Население России в конце XIX века

Дальнейшая работа над проектом была продолжена Особой комиссией по пересмотру фабричного и ремесленного уставов11, известной как комиссия А.Ф.Штакельберга (член Совета министра внутренних дел), созданной в этом же году по представлению министра финансов А.М.Княжевича Александру II. В нее были переданы наработки комиссии 1859 г., отзывы на проект правил, поступившие с мест от предпринимателей, и др.

Все эти материалы были учтены комиссией Штакельберга при разработке Устава о промышленности, предполагавшего довольно широкие реформы. Центральное место в нем занимали статьи, регламентировавшие взаимоотношения предпринимателей и рабочих12.

В своей работе составители законопроекта использовали накопленный опыт западноевропейского законодательства. Важнейшие проектируемые изменения и нововведения касались работы детей и несовершеннолетних и создания промышленных судов с выборными судьями от фабрикантов и рабочих поровну. По проекту нового фабричного устава на работу не допускались дети, не достигшие 12-летнего возраста, продолжительность рабочего дня для несовершеннолетних (от 12 до 18 лет) устанавливалась не более 10 часов в сутки13, ночные работы для них запрещались. Ответственность за нарушение этих правил возлагалась на предпринимателей, контроль за ними - на особую правительственную инспекцию с широкими правами и полномочиями.

Но законопроекту сохранялось наказание рабочих за участие в стачках, но формально вводились взыскания с хозяев за их соглашения между собой с целью понижения заработной платы. Провозглашалась необходимость "обеспечения" рабочих при несчастных случаях. Почти половина параграфов устава (130 из 259) отводилась созданию и регламентации деятельности нового для российского законодательства института - выборным промышленным судам14. В фабрично-заводских центрах разбирательству последних подлежали конфликты, связанные со стачками, штрафами, нарушениями обязательных постановлений, вознаграждениями рабочих за увечья и т.п.15 Законопроект предполагал предоставление рабочим известной свободы стачек и свободы организаций.

Однако в условиях самодержавного режима либеральная идея примирительного разбирательства в органах, составленных из выборных представителей капиталистов и рабочих, была подменена казенно-бюрократическим подходом к разрешению рабочего вопроса. В итоге рассмотрение споров, возникавших между рабочими и предпринимателями, было передано мировым судьям, которые назначались из представителей господствовавших классов. В промышленных центрах мировыми судьями зачастую становились сами промышленники.

Разработанный закон о промышленных судах, предполагавший гласность и ведение дел в свободное для рабочих время, мог стать для них крайне важным и полезным. Предусматривалось достаточно широкое применение будущего закона: общему фабричному надзору подлежали не только крупные промышленные предприятия, но и мелкие ремесленные и кустарные мастерские с применением наемной рабочей силы16.

Общий характер нового законопроекта, несомненно, имел либеральный характер. Однако, как и множество других аналогичных проектов, он был благополучно положен под сукно в министерских архивах. В этот период самодержавное правительство еще могло обходиться старыми законодательными нормами и местными административно-полицейскими мерами. Последовательное осуществление заложенных в проекте либеральных идей в "рабочем вопросе" еще не стало жизненной необходимостью. Сказывалось и противодействие российских предпринимателей (особенно московских, последовательно выступавших против двух принципиальных пунктов: введения фабричной инспекции и ограничения применения детского труда), позицию и давление которых не могло не учитывать и, безусловно, учитывало правительство. Но не это обстоятельство стало главной причиной неутверждения закона.

В целом, несмотря на отдельные предполагаемые ограничения (с некоторыми из них московские промышленники примирились), проект открывал им вполне реальные возможности и преимущества: свободу создания и функционирования предпринимательских союзов и буржуазных примирительных учреждений. Однако обстановка в стране была такова, что в условиях реформирования 60-х годов и главное и главное внимание правительственных кругов, и настроения в обществе сосредоточивались на других реформах, и прежде всего по крестьянскому вопросу. Вместе с тем к 1866 г., когда происходило окончательное рассмотрение законопроекта, предложенного комиссией Штакельберга, правительство по существу свертывало курс на прогрессивные реформы в стране и брало курс на усиление реакции.

В 60-70-е годы XIX в. положение рабочих оставалось бесправным и характеризовалось жестокими формами труда. Зачастую на фабрично-заводских предприятиях действовали пра-вила внутреннего распорядка, составленные самими владельцами и вводимые без всяких объяснений рабочим17. Один из первых фабричных инспекторов Московской губернии, профессор Московского университета И.И.Янжул констатировал: "Хозяин фабрики - неограниченный властитель и законодатель, которого никакие законы не стесняют, и он чисто ими распоряжается по-своему, рабочие ему обязаны "беспрекословным повиновением", как гласят правила одной фабрики" 18.

В Московской губернии наиболее типичным был 12-часовой рабочий день, но на ряде предприятий он продолжался 14, 15, 16 часов и больше. На большинстве фабрик велико было число рабочих дней в году, а воскресные работы - обычным явлением. Рабочие подвергались крайнему произволу со стороны хозяев. Последние включали в рабочий договор такие пункты, которые лишали рабочего всякой свободы. Система штрафов была развита до виртуозности. Нередко размер штрафов совсем не определялся заранее. И.И.Янжул неоднократно находил в правилах многих фабрик лаконичную запись: "Замеченные в нарушении фабричных правил штрафуются по усмотрению хозяина"19.

Штрафы с рабочих, взимавшиеся по самым разнообразным поводам и без повода, без указания причины, поступали в полное распоряжение предпринимателя. Они доходили иногда до половины заработка, т.е. рабочий из заработанного рубля отдавал хозяину 50 коп. Бывали случаи, когда сверх штрафов назначалась еще неустойка, например, 10 рублей за уход с фабрики. Общая сумма штрафов достигала на некоторых фабриках нескольких тысяч рублей в год и являлась немаловажным источником дохода20.

Фабриканты считали себя вправе, вопреки закону, запрещавшему им самовольно понижать заработную плату, до истечения срока договора, уменьшать ее в любое время по своему усмотрению.

Как свидетельствовал И.И.Янжул, рабочие страдали от крайней неопределенности сроков выплаты зарплаты. Как правило, они не оговаривались в рабочем договоре, и хозяин выдавал деньги рабочим или два раза - на Пасху и Рождество, или три, четыре раза (иногда чаще) в год. Все зависело от воли хозяина.

Рабочие должны были выпрашивать у фабриканта заработанные ими деньги как особую милость. На некоторых фабриках практиковался и такой порядок: они совсем не выдавались рабочему на руки в течение года (до окончания срока по найму). Деньги, необходимые ему для податей, отсылались прямо волостным старшинам или старостам21. При таких порядках рабочий вынужден был кредитоваться в фабричных лавках, неоплатным должником которых он зачастую был весь год. Фабричные лавки давали такой доход фабрикантам, что некоторые их владельцы ставили в условие найма рабочих обязательство брать продовольствие только у хозяина. По словам Янжула, большая доля барыша некоторых фабрикантов была именно от продажи товаров из фабричных лавок, а не от фабричного производства. При этом санитарные и гигиенические условия работы и жизни рабочих на фабриках были ужасны22.

Конец 1860 - начало 1870-х годов ознаменовались нарастанием недовольства рабочих и усилением рабочего движения. Особенно обостряются отношения между рабочими и предпринимателями в текстильной, прежде всего хлопчатобумажной, промышленности - ведущей отрасли в стране.

Широкий резонанс получила стачка на Невской бумагопрядильне в Петербурге в мае 1870 г., в которой приняло участие 800 ткачей и прядильщиков. Их требование - увеличение сдельной оплаты труда. Суд над ее организаторами сделал достоянием гласности дикий произвол на фабрике. Присяжные заседатели осудили зачинщиков всего на несколько дней ареста, а вышестоящая судебная инстанция вообще всех оправдала. Это обстоятельство вызвало правительственный запрет на публикацию в прессе сведений о стачках и издание секретного циркуляра, но которому губернаторам рекомендовалось не допускать "дела" о стачках до судебного разбирательства и высылать их зачинщиков в административном порядке23.

В августе 1872 г. произошла громадная стачка на Кренгольмской мануфактуре с числом рабочих 7 тыс. человек. Характер требований и настойчивость, с какой рабочие их отстаивали, сделали ее выдающимся событием рабочего движения своего времени24.

Стачки на Невской бумагопрядильне и на Кренгольмской мануфактуре дали основание для публикации в печати заявлений о появлении в России "рабочего вопроса"52. События па Невской бумагопрядильне в мае 1870 г. оцениваются исследователями как поворотный пункт в политике правительства в "рабочем вопросе"26.

В правительственных кругах России вновь возникли давние разногласия по коренному вопросу - о двух возможных путях предотвращения революционной угрозы. По мере того, как становилась очевидной несостоятельность политики репрессий, усиливались голоса сторонников дальнейших реформ.

В связи с выступлениями рабочих Невской бумагопрядильни МВД издало циркуляр от 6 июля 1870 г., в котором признавалось, что эта стачка "явление совершенно новое, до сего времени еще не проявлявшееся". Циркуляр был разослан на места губернаторам с требованием, "чтобы они имели самое строгое и неослабное наблюдение за фабричным и заводским населением"27. Вслед за этим, в октябре, министр внутренних дел А.Е.Тимашев в докладе Александру II поставил вопрос о необходимости разработки закона, регламентирующего "взаимоотношения фабрикантов и рабочих, а также нанимателей и нанимающихся вообще"28. А.Е.Тимашев считал необходимым установить известные пределы эксплуатации рабочих предпринимателями (потенциально опасной в социальном аспекте) и создать для них гарантированную правовую основу, обеспечивающую неукоснительное выполнение рабочими соглашений о найме. Необходимость такого подхода звучала и в словах министра юстиции гр. К.И.Палена, делавшего акцент на "повсеместно замечаемую распущенность в рабочем сословии и совершенное неуважение к договорам"; зачастую рабочие нарушают договор, заключенный с предпринимателем, бросают работу, в итоге хозяева очень часто остаются без работников.

В октябре 1870 г. была создана под председательством генерал-адъютанта Н.П.Игнатьева, члена Государственного Совета, в прошлом петербургского генерал-губернатора, "Комиссия по урегулированию отношений найма". На нее возлагалась задача разработать меры по "улучшению быта рабочих". Комиссия оказалась в сложном положении, ибо ей предстояло в своей деятельности руководствоваться "высочайшей волей относительно наилучшего обеспечения рабочего класса и установления прочных отношений между нанимателями и нанимающимися", что соответствовало попечительному курсу правительственной политики в "рабочем вопросе".

Однако такое направление, определявшее деятельность комиссии, вступало в явное противоречие с представлениями ее членов по вопросу, которым предстояло заниматься. Изначально он расценивался как имевший "некоторые исключительные свойства" и касался "таких отношений, которые в существе весьма мало зависят от регламентации закона, требования его в этом случае по преимуществу формальны"29.

С началом работы "Комиссии по урегулированию найма" значительно возросло внимание к "рабочему вопросу" и в обществе, и в печати различных направлений. Оно усиливалось под влиянием событий европейского рабочего движения, ознаменовавшегося попыткой создания первого пролетарского государства - "Парижской Коммуны". "Глубокими переворотами в Европе не можем быть не затронуты и мы в наших делах - какой бы домашний характер они ни носили", - констатировал В.П.Безобразов30. По наблюдениям П.Парадизова, никогда "русская печать всех направлений не уделяла столько внимания "рабочему вопросу", как в этот период" 31.

Обсуждение проекта выявило различные подходы и мнения, зачастую весьма противоречивые. Отзыв министра финансов (1872 г.), содержавший довольно много замечаний по отдельным положениям, в целом высказывал полное удовлетворение подготовленным законопроектом32. В нем отмечалось, что в проекте достигнуто сочетание "высочайшей воли" с поставленной комиссией перед собой задачей "всемерно избегать регламентации отношений между нанимателями и нанимающимися с ограничением касающихся сего предмета правил закона пределами самой строгой необходимости и предоставлением полного простора взаимному добровольному соглашению сторон"33. Проект комиссии Игнатьева отвечал, по оценке петербургского градоначальника Д.Ф.Трепова, стоявшим перед правительством задачам, так как "по возможности уравновешивает перед лицом закона нрава обеих сторон, как нанимателей, так и нанимающихся, допуская лишь те отступления от безусловного начала правомерности, которые вызываются и оправдываются практической необходимостью"34.

В среде российских промышленников игнатьевский проект подвергся критике в основном по вопросам, касавшимся продолжительности рабочего времени и возрастного ценза малолетних. Выступая в комиссии Общества для содействия русской промышленности и торговле (далее - ОДСРПиТ) в Петербурге, предприниматели высказались за применение труда детей с 10-летнего возраста. Московский биржевой комитет подтвердил заключение Московского отделения Мануфактурного совета, по которому запрещался труд детей до 11-летнего возраста и ограничивалось рабочее время малолетних (11-15 лет) 10-ю часами в сутки; в случае круглосуточных работ - в течение суток не более 8 часов35.

На первом Всероссийском торгово-промышленном съезде, состоявшемся в 1870 г. в Петербурге, была принята резолюция о том, чтобы "в новом уставе о фабричной и заводской промышленности ограничение числа рабочих часов для взрослых и малолетних и самое допущение последних к работе было бы согласовано с узаконениями, составленными в последнее время по этому предмету в других государствах"36.

Вместе с тем против законодательной охраны рабочих выступил крупный чиновник, известный общественный деятель, секретарь ОДСРПиТ К.А.Скальковский, заявивший, что "на Западе возможно ограничить работу малолетних, у нас же нет... В России подобная мера была бы стеснительна и отразилась бы тяжело на самом рабочем классе, который чрезвычайно беден". Горячую тираду в защиту "свободного народного труда" произнес фабрикант Сыромятников. Но большинство участников съезда, состоявшее из представителей профессуры, чиновников и др., всецело поддержало законодательное оформление охраны труда рабочих37.

При всем разнообразии высказанных мнений и оценок по отдельным пунктам38 в целом "Устав о личном найме рабочих и прислуги" официальными кругами (в том числе и в Министерстве финансов) был признан слишком "прорабочим", недостаточно учитывавшим интересы предпринимателей и промышленности, что главным образом и предрешило его судьбу. В основе своей проект фактически представлял попытку эклектического соединения несовместимых идей и тенденций. Законопроектом предполагалось допускать при строжайшей регламентации организацию артелей (какое-то развитие инициативы рабочих) и вместе с тем введение рабочих книжек, являвшихся средством ограничения свободы рабочих, удушения их элементарной "самодеятельности"39.

В январе 1872 г. проект был передан в Госсовет, но его обсуждение не состоялось. В этом же году он был переработан в Министерстве внутренних дел. Затем направлен на отзыв в соответствующие ведомства, вновь были получены разнообразные отзывы, и на этом работы прервались. Они возобновились в созданной в 1874 г. междуведомственной комиссии под председательством П.Л.Валуева40. Для более эффективной и результативной работы ей предоставлялось право подготовленный проект внести в Госсовет без предварительных заключений различных ведомств. В нее были переданы все материалы комиссии Игнатьева.

П.А.Валуев непосредственно сам занимался сведением в единый документ наработок предыдущих проектов. При этом он целенаправленно исключал статьи, которые или содержали либеральные настроения его предшественников, или допускали развитие "самодеятельности" рабочих. Из законопроекта были исключены положения об артелях, а статьи о рабочих книжках стали центральными в работе комиссии41.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8