more stars «одна звезда или больше»; Some word or words missing here «Здесь пропущено одно слово или несколько слов»; The property was left to her child or children «Имущество было оставлено ее ребенку или детям « В французском языке большинство существительных, так как дело касается звучания, по существу стоят в форме „общего числа“, но адъюнкты часто различают единственное и множественное число; отсюда конструкции вроде следующих: Il prendra son ou ses personnages а une certaine pйriode de leur existence (Мопассан); Le ou les caractйres fondamentaux (Балли); ie contraire du ou des mots choisis comme synonymes (там же). Ср. в немецком языке: Erst gegen Ende des ganzen Satzes kommen der oder die Tonsprьnge, die dem Satze seinen Ausdruck geben (O. Jespersen, Lehrbuch der Phonetik, изд. 3, Leipzig, 1920, 241)..В предложениях Who came? «Кто пришел?» и Who can tell? «Кто может сказать?» мы имеем дело с общим числом, но в предложении Who has come? «Кто пришел?» приходится употребить глагольную форму определенного числа, даже если вопрос задается в самом общем виде. Заметьте также: Nobody prevents you, do they? «Никто не мешает вам, не правда ли?», где мысль была бы выражена гораздо яснее, если бы удалось избежать формы единственного числа в первом случае и формы множественною числа во втором (ср. также раздел «Род», стр. 271).Названия массыВ идеальном языке, построенном исключительно на логических принципах, форма, которая не подразумевает ни единственного, ни множественного числа, стала бы еще более необходимой, если бы мы перешли из мира исчисляемых вещей (таких, как дома, лошади, дни, мили, звуки, слова, преступления, планы, ошибки и т.п.) в мир неисчисляемых вещей. Существует большое количество слов, которые не вызывают у нас представления о каком-либо предмете, имеющем определенную форму и точные границы. Такие слова я обозначаю термином «названия массы» (mass-words). Они могут быть либо вещественными и обозначать вещество независимо от его формы (например, серебро, ртуть, вода, масло, газ, воздух и т.п.), либо невещественными (например, досуг, музыка, движение, успех, такт, здравомыслие). Среди последних особенно много нексусных существительных (см. гл., X), таких, как satisfaction «удовлетворение», admiration «восхищение», refinement «утонченность», образованных от глаголов, или таких, как restlessness «неугомонность», justice «справедливость», safety «безопасность», constancy «постоянство», образованных от прилагательных.Исчисляемые слова получают количественное определение при помощи таких слов, как one «один», two «два», many «много», few «мало», при названиях же массы употребляются такие слова, как much «много», little «мало», less «меньше». Если при этом слова some «некоторый» и more «больше» могут применяться к обоим разрядам, то все же, как показывает перевод на другие языки, понятия в этих случаях будут различаться: ср. англ. some horse, some horses, more horses - some quicksilver, more quicksilver, more admiration; нем. irgend ein Pferd, einige Pferde, mehr (mehrere) Pferde (дат. flere heste) - etwas Quecksilber, mehr Quecksilber, mehr Bewunderung (дат. mere beundring).Так как особой грамматической формы «общего числа» в реальных языках нет, в отношении названий массы языкам приходится производить выбор между двумя существующими формами числа и останавливаться либо на единственном числе, как во всех приведенных до сих пор примерах, либо на множественном числе, например: victuals «провизия», dregs «отбросы», lees «осадок» - proceeds «доход», belongings «принадлежности», sweepings «мусор» - measles «корь», rickets «рахит», throes «муки» и такие разговорные наименования состояний, как the blues «меланхолия», creeps «мурашки», sulks «раздраженное состояние» и т.п. Во многих случаях наблюдаются колебания между двумя числами [coal(s) «уголь», brain(s) «мозг(и)» и др.]; там, где в одном языке употребляется единственное число, в другом может употребляться множественное. Любопытно, что в то время как южноанглийский и литературный датский языки рассматривают porridge и grшd «каша» как единственное число, те же самые слова в Шотландии и Ютландии имеют форму множественного числа. Английским формам множественного числа lees и dregs в немецком и других языках соответствует форма единственного числа Hefe. Что касается невещественных названий массы, то здесь наблюдается то же явление: much knowledge «много знаний» в переводе на немецкий будет звучать как viele Kenntnisse, а на датский - mange kundskaber.Отграничение названий массы сопряжено с некоторыми трудностями, поскольку многие слова имеют несколько значений. Некоторые предметы можно рассматривать с различных точек зрения, например: fruit «фрукт, фрукты», hair «волос, волосы» (much fruit, many fruits; She hath more hair than wit, and more faults then haires. - Шекспир); ср. также a little more cake «еще пирожного», a few more cakes «еще несколько пирожных». В одном латинском указе сухие овощи и мясо обозначаются формами единственного числа, т.е. названиями массы, в то время как для свежих овощей употребляется множественное число, поскольку свежие овощи можно сосчитать (Wackernagel, Vorlesungen ьber Syntax, Basel, 1920, 1.88). Отметим также слово verse «стих»; Не writes both prose and verse. I like his verses to Lesbia.Другие примеры, в которых одно и то же слово обозначает то массу, то отдельные предметы:A little more cheese Two big cheeses«Немного больше сыра» «Два больших сыра «It is hard as iron a hot iron«Это твердо, как железо» «горячий утюг «Cork is lighter than water I want three corks for these bottles«Пробка легче воды» «Мне нужно три пробки для этих бутылок «Some earth struck to his shoes The earth is round«К его ботинкам прилипло «Земля круглая» немного земли «a parcel in brown paper state-papers«пакет в коричневой бумаге» «государственные бумаги «little talent few talents«мало таланта» «мало талантов «much experience many experiences«много опыта» «много переживаний», и т.п.Первоначальное значение относится иногда к одному, а иногда к другому разряду. В некоторых случаях происходит дифференциация; например, слова shade «тень» (отсутствие солнечного света) и shadow «тень» (отбрасываемая предметом) развились из разных падежных форм одного и того же слова (др.-англ. sceadu, sceadowe). Как правило, shade употребляется как название массы, a shadow - как исчисляемое, но в некоторых случаях shade является в той же мере обозначением предмета (thing-word), как и shadow, например, когда мы говорим о различных оттенках (shades) цвета. Cloth в значении определенного материала является названием массы, но при обозначении таких предметов, как скатерть или попона, оно превращается в исчисляемое существительное и приобретает новую форму множественного числа - cloths, в то время как прежняя форма clothes, оторвавшись от cloth, должна рассматриваться как самостоятельное слово - название массы в форме множественного числа.Название дерева, например oak «дуб», может стать названием массы не только тогда, когда оно применяется к древесине, получаемой из этого дерева, но и в тех случаях, когда имеется в виду совокупность растущих деревьев (ср. barley «ячмень», wheat «пшеница»), например Oak and beech began to take the place of willow and elm «Дуб и бук стали вытеснять иву и вяз». Соответствующее употребление наблюдается и в других языках. Сюда примыкает также употребление слова fish «рыба», которое используется не только для обозначения рыбы как продукта питания, но и для обозначения живых существ как объекта рыболовства; подобное употребление мы встречаем, кроме английского, также в датском (fisk), русском (рыба; О. Asboth, Kurze russische Grammatik, Leipzig, 1904, 68), венгерском (Simonyi, Die ungarische Sprache, StraЯburg, 1907, 259) и в других языках. В английском и в датском такое употребление стало одной из причин, обусловивших появление неизменяемой формы множественного числа, например many fish, mange fisk.Названия массы часто превращаются в названия исчисляемых предметов, но и в этом отношении существуют значительные различия по языкам. Так, в английском языке в отличие от датского слово tin «олово» употребляется для обозначения консервной банки: слово bread «хлеб», наоборот, употребляется только для обозначения массы, но соответствующие ему слова в других языках служат для обозначения того, что в английском языке обозначается словом loaf «каравай»: un peu de pain, un petit pain = a little bread, a small loaf.Невещественные названия массы претерпевают аналогичные сдвиги в значении, когда они употребляются для обозначения единичного проявления данного качества: например, когда мы говорим о каком-либо глупом поступке - a stupidity; ср. также many follies, many kindnesses и т.п. Однако подобное употребление не является распространенным в такой же мере в английском языке, как в других языках, а поэтому лучшей передачей нем. eine unerhцrte Unverschдmtheit будет англ. a piece of monstrous impudence; ср. также an insufferable piece of injustice, another piece of scandal, an act of perfidy и т.п. (примеры см. в «Modern English Grammar», II, 5. 33 и сл.). Эта конструкция совершенно аналогична конструкциям a piece of wood, two lumps of sugar и др.Названия массы могут стать названиями предметов еще одним путем: если нексусное существительное beauty «красота» употребляется для обозначения предмета (или лица), обладающего этим качеством. И, наконец, надо упомянуть об употреблении названия массы для обозначения одной из разновидностей массы: This tea is better than the one we had last week «Этот чай лучше, чем тот, который мы пили на прошлой неделе»; отсюда, далее, естественное употребление формы множественного числа: various sauces «различные соусы»; The best Italian wines come from Tuscany «Лучшие итальянские вина доставляются из Тосканы».Введя термин «название массы» и ограничив термин «собирательные существительные» определенным разрядом слов, я последовательно противопоставил эти термины друг другу (понятие числа логически неприменимо к названиям массы, но вдвойне применимо к собирательным существительным); таким путем, надеюсь, я внес известный вклад в разъяснение этой трудной проблемы. Необходимость термина типа «название массы» нередко ощущается в словарях; в Оксфордском словаре, например, мы часто встречаемся с определениями вроде следующего: «claptrap (1) with pl.: A trick… (2) without a or pl.: Language designed to catch applause», т. e. «(1) название предмета, (2) название массы». Моя классификация представляется мне более удачной, чем две самые продуманные классификации, какие я знаю, - классификации Суита и Норейна. Согласно Суиту («New English Grammar», § 150 и сл.), основное деление проходит между существительными вещественными (или конкретными) и существительными абстрактными (т. e. словами типа redness «краснота», stupidity «глупость», conversation «разговор»). Конкретные существительные подразделяются далее на: |
| | индивидуальные (man) | | | названия разряда | | | имена нарицательные | | собирательные (crowd) | | | названия материала (iron) | | | имена собственные (Plato). | | | | |
Суит не видит сходства по существу между «названиями материала» и «абстрактными существительными»; неудачен и самый термин «названия материала», поскольку многие названия нематериальных явлений отличаются теми же особенностями, что и слова iron и glass. Не вижу я и целесообразности разграничения между названиями разрядов, представленных единичным предметом (например, sun «солнце» в разговорном языке, в отличие от научного языка), и названиями разрядов, представленных многими предметами (например, tree «дерево»); в обоих случаях мы имеем дело с исчисляемыми предметами, хотя в одном случае представляется больше возможностей употреблять слово во множественном числе, чем в другом. Классификация Норейна весьма оригинальна (A. Noreen, Vеrt Sprеk, Lund, 1903, 5, 292 и сл.), кроме «абстрактных существительных» (слов типа красота, мудрость и т.п.) он устанавливает следующие разряды: I. Неделимые существительные (impartitiva) обозначают предметы, не поддающиеся делению на несколько однородных частей. Сюда относятся «individua», например, I «я», Stockholm, the Trossachs и «dividua», например parson «священник», man «человек», tree «дерево», trousers «брюки», measles «корь». Даже слово horses «лошади» в предложении Horses are quadrupeds «Лошади - четвероногие животные» является неделимым, поскольку оно обозначает неделимый класс - лошадь (это предложение синонимично предложению A horse is а quadruped «Лошадь - четвероногое животное», стр. 300). II. Делимые существительные (partitiva). Они распадаются на два разряда: А. Вещественные (materialia), например: Iron is expensive now «Железо сейчас дорого», Не eats fish «Он ест рыбу», This is made of wood «Это сделано из дерева». Б. Собирательные существительные. Они подразделяются на: (1) Собирательно-тотальные, например: brotherhood «братство», nobility «знать», army «армия», и (2) собирательно-плюральные; здесь даются примеры: many a parson, many parsons «много священников», every parson «каждый священник», далее обычные формы множественного числа: fires «огни», wines «вина», waves «волны», cows «коровы» и т.п. Собирательно-плюральные в свою очередь подразделяются на (а) однородные: horses «лошади» и т.п. и (б) разнородные: we «мы», parents «родители» (соответствующее единственное число - father «отец» или mother «мать»). Эта последняя группа соответствует, хотя и не полностью, тому, что я называю приблизительным множественным числом: чистой случайностью оказывается то, что в шведском языке нет единственного числа к fцrдldrar «родители» и что Норейн поэтому в качестве единственного числа дает слова «отец» и «мать»: в других языках возможно употребление слова «родители» в единственном числе (например, в разговорном датском языке - en forњlder); этот случай не следует сопоставлять с соотношением «мы» - «я», тем более, что слово father образует естественную форму множественного числа fathers (например, The fathers of the boys were invited to the school «Отцы мальчиков были приглашены в школу»), тогда как от слова I обычное множественное число немыслимо. В целом система Норейна кажется мне в высшей степени искусственной и представляющей мало ценности для лингвиста, поскольку она разделяет явления, естественно связанные друг с другом, и создает такие ненужные разряды, как разряд неделимых существительных, не говоря уже о том, что в термин «собирательные существительные» вкладывается слишком широкое значение. Для нас важно, какие понятия допускает соотнесение со словами «один» и «два», но не важно, какие понятия и вещи могут быть разделены на однородные части. Понятие числа, несмотря на всю его важность в реальной жизни, у Норейна отодвинуто в сторону и как бы загнано в дальний угол. Соответственно, на стр. 298 (где он говорит о множественном числе), делая совершенно правильное и меткое замечание о том, что подлинным единственным числом от «мы» является «один из нас», он не идет дальше и не говорит, что в том же смысле настоящим единственным числом от «лошади» является не «лошадь», а «одна из лошадей», а следовательно, множественным от «один из нас» («одна из лошадей») будет не всегда «мы» («лошади»), а «некоторые из нас» («некоторые из лошадей»). Глава XV. Число (окончание)
Различные аномалии. Обобщенное единственное и множественное число. Двойственное число. Число у вторичных слов. Множественное число глагольного понятия.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60
|
|
