Реферат: Трагическое и комическое их проявление в жизни и искусстве

8. трагическое, воплощенное в искусстве, оказывает очищающее воздействие

на людей.

Большое искусство всегда нетерпеливо к грядущему. Оно торопит жизнь. То, что

Гегель называл трагической виной героя, есть удивительная способность жить,

не приноравливаясь к несовершенству мира, а исходя из представлений о жизни,

какой она должна быть. Такое несогласие с окружающей средой чревато пагубными

последствиями для личности: над ней нависают грозовые тучи, из которых, в

конце концов, ударяет молния смерти. Однако именно не желающая ни с чем

сообразовываться личность прокладывает путь к более совершенному состоянию

мира, страданием и гибелью открывает новые горизонты человеческого бытия.

Центральная проблема трагедийного произведения – расширение возможностей

человека, разрыв тех границ, которые исторически сложились, но стали тесными

для наиболее смелых и активных людей, одухотворенных высокими идеалами.

Трагический герой прокладывает путь к будущему, он взрывает устоявшиеся

границы, он всегда на переднем крае борьбы человечества, на его плечи ложатся

наибольшие трудности. Трагедия дает концепцию жизни, она раскрывает ее

общественный смысл. Суть и цель человеческого бытия невозможно найти ни в

жизни для себя, ни в жизни, отрешенной от себя: развитие личности должно идти

не за счет, а во имя всего общества, во имя человечества. С другой стороны,

все общество должно развиваться в человеке и через человека, а не вопреки ему

и не за счет его. Таков высший эстетический идеал, таков путь к

гуманистическому решению проблемы человека и человечества, таков

концептуальный вывод, предлагаемый всемирной историей трагедийного искусства.

6. Комическое – социокультурная реальность.

«Толковый словарь русского языка» поясняет: «Смех – короткие и сильные

выдыхательные движения при открытом рте, сопровождающиеся характерными

прерывистыми звуками». Все верно. Но если бы в смехе было лишь это, то он

годился бы только на то, чтобы рушить карточные домики, и никогда не стал бы

предметом эстетического рассмотрения.

На деле смех, как отметил Салтыков – Щедрин, оружие очень сильное, ибо ничто

как не обескураживает порока, как сознание, что он угадан, и что по поводу

его уже раздался смех. (Салтыков – Щедрин. Полн. Собр. Соч., том 13. Л.,

1936, стр. 270). Герцен писал, что «смех одно из самых мощных орудий

разрушения; смех Вольтера бил и жег, как молния. От смеха падают идолы,

падают венки и оклады, и чудотворная икона делается почернелой и дурно

нарисованной картинкой». (А. И. Герцен. Собр. Соч. в тридцати томах, том 14.

М., 1958, стр. 117). Для В. Маяковского острота – «оружия любимейшего род».

Можно было бы бесконечно продолжить восторги и славословия в честь смеха. И

это не плохой объем поклонения. Во всяком случае, лучше поклонение юмору, чем

обожествленной личности. В известном смысле смех и обожествленная личность –

соперники, взаимоисключающие друг друга. Победа одного почти исключает бытие

второго.

Все панегирики в честь смеха утверждают за ним славу мощнейшего оружия. В век

атомной бомбы славить оружие было бы негуманно, однако, в отличие от всякого

другого оружия, смех обладает колоссальной избирательностью. «Пуля – дура»,

не разбирает, в кого летит, ей это безразлично. Смех всегда «метит шельму».

Он может попасть только в уязвимое место личность или в уязвимую личность.

Смех – могучее средство общественного воздействия, грозное и гуманное оружие.

Комическое – реальность. Идеалисты отрицают объективную основу

комического. Вот так, например, немецкий писатель и эстетик Жан Поль

рассматривает природу комизма на материале одного из эпизодов «Дон – Кихота»

Сервантеса. Когда Санчо Панса висит всю ночь в воздухе над мелкой канавой,

считая, что под ним зияет пропасть, то при данном предположении его действия

вполне понятны. Он был бы глупцом, решившись спрыгнуть и разбиться. Почему же

мы смеемся? Суть комического для Жана Поля в «подстановке»: «Мы ссужаем его

(Санчо Панса) стремлению наше понимание дела и взгляд на вещи и

извлекаем из такого противоречия бесконечную несообразность.комическое

.всегда обитает не в объекте смеха, а в субъекте». (Жан Поль.

«Дошкольная эстетика». Гамбург, 1804, стр. 104).

Однако, в эпизоде с Санчо Панса дело не в том, что мы подставляем под чужое

стремление противоположное понимание обстоятельств. Комическое заключено в

самом объекте. Комичен сам Санчо Панса, так как при всей трезвости мышления

он оказался трусоват и не смог разобраться в реальной обстановке. Эти

качества противоположны идеалу, и потому, естественно, они служат объектом

осмеяния.

Человеческое общество – истинное царство комедии, так же как и трагедии.

Человек – единственное существо, которое может и смеяться, и вызывать смех,

или, точнее, человеческое, общественное содержание есть во всех объектах

комедийного смеха. Порою исследователи ошибочно ищут источник комизма в

естественных особенностях явлений природы: в причудливости облаков, утесов,

минералов (например, сталактитов), в необычности облика и поведения обезьян,

медведей, лис, в странном виде кактусов. Немецкий философ А. Цейзинг говорит,

что в одной из сцен «Гамлета» Шекспир смеется над комичными метаморфозами

облаков. Но так ли это?

Гамлет. Вы видите вот то облако, почти что вроде верблюда?

Полоний. Ей – богу, оно действительно похоже на верблюда.

Гамлет. По-моему, оно похоже на ласточку.

Полоний. У него спина, как у ласточки.

Гамлет. Или как у кита?

Полоний. Совсем как у кита.

Однако Шекспир здесь осмеивает не «метаморфозы облаков», а метаморфозы

беспринципного, угодливого Полония.

Некоторые теоретики приводят на первый взгляд более убедительные примеры

природного комизма – животное в басне. Однако еще эстетика 18 в. доказала, что

животные в баснях олицетворяют те или иные человеческие характеры. Комическое

всегда объективная общественная ценность явления. Естественные свойства

животных (подвижность и гримасничанье обезьяны, развитые инстинкты лисы,

помогающие ей обманывать врагов, неповоротливость медведя и т. д.) ассоциативно

сближаются с человеческими привычками, поступками, манерами и становятся

объектом эстетической оценки на основе общественной практики. Они предстают в

своем комизме лишь тогда, когда через их природную форму просматривается

социальное содержание – человеческие характеры, отношения людей и т. д. Через

природные явления осуществляется осмеяние человеческих недостатков:

суетливости, хитрости, неуклюжести, медлительности, тугодумия.

Смех могут вызвать разные явления: и щекотание, и горячительные напитки, и

веселящий газ. В Африке отмечены случаи инфекционно – эпидемического

заболевания, выражающегося в долгом, изнурительном смехе. Скупой Рыцарь

улыбается своим сокровищам, а Чичиков – по поводу счастливого исхода своего

бесчестного дела.

Однако не все смешное комично, хотя комическое всегда смешно.

Комическое – прекрасная сестра смешного, порождающая социально значимый,

одухотворенный эстетическими идеалами, светлый, высокий смех, отрицающий одни

человеческие качества и общественные явления и утверждающий другие. В

зависимости от обстоятельств явление может быть или смешно, или комично.

Когда у человека неожиданно падают брюки, окружающие могут рассмеяться.

Однако здесь нет истинного комизма. Но вот в короткометражном венгерском

фильме «Месть брака» изображен нерадивый работник пошивочной мастерской,

надевший брюки собственного производства. Когда падают брюки с этого

виновника собственных злоключений, смех обретает комедийный характер.

Комизм социален своей объективной (особенности предмета) и своей

субъективной (характер восприятия) стороной. Восприятие комического всегда

социально обусловлено. То, что смешно одному, другому может представляться

печальным. Историческое, национальное, классовое и общечеловеческое находятся в

комическом в сложном диалектическом единстве.

7. Выражение и восприятие комизма.

Смех заразителен и тяготеет к коллективности, на людях он более интенсивен.

Благоприятнейшие для комического те искусства, которые рассчитаны на

массовую аудиторию, - театр, кино, цирк. Характерно, что актеры, хорошо

знающие особенности восприятия комического, обычно обращаются с комедийным

текстом не прямо к телезрителям, а к аудитории, с которой есть обратная связь.

Аркадий Райкин, например, доверял телевизору транслировать эстрадное

выступление, при котором живое общение с публикой и ее комедийная реакция

озвучивают смехом телепередачу.

Комическое находит отражение и в музыке, которая говорит с людьми на

непосредственном языке души. Для восприятия комического в инструментальной

музыке важен рецепционный настрой слушателя, обусловливаемый, в частности,

авторским обозначением жанра произведения. Трансформация жанров – один из

способов создания комического в музыке. Например, Й. Гайдн в Лондонских

симфониях нарушает логику танцевально-бытовых жанров неожиданными паузами,

контрастами, благодаря чему возникает комический эффект.

Жанр комической оперы оформился с появлением в Италии оперы – буфф в 30 – х

годах 18 в. Высший ее расцвет – творчество Дж. Перголези. Полная веселого

юмора, опера – буфф демократизировала театр и музыку, которая стала проста и

песенна и включила в себя фольклорные мотивы. Во Франции комическая опера

возникла из ярмарочных представлений. Она отвечала культурным запросам

третьего сословия. Опера – буфф повлияла на творчество венских классиков, а

через них на европейскую музыку, развив многие особенности музыкально –

комедийной выразительности: гомофонный склад, периодичность, моторность,

скороговорка, ясная гармоническая логика, мотивная расчлененность, связь

бытовой народной мелодией. Эти особенности стали основой комического

музыкального языка. Так, например, в арии Фарлафа из оперы М. И. Глинки

«Руслан и Людмила» и в арии Варлаама из оперы М. П. Мусоргского «Борис

Годунов» звучит комедийная скороговорка.

Единственный вид искусства, неспособный отразить комическое, - архитектура.

Комическое здание или сооружение – беда и для зрителя, и для жителя, и для

посетителя. Архитектура, прямо выражая идеалы общества, не может в силу своей

специфики что – либо непосредственно критиковать, отрицать, а следовательно, и

осмеивать. Между тем комическое в искусстве всегда включает в себя

высокоразвитое критическое начало. Смех – эмоционально насыщенная

эстетическая форма критики. Он предоставляет художнику (например, Рабле,

Вольтеру) безграничные возможности для серьезно – шутливого и шутливо –

серьезного обращения с предрассудками своего времени.

Комедия – плод развившейся цивилизации. Смех по своей природе демократичен.

Он враждебен иерархичности, преклонению перед чинами и дутыми авторитетами.

Он выступает как сила, враждебная всем формам неравноправия, насилия,

самовластия, фюрерства. А. И. Герцен писал: «Если низшим позволить смеяться

над богом Аписом – значит расстричь его из священного сана в простые быки».

(Герцен А. И. Об искусстве. М., 1954, стр. 223). На этой особенности смеха

основана сатира чудесной сказки Андерсена о голом короле. Ведь король лишь до

тех пор король, пока окружающие относятся к нему как подданные. Но стоило

людям поверить глазам своим, понять, что король голый, народ засмеялся – и

прощай чинопочитание, преклонение.

Комичность врага – его ахиллесова пята. Вскрыть комичность противника –

значит одержать первую победу, мобилизовать силы на борьбу с ним, преодолеть

страх и растерянность.

Комическое – критика современности. Смех современен, его мишень всегда

конкретна и определенна. Даже если сатирик пишет о давно минувшем, его смех

злободневен. В истории села Горюхина, или города Глупова, или в «Пошехонской

старине» цель и адрес сатиры – современность.

Чешский писатель К. Чапек в рассказе «Александр Македонский» выступает против

самовластия. Рассказ написан в форме письма Александра своему учителю

Аристотелю. Автор рисует образ узурпатора, требующего восхваления своей

персоны, и показывает, как в процессе обожествления личности лжепропаганда и

фарисейство сочетаются с угрозами и прямым насилием. Пышность двора Александра

вызвала недовольство представителей старой македонской гвардии. «В этой

их, но другого выхода не было.» – пишет новоявленный император. (Чапек К.

Рассказы, очерки, пьесы. М., 1954, стр. 61).

Александр готов пойти не только на эти потери: «Обстоятельства требуют от

пышности восточных обычаев». Читатель от души сочувствует «бедному»

Александру, понимая, как ему «морально тяжело» терпеть роскошь. «Я взял себе

в жены, - пишет далее Александр Македонский, - трех восточных царевен,

а ныне, милый Аристотель, я даже провозгласил себя богом».

С истинной самоотверженностью он идет на это новое «лишение», которого

требует от него историческая необходимость: «Да, мой дорогой учитель, богом!

что следует приноравливаться к человеческому неразумению». Фюрерство – это

всегда крещендо безумия. Но даже великий полководец не может держаться на одних

мечах: «И вот сейчас я прошу вас, моего мудрого друга и наставника,

и государственный муж». И он заканчивает свое письмо намеком на санкции в

случае «непатриотического» поведения Аристотеля: «Таково мое задание. От вас

целесообразности и патриотического смысла этого дела». (Чапек К. Рассказы,

очерки, пьесы, стр. 62, 63).

Так с помощью силы, фарисейства и «философского обоснования» Александр

возвел себя в боги. Однако, когда «земному богу» удается взойти на

вершины единовластия, человечество не отказывает себе в праве опубликовать что

– нибудь вроде переписки Александра с его учителем. И тогда божественная

личность вдруг превращается в личность комическую. А то, что общество начинает

осмеивать, подлежит исправлению или уничтожению.

Смех – чрезвычайно доходчивая и заразительная форма эмоциональной критики,

предполагающая сознательно – активное восприятие со стороны аудитории.

Критика, изобличение в комизме не выражаются прямо, и воспринимающий юмор

подводится к самостоятельному критическому отношению к осмеиваемому явлению. Л.

Фейербах в «Лекциях о сущность религии» отметил, что остроумная манера писать

предполагает ум также и в читателе, она высказывает не все, она предоставляет

читателю самому сказать себе об отношениях, условиях и ограничениях, при

которых данное положение только и имеет значение и может быть мыслимо.

Недоверие к уму аудитории порождает смех плоский, а порой и пошлый. В отличие

от трагедии, комедия не выговаривает идеал «прямо и положительно», а

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6