Происхождений цивилизации 
должен был переместиться из тропиков в субтропики. Дело в том, что
тропическая экосреда, действительно обладая высоким уровнем
биопродуктивности, характеризуется также высокими скоростями круговорота
веществ в природе. Из–за последнего обстоятельства (нет значительных
плодородных почв) тропическая экосреда не слишком благоприятна для
земледелия и производящей экономики в целом. В умеренном поясе темпы
круговорота веществ в природе невысоки (имеются плодородные почвы),
однако уровень биопродуктивности среды также относительно не слишком
высок, что неоптимально для генезиса земледелия. Напротив, субтропический
пояс сочетает средние темпы круговорота веществ в природе со средним
уровнем биопродуктивности среды, что оптимально для генезиса земледелия
(особенно в речных долинах). Очень благоприятными для производящей
экономики становились природные условия в течение высокобиопродуктивных
межледниковых периодов (в том числе современного голоценового) и во время
теплых межстадиалов ледниковых периодов.
Указанные экологические предпосылки развития производящей экономики на
протяжении человеческой доистории возникали неоднократно, однако до
современного межледникового периода цивилизация производящей экономики не
была создана. Едва ли причина этого феномена заключалась в том, что
создателем цивилизации мог быть только высокоинтеллектуальный, как обычно
считается, человек современного типа. Дело в том, что представители
нашего современного подвида гоминид (человек разумный разумный)
существовали в ближневосточных субтропиках уже во времена более теплого,
чем современное, межледниковья Рисс/Вюрм, 134000–110000. Существовали они
там и во время теплых интерстадиалов вюрмского ледникового периода
(например, Брёрупа, 100000–92000, в Джебель Кафзех, Израиль). Но никаких
следов производящей цивилизации доголоценового времени мы не знаем.
Очевидно, помимо экологических предпосылок цивилизации, существовал еще
один решающий фактор, с которым и следует связывать исходные причины
становления цивилизации. В рамках нашей концепции таким фактором можно
считать изменение демографического состояния социума, в соответствии с
которым социум должен был изменить и свою технологию в сторону ее
усложнения. Возникновение производящей экономики как раз и является
революционным усложнением технологии добычи средств к существованию, и
истоки этой технологической революции следует видеть в синхронном ей
демографическом взрыве, который разворачивался на Ближнем Востоке с конца
Вюрма, что соответствует примерной календарной дате незадолго до 11700
лет назад[67].
Закономерное время возникновения производящего хозяйства на Ближнем
Востоке вытекает из возраста имевшего там место позднемезолитического
демографического взрыва. Реальность и дата последнего вытекают из
обстоятельств стремительного лингвистического распада местных языков,
явившихся предками для большинства языков Евразии, Северной Африки и
сопредельных территорий. Распад языков в данном случае, несомненно,
свидетельствовал о демографическом росте и экспансии, а хронологические и
географические рамки последних выдают в них подлинный демографический
взрыв. Лингвоархеологический анализ показывает следующую картину его
развертывания.
Верхний палеолит Леванта (Израиль, Иордания, Ливан, Сирия) представлен
индустрией ахмарской традиции и левантийским ориньяком. Ахмарская
традиция (календарный возраст 53900–21800/радиоуглеродный 4695019000)
происходит от местного мустье, которое было связано с неандертальским
человеком (пещера Эш–Шуббабик (Шовах), Зефат, Израиль, типичное мустье с
2 остриями Эмирех, характерными для ахмара, 1 моляр неандертальца).
Однако среди носителей левантийского мустье имелись и протокроманьонцы
(см. гл. I). Левантийский ориньяк прошел три стадии развития: А
(4250036700/37000–3200014С), В (36700–29900/32000–26000 14С) и С
(атлитиан, 29900–21800/26000–1900014С). Происхождение левантийского
ориньяка неясно, но он, как и ахмар, был моложе европейского ориньяка
(Бачо–Киро, Болгария, календарно 57400, более 49400; или 50000+9000,
–4000, более 4300014С). Ахмарская традиция и ориньяк С (атлитиан)
характеризуются присутствием микролитов, обычно свойственных
мезолитической эпохе, которая в Леванте, таким образом, находит местные
корни.
Атлитиан, возможно, связан с носителями пока сугубо гипотетического
синокавказско–ностратического праязыка.
Эпипалеолит (мезолит) Леванта представлен тремя основными
последовательными и родственными культурами с микролитами. Обладатели
культуры кебары (21800–16000/19000–1395014С) были, вероятно, носителями
ностратического праязыка, распавшегося, по глоттохронологическим данным,
ок. 15000 лет назад. Археологические данные показывают прямую
генетическую свзяь кебары с геометрической кебарой (Бержи, Ливан).
Представители культуры геометрической кебары
(16000–14300/13950–1245014С), вероятнее всего, являлись носителями
западноностратического праязыка. Последняя была прямо связана с
натуфийской культурой (Эйн Гуэв IV, Кинерет, Израиль). Наконец,
обладатели натуфа (1430011700/12450–1020014С) были носителями наиболее
древнего из ностратических языков — праафразийского
(прасемитохамитского)[68], что подкрепляет отождествление лингвистической
принадлежности более раннего мезолитического населения Леванта.
Праафразийский распался 12000±1000 лет назад.
В конце своего существования кебара была распространена не только в
Леванте, но и в Южной Турции (Бельбаси). Вероятно, из этого региона
началось распространение синокавказцев по Анатолии и Северной
Месопотамии. Ныне синокавказские языки (баскский, северокавказские,
енисейские, синотибетские, на–дене) распространены отдельными очагами от
Испании до Калифорнии. Однако хронометраж раннего распада синокавказских
языков изучен пока недостаточно, а дата распада синокавказского праязыка
(10000±1000) должна рассматриваться как предварительная, поскольку учет
материалов новых синокавказских языков (баскский, этрусский, бурушаски)
способен внести коррективы в эту предварительную оценку.
Гораздо лучше известна история ностратов. Около 15000 лет назад
ностратический праязык распался на западностратическую (афразийский,
картвельский, индоевропейский) и восточноностратическую
(эламо–дравидский, урало–алтайский) группы. Носители
западноностратических языков остались в Леванте (афразийцы) и к северу от
него (картвелы, индоевропейцы). Последнее обстоятельство вытекает из
судьбы носителей картвельских и индоевропейских языков. Пракартвелы
отбыли из Леванта на Западный Кавказ, где много позже (5000±1000) их язык
распался. Весьма вероятно, что в авангарде у них индоевропейцы тем же
путем отправились в Северное Причерноморье.
Распространение индоевропейских языков в Европе отчасти было связано с
экспансией археологических культур боевых топоров и шнуровой керамики,
относящейся к III тыс. до н.э. (реальный календарный возраст может быть
несколько древнее: 5680–4540 лет назад). Эти культуры охватили большую
часть Европы, а потому трудно представить, что их носители говорили на
каких-то неиндоевропейских языках. К кругу культур боевых топоров
относились родственные культуры катакомбных и ямных погребений (юг
Восточной Европы, катакомбная — конца III тыс. до н.э., а ямная —
несколько древнее). Среднехалколитическая ямная культура была генетически
связана с древнехалколитической культурой Средний Стог (Украина,
юго–запад России), которая датируется в пределах 4300–3500 до н.э. 14С,
или в календарном исчислении 7180–6260 лет назад, т.е.
глоттохронологическим возрастом распада индоевропейского праязыка
(6000±1000). Из отмеченных культурных связей вытекает, что, если носители
боевых топоров были индоевропейцами, то среднестоговцев можно считать
поздними праиндоевропейцами.
Скотоводство среднестоговской культуры на 75% базировалось на
одомашненной лошади, и эта культура замечательна еще и тем, что ее
носители впервые в истории освоили верховую езду на лошади: в
среднестоговской культуре представлены роговые элементы конских удил, а
недавние исследования[69] зубов среднестоговской лошади показали, что эти
удила применялись по современному их назначению. Древнейшая верховая
лошадь датирована ок. 6830 лет назад (жеребец из Дереивки, Украина, ок.
4000 лет до н.э. по 14С). Этнологические параллели показали, что освоение
верховой езды должно было сопровождаться для среднестоговцев ростом
демографического состояния и повышением мобильности, что объясняет распад
праиндоевропейской культуры и широчайшее распространение ее производных
по Евразии: конная ямная и другие культуры[70].
Источником среднестоговской культуры на Украине была неолитическая
культура Днепр–Донец, в которой уже представлена одомашненная лошадь
(V–IV тыс. до н.э. некалиброванной шкалы), а еще раньше — неолитическая
культура Сурск–Днепр (V тыс. до н.э. некалиброванной шкалы, или 7980–6830
календарных лет назад) со слаборазвитым сельским хозяйством. На Украине
они не имели местных корней и, значит, были принесены извне, однако
халафская культура[71] (Северный Ирак, Сирия, Восточная Турция,
8670–7130/7550–6209 14С) едва ли послужила их источником (различия в
керамике, хронологические и географические соображения и др.). Носителей
халафской культуры скорее можно сблизить с дошумерскими и досемитскими
аборигенами Месопотамии, говорившими на “прототигридском” или “банановом”
языке[72] преимущественно открытых слогов.
В натуфийскую эпоху в связи с распадом праафразийского языка от него
отделился праегипетский, который в отличие от прочих афразийских не
участвовал в лингвистических контактах с северокавказскими языками в
регионе Южной Турции, где засвидетельствовано присутствие натуфийцев
(Бельдиби; Бельбаси). Это приводит к выводу, что отделившаяся от натуфа
культура хариф (пустыня Негев в Юго–Западной Иордании и Северный Синай в
Египте, 12000–11420/10450–9950) принадлежала носителям праегипетского
языка[73].
Натуфийская культура в голоцене трансформировалась в
древненеолитические культуры Леванта: протонеолит, докерамический неолит
А (11700–10850/10200–9450) и докерамический неолит В
(10850–9130/8450–7950), которые сменились керамическим неолитом типа
сиро–киликийских культур Амук А (9130–8670/7950–7550) и Амук В
(8670–7980/7550–6950). Эти культуры были генетически связаны между собой
и развивались, начиная со стадии докерамического неолита А, в условиях
прогрессирующего производящего хозяйства. Первыми от натуфийских
афразийцев отделились носители омотских и кушитских языков, чей путь в
Восточную Африку пока неизвестен. Затем отделился праегипетский, носители
которого позже создали в дельте Нила земледельческий поселок Меримде
(древний керамический неолит, 80407230/7000–6300). И наконец, произошло
разделение семитских и берберо-чадских языков (8500±500), отмеченных
появлением производящего хозяйства в оазисах Ливийской пустыни
(Юго–Западный Египет, 8500–7500). Таким образом, неолитическое население
Леванта принадлежало главным образом к семитской языковой группе, которая
положила начало и языкам Аравии. Экспансия неолитических семитов видна из
археологических данных. Их культура среднего докерамического неолита В
(101609820/8850–8550) продвинулась в Юго–Восточную и Южную Турцию (Чайеню
Тепеси, 10560–9780/9200–8520; Асикли–Хююк, 10280–9890/8957–8611), что
расчленило ареал местных синокавказских языков. Однако лингвистические
следы семитов в этом регионе были уничтожены последующими миграциями. На
стадии древнего керамического неолита носители семитских языков
продвинулись в Северную Месопотамию, где они засвидетельствованы
хассунской культурой (Северный Ирак, 9130–7980/7950–6950), содержащей в
инструментарии острия Библос, известные в Леванте в докерамическом
неолите В и в древнем керамическом неолите эпохи Амук А–В, синхронной
хассунской культуре. Носители родственной хассуне культуры самарра (в
основном Северный–Центральный Ирак, 8690–7870/7570–6850) могли иметь
аналогичную языковую принадлежность. Предположительный семитский язык
хассунцев и самаррцев был замещен в том же регионе северосемитским
аккадским (5300 лет назад). Семитские носители докерамического неолита А
типа Иерихона (11830–10010/10300–8720) также мигрировали на Кипр, где
аналогичная докерамическая культура засвидетельствована ок. 8600 лет
назад (ок. 7500 14С: Кап Андреас Кастрос; Хирокития).
Восточно–ностратический праязык ориентировочно существовал 16000–14000
лет назад, и за это время его носители мигрировали из Леванта в Западный
Иран, на территории которого восточноностратический распался на
эламодравидский и урало–алтайский, что было вызвано смещением
уралоалтайцев в Юго–Восточный Прикаспий и Южную Туркмению. Здесь
урало–алтайцам могла принадлежать культура Бельт (Иран,
14090–13180/1227511480) и родственный ей поздний мезолит Дам Дам Чешме
(Туркмения). Ок. 13000 лет назад урало-алтайский разделился на
урало–юкагирский и алтайский праязыки, после чего носители урало-
юкагирского начали движение к Уралу (распад их языка на Южном Урале
датируется 5500±500 лет назад), а предки алтайцев мигрировали на Алтай,
где их праязык 10500±1500 лет назад дал начало многочисленным языкам
алтайской семьи. По глоттохронологическим данным, эти значительные
миграции происходили в вюрмское время мезолитической эпохи.
Носители эламодравидского праязыка в Юго–Западном Иране стали
создателями группы земледельческих культур, начинающихся с докерамической
неолитической фазы Бус Мордех поселения Али-Кош (11370/9900±20014С), в
которой представлен начальный этап развития земледелия (94,6%
дикорастущих растений на 3,4% культурных: пшеница однозернянка и
двузернянка (эммер), многорядный голозерный ячмень). Возможно, в этот
период прадравиды отделились от предков эламитов и мигрировали на
территорию Индостана в долину Инда, где с их приходом появился
докерамический неолит с полукультурным ячменем и отчасти одомашненной
козой (Мергар, Пакистан, ок. 10000/начало VII тыс. до н.э. по
радиоуглеродной шкале). Культурная последовательность Мергара
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31
|
