Маньеризм в моде

гладкого или слегка взбитого пробора с зачесанной кверху косой и до

разнообразных комбинаций этих двух причесок с длинными локонами и бандо.

Необходимой принадлежностью каждой прически являлись различные

украшения, например жемчужные нанизки, цветные камни, золотые подвески,

искусственные или натуральные цветы, небольшие венчики с зубцами в форме

лилий и т. д. Из различных причесок какая-нибудь всегда была самой любимой

и становилась на определенное время модной не только в месте ее

происхождения, но и за его пределами.

В Риме, например, гладко зачесанные назад волосы носили с

перехваченной лентой косой и вуалью или расчесанными на обе стороны,

взбитыми кверху. Их убирали жемчугом, позументами, охватывали золотым

обручем и на самой макушке прикалывали серебряными булавками бант из

широких лент, концы которых спускались по спине. Эта прическа называлась

канакка. В Вероне, а также в Падуе, Мантуе и некоторых других городах

Ломбардии волосы на висках взбивали тупеем, по сторонам заплетали в бандо,

которые укладывали спирально вокруг ушей, а сзади зачесывали кверху и

украшали бантом. В Романье их мелко завивали, а косы свертывали в высокий

конус и покрывали либо длинной сеткой, спускавшейся до плеч, либо вуалью. В

Венеции по обеим сторонам головы из волос делали два конических возвышения,

а косу свертывали в широкий узел, из которого иногда выпускали несколько

локонов. Эта прическа, которой дамы хотели подражать богине целомудрия,

изображаемой с полумесяцем надо лбом, стала самой популярной во всей

Италии.

С середины века в Италии стала распространяться мода на белокурые и

золотистые волосы, возникшая в Венеции. По описанию Веччеллио, «беление

волос производилось дамами с большими трудностями на плоских крышах домов.

В белой длинной одежде, окружив голову для защиты лица и шеи от солнца

широким соломенным ободом, они садились на самое жгучее солнце и смачивали

свои волосы едким раствором с помощью губки. Эту операцию они повторяли

ежедневно в продолжении нескольких часов подряд, пока волосы не принимали

желаемого цвета, для чего обыкновенно требовалось несколько месяцев. У кого

волосы были очень тонкие, те носили фальшивые косы или парики».

Не менее разнообразна была и манера носить вуаль. Вуаль обычно

делалась из прозрачной белой или черной шелковой или льняной ткани и по

краям обшивалась кружевами, блестками и т. п. Размеры ее были различны,

носили даже вуаль, в которую можно было завернуться с головы до ног. Ее

накидывали на голову или на плечи как плащ, прикалывали к косе, что

особенно любили молодые девушки и это им очень шло. Во многих местах

Ломбардии, особенно в Падуе, нижние концы вуали с обеих сторон

приподнимали, завязывали или скрепляли пряжкой на поясе. В других местах,

например в Канильяно, ее пропускали под правую или левую руку и

пристегивали на противоположном плече, подобно плащу. При том что

постепенно возрастало использование масок из черного бархата или шелка, во

многих местах еще оставалась традиция закрывать себе лицо четырехугольным

куском черного крепа, повязанным на лбу.

Белые или светлых цветов перчатки, носовые платки с вышитыми или

отделанными кружевом краями, веера, как прежних форм, так и складные,

поясные сумки, коробочки, флаконы для духов и т. п. вещи по-прежнему про

должали составлять принадлежности дамского туалета. К ним прибавились

блохоловки, состоявшие из красиво отделанной шкурки какого-нибудь пушного

зверька (белки, хорька и пр.), которую носили на цепочке. Исключительно для

зимнего времени предназначались муфты цилиндрической формы, подбитые или

отороченные мехом.

Как ни экономны были итальянские женщины в домашнем быту, они

старались отличиться богатством своих нарядов каждый раз, когда можно было

показаться на публике. Веччеллио сообщает, что в Венеции благородные дамы,

приглашенные участвовать в празднествах, даваемых в честь иностранных

высокопоставленных особ, могли одеваться так, как им нравилось, хотя при

других обстоятельствах это запрещалось. Это началось с необыкновенно

блестящих празднеств, которые были устроены в честь Генриха III, когда он

проезжал через Венецию (1574 г.) из Польши во Францию, где его ожидал трон.

Тогда в большом зале городского совета было собрано до 200 знатнейших и

красивейших дам города. Все они были одеты в белое и своей грацией и

блеском туалетов совершенно очаровали короля и его спутников. Иногда дамы

заставляли вышивать на своих нарядных платьях различные эмблемы, которые

сами сочиняли. Так, одна знатная красавица в Павии появилась на большом

балу в голубом, атласном платье, на котором были вышиты, в предостережение

ее бесчисленным обожателям, зажженные свечи и летающие вокруг них бабочки,

некоторые уже с опаленными крыльями. Каждому, кто спрашивал ее о значении

такого странного украшения, дама объясняла его с шаловливой откровенностью.

Пожилые женщины в таких случаях одевались проще и скромнее, а дома обычно

ходили в черном шерстяном или камлотовом платье с коротким шлейфом, но с

открытой или полуоткрытой шеей, а голову накрывали черной вуалью.

Одежда куртизанок почти везде была определена постановлениями,

которые они всеми силами пытались обходить, часто довольно успешно. По

указу Пия V (1566—1572 гг.) римские куртизанки, для отличия от честных

женщин, могли показываться на улицах только в длинном шелковом платье с

надетой поверх него нераспашной верхней одеждой из черной саржи,

подпоясанной широким кушаком, и с длинной, до пояса, вуалью на голове,

спущенной на лбу до глаз и завязанной на груди. В Болонье их одежду

составляло длинное распашное верхнее платье без талии, застегнутое на

груди, с умеренно широкими разрезными рукавами, завязанными бантами, и

черный платок, накинутый на голову и заколотый под подбородком. В других

местах они одевались иначе. Но даже в Риме, где за а ними особенно строго

наблюдали, они постоянно нарушали предписанные правила, а со смертью Пия V

совсем перестали подчиняться им, одеваясь по собственному вкусу, часто так

же богато, как дамы знатнейших фамилий. В других городах было то же самое,

так что касавшиеся куртизанок постановления были оставлены только для

простых публичных женщин, находящихся в домах терпимости и более доступных

надзору.

Монтень нашел самых красивых и богатых куртизанок в Венеции. Среди

них было сто пятьдесят таких, которые жили роскошно, как принцессы. Самые

бедные и наименее привлекательные куртизанки, по словам Монтеня, жили во

Флоренции. Здесь они выходили к дверям своих домов, тогда как в Венеции и

Риме они показывались только в окнах. Больше всего он дивился умению

римских куртизанок скрывать свои недостатки и придавать еще больше

очарования своим прелестям. Фома Гарцони в своем подробном описании

куртизанок касается этого их качества: «Иногда видишь такую сударыню

стоящей у окна с задумчиво склоненной головой, волосы у нее спереди подняты

кверху, на шее золотая цепь, на руках браслеты, пальцы все в кольцах, в

ушах жемчужные серьги, в руке цветы, и вся она так разряжена и расписана,

что глаз не отвести» и т. д.

Траурная одежда обоих полов была черной, за некоторыми исключениями,

которые изредка позволяли себе женщины. Мужчины носили длинный плащ (в

начале траура со шлейфом) и круглую шапку; вместо бархатного пояса кожаный,

а вместо башмаков сандалии. В Венеции и в больших городах Ломбардии мужская

траурная одежда состояла из длинного и широкого распашного кафтана,

застегнутого на груди, с широкими суживающимися книзу рукавами и длинной

пелериной. На голову надевали берет, обвитый крепом, У женщин траурный

костюм состоял из длинного плаща и длинной черной вуали на голове. Но уже

около 1500 г. многие женщины в Венеции вместо траурного плаща носили

длинное платье из черной камки, бархата или шелка, под ним — обычно темно-

коричневое, а некоторые и вовсе не надевали траура, а одевались как обычно.

Вдовы носили вуаль и накидку, на которой спереди были нашиты белые полосы,

а на плечах — по куску желтой материи. Голову покрывали чепцом из белого

газа. В Венеции вдовы полностью одевались в черное, без всяких украшений.

Свое намерение снять траур они выражали тем, что к траурному платью

пришивали шлейф, те, которые собирались снова вступить в брак, надевали

какое-нибудь крашение и спускали с головы свою вдовью вуаль.

Поселяне одевались различно, в зависимости от местности. Вблизи

больших городов, особенно в Верхней Италии, деревенские женщины одевались

по-городскому. Монтень с удивлением рассказывает о том, что в окрестностях

Флоренции и Лукки поселянки одеваются, как благородные дамы, так же

грациозно танцуют и что у них щегольская обувь и прекрасные соломенные

шляпы. В местностях, удаленных от больших городов, они часто одевались по-

старинному или носили костюм, представлявший собой смешение прежних форм с

новыми. Во многих местностях Южной Италии женщины носили похожее на тунику

платье с узкими или широкими рукавами, закрытый или открытый спереди

корсет, поверх юбки фартук, расшитый узорами, соломенную шляпу с высокой

тульей и широкими опущенными полями, на ногах короткие кальсоны и башмачки,

иногда ходили босыми.

3.3. Франция и Англия

Переняв испанский костюм, французские дамы переделали его на свой

вкус, особенно в некоторых деталях. При низком лифе или лифе с глубоким

четырехугольным вырезом они или оставляли шею совершенно открытой или

прикрывали только узенькой обшивкой по краям выреза.

Если они надевали шемизетку с высоким гофрированным воротником, то,

как правило, носили ее слегка раскрытой спереди. Рукава верхнего платья

имели различные фасоны, часто совершенно непохожие на испанские, иногда к

ним прибавляли особые широкие рукава из богатой материи или дорогого меха.

Верхнее платье делалось не такое узкое и закрытое, как испанское, а

имело широкую юбку, распашную от талии вниз и с низким лифом, верхний край

которого полукругло вырезался. В таком, несколько измененном виде испанский

костюм был принят Клавдией, первой супругой Франциска I, вступившей с ним в

брак в 1514 г. и умершей в 1524 г., и он не изменялся до середины столетия.

Такой костюм носила и сестра короля, Маргарита Валуа (1492—1549 гг.),

довольно долго жившая с ним в Мадриде во время его плена, и Элинор

Австрийская (умерла в 1558 г.), его вторая супруга.

Соединение испанского покроя с прежним, более свободным и полным,

породило новый фасон, занимавший как бы промежуточное положение между ними.

Верхнее платье, распашное или закрытое, стало гораздо свободнее в лифе и

шире в юбке, которая нередко бывала настолько длинна, что образовывала

шлейф. Рукава умеренной ширины и длины оканчивались на плечах высокими

буфами. В таком платье изображена на одной современной картине Маргарита

Французская, младшая дочь Франциска I.

Особенно требовательны были французские дамы в отношении убранства

головы. Они по-прежнему носили волосы локонами, а иногда, по испанской

моде, с пробором посредине головы, гладко расчесанные или спущенные вдоль

щек и сзади поднятые. Головные уборы состояли из шапочек разной формы,

иногда из небольшого берета или круглых и твердых, покрывавших только

заднюю часть головы низких шляп с узкими полями и вуалью. Все они

отделывались золотыми украшениями, жемчугом, драгоценными камнями и даже

перьями. Сама отделка изменялась по временам года: зимой носили шапочки «а-

ля франсе», весной «а-л'эспаньоль», летом «а-ля тюрк». Очень полюбился

введенный Элинор Австрийской в 1553 г. простой головной убор, названный «а-

ля ферроньер». Он состоял из золотого обруча, украшенного спереди замком из

драгоценных камней в богатой золотой оправе. Такие уборы носили и в Англии,

но вместе с ними там еще долго, до конца 40-х годов, продолжали

использовать старинный треугольный наголовник с длинной вуалью,

прикрепленной к нему сзади.

В фасонах обуви, употреблении перчаток, вееров и прочих деталей

туалета, а также и в щегольстве золотыми и другими украшениями и дорогими

тканями полностью придерживались испанских обычаев. Одним из самых любимых

украшений были богатые пояса и длинные цепочки или шнурки из жемчуга и

драгоценных камней; их обвивали вокруг шеи и распускали по плечам и на

груди.

Смерть Франциска I (1547 г.) почти не повлияла на привычки и быт

французского двора. Генрих II (1547—1559 гг.) и его супруга Екатерина

Медичи не только не ограничивали вошедшую в обычай роскошь, но и сами

содействовали ее росту. Екатерина, поначалу из личного честолюбия, а

впоследствии из политических соображений, сама поощряла распущенность

придворных нравов и даже возвела ее в ранг хорошего тона. Во время своих

путешествий она постоянно окружала себя свитой из нескольких сот дам и

девиц знатнейших фамилий и настаивала на том, чтобы придворные господа

имели в любое время свободный доступ к ней самой и в комнаты ее дам.

Придворные распутничали и называли свои двор настоящим раем, в котором дамы

были богинями.

Поощряемая ею придворная роскошь, а вскоре и роскошь во всех слоях

общества непомерно развились во время царствования Карла IX. Сама

Екатерина, овдовев, не носила ни цветных платьев, ни дорогих нарядов, а

одевалась в черное, следуя испанской моде, но дамы ее свиты обязаны были

блистать самыми роскошными туалетами. Эти верные орудия интриг Екатерины и

были распространительницами роскоши, вовлекая в нее и знатных мужчин,

желавших им понравиться. Все наперебой старались перещеголять друг друга

богатством костюма. Теперь не носили никаких других материй, кроме самых

дорогих, пышность нарядов усиливалась дорогой отделкой и множеством

украшений искуснейшей работы, которыми придворные и богатые люди просто

обременяли себя, особенно дамы. Во время церковных смут возвращались к

более простому костюму, выбирая для него материи скромных цветов — белого,

черного, коричневого и т. д. Однако это бывало только временным

отклонением, которое не распространялось за пределы протестантской среды,

старавшейся отличаться большей простотой в жизни и обстановке. Католики, а

соответственно двор и все к нему принадлежавшие не отступали от привычного

порядка или очень быстро возвращались к нему.

При Генрихе III придворная жизнь и обстановка приняли совершенно

особый характер. От природы слабый, безмерно тщеславный и бессильно

сластолюбивый, он заставил своих придворных кавалеров и дам как бы

поменяться ролями. Самым любимым его занятием было завивать волосы себе и

королеве, гладить и гофрировать свои и ее воротнички. Он это делал с такой

тщательностью, что в день своей коронации и бракосочетания пропустил по

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11