Смутное время

Однако его нельзя было назвать образцовым. В нем легко было обнаружить много небрежностей и странностей. Так, не достает показаний главного свидетеля - царицы Марии; ее, оказывается, не допрашивали. Показание большинства других свидетелей чересчур согласны между собой и производят впечатление хорошо заученного урока. Очных ставок не делали, когда это было явно необходимо, а в других случаях не допрашивали порознь, когда это могло послужить на пользу дела. Горожане, селяне, чиновники всех степеней, попы, архимадриты, простые священники, дворцовые слуги, повара, булочники, истопники, холопы - все были призваны сразу и хором повторяли за Василисой Волоховой рассказ, явно бывший отголоском чужих слов. Все они были признаны свидетелями-очевидцами, а между тем, многие из них не могли ничего видеть. Наконец, следователи упустили начать дело с самого начала, а именно, они не осмотрели внимательно тело жертвы: они не видели его! Они признавали достоверным, что малолетний Димитрий в припадке черной немочи нанес себе смертельный удар, и все силы положили лишь на то, чтобы выяснить, кто подлежит ответственности за этот несчастный случай и его последствия. Главным образом, они завели дело против Нагих, обвиняя их в том, что те без всякого уважительного повода подстрекнули перебить Битяговского и его товарищей по несчастью.

Но версия об преднамеренном убийстве Димитрия лишь одна из… Существует и другая, не менее достойная внимания и изучения.

С некоторых пор царевич Димитрий прихварывал. У него обнаружилась наклонность к падучей болезни. Что бы исцелить ребенка, обратились к знахарю, а когда беда случилась, то его обвинили в наложении порчи на царевича. Эти сведенья, собранные следствием, не могут быть все до одного явной выдумкой. Накануне несчастья больному стало лучше, мать повела его к обедне, а, вернувшись домой, позволила ему поиграть во дворе. На следующий день царица поступила так же. Ребенок остался с мамкой Василисой Волоховой, кормилицей Ириной Тучковой (по мужу Ждановой) и постельницей Марией Колобовой (по мужу Самойловой). На заднем дворе к царевичу присоединились четверо товарищей из сословия "жильцов": Петр Колобов, Бажен Тучков, Иван Красенский и Георгий Козловский. Стали играть в "тычку", попадая ножами в цель. Вдруг у царевича начался припадок эпилепсии. Падая, ребенок поранил себе горло ножом, который собирался метать. Димитрий скончался не тот час же. Брат царицы Григорий застал своего племянника еще живым, а он прибыл на место происшествия немало времени спустя, когда тревога уже разнеслась по всему городу. Кормилица с криком подхватила ребенка на руки. На ее крик прибежала мать. Ребенок был ранен, но видно с первого взгляда нельзя было определить степень тяжести ранения. Что же делает мать? Надо было бы ожидать, что она кинется на помощь своему ребенку и вырвет его из рук провинившейся кормилицы, виновной в непростительной оплошности. Ведь было безумием позволить ребенку, страдающему падучей болезнью, играть с ножом. Но, по словам Волоховой, первое, что сделала царица - схватила полено с и размаху ударила ее, Волохову. Матери было все равно, что рядом раненый ребенок. Единственное чувство, побуждающее Марию к действию - гнев. И царица вымещает его на мамке Димитрия. В то же время, Мария указывает и на Осипа как на убийцу царевича. Осипа на месте происшествия не было; по крайней мере, он не присутствовал, когда произошло несчастье. Каким образом и почему на него взваливают вину? Но вот ударили в набат. Собралась толпа, и вместе с ней прибежали братья царицы, Михаил и Григорий. Михаил был "мертвецки пьян", да к тому же у него были личные счеты с Битяговским. И Михаил, и Григорий в один голос стали указывать толпе на Михаила Битяговского и его сына Даниила как на сообщников Осипа Волохова в убийстве царевича: мол, они действовали по приказу Годунова. Толпа выламывает дверь избы, в которой заперся Михаил Битяговский с Даниилом Третьяковым, и убивает обоих. Данилу Битяговского, в свою очередь, нашли в дьячьей избе: его убили вместе с Никитой Качаловым и другими несчастными, вступившимися за Битяговских и Волохову. Погоня за Осипом Волоховым ворвалась даже в церковь, и здесь его убили в присутствии царицы.

Кто видел все эти ужасы? Кто свидетельствует о них? Волохова! Между тем, ее ударили первой и, если поверить ей, бросили чуть живую на месте событий. Излив на мамку весь свой гнев, царица передала полено Григорию Нагому, и тот с ожесточением бил мамку. И другие палачи присоединились к нему. Но все равно! Жертва все видела, следили за всеми передвижениями драмы…

А между тем - и это еще более удивительно - ни четверо детей, участвовавших в игре с Димитрием, никто из свидетелей-очевидцев не указывают мамку среди присутствовавших во время несчастья женщин. Каким образом и за что приобщили ее к делу и так жестоко расправились? Загадка…

Возникает еще один, законный, вопрос: что же стало с Димитрием среди всей этой суматохи и резни? Здесь единодушны все свидетели: на руках кормилицы он долго мучился в судорогах. "Его долго било", повторяли один за другим свидетели. В какую минуту он умер? Неизвестно. Кто же убедился в его смерти? Никто. Тело поспешно было перенесено в церковь, с той же торопливостью похоронено, и равнодушие, проявленное при долгой агонии, сопровождало несчастного ребенка до самой могилы. А может, Димитрий не умер?

Сразу же после трагедии еще одни брат Марии Афанасий покинул Углич и отправился в Ярославль. Несколько дней спустя, он постучался в ворота Иеронима Горсея, случайно проживавшего в этот городе. Рассказав английскому агенту о смерти Димитрия, убитого по приказу Годунова, Афанасий попросил лекарств для царицы: мол, она стала жертвой отравления, ей грозит смерть, у нее выпадают волосы, ногти, слазит кусками кожа… Однако, Мария Нагая не была отравлена. Более того, она не сопровождала брата в этом "бегстве". Тогда кому понадобились лекарства, и зачем Афанасий столь подробно рассказал о трагедии? Опять тайна, покрытая мраком неизвестности…

А на город Углич обрушилось новое несчастье. Нагие подверглись гонениям и жестокому возмездию. Марию принудили принять монашество в глухом Никольском монастыре, остальных Нагих в ссылках раскидали по России. Двести жителей города погибли под пытками, другим отрезали языки, и почти все население было приговорено к ссылке.

В 1606 году, полагая, что царевич Димитрий скончался и был погребен в Угличе в церкви Преображения Господня, вырыли его тело. Два свидетеля - русский Тимофеев, автор летописи, и голландец Исаак Масса, чьи мемуары являются одним из наиболее ценных памятников для истории той эпохи, - говорят, что ребенок в одной руке держал вышитый платок, а в другой - горсть орешков. Присутствие таких предметов в гробу можно объяснить как заботу хоронивших: предать тело вечному покою в том самом виде, в котором его застигла смерть. Но тогда этот ребенок, обе руки которого заняты, не играл в тычку! Он не поранил себя ножом и, вероятно, даже не был убит таким способом, ибо тогда в гробу был бы и нож - орудие его смерти. Присутствие в руке ребенка самих орешков исключает возможность и покушения на жизнь, и несчастного случая в данное время и при данных обстоятельствах. Царевич возвращался с обедни, но где, на каком чудесном дереве он мог сорвать в мае месяце эти предательские орешки? Если предположить несчастный случай, то кажется невероятным тот факт, что в руках у ребенка, страдающего падучей болезнью, оказался нож - острое орудие, достаточное для причинения смертельной раны. Если предположить покушение, то кажется странным время, выбранное для убийства. Из этого можно сделать лишь один вывод: тело, обнаруженное в 1606 году, не принадлежит Димитрию. Но кем был этот несчастный ребенок, похороненный под именем царевича? Двойник? Случайный ребенок? Ответа пока нет…

Трагедия в Угличе показала, насколько жестока была борьба за власть на Руси. Ведь Димитрию было всего лишь семь лет и почти семь месяцев, когда его убили. Но тайна гибели царевича еще не раз откликнется в истории нашего государства…

3. Борис Годунов

Время шло, а Ирина так и не принесла России наследника. И хотя в 1592 году у Ирины родилась дочь, царевна Феодосия, она не прожила и нескольких месяцев. Федор понимал, что все кончено - передать престол некому. Царь угасал, и вместе с ним уходила в историю правящая династия Рюриковичей. Страну беспокоил главный вопрос: кто же получит наследство?

На своем смертном одре Федор не беспокоил себя столь тяжелой заботой. Забавляясь скипетром, он только спрашивал себя, в чьи руки передаст он этот жезл, который в его руках не более чем игрушка. Склонившись к его изголовью, Ирина шептала имя Бориса. Однако благочестивый монарх качал головой и оставался в нерешимости. Как ни близко был к престолу теперь Борис, но ввиду многочисленной материнской родни, которая за неимением более близких единокровных родственников составляла семью государя, он был не более как временщиком и чужаком. Он сам в этот час скромно прятался за племянниками царицы Анастасии, окружавшими ложе умирающего.

Не имея более возможности превозмочь нерешительности и сомнения, чувствую свою близкую гибель, царь вручил скипетр старшему из своих двоюродных братьев, Федору Никитичу Романову. Федор Никитич выразил глубокую благодарность, но в свою очередь скромно отклонил высокую честь и передал скипетр своему младшему брату Александру. Минуту спустя в таком положении оказался третий брат, Иван, и он слагал с себя бремя, обратившись к четвертому, Михаилу. Но и Михаил отказался.

Видя это, царь первый раз в жизни потерял терпение и в то мгновение, когда он готовился предстать перед вратами рая, совершил грех - единственный грех, который известен. "Пусть возьмет его, кто хочет!" - Крикнул гневно Федор. Тогда, разрывая семейный круг, приблизился один человек и мощной рукой схватил пренебрегаемую эмблему. Этим человеком был Борис Годунов.

Сказка красива, но это лишь сказка. Федор скончался 7 января 1598 года. Перед смертью он думал о судьбе скипетра не более чем при жизни. Патриарх Иов задал государю вопрос: "Кто же будет после тебя?". И Федор ответил: "Во всем царстве волен Бог: как Ему угодно, так и будет". В жизнеописании Федора, составленном тем же Иовом, патриарх толкует эти слова по-своему, утверждая, что государь передал скипетр своем супруге Ирине. Но официальные документы - грамоты об избрании Бориса Годунова и Михаила Романова - не сохранили следа такого обличения властью. В них говориться только, что царь Федор "оставил на престоле царицу Ирину". Будучи действительно на престоле после смерти своего супруга, Ирина сохраняла это право вплоть до той поры, пока вопрос со свободным престолом не будет решен как-нибудь иначе.

Но Ирина, - потому ли, что была связана обязательством со своим братом, или ее побудили личные соображения - отказалась подчиниться этому решению. Вдовствующая царица умерла для мира. На девятый день после смерти своего супруга, она удалилась в Новодевичий монастырь и приняла иночество под именем Александры.

И вот страна, где воля властелина была все, осталась без хозяина. Однако, тут все еще было правительство. Инстинкт самосохранения заставил членов Думы последовать примеру Польши, где на время столь частых, к несчастью, междуцарствий обязанности верховной власти исполнял архиепископ. И здесь патриарх был призван к исполнению той же обязанности. Но мысль, что власть непременно должна исходить от трона, так крепко укоренилась в умах, что Иов не считал возможным исполнять свои полномочия иначе, как от имени добровольно постригшейся царицы. Будучи монахиней, Ирина все еще сохраняла обаяние, потому что служила источником и необходимым органом всей власти.

Если верить грамоте об избрании Бориса, Дума попыталась было вмешаться своей собственной властью. Дьяк Василий Щелкалов, выйдя из дворца, что бы поговорить с собравшимся перед Кремлем народом, добивался присяги "Совету из бояр и князей". Но его тотчас же прервал негодующий крик:

- Мы не знаем ни князей, ни бояр! Знаем только царицу. Да здравствует Ирина Федоровна!

- Но царица постриглась…

- Да здравствует Борис Федорович!

Эта манифестация подготовила будто бы избрание Бориса Годунова. Патриарх с духовенством, боярами и множеством народа, отправился в Новодевичий монастырь просить Ирину благословить своего брата на царство. Ирина не желала лучшего, но Борис наотрез отказал. Он не хотел даже думать об этом. Такое важное дело должно было решить народное собрание из всех сословий государства. Борис требовал Земского Собора.

Собор открылся 17 февраля 1598 года. Бесспорно, это собрание не соответствовало тому понятию о народном представительстве, какое мы имеем теперь. В сохранившихся документах, которые, несомненно, дают сведения, относящиеся к разным временам, число участников колеблется между 457 и 502, причем число наличных членов собора постоянно изменялось. Подсчет по спискам дал такой свод: 83 представителя от духовенства, из которых 23 принадлежали черному духовенству; 338 принадлежат к сословию служивых людей; 21 - к разряду торговых людей и, наконец, несколько представителей от городовых управлений - старосты и сотники.

Но председатель-патриарх странно исполнял свои обязанности: предложив собранию вопрос об избрании нового царя и не выждав ответа, патриарх тотчас же объявил, что сам он и согласно с ним митрополиты, архиепископы, все духовенство, бояре, дворяне, служилые люди, купцы и, наконец, все православные христиане желают Бориса Федоровича. Что же могло поделать собрание, когда его таким образом спрашивали? Оно провозгласило царем Бориса, и этим голосование было закончено.

Но бывший правитель не торопился им воспользоваться. Вступить на московский престол было легко. Удержаться на нем было трудно.

Бориса "упрашивали" венчаться на царство. Но он отказывался. Прежде всего, исконные приличия требовали, что бы он действовал именно так. В те времена на званых пиршествах, благовоспитанные гости сначала отказывались от самых отменных блюд, коими их потчевали, и степень чванливости во всех подобных случаях, по заведенному обычаю должна была соответствовать значительности предлагаемого. Вместе с тем Борис выигрывал этим драгоценное время, пользуясь которым, он сообща с Ириной продолжал свою пропаганду.

Расчет его оказался верен. Попытку убедить Бориса патриарх сделал 20-го февраля 1598 года. На следующий день, по окончанию богослужения, совершенного во всех церквах столицы по случаю праздника Божьей Матери, от Успенского собора с патриархом Иовом во главе, двинулось необычайное шествие и направилось к местопребыванию Бориса. За духовенством и иконами, молясь в песнопениях, плача, тяжко вздыхая, теснилась густая толпа, среди которой особенно выделялись заплаканные женщины с грудными младенцами. Патриарх перед тем объявил, что в случае нового отказа Бориса он отлучит его от церкви, прекратит богослужение во всех церквах государства, и в то же время он сам и все епископы сложат с себя сан и облекутся в рясы простых монахов. Подобное бедствие никогда еще не постигало древнюю Московию, и надо было принять все меры, чтобы предотвратить его. Поэтому среди других чтимых икон в этом крестном ходу несли и высокочтимую икону Владимирской Божьей Матери. По преданию, она была написана евангелистом Лукой и, привезенная из Константинополя в Киев, в 1154 году была перенесена из этого города во Владимир, а затем в Москву.

Но Борис и здесь не смутился. Он вышел встретить шествие со столь же почитаемой иконой Смоленской Божьей Матери и с дерзновенными словами обратился к принесенному образу Владимирской Божьей Матери:

- О, милосердная владычица, зачем такой подвиг сотворила, чудотворный свой образ воздвигла?

Борис пал ниц перед этой иконою и, орошая землю своими слезами, продолжал свои возгласы… Потом обратился к патриарху: зачем он преследует его?

- Не я, - ответил патриарх Иов, - пришел указать тебе твой долг, а Пречистая Богородица со своим Предвечным Младенцем. Покорись!

Борис все еще оставался непоколебимым. Крестный ход вступил уже в церковь, а Борис еще не уступил. После богослужения решили обратиться к Ирине. Когда патриарх, бояре и члены Думы, проникнув в келью бывшей царицы, возобновили свою неотступную просьбу, толпа перед окнами тоже не отставала от них. Манифестанты действовали, подчиняясь разным побуждениям, но в них не было ничего добровольного. Одни из них пришли сюда, потому что им дали денег, другим угрожали плетьми. Но, тем не менее, желаемая цель была достигнута: Ирина объявила, что "она уступает своего брата народу, который требует его". Борис вздыхал, плакал, причитал, еще противился, но все-таки позволил себя уговорить.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6