Языческая мифология

поле. Всю эту неделю мужики «русальничали», т. е. пили и гуляли на все

лады.

Кульминацией русалий был праздник Купалы.

О нем мы уже писали в главе, посвященной божеству Купале; здесь же кратко

отметим, что все купальские ритуальные действа можно условно разделить на 4

группы в зависимости от того, с какими мифологическими представлениями они

связаны:

1) посвященные солнцу: разжигание костров на возвышенных местах, пускание

горящих колес, круговые танцы-хороводы и т. п.;

2) относящиеся к очистительной магии: костры для отпугивания нечистой силы,

прыжки через огонь, заклинания полей и др.;

3) связанные с культом плодородных сил при-роды: хороводы в рощах, купание

в росе и реках) на заре купальского утра, моления рекам и источникам;

4) «проводы» мифологически персонифицированных духов растительности:

похороны Купалы, Ярилы, Костромы.

20 июля в языческой Руси отмечался праздник Перуна, замещенный с принятием

христианства днем Ильи-пророка. В этот день грозному Перуну приносили

обильные жертвы. А в следующем месяце, августе, отмечались праздники начала

и окончания жатвы: зажинки и дожинки, включавшие в себя многие ритуалы

аграрной магии и благодарения божеств урожая: Мокоши, Велеса и др. В

сентябре устраивались общинные пиры в честь Рода и рожаниц. Сакральным

моментом в них являлось пение песен языческого содержания и питье меда из

ритуальной чаши (чары), ходившей по кругу. А в жертву богам приносили

хлебные лепешки, каши, творог, иногда и животных. Зимние праздники

начинались с дня солнцево

рота. После карачуна, самого короткого светового дня, начинались обряды,

посвященные духам умерших предков. Готовились ритуальные блюда для

поминовения или совместной трапезы с духами предков: кутья, овсяный кисель,

блины. В ночь на 25 декабря разводили костры из соломы для того, чтобы души

предков «грелись». С 25 декабря открывался период зимних святок,

центральным моментом которых являлись обряды, связанные с мифологическими

представлениями о Коляде. Колядная обрядность так же многопланова, как и

купальская. Кроме культа солнца и культа предков колядные действа были

связаны с аграрной магией (пение колядок и щедровок, обряды, сопровождавшие

их) и брачной символикой. Исследователи полагают, что коляды у славян

служили началом брачных церемоний, сезона свадеб. Гадания в зимние святки

носят в основном брачно- любовный характер.

Следующий зимний языческий праздник, дошедший до наших дней, — Масленица.

По церковному календарю Масленица — неделя приготовления к великопостному

покаянию. В народе же эта неделя проходит в бурном веселье. М. Забылин

приводит описание празднования Масленицы в России XVII в., сделанное одним

иностранцем: «Во всю масленицу день и ночь продолжается обжорство,

пьянство, разврат, игра и убийство (вероятно, кулачные бои)... В то время

пекут пирожки, калачи и тому подобное в масле и на яйцах; зазывают к себе

гостей и упиваются медом, вином и водкою до упаду и бесчувственности. Во

все время ничего более не слышно, как: того-то убили, того-то бросили в

воду...».

Следует отметить, что обычай предаваться разгулу перед великим постом

существовал не только у славян. Карнавалы западноевропейских народов

(которые ученые считают пережитком языческих сатурналий) были не менее

разгульны и нехристиански по духу, чем Масленица русских.

Многие исследователи полагают, что Масленица в языческие времена была

посвящена поминовению предков. На Масленицу, чаще всего в последний ее

день, жгли костры из соломы и старых вещей, что напоминает

предрождественские костры для согревания душ предков. В ряде районов России

существовал обычай не убирать обильный масленичный ужин со стола в ночь

перед великим постом, что, видимо, связано с «кормлением» духов предков.

Кулачные бои тоже являются элементом поминальной обрядности — тризны. В

современном обыденном понимании тризна — это языческий погребальный пир.

Однако у древних славян тризна являлась особой частью погребального

ритуала, заключавшейся в отличие от стравы — поминального пира по умершему

в боевых играх, ристаниях, состязаниях («дратися по мертвеци»). Тризна

служила демонстрацией жизнеспособности соплеменников умершего и была

призвана отгонять смерть от них.

Обязательными блюдами на масленой неделе были блины и овсяный кисель —

поминальные и жертвенные блюда славян. В то же время блины являлись

символами солнца и, следовательно, имели отношение к древним солярным

культам. Существует еще один момент, связывающий Масленицу с культом

солнца, — это календарная близость праздника к дню весеннего равноденствия.

Христианский великий пост сдвинул Масленицу с ее исконного места в

календаре и сделал переходящим праздником. Кроме того Масленица завершала

свадебный период. Поэтому на Масленицу принято, с одной стороны, славить

тех, кто вступил в брак в течение последнего года, а с другой —

символически наказывать холостых и незамужних.

Название же праздника — Масленица к языческой мифологии отношения не имеет.

По православному календарю это неделя, в которую запрещено мясоедение, но в

отличие от постных дней разрешены к употреблению молочные продукты:

масло, сыр и т. п. Откуда и второе название Масленицы — Сырная неделя. Как

видим, народный календарь имел тесную связь с природными циклами, от

которых во многом зависела жизнь славян-земледельцев. За много веков

существования христианства на Руси произошло слияние языческих ритуалов с

христианской обрядностью, и те праздничные обряды, о которых мы рассказали

в этой главе, рассматривались их носителями как православные, хотя вызывали

справедливую критику со стороны духовенства. В крестьянских праздничных

обрядах с их песнями, плясками, поверьями отчетливо виден тот феномен

народной культуры, который называют двоеверием.

Языческий пантеон князя Владимира

В 980г. Владимир Святославич 1 вступил в Киев после бегства старшего брата

Ярополка. В том же году он соорудил в Киеве языческое святилище.

В «Повести временных лет» под 980 г. говорится, что князь Владимир

Святославич «постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна дере-вяна,

а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла,

и Мокошь. И жряху им, нарицающе я богы, и провожаше сыны своя и дъщери, и

жряху бесом, и оскверняху землю требами своими». Перевод: «Поставил кумиры

на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряною головой и

золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокоши. И

приносили им жертвы, называя их богами, и при-

водили к ним своих сыновей и дочерей, и поклонялись бесам, и оскверняли

землю жертвоприношениями своими».

Летописное сообщение вызвало широкий отклик в литературе, обилие различных

толкований факта сооружения Владимиром языческого пантеона. Эта дискуссия

особенно оживилась в связи с празднованием 1000-летия крещения Руси.

Некоторые (и их меньшинство) считают, что речь идет о довольно простом и

прозаическом деле

— строительстве языческого капища на новом месте или обновлении обветшавших

кумиров2. По их утверждению, существовала традиция, когда новый князь

должен был «обновить» обветшавшие кумиры. Е. Е. Голубинский писал, что

Владимир в Киеве только заменил обветшавшую статую Перуна новою, а Добрыня

в Новгороде воздвиг кумир Перуна потому, что «в начале каждого княжения

было принято поставлять в главнейших городах по новому кумиру». Точно так

же, как впоследствии князья-христиане воздвигали новые христианские храмы

на новых местах, так и Владимир строит

- новое капище там, где его раньше не существовало.

И все-таки большинство ученых не согласилось с тем, что описанная

летописцем установка идолов в Киеве являлась обычным делом. Высказывалось

предположение о том, что это были уступки князя Владимира старой знати,

тем, кто помог ему войти в Киев. Владимир в борьбе за власть использовал

лозунг борьбы за старую веру, объединив новгородскую знать, полочан,

влиятельных приверженцев древнерусской религии, недовольных прохристианской

политикой Ярополка. После захвата Киева, считает Г. М. Филист, он изгнал из

города миссионеров и соратников Ярополка.

Большинство ученых, обсуждавших эту проблему, называют это событие

языческой реформой, однако сущность этой реформы и ее направленность

оценивают по-разному. В частности, А. Г. Кузьмин не без оснований считает

религиозную реформу 980 г. одной из загадок эпохи. Действительно, почему

только шесть богов оказались в новом пантеоне, по каким причинам в нем

отсутствовал Велес, что заставило Владимира заняться реформацией язычества,

когда в Киеве уже было известно христианство? Весьма аргументированной

представляется точка зрения тех, кто считает действия князя Владимира

попыткой модернизации языческой религии.

Одним из первых исследователей, серьезно занимавшихся этим вопросом, был Е.

В. Аничков. Считая реформу 980 г. религиозно-политической, он выделял в ней

«две реформы». Первая заключалась в том, что Перун, ранее бог-покровитель

князя и его дружины, был объявлен «общим богом», верховным божеством

древнерусского государства. В итоге оба главных пункта великого пути из

варяг в греки (Киев и Новгород), давно уже находившиеся в руках Игоревичей,

отныне как бы окончательно были сведены воедино общим культом Перуна.

Вторая реформа состояла в объединении вокруг Перуна целого ряда богов.

Позднее эта точка зрения разрабатывалась в трудах В. В. Мавродина, Б. Д.

Грекова и др. Я. Е. Боровский подчеркивал, что данная реформа была

проведена с целью политического объединения Руси под главенством Киева,

чему должно было помочь появление в Киеве «нового языческого пантеона».

Очень важным и значительным событием для Киевской Руси считает языческую

реформу Б. А. Рыбаков. По его мнению, она преследовала три цели: во-первых,

подчеркивала независимость молодого русского государства по отношению к

христианской Византии; во-вторых, укрепляла положение великого князя,

главного военачальника державы, так как во главе пантеона стал бог грозы и

войны Перун. Кроме того, этим действием Владимир отодвигал на задний план

наемных дружинников-варягов, часть которых была христианами. В-третьих,

реформа расширяла религиозно-идеологическое воздействие многогранностью и

глубокими историческими корнями нового пантеона.

Некоторые считают, что этот шаг киевского князя следует рассматривать как

стремление упрочить язычество, приспособить его к условиям

централизованного государства, другие же видят в сооружении языческого

капища первые шаги к христианству. Реальное значение религиозной реформы

Владимира, как оценивают многие, выходит далеко за рамки упрочения прежних

языческих верований и даже государственного единства. Реформу Владимира, по

мнению А. Кузьмина, следует понимать как попытку преодоления кризиса самого

язычества, кризиса, вызванного обострением противоречий и межплеменных, и

социальных.

Идолам Владимировым посвящена огромная и противоречивая литература.

Перечень главных богов Владимира некоторые считали домыслом летописца,

другие — позднейшей вставкой, однако есть данные, доказывающие

достоверность этих летописных свидетельств. Одним из таких доказательств

является замечательное открытие, сделанное киевскими археологами в 1975 г.

В старинной части Киева, на Старокиевской «Горе», археологическими

раскопками обнаружен фундамент, предназначавшийся, по мнению археологов,

для кумиров, поставленных Владимиром в 980 г.

В ходе реформы Владимира была определена единая структура религиозной

организации, иерархия богов. Во главе государственного культа стал Перун,

бог грозы, грома, молнии и, соответственно, бог оружия, войны. В договорах

с греками говорится, что русичи клянутся оружием и Перуном. Культ Перуна —

культ дружинников и князей. Когда Владимир строил капище в Киеве, он

одновременно послал Добрыню в Новгород учредить и там культ Перуна. В этом

обстоятельстве Е. В. Аничков видит доказательство того, что культ Перуна

должен был сплотить юг и север или, во всяком случае, оба главных города,

главные оплоты власти и влияния Владимира. Поскольку Перун и другие боги

пантеона, стоявшего на холме, — принадлежность религии только официальной,

то, считает А. В. Аничков, она и должна была исчезнуть с признанием другой

официальной религии. Особое положение Перуна в государственном пантеоне

проявилось в том, что во время крещения Киева его деревянную статую не

сожгли, не изрубили, подобно идолам Хорса, Дажьбога, Симаргла, Мокоши, а в

сопровождении дружинников вывезли из Киева и проводили до порогов.

Отбор богов для пантеона 980 г. не был делом случайным, произвольным, эти

божества должны были олицетворять основные аспекты военной, политической,

экономической, идеологической жиз

ни Древней Руси того времени и способствовать единству Киевского

государства. После Перуна вторым богом в пантеоне Владимира был Хоре — бог

солнца, в «Слове о полку Игореве» он назван «великим Хорсом», что

свидетельствовало о большом значении его для наших предков. Вслед за Хорсом

называется Дажьбог, податель благ, бог света и тепла, безусловно, очень

важный в хозяйственной жизни восточных славян. (М. А. Васильев, правда,

считает, что Дажьбог и Хоре представляют собой одно солярное божество,

имевшее двойное имя: древнерусское Дажьбог и Хоре из иранского. Поэтому в

пантеон Владимира включает пять, а не шесть божеств, как большинство

исследователей, изучавших данную проблему.) Стрибог, бог ветра, вошел в

пантеон как покровитель князя и дружины в речных и морских походах.

Симаргл, возможно, был включен как существо, охраняющее семена и посевы.

Шестой в пантеоне была Мокошь — единственное из женских божеств, чье

присутствие объясняется ее покровительством домашнему очагу, семье,

женскому рукоделию, ткачеству, прядению, а также торговле. В пантеоне

Владимира не было одного из самых известных древнеславянских богов —

скотьего бога Велеса. Однако капище его существовало в Киеве, но не на

Горе, близ теремного двора, а внизу, на Подоле у торговых пристаней

Почайны. Объяснение этому дает О. М. Раппов, он пишет, что Волосу

поклонялись простые люди, крестьяне, торговцы, пастухи, поэтому его кумир

стоял на Подоле, где селился простой люд, а не возле теремного двора. Когда

Киев принимал крещение, то согласно одному из житий «Волоса идола, его же

именоваху скотья бога, веле [Владимир] в Почайну-реку въврещи».

По мнению многих исследователей реформа Владимира и отбор божеств в главный

пантеон преследовали цель объединить различные этнические группы

древнерусского государства. В него были включены не только славянские

божества, но и финно-угорские, иранские. Одним из первых эту точку зрения

высказал в 1815 г. П. М. Строев в книге «Краткое обозрение мифологии славян

Российских». Значительно позднее об этом подробно пишет Е. В. Аничков: в

пантеоне Владимира «Перун властвует над Дажьбогом, над Стрибогом.., над

финской Мокошью и торским Хорсом, над загадочным Симарглом, и все их

разноплеменные жертвователи-идолопоклонники этим самым входят в одно

государственное целое, символически и сакрально представленное в капище

тем, что более мелкие племенные побежденные боги окружают главного и

великого идола, установленного великим князем и его дружиной».

Следует учесть позднейшие уточнения, которые делают исследователи

относительно этнической принадлежности языческих богов из пантеона

Владимира. Имеется в виду славянское, а не финское происхождение богини

Мокоши. Хорс в рассматриваемый период также является уже славянским

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8