Лекции по культурологии

1. Петровские реформы и их последствия в сфере культуры.

2. “Век Екатерины” – дворянская или барская культура?

3. “Вольтер и кнут”: быт и нравы эпохи.

Петровские реформы кардинально изменили не только политическую, но и

культурную ситуацию в России. Смена основополагающих культурных ориентиров

(Восток-Запад), подчинение церкви интересам государства, выдвижение на

первое место служилого сословия вместо родовой знати – все эти факторы

обусловили и необходимость кардинальных реформ в сфере образования: стране

в новых условиях ее исторического бытия нужны были профессионалы.

Организация в этой связи специальных профессиональных школ – Навигацкой,

Горного дела и других, а впоследствии открытие Академии наук, основание

Петербургского и Московского университетов, Академии художеств, Шляхетского

корпуса, Смольного института – все это важнейшие вехи на пути преодоления

Россией своей исторически обусловленной относительной культурной

отсталости.

XVIII в. выдвинул на авансцену российской и европейской! жизни новую

столицу – Петербург. Сама по себе эта “полночная столица” уже стала

характернейшим культурно-историческим памятником эпохи. Город, сооружены в

“мгновение ока” прихотью его создателя “назло надменному соседу” являл

собой чудо творческих возможностей не только знаменитых архитекторов, но и

безвестных русских крепостных строителей, большинству из которых так и не

довелось увидеть того, что они строили в условиях режима каторжных работ.

Однако, создаваемый в столь сжатые сроки и нечеловеческих условиях, к тому

же с привлечением зодчих самого разнообразного национального происхождения,

художественных школ и вкусов, Санкт-Петербург, тем не менее, отличался

удивительно цельным художественным обликом.

Таланты французов Ж.Б.Валлен-Деламота и Э.Фальконе, итальянцев

В.В.Растрелли, Д.Трезини, Дж.Кваренги, К.И.Росси, швейцарца Г.И.Маттарнови,

англичан Ч.Камерона и А.Менеласа, шотландца Л.Руски, русских самородков от

А.В.Квасова до А.Д.Захарова – слили воедино во славу Петра и его замыслов,

во славу России, становившейся великой империей. Однако, петербургский

период строительства ни в коей мере не означал угасания Москвы. Напротив,

своеобразное “соревнование” двух городов стимулировало общий культурный

рост стремительно “цивилизовавшейся” России, и если, скажем, дворцы и парки

Северной Пальмиры значительно превосходили аналогичные памятники Москвы, то

жилые городские усадьбы Москвы, созданные великими зодчими баженовым,

Казаковым, Жилярди, отличались в лучшую сторону от петербургских большим

своеобразием и каким-то особенным уютом. Вообще парадный чиновный Петербург

и домашняя, хлебосольная Москва удачно дополняли друг друга. В ту пору

говорили, что работается лучше в Петербурге, а отдыхается - в Москве. И в

самом деле, по части развлечений Москва опережала новую столицу: тут и

театр, открывшийся раньше петербургского, и разнообразные домашние

крепостные театры, развлекавшие “гостей со всех волостей” в подмосковных

усадьбах Шереметева, Юсупова, Голицына прекрасные оркестры “роговой

музыки”, а для простонародья – всевозможные гулянья, балаганы, потехи,

которые в Москве имели давнюю и прочную традицию.

Художественным выражением эпохи стала эволюция от пышного,

причудливого, порою вычурного барокко, впрочем, отличавшегося от

европейского, значительно большей теплотой и известной преемственностью с

культурными традициями допетровской эпохи (например, знаменитая церковь в

Филях) к строгому, размеренному, упорядоченному классицизму,

незатронувшему, однако, глубоко российскую социо-культурную ауру, но

заставившему лишь несколько европеизировать фасады старозаветных российских

городов, наконец, уже на исходе века - к самому модному в то время на

Западе трогательному камерному сентиментализму. Здесь для нас представляет

несомненный интерес то, что, если барокко в своих зрелых, классических

образцах проявилось у нас лишь во второй четверти XVIII в. в связи со

строительством стилистически выдержанного роскошного Зимнего дворца

(архитектор В.Растрелли), что означало опоздание по сравнению с Европой

примерно на 100 лет, то классицизм как господствующий художественный стиль

утвердился в начале царствования Екатерины II, в то время как в Европе он

еще продолжал свое владычество, хотя уже и сходил со сцены. И вот, наконец,

сентиментализм, как и все последующие художественные стили, переживал в

России все этапы своего развития практически одновременно с европейскими

державами. Таким образом, запущенный Петром механизм способствовал

чрезвычайно быстрому преодолению страной культурной отсталости, по крайней

мере, в ее внешних формах.

Впрочем, и содержательно русская наука, культура, искусство совершили

за этот период гигантский рывок. Постоянные контакты со странами Западной

Европы, прежде всего, с Германией, Францией, Италией обусловили успешное

взаимодействие и взаимопроникновение старорусской и европейской культурных

традиций. Русские не довольствовались ролью прилежных и робких учеников,

как это иногда трактуется в тенденциозных панславистских антизападнических

работах не вполне добросовестных отечественных историков, но всегда

творчески, по-своему, преломляли западные влияния и веяния. Так, например,

Д.И.Фонвизин только формально следовал канонам французской классической

комедии, однако создал совершенно русскую, прежде всего по языку,

характерам, юмору историю о господах Скотининых, породивших Митрофанушку.

Или можно вспомнить замечательную комическую оперу “Мельник, колдун,

обманщик и сват” Аблесимова и Пашкевича, до сих пор ставящуюся на сцене и

вызывающую интерес у современного зрителя (пример тому – спектакль Театра

на Малой Бронной в 1993 г.), где авторы формально используя итальянский

сюжет и соблюдая все формальные принципы классицистического театра, создали

на его основе совершено русский жанр – нечто вроде первого российского

“мюзикла”. С другой стороны, русскому скульптору-самордку, вчерашнему

крепостному, гениальному Федоту Шубину прекрасное знание лучших образцов

мировой портретной скульптуры и внешне строгое следование канонам

французского классицизма отнюдь не помешало, а лишь помогло выразить в

совершенной художественной форме абсолютно русские, безудержные во всех

проявлениях своих необузданных страстей характеры вельмож екатерининского

“первого призыва”.

То же самое можно сказать и о самобытных баснях А.П.Сумарокова, где он,

переводя Ш.Лафонтена, заставляет прославленного француза выражаться вполне

по-русски – в басенной “Вороне и лисице”, написанной за пятьдесят лет до

классического варианта И.А.Крылова, А.П.Сумароков резюмирует строго, точно

и очень по русски: “...Раскрыла дура рот – упал кусок!”; и о грациозных

постройках В.И.Баженова, И.Е.Старова, А.А.Ухтомского, которые даже

стилистически трудно отнести к европейскому классицизму, в чистом виде –

настолько очевидно в них влияние традиции древнерусского зодчества, с одной

стороны, и попытки художественно выразить “дух вольности дворянской” второй

половины XVIII в. – с другой (Пашков дом В.И.Баженова или Таврический

дворец И.Е.Старова).

Конечно, как неоднократно справедливо отмечалось, заимствование порою

бывало и рабским, что представляется вполне естественным, учитывая характер

и темпы петровских преобразований и что вообще свойственно периоду

становления светских национальных культур (а Россия переживала именно такой

период).

Плодами подобного скороспелого перестроившегося на западный лад, но

усвоившего только поверхностные манеры, да и то усвоившего чрезвычайно

плохо при постоянном “смешении языков французского с нижегородским”, стали

давно и слишком хорошо, к сожалению, вошедшая в российский менталитет

восторженная исступленная “осанна” всему, что нисходит на российскую землю

с парижских высот, как-то странно сочетающаяся с патриотизмом на уровне

спорта, балета и водки. Истоки подобного коренятся, безусловно, в реформах

Петра, однако было бы несправедливо все сваливать на предков.

“Засилье иностранцев в России” в то время означало для российской

культуры, прежде всего кипучую, самоотверженную деятельность на благо

формально чужой им страны многочисленных талантов нерусского происхождения.

Назовем здесь хотя бы немцев Г.В.Рихмана и А.Л.Шлеццера (физика, история),

француза П.С.Палласа (геология), итальянцев Ф.Арайи и Дж.Сарти (оперная

музыка), П.Горзаго (театрально-декоративное искусство), уже упоминавшихся

многочисленных зодчих – творцов Петербурга и его окрестностей.

Основная же заслуга принадлежала и в это время русским деятелям. Здесь

надо подчеркнуть тот несомненный, с нашей точки зрения, факт, что основным

стимулятором развития культуры стала официальная продворянская политика

Екатерины II, нашедшая свое законодательное выражение в серии актов,

даровавших особые права и привилегии дворянам, в первую очередь, в

знаменитой “Жалованной грамоте дворянству”. Освобожденное от обязательной

воинской и государственной службы, от телесных наказаний, внесословного

суда и обременительных налогов, сверхпривилегированное сословие создало в

результате своего более чем столетнего особого развития уникальную по

своему характеру и мировому значению культуру. Эту культуру можно назвать

“барской”, поскольку базисом ее было все более ужесточавшееся крепостное

право, а надстройкой – формально абсолютно праздное, господствующее

сословие. Но фасадная сторона этого барства была и очень привлекательной и,

вполне европейской по самым передовым тогдашним меркам и плодотворной в

условиях господствующих тогда во всей Европе устремлений просвещенного

рациональнализма и духовного общения без национальных и конфессиональных

перегородок.

Характерным выражением отмеченных выше особенностей в России стали так

называемые “просвещенные дилетанты” – своеобразное сословие внутри

сословия. Люди, как правило, широко и достаточно свободно мыслящие,

прекрасно ориентировавшиеся и самостоятельно творившие в самых разных

областях человеческого знания, они зачастую не имели специального

образования и занимались скорее всем понемногу, однако стали очень

серьезной составной частью отечественной культуры эпохи, во многом формируя

ту гуманитарную базу, на которой поднялась потом и пышно расцвела русская

культура “золотого” XIX в. Вот имена только некоторых: И.П.Елагин (1725-

1794) – сенатор, писатель, журналист, историк, театрал, переводчик, поэт-

сатирик и к тому же известный масон; А.Н.Оленин (1763-1843) – археолог,

историк, художник, художественный критик, гравер, крупный чиновник,

директор Петербургской публичной библиотеки и президент Академии художеств;

Н.А.Львов (1751-1804) – архитектор, художник, поэт, блистательный скрипач,

музыковед-фольклорист, инженер-строитель, педагог и хозяин одного из самых

популярных салонов.

Вообще в салонах, появившихся в эпоху Екатерины, но получивших особую

популярность уже при Александре I, культурная жизнь представала во всем ее

многообразии и разнообразии (разумеется, речь идет только о дворянской

среде) – поэты впервые читали там свои стихи, композиторы исполняли только

что написанные произведения, художники спорили напропалую и взахлеб

описывали красоты Италии, Швейцарии, куда их стали отпускать в “творческие

командировки” за казенный счет; ветераны усаживались за карточные столы и

вели вперемешку с классическим вистом разговоры о высокой и не очень

высокой политике, вспоминали былые “золотые времена” и ругали вовсю

молодежь. Возникали “клубы по интересам” – английские клубы в Петербурге и

Москве, музыкальные салоны братьев Виельгорских и Зинаиды Волконской, и,

однин из первых – литературно-масонский кружок Елагина. В салонах

формировались и оттачивались вкусы, создавались репутации, в известной

степени формировалась политика, так как вхожи туда были и чиновники самого

различного калибра. Именно салоны создали славу Г.Р.Державину и

И.И.Дмитриеву, там впервые прозвучали произведения Е.И.Фомина,

Д.С.Бортнянского, И.Е.Хандошкина и там же “почетные граждане кулис”

обсуждали и формировали сценическую репутацию П.А.Плавильщикова,

Я.Е.Шушерина, А.С.Яковлева.

Важной формой культурной жизни второй половины XVIIIвека становится

журналистика. Вообще это было время, сопоставимое для журналов с “золотым

XIX веком” литературы. Можно сказать, что русская классическая литература

вышла из русской журналистики XVIII в. В стране выходило огромное

количество самых разнообразных журналов (чему, разумеется, способствовало

разрешение властей на открытие частных типографий и ведение частного

предпринимательства в литературе) от серьезных общественно-политических

типа “Вестника Европы” до чисто литературных “Живописец”; от сатирических

(“Трутень”, “Пчела”), до журналов для женщин (“Аглая”); от развлекательных

(“И то и се”) до специальных, профессиональных (“Жизнь земледельца”). Пока

еще журналы не стали, как впоследствии, рупором общественной жизни, но

судьба журналистов, пытавшихся быть независимыми, была порою трагичная,

как, впрочем, и писателей, осмеливавшихся критиковать “неприятные стороны”

российской действительности – Шлиссельбургская крепость для писателя,

философа, журналиста Н.И.Новикова, тюрьма и ссылка для А.Н.Радищева,

шельмование, арест и наконец спровоцированное самоубийство для Я.Б.Княжнина

– только немногие примеры борьбы с “культурой сопротивления” в ее самых

робких ростках.

Великая французская революция, потрясшая всю Европу, заставила и Россию

слегка притормознуть на пути прогресса. Просвещенный абсолютизм все чаще

забывал о том, что он “просвещенный” и старался распространить свою

абсолютную власть на всю страну, в том числе и на культуру. Да и само по

себе сосуществование европейски образованной элиты и абсолютно

бескультурного, дикого средневекового рабства, противоестественное по своей

сути, провоцировало неотвратимый в будущем социальный взрыв.

Социокультурный зародыш потрясений 1917 и последующих годов уже

сформировался. Необходимо было только время, чтобы дать ему окрепнуть и

развиться. Охотников же способствовать процессу развития и воспитания этого

страшного зародыша оказалось в России немало и, прежде всего, среди

нарождавшейся дворянской интеллигенции, которая, “безмятежно расцветая в

садах Лицея”, еще только готовилась к самостоятельному выходу на

историческую авансцену, выходу, который оказался для нее столь эффектным, с

одной стороны, и столь трагическим, в конечном счете – с другой.

Лекция 2-3. Русская национальная культура эпохи расцвета (XIX – первая

четверть ХХ вв.)

Основные вопросы темы

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12