Лекции по культурологии

1. Предпосылки формирования российской дворянской интеллигенции.

2. “Золотой век” русской культуры и его особенности.

3. Запад и Восток в российском культурном самосознании.

4. Выход на сцену разночинцев и его последствия.

5. “Серебряный век” русской культуры – была ли культурная альтернатива 1917

г.?

Французская революция, провозгласившая на своих знаменах лозунги

“свободы, равенства и братства”, Отечественная война 1812 г.,

продемонстрировавшая могучие возможности закрепощенного, но не задавленного

народа, наконец, бурный рост промышленности, появление первых

капиталистических предприятий, и соответственно, возрастающая нужда в

свободных работниках – все эти факторы требовали немедленного разрешения

проблемы – отмены крепостного права “сверху”, пока не грянет всеобщий

народный бунт, “бессмысленный и беспощадный”. Однако, поскольку правящие

круги страны не спешили с реформами в надежде, что буря в Европе, поднятая

французской революцией когда-нибудь утихнет, оставалось уповать только лишь

на общественное мнение, выразителем которого, естественно, стала дворянская

прогрессивная интеллигенция. Запросы и требования этой интеллигенции,

получившей образование и воспитание в университетах и пансионах при

университетах, в открывшемся накануне испытаний 1812 г. Царскосельском

лицее, в заграничных поездках и военных походах, наконец, в боевых

действиях против Наполеона – были соответственным образом учтены властью на

Сенатской площади 14 декабря 1825 г., после чего уже никаких надежд на

конструктивное сотрудничество с российской монархией у интеллигентных

дворян не оставалось.

Переход от “дней Александровых прекрасного начала” к временам, когда

только “Молчалины блаженствовали на свете” оказался прекрасным уроком для

думающих и понимающих. Поскольку же никаких официальных каналов с

воцарением николаевского режима для выражения общественного мнения уже не

оставалось, как, впрочем, их не было по сути никогда – ни представительных

учреждений, ни ответственного правительства, ни независимого суда, то

неизбежно вся работа по воспитанию и просвещению общества свалилась на

деятелей культуры и, прежде всего, на уникальную, единственную в своем роде

в силу специфики ее бытования литературу, которая заменяла собой и с

огромным достоинством и парламент, и суд, и была тем самым общественным

мнением, которое необходимо было стране как воздух.

Центральной фигурой николаевской эпохи стал А.С.Пушкин, однако надо

учесть, что сама громадность этой фигуры заслоняет для нас все величие

литературного и нравственного подвига тех, того мы обычно называем “поэтами

пушкинского круга”. И К.Н.Батюшков, и В.А.Жуковский, и Б.А.Баратынский, и

Ф.Н.Тютчев и крупнейшие поэты-декабристы – все они создавали ту

неповторимую атмосферу светоносной, очистительной, благоуханной культуры с

большой буквы, которая позволяла “истину царям с улыбкой говорить” и

прославлять “чувства добрые”, пока “век шествовал путем своим железным”.

Эта литература, эта культура учила нравственной независимости, преодолевала

классовую и сословную ограниченность, не сама стеснялась учиться лучшим

европейским образцам и не кичилась, в то же время, ни своей ученостью, ни

своей “европейскостью”.

Вся русская культура всего XIX в. благодаря Пушкину и его соратникам –

литературоцентрична, вся она несет на себе след глубокой серьезности,

проблемности, искренности, интереса к жизни во всех ее проявлениях, того,

что мы обычно называем скучным и неточным термином – реализм. Реализм

русской литературы и русской культуры в целом был укоренен в горьких

реальностях кричаще противоречивой российской действительности и никак не

сводился к вопросам стиля, как это было, скажем, на Западе.

Особая функция литературы и литературно ориентированной интеллигенции

как общественного барометра и одновременно компаса и термометра обусловила

совершенно исключительную популярность так называемых “толстых журналов”,

обязательно включавших, помимо беллетристики, и критический,

информационный, развлекательный отделы. Да и сама “беллетристика” никак не

соответствовала по своему внутреннему смыслу буквальному значению слова (от

фран. “belles-lettres” – изящная словесность), но отличалась огромным

общественным накалом.

Особую популярность приобрел роман. И не случайно именно в романной

форме лучшие писатели России попутно ставили жизненно важные вопросы, не

давая, впрочем, никаких рекомендаций, но создавая художественно законченные

реалистические типы, во многом предвосхищая тенденции времени. Так,

лермонтовский Печорин вызвал огромное количество подражателей; так,

“нигилисты”, придуманные во многом Тургеневым, вышли как серьезная

политическая сила спустя буквально несколько лет после выхода “Отцов и

детей в прямом смысле духовные дети Базарова” начали бросать бомбы, по

примеру Д.М.Каракозова, а какой-то остроумный критик пошутил, что

тургеневские девушки в качестве своеобразного социо-психологического типа,

появились как реальное и достаточно распространенное явление уже после

написания писателем своих знаменитых “усадебных” романов.

Огромная культура, прекрасное владение русским литературным языком,

сугубое внимание ко всему, чем богата народная жизнь и понимание лучшими

умами России огромной пропасти, разъединившей культурную и обескультуренную

страну и, естественно, горячее желание преодолеть эту пропасть неутомимой

просветительской работой, своеобразный просветительский реализм – все это

отличительные черты “золотого” века русской литературы, давшей стране и

миру гениев первой величины – от Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Островского

до Толстого, Достоевского, Тургенева, Лескова, Чехова.

Но не только литературой славна была эпоха. Стремление максимально

художественно, точно, творчески выразить суровую правду страны, правду

общества отличало лучших русских художников-реалистов. Изобразительное

искусство шло как бы вослед за литературой, подхватывая и комментируя

сюжеты популярных романов, стараясь воспроизводить, начиная с 40-50-х годов

XIX в. жизнь самых различных слоев русского общества, создавая своеобразную

энциклопедию типов и конфликтов российской действительности, и не очень

жалуя при этом категории изящного понятия “цвет”, “колорит”, “красота”,

“композиция”, “гармония”. Хотя многие из апологетов литературного

направления в живописи были блестяще одаренными мастерами, свою основную

задачу они опять-таки видели в просветительской деятельности. Не обходилось

и без своеобразных демонстраций: в 1863 г. целая группа художников во главе

с И.Н.Крамским, не получив официальных дипломов, вышла из Академии в знак

протеста против официального академизма и казенщины в академической системе

обучения и образовала так называемое “Товарищество российских передвижных

выставок”.

Передвижники устраивали свои выставки в течение почти четырех

десятилетий по всем городам России и внесли весьма значительный вклад в

дело художественного образования и нравственного воспитания страны. Однако

присутствовала в передвижническом реализме известная ограниченность,

излишнее увлечение жанровыми, сюжетными сценками, сами названия которых

говорят о стремлении максимально точно сформулировать, обозначить

изображенное даже в виде заголовков: мы говорим о всевозможных вариациях на

темы – “Приезд гувернантки в купеческий дом”, “Птичьи враги”, “Последний

кабак у дороги”, “Купеческие поминки”, “Новый фрак”, “Бабушкин сад”,

“Приход колдуна на крестьянскую свадьбу”, «Крах банка», «Проводы

начальника» и т.д. Причем, необходимо отметить, что первоначальное

обличительство постепенно, с ужесточением режима, сменялось уже

незамысловатым развлекательством на уровне анекдотов.

С другой стороны, существовала в русском изобразительном искусстве и

другая тенденция, которую можно было бы охарактеризовать как религиозно-

нравственную. Прямое обращение к библейским сюжетам, к образу Христа у

таких замечательных мастеров, как А.А.Иванов, Н.Н.Ге, В.М.Васнецов,

М.В.Нестеров, тот же И.Н.Крамской в русской жанровой живописи середины века

был вовсе не уходом от действительности, а наоборот, попыткой философского

объяснения эпохи, своеобразной художественной проекцией нравственно-

религиозных исканий позднего Гоголя, зрелого Толстого, классического

Достоевского, Островского “славянофильской поры”. Вообще проблема

духовности, разрабатываемая в русской культуре, очень интенсивно на

протяжении всего века тоже была формой своеобразной “культуры

сопротивления”, противостоявшей официальной доктрине, вдохновляемой

Николаем I и сформулированной министром просвещения С.С.Уваровым в виде

знаменитой триады – православие, самодержавие, народность. Надо ли

говорить, что великая русская культура никогда не умещалась в эту казенную

формулу, как бы ни пытались доказать обратное нынешние поклонники

культурного единения России под знаменем реабилитированных Романовых и

официальной РПЦ. Имена официально признанных, придворных творцов типа

писателя Н.А.Полевого, поэта Н.В.Кукольника, портретиста Тютрюмова,

композитора А.Львова, журналиста Мещерского – практически забыты. Русская

культура развивалась по своим законам, не регламентируемая и не управляемая

сверху. Это относилось буквально ко всем сферам художественной

деятельности.

XIX в. – эпоха в русской музыке. В сущности, именно тогда

сформировалась русская музыкальная школа – композиторская, исполнительская,

музыковедческая, давшая миру опять-таки огромное число лидеров музыкального

процесса. Для российской музыкальной палитры века характерно, в отличие от

пластических искусств, огромное разнообразие красок, приемов, нюансов –

тончайший психологизм и громадный лирический дар П.И.Чайковского

соседствовал с распевностью, простотой, изяществом М.И.Глинки, трагедийное

дарование создателя принципиально нового жанра – русской музыкальной драмы

– М.П.Мусоргского с изысканностью образов Востока у А.П.Бородина, роскошный

сказочный колорит кудесника оркестровки Н.А.Римского-Корсакова с

выразительными речитативами сугубо внимательного к мелодике человеческого

голоса А.С.Даргомыжского.

Вдохновленное творчество русских композиторов подкреплялось и

стимулировалось могучей фигурой неутомимого художественного и музыкального

критика В.В.Стасова (1824-1906) – своеобразной системообразующей личности в

огромном мире российской культуры на протяжении почти шести десятилетий.

Стасов, проработавший более полувека скромным служащим столичной Публичной

библиотеки, все свое время отдавал процессу собирания самых талантливых

художественных сил, пропаганде всего лучшего, что возникало в недрах

русского искусства, поддерживал своими советами и рекомендациями

начинающих, помогал ветеранам (в том числе и в устройстве каких-либо

бытовых дел), яростно критиковал (не всегда справедливо) все, что не

отвечало его пониманию общественно нужного искусства. Вообще идеологические

споры, даже конфликты среди деятелей культуры стали неотъемлемой частью

культурного ландшафта эпохи.

Самым крупным и значительным противостоянием подобного рода считается

спор “западников” и “славянофилов”. Не вдаваясь в политические

обстоятельства спора и опуская историю конфликта, отметим, что острота

самого конфликта значительно преувеличена, если рассматривать его в

культурологическом плане. Дело в том, что по своей нравственной сути и

культурному менталитету “западнику” А.И.Герцену был значительно ближе

“славянофил” К.С.Аксаков, чем близкий ему идеологически либерал

К.Д.Кавелин. Точно так же славянофилы братья П.В и И.В.Киреевские и

А.С.Хомяков и западники Т.Н. Грановский и В.Г.Белинский одинаково были

далеки от официальных пропагандистов единения славянских сил из

правительственного лагеря типа того же графа А.С.Уварова. Водораздел в

духовной сфере и области культуры проходил не столько по линии “Запад-

Восток”, сколько по линии самобытной или же заказной культуры.

Исчерпывающую характеристику спора славянофилов и западников дает в своих

мемуарах А.И.Герцен.

В рамках нашего курса необходимо добавить, что этот непростой конфликт

стимулировал и разыскания в области истории отечественной культуры –

сборники народных песен П.В.Киреевского, лексикографический подвиг В.И.Даля

– его знаменитый Толковый словарь, историографические изыскания

М.П.Погодина и Н.И.Костомарова, с одной стороны, и, в свою очередь, как

своеобразную “контраверзу” – блестящие публичные лекции Т.Н.Грановского по

истории средневекового Запада, замечательные по остроте наблюдений и

художественному проникновению в дух иной культуры, до сих пор недооцененные

“Письма об Испании” В.П.Боткина или же, наконец, знаменитые критические

эссе “Неистового Виссариона”, с другой.

И западники, и славянофилы трудились на благо отечественной культуры и

внесли огромный вклад в формирование ее духовного ядра – самобытной русской

общественной мысли. Продолжение же спора в пореформенное или, тем более, в

настоящее время представляется во многом надуманным и неплодотворным, ибо

невозможность повернуть колесо истории вспять, к допетровским временам

столь же очевидна, сколь и неотделимость России от Запада, от западной

культуры при всей необходимости знать и уважать отечественную культуру.

Однако в 60-е годы на Руси появилось племя, для которого само это понятие –

уважение к традициям, культуре, художественному наследству прошлого, как,

впрочем, и современному искусству, было непонятным и чуждым.

С ростом российской образованности растет и “образованщина” – ряды

интеллигентов пополняют полуинтеллигенты, недоинтеллигенты, выходцы из

самых различных сословий, люди разных чинов, но одинаково самонадеянные,

активные в стремлении к политическому, социальному и культурному

“освобождению” России. Наиболее талантливые разночинцы впоследствии заняли

достойное место в отечественной культуре, да и при всех полемических

издержках неверно было бы зачеркивать роль того же Н.Г.Чернышевского или

Н.А.Добролюбова с Д.И.Писаревым в качестве своеобразных дрожжей восходящей

культуры будущего. Однако, само понимание культуры, искусства как чего-то

подчиненного целям политической борьбы и тем более инструмента в этой

борьбе сыграло негативную роль в жизни российского общества. В

представлении о том, какое искусство необходимо народу в 60-е годы

произошел существенный перелом и у творцов культуры, и у ее пропагандистов,

и у аудитории. Даже Л.Толстой начинает утверждать бессмысленность искусства

и писать примитивные нравоучительные байки с “крестьянским” акцентом для

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12