Языческая мифология
происхождение»). Для мифа объяснить вещь или явление означает рассказать об
их возникновении. С генетизмом связан и этиологизм мифа (от греч-aitTa —
«причина, основание»). Миф объясняет, почему окружающие предметы, явления,
живые существа таковы. Во всех мифах представления об устройстве мира
выглядят как рассказы о происхождении его элементов. Однако существует
немало и собственно этиологических мифов — коротких повествований,
объясняющих особенности какого-нибудь предмета или явления. Говоря о
генетизме и этиологизме мифа, важно отметить следующую деталь. Время, к
которому относится момент возникновения вещи (мифологическое время), резко
отличается и далеко отстоит от времени повествования, настоящего времени. В
мифологическом времени все не так, как теперь. Но все то, что произошло в
мифологическом времени, является образцом для повторения в реальном
времени.. Мифологическое время носит сакральный (священный) характер.
Итак, мифы — это не просто забавные истории, сказки или предания, а
наследие древнейших знаний.. Мифология — это древнейший способ постижения
окружающей действительности, причем такой способ, который не только
объяснял существующий порядок вещей, но и задавал человеку определенный
характер действий в этом мире.
Мифы народов мира очень разнообразны. Однако при внимательном их изучении
можно заметить некоторые сходные черты, темы, мотивы. Все это позволяет
объединить мифы в определенные группы, классифицировать их. Самую
многочисленную группу составляют мифы о животных. Это древнейшие мифы.
Часто в них речь идет о тотемных животных, т. е. тех животных, которых
первобытные люди считали своими предками. Но есть и мифы, в которых
рассказывается не о том, как животные порождали людей, а наоборот, как люди
превращались в животных: например, древнегреческий миф об искусной ткачихе
Арахне, превращенной Афиной в паука, или восточнославянский миф о князе-
оборотне Волхе Всеславьевиче.
В особую группу входят мифы о небесных светилах — астральные мифы. Иногда
астральными называют только мифы о звездах и планетах, выделяя в отдельные
группы мифы о Солнце (солярные) и Луне лунарные). Центральную группу в
развитых мифологических системах составляют мифы о происхождении космоса —
космогонии. Иногда в космогонические мифы вплетаются рассказы о
возникновении богов (теогонии), из чего получаются сложные мифологические
комплексы — теокосмогонии. Выделяются также мифы о происхождении человека —
антропогонии, которые чаще входят в состав космогонии, хотя встречаются и
как самостоятельные повествования. Тесно связаны с космогониями, но по
содержанию прямо им противоположны эсхатологические мифы — рассказы о конце
света: о том, когда, как и почему наш мир прекратит свое существование.
Важное место в жизни народов занимали мифы о происхождении культурных благ.
Эти блага (предметы и навыки) людям передает культурный герой, который либо
изначально обладает таковыми (как, например, карело-финский Вяйнямёйнен),
либо крадет их у богов (как греческий Прометей). У славян бог Сварог научил
людей кузнечному делу, сбросив им неба клещи. Культуру древних аграрных
народов характеризуют календарные мифы, отражающие цикличность природных
процессов. Постоянная повторяемость чередующихся времен года. воплощалась в
мифах об умирающем и воскресающем боге (Осирисе в Египте, Адонисе в
Финикии, Дионисе во Фракии, Яриле у славян).
Кроме того, существуют мифы о чудесном рождении, близнечные мифы, мифы о
судьбе, о происхождении смерти, загробном мире. Как и везде, классификация
здесь носит весьма условный характер. Тем не менее выделение мифов в
определенные группы позволяет лучше ориентироваться в бесконечных
лабиринтах мифологии.
Мифы тесно связаны с религиозными верованиями. И те и другие сопряжены с
ритуальными действиями и обращаются к сфере сверхъестественного: духам,
богам, чудесным явлениям. Но главное отличие мифов от религиозных верований
состоит в том, что в мифах (особенно ранних) сверхъестественные силы играют
второстепенную роль: обращение к ним происходит для объяснения естественных
процессов. В религиозных же идеях сверхъестественное занимает центральное
место, естественные процессы не только объясняются обращением к сфере
сверхъестественного, но и ставятся в прямую зависимость от
сверхъестественных сил. На определенном этапе развития человечества
религиозное сознание становится доминирующим и мифы делаются частью
религиозных систем. Многие мифы славян как раз таки и были вплетены в
религиозную систему славянского язычества.
Источники изучения славянской языческой мифологии
Собственно мифы славян, мифологические тексты не сохранились, не дошли до
нас, и мы судим о славянской мифологии на основе вторичных источников —
письменных памятников (летописей, поучений против язычества), сообщений
греко-римских писателей, историков, восточных путешественников; важным
источником является фольклор (былины, волшебные сказки, заговоры, обрядовые
песни и т. д.), этнография, а также археология и топонимия (географические
названия, сохранившие имена богов и богинь и т. п.).
Высшая мифология славян
Мифологию разделяют на высшую и низшую. Под высшей мифологией понимают
обычно мифы о богах и героях, под низшей — мифологические представления о
различных духах природы, мифологических существах, не имеющих статуса
божественности. Это деление носит условный характер, прежде всего потому
что существуют различные точки зрения на определение сущности
божественного.
В качестве признаков различия высшей и низшей мифологии иногда выделяют
сознательное мифотворчество в высшей мифологии (жрецы, если и не создают
особых мифов, то систематизируют мифологическое наследие для целей
официальной религии) и стихийное — в низшей. Следовательно, в отличие от
низшей мифологии сюжеты, темы, образы высшей мифологии стройнее,
единообразнее, определеннее.
Высшая мифология возникает гораздо позже низшей, в эпоху перехода к
обществам, основанным на социальном неравенстве, и служит идеологией
правящего сословия. Отнесение мифологических персонажей к высшей или низшей
мифологии позволяет определить их социальную роль и значимость. Однако при
исследовании языческой мифологии славян, в силу малочисленности, а иногда и
противоречивости источников, мы сталкиваемся с тем, что трудно определить,
являлся ли данный персонаж божеством или нет. Например, Коляда _ это
божество или просто персонаж зимних праздничных обрядов? Поэтому мы к
разряду высшей мифологии относим только те божества, которые большинство
летописцев включает в языческий пантеон славян. Божества , связанные с
праздничной обрядностью, определены в особую группу. К низшей мифологии
традиционно относятся различные духи: домовые, лесные, водяные, полевые и
др.
К мужским божествам славян относятся Перун, Сварог и Сварожичи, божества
плодородия Род, Велес, Ярило. Особое место среди них занимает Перун.
Космическое божество, бог грома и молнии, он почитался и как бог-податель
живительного для природы дождя.
Л. Нидерле начинает обзор широко известных богов с Перуна, полагая, что он
не был богом одних только русских. У полабских славян он Отразился в
названии дня недели — четверга — «перуновым днем». Славянский бог Перун
тождествен по смыслу литовскому Перкунасу и латышскому Перконсу.
Сопоставления эти идут еще дальше: одно из названий бога Индры, повелителя
дождя, громов и молний из древнеиндийского эпоса «Ригведы» — Парджанья.
Этимология слова Перун, по мнению М. Фасмера, связана со значением
«разящий, гром». Р. Якобсон, Вяч. Вс. Иванов и другие ученые соотносят это
слово с хеттским perunas — «скала». Языковые данные позволяют предполагать,
что истоки культа Перуна относятся еще к общеиндоевропейской эпохе.
Указания на то, что Перун был богом грозы, грома видят в том, что в
западнославянских глоссах «Mater verborum» слово Perun истолковано как
Юпитер; кроме того в древнеславянском переводе сочинения об Александре
Македонском имя Зевса переведено как Перун. Можно сказать, что Перун как
бог грозы, молнии и грома почитался под сходными именами у значительной
части индоевропейских племен древности, но везде ли и всегда ли он
расценивался как верховное божество, трудно решить. Необходимо учесть
мнение Е. В. Аничкова, что первенство Перуна в Киеве определилось очень
поздно, почти одновременно с рождением Киевского государства.
Источники сведений о Перуне. Имя этого божества довольно часто встречается
в древнерусских письменных памятниках. В «Повести временных лет» имя Перуна
упоминается 11 paз.
Кроме того, имя бога грозы встречается в таких памятниках, как
церковнославянский перевод «Жития Григория Чудотворца», «Слово некоего
Христолюбца», «Слово Григория Богословца» и др.
Культ Перуна в Киевской Руси. Н. М. Карамзин писал: «В России до введения
Христианской веры первую степень между идолами занимал Перун, бог молнии,
которому славяне еще в VI веке поклонялись, обожая в нем верховного
Мироправителя». И далее, используя записи летописи за 980 г.: «Владимир...
изъявил отменное усердие к богам языческим: соорудил новый истукан Перуна с
серебряною головою, и поставил его близ теремного двора, на священном
холме, вместе с иными кумирами. Там, говорит Летописец, стекался народ
ослепленный и земля осквернялась кровию жертв...». Добрыня, посланный от
своего племянника управлять Новым городом, также поставил на берегу Волхова
богатый кумир Перунов.
Но после принятия христианства Владимир оказал Перуну особую честь: идола
Перуна не изрубили и не сожгли, как других идолов, а совлекли с Киевской
горы и с эскортом из 12 дружинников проводили по Днепру до самых порогов.
Миновав пороги, Перун оказался на острове (очевидно, на Хортице), «отътоле
прослу Перуня Рень (мель), якоже и до сего дьне словеть».
Густынская летопись сообщает, что в капище Перуна поддерживался вечный
огонь, причем в священный огонь бросали только дубовые дрова. Жреца, по
вине которого угасал огоеь, казнили: «... Ему же [Перуну] яко богу жертву
приношаху и огонь неугасающий зъ дубового древия непрестанно па-ляху; аще
ли бы случилося за нерадениемъ служащего иерея когда сему огню угаснути,
таковаго иерея без- всякого изега и милости убиваху». Следует, правда,
учитывать, что Густынская летопись относится к числу позднейших сочинений и
к ее сообщениям надо подходить с осторожностью.
Святилище Перуна, сооруженное нашими предками на одном из холмов, было
обнаружено археологами недалеко от Новгорода. Характерной чертой ритуалов,
связанных с Перуном, является их соотнесение с дубами и дубовыми рощами и
возвышенностями, на которых ставили в древности идолы Перуна и его
святилища. В местах расселения славян известны названия возвышенностей и
гор, которые происходят от имени Перуна.
Миф о Перуне. Позднейшие транформации мифа. Миф о Перуне частично
восстанавливается по его следам в белорусской и некоторых других славянских
традициях, где громовержец еще соединен с самим Перуном (в белорусок. Пярун
— «гром») и по многочисленным сказочным и былинным трансформациям.
Перун, первоначально в виде всадника на коне или на колеснице, поражает
своим оружием змеевидного врага (сказочный Змиулан, Змей Горьгаыч и т. п.),
последовательно прячущегося от него в дереве, камне, в человеке, в
животных, в воде. При дальнейших трансформациях мифа может измениться имя
(но не облик) Перуна и его противника, но основная сюжетная канва остается
неизменной. После победы Перуна над врагом освобождаются воды, несущие
живительную влагу полям (в архаических и боковых трансформациях мифа
освобождается скот, женщина, похищенная противником Перуна, — ее имена были
Додола, Марена, Мокошь). Этот миф может быть истолкован как этиологический
миф о происхождении грома, грозы.
Бог грозы уже в индоевропейской традиции связывался с военной функцией и
соответственно считался покровителем военной дружины и ее предводителя.
Главным оружием Перуна были камни, стрелы, топоры.
И другая ипостась Перуна связана с его карающей функцией. Насылая град,
бури и ливни, Перун карал смертных неурожаем, голодом и повальными
болезнями (поветрием).
Перун, по преданию, сохранившемуся в XIX в. у белорусов, в левой руке носит
колчан стрел, а в правой лук, пущенная им стрела поражает противника и
производит пожары.
Русское предание наделяет Перуна палицею. А. Н. Афанасьев связывает это с
культом бога грозы. Нашим предкам в грозе представлялись битва Перуна и
подвластных ему духов» с полчищами облачных демонов. И вот, когда наступала
весна и приводила с собой дождевые тучи, предки наши приветствовали их
появление играми, символически означавшими борьбу стихий, и были убеждены,
что воинскими кликами и стуком оружия они пробуждают бога-громовника; во
время летней засухи тот же обряд вызывал Перуна начать битву с тучами и
пролить на землю освежающий дождь. Палица как знак карающего божественного
орудия стала символом власти, ее «функции» перенесли на царский скипетр,
жреческий и судейский жезлы.
Итак, Перун — верховный бог восточных славян — повелевал грозами, громами,
молнией.
К ульт Белеса (Волоса) у восточных славян
Н. М. Гальковский обращал внимание на то, что в основе религиозных
верований восточных славян был культ природы и культ предков'. В этом можно
убедиться, проанализировав образы Перуна, Велеса и других богов.
В летописи Волос характеризуется как «скотий бог», что дает нам возможность
понять важнейшую сторону культа этого бога — покровителя скотоводства,
плодовитости и богатства. В этой связи возможно сравнение с развитием
значения латинского слова ресшйа: первоначально оно значило «скот», а затем
«деньги». Предполагают, что культ Велеса зародился тогда, когда праславяне
научились приучать диких животных и когда главнейшим богатством племени был
именно скот, т. е. в бронзовый век.
Если Велес — покровитель скота, то как объяснить определение Бояна в «Слове
о полку Игореве» — «Велесов внуче»? Покровитель скота был, возможно, и
богом пастухов и пастушеской поэзии. Е. Аничков считает возможным, что бог
скотоводства Велес мог быть богом торговли и культуры: «... Бог торговли
оказывался и богом вообще культуры, отчего Велес представлялся в XII в.
книжникам родоначальником всей древней культуры и искусства, в частности и
песнетворчества». Вместе с тем функции Велеса-Волоса как скотьего бога
соответствует общеиндоевропейское представление о загробном мире как о
пастбище, где один' из богов пасет души мертвых. С этим связано ритуальное
принесение в жертву скота как при погребении, так и во время поминальных
празднеств у славян. На то, что имя Велес имеет семантический оттенок,
связанный с культом мертвых, указал еще А. Н. Веселовский, приводя ряд
балтийских параллелей (welis — покойник, weici — души умерших). Обратившись
к мифологии балтийских народов, мы узнаем, что в древности они почитали
бога Велса или Виелону, который пасет души умерших. У литовцев существовал
особый праздничный ритуал, посвященный богу Виелоне. Он заключался в том,
что для праздничного пиразакалывали свинью и приглашали Виелону вместе с
мертвыми принять участие в этом пире. У литовцев в день поминовения усопших
(«время Велса») был обычай сжигать кости животных. Все это свидетельствует
о том, что балтийский Велс, как и славянский Велес, сочетал в себе функции
охранителя скота и главы загробного мира.
Следует отметить, что в различных древнерусских письменных памятниках
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
|