Этруски. Сивилла. Карфаген 
сокрушил Ахменидов, римляне были близки к победе над всеми италийцами. Хотя
долгие годы галлы, самниты и другие племена наносили им поражения и даже
вторгались в Рим, однако выносливость легионеров, их дисциплина, упорство и
высокое военное искусство рано или поздно давали Риму перевес над соседями.
Один за другим склонялись перед ним народы. К 265 году весь полуостров был
уже под контролем римлян.
Тем не менее Риму еще предстояло помериться силами со своим главным и
наиболее опасным противником.
Еще в IV веке римляне заключали союзы с карфагенской державой. Но после
покорения Италии оба государства неизбежно должны были превратиться в
соперников. Решался вопрос, кто будет господствовать в водах западного
Средиземноморья.
Новый враг был необычен. Если преждеРим , как правило, имел дело с
родственными ему народами, то в Карфагене он встретил мир глубоко чуждый и
отталкивающий.
Когда античные историки рассказывали о пунических войнах, те были уже в
прошлом. Поэтому Ливии и другие писатели изображали Карфаген так, будто он
мало чем отличался от Рима и эллинистических держав. Точно так же
Аристотель, говоря о Карфагене, интересовался лишь его конституцией,
обращая мало внимания на его духовный уклад. Контраст же между Римом и
Карфагеном был куда больше. Случилось так, что в те дни римляне, подобно
израильтянам, были поставлены лицом к лицу с ханаанской цивилизацией...
Как очутилась она на знойном берегу Африки?
В IV веке туда приплыли на своих кораблях финикийские купцы и основали
город, назвав его «Ново-град», Карт-хадаш, или Карфаген. Столица колонии,
раскинувшаяся среди садов и пальмовых рощ, была посвящена богу Ваалу и
богине Танит (14) . В честь них финикийцы возвели в своей новой крепости
великолепные храмы.
Возвращаться на родину колонисты не собирались: там хозяйничали ассирийцы.
Карфаген стал независимой республикой, управляемой суффетами, судьями,
избираемыми знатью (15) . Карфагенцы подчинили туземные берберские племена
нумидийцев и постепенно распространили свои владения по всему северному
побережью Африки.
То был настоящий оплот коммерсантов. Через огромный порт шли торговые пути
со всех концов света. Сюда, на границу черного материка, везли слоновую
кость и мрамор, посуду и ткани, драгоценные камни и благовония, ковры и
оружие. Военная мощь Карфагена опиралась на армию наемников, которых
вербовали из сицилийцев, греков и берберов.
Рим был куда беднее и слабее Карфагена, которому его плантации, таможни и
флот приносили несметные богатства. Поэтому сенат долгое время предпочитал
жить в мире с Африкой. Лишь когда римляне окрепли и столкнулись прямые
интересы держав, война стала неминуемой.
Смертельная вражда римлян к пунам (так называли они финикийцев)
объясняется, впрочем, не только политическими причинами. Им были ненавистны
самый дух и религия Карфагена.
На первый взгляд это может показаться странным. Ведь Рим, как и другие
завоеватели, часто усваивал обычаи и культы противников. Были даже особые
заклинания, с помощью которых римляне надеялись привлечь на свою сторону
богов неприятеля (16) . Несмотря на меры, принимаемые правительством, Рим
открывал ворота греческим, персидским, иудейским и египетским верованиям,
но пуническим—никогда. Откуда же это неодолимое отвращение, которое он
питал к Карфагену?
Сведений о пунической культуре сохранилось немного; однако и того, что
известно, вполне достаточно, чтобы в какой-то мере понять чувства древних
римлян.
Финикийцы принесли в Африку свою религию, сложившуюся в землях Тира и
Сидона, ту самую, которая много веков была ужасом и камнем преткновения для
Израиля. Изуверские обычаи, извращения, человеческие жертвы и ритуальная
проституция сохранялись у пунов вплоть до эпохи эллинизма.
Рассказывают, что Ганнибал поверг на алтарь Ваала три тысячи имерийцев. По
сообщению Диодора, участь эта постоянно ждала сотни юношей и девушек из
лучших карфагенских семей. Многие сами обрекали себя на смерть (17) .
Было время, когда читатели флоберовской «Саламбо» думали, что автор книги,
изображая сцены сожжения людей в Карфагене, излишне доверился античным
историкам. Но впоследствии археологи подтвердили правоту художника,
угадавшего страшную правду. Был раскопан тофет— место захоронения, где
нашли обугленные детские кости, останки жертв Молоху (18) . Надписи и следы
гнусных обрядов воскрешают картины из прошлого Карфагена: неистовые,
полубезумные толпы, алчный идол, смрад горящего человеческого мяса,
заглушаемый дымом курений...
На одном карфагенском памятнике сохранилось изображение жреца, который
держит в руках ребенка. Полагают, что он представлен в момент ритуального
убийства. Известно, что богатые пуны отдавали вместо своих сыновей рабов
или военнопленных. Но это считалось преступлением, да и было доступно
далеко не всем. В дни же больших праздников или в годы бедствий людей
умерщвляли тысячами. Даже когда Карфаген был давно уничтожен, римская
полиция время от времени вылавливала в тех краях жрецов Ваала, которые
тайно совершали человеческие жертвоприношения (19) .
В первобытные времена такого рода обряды были нередки. Однако Карфаген
никак нельзя было назвать первобытным. Века процветания поставили его на
уровень самых развитых и даже изысканных культур. Но из всех цивилизованных
народов древности, пожалуй, одни ацтеки могли сравниться с пунами в их
патологической жестокости.
Римляне отнюдь не были людьми мягкосердечными, но все же карфагенские
обычаи внушали им слишком большую гадливость, чтобы примириться с ними. Они
отдавали должное пунийским полководцам, мореходам и мастерам, но дальше
этого не шли.
По справедливому замечанию Честертона, мы теперь лишь потому можем любить
античность, что она духовно не покорилась «карфагенству». А такая опасность
была. В самом деле, каким зловещим выглядел бы греко-римский мир, признай
он культ финикийского Молоха...
Первая пуническая война вспыхнула в 264 году до н. э. и длилась «бесконечно
долго», почти четверть века, а за ней последовала вторая, когда Ганнибал
едва не взял приступом Рим. Нет необходимости останавливаться на этих
драматических событиях, подробно описанных Ливием. Клятва Ганнибала в
вечной ненависти к Риму, горящие суда пунов, римское войско, тонущее в
болотах, боевые слоны среди заснеженных Альп и отчаянный вопль римлян:
«Hannibal ante portas!» («Ганнибал у ворот!»)—все это известно многим со
школьной скамьи...
Когда в 204 году пунийский полководец сел на корабль и последний раз в
бессильной ярости взглянул на берега Италии— исход борьбы двух колоссов был
решен. Когорты римских граждан заставили отступить африканских наемников.
Напрасно Ганнибал, вернувшись домой, клеймил беспечность правителей своей
страны, напрасно метался, в отчаянии ища поддержки у греков, предлагая
Антиоху III союз против Рима,— звезда Карфагена померкла, и навсегда.
Африка, Испания, Сиракузы оказались теперь в руках консулов. Триумфальный
парад, которым был встречен победитель Ганнибала Сципион Старший, превзошел
все, что прежде видели римляне. Но в те дни еще кое-кто мог праздновать
победу, хотя и другого рода. Человек, сокрушивший Карфаген, был пленен
обаянием греческой культуры и решил содействовать ее торжеству на латинской
земле. Отныне судьба сурового Рима будет прочно связана с эллинским гением.
Конец Ганнибаловой войны был ознаменован началом «греко-римской» эпохи,
которая принесла победителям много новых тревог и неожиданностей.
Этруски
Около 800 г. до н. э. на западном побережье там, где сейчас находятся
Тоскана (Этрускана) и Лацио, поселились этруски. О стиле жизни этих людей
известно немного, т. к. их язык остался непостижим для современных ученых.
Сохранились сотри гробниц, многие из них украшены росписями, изображающими
танцы, пиршества и музыкальные представления. Этруски прекрасно чувствовали
"?????". Италия была богата полезными ископаемыми, и торговля
металлическими предметами заложила фундамент, на котором выросла городская
культура. Там, где раньше были деревушки, поднялись города.
Каждый этрусский город был независимым, но в религиозных целях входил в
свободную конфедерацию.
Этрусские города содержались на деньги от торговли. Этруски охотно
торговали с греческими колонистами, развивали строительство дорог к
греческим городам. Одно из укреплений на торговом пути на юг называлось
Римом, это была деревушка, состоящая из нескольких глиняных хижин. Под
влиянием этрусков поселение расцвело. 300 лет (ок. VIII в. до н. э.) цари
этрусков правили Римом и направляли его рост. Но к V в. до н. э. их власть
приходит в упадок. На севере на города этрусков делают набеги галлы,
разрушая селения в долине По. Затем итальянские племена со стороны Абруццо
угрожают городам этрусков. Далее на юге этруски начинают войну с греками, и
тут римляне используют момент и поднимают восстания.
Ромул и Рем
Существует притча об образовании Рима. Вот, что гласит эта легенда. В VII
в. до н. э. латинская принцесса Рея Сильвия родила от бога Марса 2-х
близнецов: Ромула и Рема. Ее дядя, король Амулей, разгневался, поскольку
принцесса нарушила обет целомудренной весталки. Он держал ее взаперти,
детей же принес на берег реки и бросил в Тибр. Их нашла и вскормила
волчица. Далее легенда повествует, как Ромул и Рем, уже юношами, во главе
отряда молодых восставших латинян нашли новое место обитания. Как только
они приблизились к священным холмам, полет орла - знак богов - указал, что
здесь должен быть новый город.
Этрусские цари управляли Ремом до 509 г. до н. э., когда сын правителя
Торквиния Гордого обесчестил благородную римлянку Лукрецию. От стыда она
покончила с собой, римская знать воспользовалась случаем и восстала против
этрусков. После свержения этрусков римские лидеры объявили, что монархи
никогда более не будут править Римом. Образовалась республика по греческому
образцу и сенат, группа римских лидеров, игравших до того роль советников,
захватила власть в городе.
Следующие 200 лет Рим завоевал большую часть территории полуострова. Но
Карфаген, город в Северной Африке, держал под контролем Западное
Средиземноморье. Если Риму хотелось расширить границы через
Средиземноморье, Карфаген должен был пасть.
Пунические войны Первая схватка между двумя городами, первая Пуническая
война (264 г. до н. э.). По окончании войны, в 241г. до н. э. римляне
полностью вытеснили карфагенян с Сицилии. Остров становится первой
заморской провинцией Рима. Спустя 3 года Рим захватил Сардинию и Корсику.
Война возобновляется в 218 г. до н. э., когда великий карфагенский
полководец Ганнибал отправился со своим флотом реализовывать амбициозный
план нападения на Рим с севера через Испанию, Пиренеи и Альпы. В ответ Рим
напал на Карфаген. Ганнибалу пришлось вернуться и защищать родину.
Полководец был разбит в 202 г. до н. э. в битве при Заме, в 100 километрах
от Карфагена.
Вскоре началась третья Пуническая война. Во время этой войны был полностью
уничтожен римлянами Карфаген, поля были засыпаны солью, жители были проданы
в рабство.
Но мир в Рим не пришел. Продолжали процветать средний и высший классы.
Многие работы, которые раньше выполняло местное население, теперь выполняли
рабы. Нищий люд создавал воровские шайки и бродил по Италии в поисках
заработка. Сенат, чтобы не накалять обстановки, вынужден был раздавать хлеб
и развлекать народ в цирках. Но один из патрициев, Тиберий Гракх, в 133
году восстал против существующей системы и начал движение за восстановление
закона. Сенат нанял убийцу и разделался с Тиберием и его сторонниками.
Впоследствии определяющим фактором в политике Рима становится власть
военачальников. Великий полководец Гай Марий смог превратить городские
легионы в профессиональную армию. Но он был убит соперником Суллием,
который утопил улицы Рима в крови. Сулла стал абсолютным диктатором.
Республика, существовавшая три века, умерла, став жертвой диктатуры.
VII-I вв до н.э. этрусское искусство
Этрусское искусство
Происхождение этрусского народа, жившего вначале вдоль побережья
Тирренского моря и расселившегося затем в более глубинные районы, с
точностью не установлено. Мы мало знаем о нем несмотря на обилие документов
и успехи в изучении языка, религии и обычаев этрусков. Первые памятники
этрусской культуры относятся к концу 9 началу 8 века до нашей эры. Во 2м
веке до нашей эры циклы развития этрусской цивилизации завершаются, после
того как в ее сферу вовлекается также Паданская равнина (с городом Спиной
возле Феррары) на севере тирренского побережья до Кампании на юге. Рим
вплоть 1 в. до н. э. Находился под прямым влиянием этрусской культуры.
Этруски были трудолюбивым народом, умевшим использовать богатые залежи
металлических руд, плодородие почвы, выгодное географическое положение,
способствовавшее развитию морской торговли со всеми средиземноморскими
странами. Этрусская цивилизация носила преимущественно городской характер:
городские поселения, обычно хорошо защищенные мощными стенами,
располагались на небольшом расстоянии друг от друга вдоль долин рек Тибр и
Арно. Таковыми являлись Ареццо, Кортона, Клузиум, Перузия и стоявшие в
стороне наиболее боганые и сильные Черветери и Тарквиния. Этрусское
общество было замкнутым и консервативным. Оно строго охраняло свои традиции
и обычаи. Этруски были ревностными почитателями богов. Архаические культы
первых италийских поселенцев надолго сохранились в их среде. Состав
этрусского Олимпа до сих пор до конца не выяснен. Это заставляет
подозревать, что «первоначально этруски верили в некоторое божественное
начало, господствовавшее в мире с помощью случайных и разнообразных
проявлений своей власти и лишь позднее воплотившееся в божества, группы
божеств и духов». Над миром царила некая богиня Судьбы, обладавшая
таинственной силой. Ее призывали на помощь или, наоборот, ограждали себя
от ее пагубного влияния с помощью ритуального искусства. Сама конкретность,
положительный и практический смысл жизни придавали большую таинственность
мысли о смерти и делали ее еще больше устрашающей. Ужасающе невыносимым
было видение загробного мира, населенного адскими существами. Необходимо
было, следовательно, сопротивляться смерти, бороться с ее последствиями,
сохранять и после смерти видимость, образ и само существо жизни. Этрусское
искусство в значительной степени было связано с украшением гробниц, но оно
исходит из того , что в гробницах должны сохраняться предметы, связанные с
реальной жизнью. Если же от захоронений в земле совершается переход к
кремации, то это делается для того, чтобы помешать полному разложению тела:
прах умершего явл., во всяком случае, чем-то абсолютным, не подверженным
дальнейшему разложению и сохраняющимся навеки. Что же касается гробницы,
этого последнего приюта усопшего, то она может иметь форму дома или быть
подобием дома или самого человеческого тела. Важно было, чтобы с помощью
гробницы или урны умерший мог снова стать частью действительности и
продолжать, таким образом, свое существование.
Влияние греческого искусства ощущается в ходе почти всего развития
этрусской культуры. Но оно сводится к внешнему воздействию и затрагивает
главным образом форму: искусство, которое, подобно греческому, явл.
абсолютным и полным отражением жизни, не могло оказать глубокого влияния на
искусство, кот., подобно этрусскому, воплощало мысль о смерти и страх перед
нею. Искусство, полностью поглощенное заботой о том, чтобы как-то
отвратить смерть или вырвать у нее ее жертву, не могло идти путем
осознанного, рационального развития, глубоко связанного с исторической
жизнью , с великими религиозными и гражданскими ценностями.
Этрусское искусство явл., первоисточником антиклассического течения, кот.,
широко разовьется в римском искусстве, проникнет в Средневековье, в более
поздние эпохи и станет постоянной или весьма частой антитезой столь же
постоянного и весьма частого тезиса классического «идеализма».
Архитектура
В этрусской цивилизации храм не имеет большого значения. Народ строителей,
воздвигший стены и укрепления, способные выстоять века, создавал свои
святилища из дерева и глины. Вот почему нам приходится воссоздавать их
неясный облик на основе трактата Витрувия лили терракотовых урн в виде
храма. Этрусский храм строился на высоком основании с низкими колоннами и
по своим формам отдаленно напоминал дорический храм. Он больше раздавался в
ширину, чем в длину, и делился на две части, из которых передняя имела
форму открытого портика, а другая была занята трехкамерной целлой.
«Тосканские» колонны не имели каннелюр, а капитель состояла из
кольцеобразной, как бы сильно сжатой плиты (эхина). Эту простую структуру
венчали обильные и ярко раскрашенные терракотовые украшение – антефиксы и
фигурные рельефы, которые скрывали и защищали верхние части деревянных
столбов, а также акротерии, первоначально представлявшие простые
композиции, а затем превратившиеся в скульптурные композиции и группы,
возвышавшиеся на гребне двускатной крыши.
Строительный гений этрусков особенно проявляется в сооружении городских
стен и ворот. Они были мастерами обработки и плотной пригонки друг к другу
камней, вытесанных из местной мягкой породы. На принципе плотной подгонки
каменных блоков и их опоры друг на друга основывается система арочного и
сводчатого перекрытия, являющаяся в области строительной техники выдающимся
достижением этрусской архитектуры. Арочный свод и с эстетической точки
зрения станет основным элементом римской архитектуры. Среди городских
сооружений этрусков особого упоминания заслуживают стены и ворота Перузии
и Волатерры. Главные этрусские гробницы находятся в Орвието, Такрвинии,
Кьюзи, Черветери. Захоронения производились главным образом непосредственно
в земле. Отличительным их признаком снаружи служила земляная насыпь
конической формы, основание которой окружалось камнями. Существуют также
скальные захоронения (Сована). Они состоят обычно из нескольких помещений,
покрытых плоской или двускатной крышей, иногда в виде «толоса». Стены часто
украшены живописью. Для прочности перекрытия иногда поддерживаются
обтесанными опорами; в гробнице с расписными рельефами в Черветери опоры
украшены терракотовыми полихромными рельефами, изображающими животных,
охотничье оружие и т.д.
Живопись.
Этрусская живопись тесно связана с погребальной архитектурой.
Применявшаяся техника представляет собой разновидность фрески. Краски
разводилась в воде и затем тонким слоем наносились на штукатурку. Что
касается тематики росписей, то, поскольку цель состояла в том, чтобы
окружить покойного почерпнутыми из жизни образами, заменив ему тем самым
земное окружение, в росписях преобладают обрядовые сцены с музыкантами,
танцорами, гимнастами. Попадаются также изображения охоты и рыбной ловли.
Нередко встерчались и мифологические сцены, ведущие свое происхождение от
греческой вазописи или выполненные заезжими греческими художниками.
Назначением погребальных композиций объясняется их натурализм, который
сводится главным образом к акцентированию мимики изображаемых персонажей и
к усилению цветовой насыщенности, которая зачастую приобретает особую
жесткость. С помощью земных образов художники стремятся победить темноту
гробницы, они хотят, чтобы эти образы были видны умершим находящимся в
неопределенном, неустойчивом положении между бытием и небытием. Для этого
необходимо пробудить их угасающий интерес к вещам реального мира, и поэтому
живопись должна звучать громко, кок голос обращенный к глухим.
Художественное качество отходит на второй план: важно, чтобы фигуры четко
выделялись на фоне, чтобы их контуры были очерчены уверенной рукой, а их
жесты преувеличены, краски усилены.
В 5 в. до н. э., заметней становится влияние классической живописи:
контурные линии хотя и утончаются, но в гораздо большей степени
способствуют выявлению пластической формы, цвета теряют прежнюю жесткость и
становятся более разнообразными, движения фигур -- более свободными. Но
дух новых росписей остается прежним: в художественном изображении вымысел
должен заменить утраченную действительность. Более того, это единственная
действительность, которой дано пробудить угасающие чувства человека,
преступившего порог загробного мира.
Скульптура.
Функции пластики в этрусском обществе разнообразны и не все связаны с
культом усопших . Среди этрусков получает распространение как крупная
декоративная скульптура, так и мелкая пластика, предназначенная для
обстановки дома и украшения человека. Разумеется, существует и погребальная
скульптура в виде канопов (урны для праха с крышкой в виде человеческой
головы) и саркофагов.
Канопы из Клузиума восходят к 7 в до. н. э. Сам сосуд схематически
воспроизводит человеческое туловище, изогнутые ручки – верхние конечности,
голова на крышке – своеобразную маску или портрет покойного. Делались
канопы как из терракоты, так и из металла. Упрощенный характер изображения
и грубо намеченные черты лица заставляют относить эту пластику к древнейшей
в Средиземноморье.
С 6 в. до н. э., начинает ощущаться влияние архаической ионийской
скульптуры. Вулке, единственному известному нам по имени этрусскому
скульптору эпохи архаики, или его непосредственному окружению принадлежит
большая статуя Аполлона из Вей, являвшаяся частью наружного украшения (из
терракоты) храма. Исполнение фигуры свидетельствует об ионийских веяниях,
оказавших воздействие на скульптора. Обширные ровные поверхности фигуры
переходят в тонкие вибрирующие нервюры складок одежды, хорошо
взаимодействующие со светом. Постановка фигуры основана на другом принципе
– она словно устремлена в пространство, что приводит к более резким
светотеневым контрастам. Точно так же в бронзовой «капитолийской волчице»
ионийское влияние очевидно в тончайшей проработке тела животного и в
стилизованной передаче шерсти на шее, что позволяет добиться значительной
градации в игре света и тени. Однако по-новому подмечено в натуре и
передано в скульптуре напряжение мышц под кожей животного. Вскоре после
этого (в 5в) «Химера из Ареццо», один из крупнейших шедевров древней
бронзовой скульптуры, станет доказательством усилившегося ионийского
влияния, переходящего в свою противоположность благодаря усилению
лаконичности и экспрессивности.
Саркофаги, главным образом из терракоты, являются наиболее оригинальным
созданием этрусской скульптуры. Крышка урны имеет форму ложа для симпосия.
На ней изображалась полулежащая фигура покойного, а также зачастую и его
супруги. Фигуры, особенно лица, наделялись большим портретным сходством,
которое со временем становится все более натуралистическим и почти
нескромным. Физические недостатки, признаки болезни, старости, пороков
изображаются без всякой жалости, но и без интереса к курьезному,
характерному для эллинистического натурализма. Начиная с 4 в. связь между
этрусским и эллинистическим искусством находит свое подтверждение в
тематике и стиле фронтальных рельефов самих саркофагов, но далеко не
поверхностный или описательный натурализм этрусской погребальной портретной
скульптуры объясняется гораздо более глубокими причинами. Давнее
стремление к перегрузке деталями образа, к наделению его реальной
телесностью и материальностью становится все более настойчивым и властным.
Человек, который изображается живым, в момент роскошного пира, на самом
деле мертв: то, что мы видим, - это только образ, напоминание о некогда
жившем человеке. Этруск, будь то ремесленник или торговец, имеющий,
конкретное представление о практической жизни, теряется перед пустотой
грядущей смерти. Все рассматривается глазами покойного, как бы в обратной
перспективе, с «любовью к жизни». Увечья, недуги, и физические недостатки
являются все же признаками жизни, конкретными атрибутами бытия.
Страницы: 1, 2
|
