Крупная феодальная вотчина в России конца ХVI-ХVII века (По архиву Троице-Сергиевой Лавры)

О роли политических рычагов в первоначальном процессе феодализации, кроме Л.В.Черепнина, в 50-е годы размышляли и другие исследователи. Н.Н.Покровский в работе, написанной в 1956 г., а изданной только в 1973 г., также отмечал, что основным (но не единственным) путем феодализации черных земель на Севере было увеличение власти великого князя на эти земли, шедшее как по линии присвоения великим князем монопольного права по распоряжению черными землями, так и по линии усиления податного обложения.

В 60-70-е гг. плодотворное влияние на разработку проблем ранней феодальной собственности “русистами” оказали работы советских востоковедов, в частности используемая в их исследованиях категория “власти-собственности”. Китаевед Л.С.Васильев писал, что структурообразующими отношениями в обществе с несложившейся еще частной собственностью являлись такие, в основе которых лежала объективная потребность в управлении разрастающегося и усложняющегося коллектива. Феномен власти-собственности в этих условиях был структурообразующим элементом, определявшим общий облик, основные параметры и функции разных структур. В ранних обществах главенствующая роль принадлежала административно-политической, организаторско-управленческой функции. В феномене власти-собственности были нерасчлененно слиты в своей первозданной цельности административно-политические, социальные, экономические, военные, религиозные и иные стороны. При таком подходе собственность выступает как следствие власти, как ее право на ресурсы общества, включая землю и труд людей. Л.Б.Алаев отмечает, что понятие “владеть” и “управлять” в нерасчлененом единстве выступает в развитии древних и средневековых обществ Востока

В работах не только востоковедов, но и медиевистов (А.Я.Гуревич) в 70-е гг. был обозначен отход от тезиса о структурообразующей роли частной собственности в ранних обществах, вышедших из недр первобытности. Ранний аллод, как считает А.Я.Гуревич, еще не подлежал свободному отчуждению и не превратился в частную собственность. Для понимания природы собственности на землю в средние века неприемлемы чисто вещные, экономические категории. К поземельным отношениям феодалов и крестьян больше подходят понятия “власть”, “присвоение”, “владение”. По мере возрастания экономических факторов развития личный аспект социальных связей, столь характерный для средневековья, отступает на задний план, соответственно меняется и само содержание феодальной собственности, которая все более освобождается от публичноправовых качеств, переходящих теперь к агентам короны (А.Я.Гуревич, М.А.Барг)20.

На 1-м этапе развитого феодализма (в Западной Европе XI-ХШ вв., на Руси ХП-ХУ вв.) зрелость феодальных отношений единодушно связывалась исследователями с расцветом частной собственности на землю, иными словами вотчинно-сеньориальных форм собственности. Отсюда и шло определение стран, в которых она более полно была представлена, как стран “классического феодализма” (Англия, Франция). Е.В.Гутнова и З.В.Удальцова относили к числу важнейших типологических критериев феодализма в Западной Европе господство крупного частного землевладения вотчинного типа (при отсутствии или относительной слабости государственной собственности). Этим был обусловлен и преимущественно частновладельческий (негосударственный) характер эксплуатации крестьян в форме получения с них ренты с помощью частновладельческих средств внеэкономического принуждения. Не случайно М.А.Барг 1-й этап зрелого феодализма называет “домениальным”, в котором господствует барщинная система благодаря институту серважа над подданными сеньории21. Говоря о сближении византийского типа развития с западноевропейским на позднефеодальном этапе (в Х1У-ХУ вв.), З.В.Удальцова отмечала сокращение размеров публичноправовой (государственной) ренты и расширение сферы частноправовой эксплуатации, частноправовой ренты22. В работах М.А.Барга и Ю.Л.Бессмертного было подчеркнуто значение государственной эксплуатации крестьян в странах Центральной и Восточной Европы на втором этапе зрелого (развитого) феодализма (конец ХУ - середина ХVII в.). В этом регионе крепостнические тенденции фактически определили собой завершающий этап зрелого феодализма, подавляя или оттесняя на второй план прогрессивные формы перестройки крестьянско-сеньориальных отношений. Распространение в общегосударственном масштабе форм крепостного права способствовало усилению сеньории как организации по извлечению феодальной ренты. М.А.Барг и Ю.Л.Бессмертный считают, что в указанное время не только в странах Центральной и Восточной, но и Западной Европы был налицо рост государственных налогов, усиление вмешательства государства в сферу крестьянско-сеньориальных отношений. Но определяющую черту в развитии западноевропейской сеньории на втором этапе зрелого феодализма М.А.Барг видит в изменении вотчинной структуры, сокращении и ликвидации домениального хозяйства, в абсолютном преобладании и решающем значении мелкого крестьянского хозяйства, эксплуатируемого в системе денежной ренты 23.

П.В.Советов в своих содержательных в теоретическом, конкретно- и сравнительно историческом плане исследованиях по молдавскому феодализму 70-80-х гг. развил идеи Н.М.Дружинина и Л.В.Черепнина. Само соотношение государственной и сеньориальной разновидностей феодальной собственности ученый рассматривал как важнейший критерий типологизации феодальных обществ на разных этапах развития феодализма. П.В.Советов писал, что в раннефеодальной Молдавии, в отличие от Древней Руси, в ходе “окняжения” (до ХУ в.) сеньориальные и государственные элементы были нерасчлененными. Сочетая в себе первоначально, при формировании, элементы государственных и сеньориальных t отношений собственности, господарское землевладение все больше в дальнейшем принимало характер государственной собственности и эксплуатации. Оно представляло собой своеобразное проявление первой разновидности “государственного феодализма”, когда реализация собственности носит государственно-корпоративный характер - в ней выделяется ведущая рентная сторона, наряду с проявлением публично-правовых прерогатив государства. В последующее время в Молдавии углубление сеньориально-вотчинных форм собственности и эксплуатации не успевает достичь того кульминационного уровня в развитии сеньориально-вотчинного строя, который был характерен для этой фазы развитого феодализма в большинстве стран (от Западной Европы до России). Установление османского ига в Молдавии постепенно приводит к консервации, а затем в ХVII - середине ХУШ в. и вовсе значительно ущемляет и ослабляет сеньориально-вотчинную собственность и эксплуатацию за счет огромного наслоения феодально-государственной эксплуатации поверх систематически подвергнутой ограничению частновотчинной. Если в Западной Европе отмеченное наслоение было проявлением новой волны роста феодально-государственной эксплуатации в связи с наступлением более высокой фазы развитого и началом позднего феодализма (на этот раз государственно-централизованной эксплуатации, то в Молдавии оно имело иные предпосылки и иной характер. Вызывалось оно не внутренним стадиальным развитием молдавского феодального общества, а являлось результатом воздействия мощного внешнего фактора - османского ига. В итоге П.В.Советов отмечает типологический сдвиг “по горизонтали” - изменение форм феодализма за счет его передвижения по типологическому ряду “государственного феодализма” в условиях консервации стадиального уровня формации 4.

В ряде работ историков западноевропейского и русского средневековья в 80-е гг. был сформулирован и развит новый теоретический подход к пониманию самой природы государственной и сеньориальной собственности как органической, диалектической взаимосвязи, ваимопрониновениию двух вариантов, двух видоизменений единой по сути и сложной по строению феодальной земельной собственности. Ю.Л. Бессмертный в конкретно-историческом плане сравнил структуру собственнических отношений и эксплуатации в аллодиальных округах Франции XIV-ХV вв. и на черных землях Руси ХIV-ХV вв., где Управление строилось в форме кормлений. Фигуры королевских агентов прево и бальи в принципе тождественны русским кормленщикам (наместникам, волостелям, доводчикам и пр.). И аллодиальные округа, и черные волости на Руси в принципе могут быть определены, считает Бессмертный, как рентный фьеф, “должностная сеньория”. Своей материальной основой они имели не землю как таковую, но доходы с земли и ее владельцев. В структуре собственнических отношений кормленщика с государственными крестьянами несомненно t присутствовал сеньориальный элемент. В количественном отношении этот последний мог составлять в эксплуатации крестьян весьма весомую часть, поэтому нельзя пренебрегать ролью этого элемента в данном варианте собственнических отношений. Государственные и сеньориальные элементы эксплуатации реализовывались в сочленении, следовательно. государственную и сеньориальную собственность трудно считать вполне самостоятельными структурными образованиями 25.

Теоретические положения, предложенные Ю.Л.Бессмертным, были развернуты применительно к истории Руси конца ХП - середины ХVII в. при анализе конкретных форм собственности в соответствующем разделе 2-го тома “Истории крестьянства в Европе”, написанном В.Д.Назаровым. Исследователь определяет кормления того времени как государственно-корпоративную форму собственности, ряд признаков которой может быть действительно уподоблен сеньориально-вотчинным порядкам. Наместники и волостели по отношению к управляемому ими населению обладали не только публичноправовыми, но и частнохозяйственными прерогативами. Сбор натуральных кормов осуществлялся ими с помощью собственного аппарата послужильцев-министериалов. В пользу самих наместников отбывались повинности отработочного типа. Право на получение кормлений могло быть наследственным, а время пребывания на одном и том же кормлении могло быть длительным. Управляемые кормленщиком территории и его собственные вотчины нередко соседствовали. Злоупотребления кормленщиков сеньориального толка также бывали нередкими и т.д. И хотя типологически система кормлений как государственно-корпоративная собственность свойственна, как правило, генезису феодализма и раннефеодальному государству, в России по ряду признаков (охват всех сфер административного, судебного, финансового и т.п. управления, чрезвычайная дробность кормлений, распространение на весь или большую часть господствующего класса, не только реальный, но и формальный отрыв выплат кормленщикам от исполнения ими своих функций, методы их действия т.п.) она соотносится с явлениями развитого феодального общества26.

По мнению В.Д.Назарова, степень зрелости феодальных отношений может измеряться не только масштабом распространения сеньориальной формы собственности, но и характером эволюции ее государственной формы - от корпоративной к централизованной. Лишь совокупностью видов, видоизменений, сочленений (понятых и количественно и как особое качество) форм собственности - государственной и сеньоральной - может быть описана сложная структура отношений собственности, которая характеризуется феодальным качеством. В этом автор видит один из путей построения типологических вариантов феодальных обществ с учетом динамики их развития. Ни одна из существующих концепций государственной феодальной собственности пока еще не реализована в наук системно на методологическом и конкретном уровне в рамках всего феодального периода истории России. Феодальная собственность, понимаемая как органическое видоизменение двух форм - государственной и сеньориальной - дает основание, как предполагает В.Д.Назаров, для многомерного анализа ее временной эволюции. Каждая из них может быть признана как “инобытие”, скорее всего стадиально более позднее, категории “власть-собственность”, а хронологически описана множеством конкретных типов в противоречивом их сближении-расхождении с противостоящей формой. Следует отказаться от перенесения на феодальный строй содержательного плана категории “частная собственность” (прежде всего на землю) буржуазного общества. Частнофеодальная собственность по буржуазным меркам всегда не до конца частная, она заведомо обременена чертами, элементами, связями не частного, а публичного свойства. В ней всегда присутствует нечто от собственности групповой, сословно-корпоративной, государственно-корпоративной. Политические отношения, связи, институты не выделены резко и отчетливо при феодализме, не отдифференцированы из экономической сферы. Аналогичным образом даже позднефеодальное общество не вычленяет последовательно политические отношения, связи, институты их экономической сферы. Эта недифференцированность куда значительнее в более ранние периоды - обстоятельство весьма существенное во многих отношениях .

Плодотворная мысль Ю.Л.Бессмертного получила развитие и в том разделе новейшей монографии Е.Н.Швейковской, где анализируется природа воеводской власти (“Воевода - сеньор для черных крестьян ?”). В городах Севера, управляемых воеводами, в ХVП в. как обычноправовая норма существовали порядки воеводского праздничного кормления. Размеры кормов, взимаемых членами воеводской администрации обычно натурой, были ранжированными в зависимости от занимаемого места в иерархии. Имели место и отработки крестьян на воевод частнохозяйственного характера. Не только воеводы и их родственники, дворня, штат приказной избы, но и приезжавшие сюда с поручениями государственные чиновники получали содержание от крестьян и посадских людей. Таким образом, в воеводских праздничных кормлениях вполне правомерно усматривать проявление сеньориальных элементов единой в своей сути феодальной собственности, пишет Е.Н.Швейковская. Исследовательница показала также, как формулы крестьянских челобитных (“твой государев крестьянин”) были пронизаны личностным отношением, а в определении принадлежности земли (“искони вечные государевы земли”) был сеньориальный оттенок.

Таким образом, познавательные возможности предложенного Ю.Л.Бессмертным теоретического подхода к исследованию отношений собственности и эксплуатации на государственных и вотчинно-сеньориальных землях представляются очень широкими. Для предпринимаемого в данной работе конкретного анализа огромной по масштабу корпоративной монастырской собственности, вотчины-сеньории с сильно выраженным феодальным властвованием над массой зависимого крестьянства и большим административно-хозяйственным аппаратом значение приведенных выше наблюдений Бессмертного и других исследователей весьма велико в плане всякого рода стадиальных, региональных и сравнительно-исторических интерпретаций.

По мнению Л.В.Даниловой, в средневековой Руси в условиях опережающего развития политической надстройки крупное землевладение не получило столь всеобъемлющего развития, как в странах классического феодализма. Вотчина на Руси далеко не стала полным аналогом французской сеньории или английского манора. На стадии ранней вотчины не столько земельное богатство вело к власти, сколько власть обеспечивала обладание землей и другим богатством. К ХVI в. сложилась более зрелая вотчина с четко очерченными границами и стабильным зависимым населением 30.

Последнюю по времени теоретическую разработку проблем феодальной собственности в России находим в ряде статей и новейшей монографии Л.В.Милова. Автор считает, что аллодиальное владение как исторически значимое явление в Древней Руси не состоялось. Феодализация у нас характеризовалась не разложением общины, не скупкой аллодов боярами и не захватом общинных земель, а генезисом господствующего класса. Окняжение или обояривание общин происходило путем насильственного внедрения режима феодальной ренты, подчиняющего общину всю, “in corpore” власти феодалов (князей, бояр, монастырей). Общину Л.В.Милов считает главным препятствием на пути утверждения феодализма на Руси и этим объясняет феноменально медленное развитие до конца XVI в. полевой крестьянской барщины. Это было связано с бессилием феодалов преодолеть общинные традиции землевладения и землепользования. В межклассовом плане и конкретно-историческом развертывании соотношение категорий “владение” и “собственность” было подвижным, не столь строгим, как оно представляется в теории.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66