Национальная культура в России в XVIII веке

4 Передовая общественная мысль в России. Формирование русского просветительства

Общественно-политические взгляды М. В. Ломоносова

П

редставителем передовой русской общественной мысли, выхо-дившей за рамки официальной дворянской идеологии, был М. В. Ломоносов, показавший своей многогранной деятельностью, какие творческие возможности народа скованы крепо-стничеством. Он выступал за ускорение экономического развития России, желая, чтобы она встала вро-вень с передовыми странами Европы. Пути для этого он видел в более полном использовании природных ресурсов, в развитии крупной промышленности, основанной на применении достиже-ний науки и техники, в росте населения, в облегчении повинно-стей и рекрутчины.

До нас дошло далеко не все литературное наследие Ломоно-сова, и о его общественно-политических взглядах мы вынуждены судить по его одам, «словам», письмам. «Слова» произноси-лись на торжественных заседаниях Академии в присутствии двора и предварительно просматривались президентом и акаде-мической канцелярией, а оды и письма были обращены к импе-раторам и их окружению. В безо-бидном по названию стихотворном послании И. И. Шувалову «О пользе стекла» Ломоносов не только создает подлинный гимн в честь науки, но и рисует потрясающую картину рабского труда и бесчинств колонизаторов в Америке. Эта картина не могла не напомнить русскую крепостническую действитель-ность, тем более, что слова «раб» и «крепостной» употребля-лись тогда как синонимы.

Ломоносов настойчиво требовал, чтобы положение человека определялось не титулом, не заслугами предков, а его собствен-ными делами. Нужна была поморская «упрямка славная» и большое презрение к «персонам высокородным», чтобы в пись-мах к всесильному фавориту Елизаветы заявлять, что не наме-рен быть шутом не только у вельмож, но и у самого бога.

На взгляды Ломоносова оказали влияние теория «просве-щенного абсолютизма» и мужицкая вера «в хорошего царя». Не понимая, что самодержавие превратилось в реакционную силу, он возлагал надежды на реформы сверху.

Буржуазная направленность взглядов Ломоносова отчетливо выступила в вопросах просвещения, которому он, как и все про-светители, придавал решающее значение. В области образова-ния Ломоносов выдвигал буржуазный принцип бессословной школы и требование обучения крестьян. «В университете тот студент почтеннее, кто больше знает. А чей он сын, в том нет нужды»,-- смело утверждал он и добился того, что первый в России университет стал бессословным учебным заведением, рассчитанным на «генеральное обучение» разночинцев. Препо-давание в университете на русском языке вместо латинского также было продиктовано стремлением разрушить сословную школу и сделать образование более доступным народу.

Ломоносов требовал запрещения всякого вмешательства церкви в дела науки и просвещения. Московский университет, в отличие от всех университетов мира, по его настоянию, не имел богословского факультета.

Взгляды Ломоносова складывались на рубеже двух этапов в истории русской общественно-политической мысли. Отсюда их внутренняя противоречивость. Непонимание органической свя-зи между самодержавием, крепостничеством и отсталостью страны, объясняющее отсутствие прямых высказываний против феодальных порядков, идеализация Петра I и его преобразова-ний сближали Ломоносова с Татищевым, Кантемиром, Прокоповичем, Посошковым. В то же время буржуазная, антидворян-ская направленность деятельности Ломоносова пробивала доро-гу рождавшемуся русскому просветительству и способствовала формированию антикрепостнического направления обществен-но-политической мысли.

Критика крепостничества

П

рошло всего несколько лет после смерти Ломоносова, как представители этого нового направления выступили с открытой кри-тикой крепостничества.

Солдатский сын, питомец Академии, продолживший образо-вание за границей, Алексей Яковлевич Поленов (1749-- 1816 гг.) в работе «О крепостном состоянии крестьян в России», представленной на конкурс Вольного экономического общества, исходил из общих положений французских просветителей. Кре-постнической теории об извечном существовании рабства он противопоставлял положение о том, что свободные крестьяне были насильственно превращены в крепостных. Невозможно поверить, писал Поленов, чтобы свободные люди добровольно «предпочли рабское состояние благородной вольности и тем вечно себя посрамили, а потомство свое сделали несчастли-вым». Крестьяне, от которых зависит «наша жизнь, наша безо-пасность и наши выгоды... лишились всех почти приличных человеку качеств». У них отняли право собственности и заста-вили работать на других, их продают «и больше жалеют скот, нежели людей», производя «человеческою кровию бесчестный торг» «Археографический ежегодник» за 1958 г., стр. 413, 416, 419, 420, 428..

Крепостного крестьянина Поленов сравнивал с свободным тружеником, который сам распоряжается плодами своего труда, работает усердно, расширяет свое хозяйство, хорошо одевается и питается, создает семью, производит товары для продажи, обогащается сам и обогащает государство.

Как и французские просветители, Поленов утверждал, что крепостничество приведет страну к гибели, доведенный до от-чаяния крепостной крестьянин выступит с решительным про-тестом.

Первым критиком крепостничества в Лифляндии был Иоганн-Георг Эйзен (1717--1779 гг.) -- пастор в приходе Торма, а позже профессор экономии в елгавской Петровской академии Курляндского герцогства. Эйзен написал на немецком языке обширную работу, в которой доказывал, что барщинный труд не только непродуктивен, но задерживает развитие земледелия, промышленности, торговли и городов. Эйзен предлагал отменить крепостничество и отдать крестьянам в собственность их зе-мельные наделы. Он познакомил со своим проектом придворное окружение Петра III и Екатерины II. Императрица в 1764 г. разрешила Эйзену опубликовать в Петербурге на немецком язы-ке часть труда. Эйзен принял участие в конкурсе, объявленном Вольным экономическим обществом, на тему о праве крестьян на собственность, но его радикальные взгляды не встретили поддержки. В ряде своих работ Эйзен продолжал разрабатывать вопрос об отмене крепостничества в Лифляндии. Однако его надежды на реформы сверху не сбылись.

Под влиянием французской буржуазной революции конца XVIII в. в Прибалтике появились еще более радикальные со-чинения. Весьма прогрессивными воззрениями отличался валкский, позднее елгавский адвокат Людвиг Кенеман. В 1790 г. он написал труд «Соображения, достойные внимания». После безуспешных попыток опубликовать его он вместе со своими сторонниками стал распространять это произведение в руко-писных списках.

Кенеман был приверженцем Руссо и Марата. Он резко кри-тиковал французскую «Декларацию прав человека и граждани-на» 1789 г., возмущаясь тем, что во Франции горсточка зажи-точных людей захватила власть и выдает себя за всю нацию, отстранив 19,5 млн. французов только за то, что они не имеют собственности. Кенеман критиковал также буржуазное понятие свободы отмечая, что пока существует имущественное неравен-ство, «естественной свободы» не будет. Под «естественной сво-бодой» Кенеман понимал право каждого человека быть сытым, одетым и не нуждаться.

Крестьянский вопрос в Уложенной комиссии

Р

езкая критика помещичьего произвола, протесты против захвата земель и закрепощения государственных крестьян, про-тив несправедливостей в судебных и административных учреж-дениях раздавались и на заседаниях Уложенной комиссии. Вы-ступления дворянских депутатов Г. С. Коробьина, Я. П. Козельского, крестьянских депутатов И. Чупрова, И. Жеребцова, каза-ка А. Алейникова и др. были актами большого гражданского му-жества, ибо их оппонентами были генералы, князья и сенаторы. Императрица меньше всего была склонна допускать обсужде-ние положения крестьян и крепостного права на заседаниях комиссии. Во главе ее она поставила князя А. А. Вяземского и А. И. Бибикова, незадолго до этого жестоко расправившихся с волновавшимися помещичьими и приписными крестьянами. Оба они не остановились бы перед тем, чтобы заставить наиболее «непослушных» депутатов сложить с себя депутатские полно-мочия.

В выступлениях депутатов, осуждавших крепостничество, проводилась мысль о том, что «невольническое рабство» являет-ся несчастьем для крестьян, что на Украине оно «привело бед-ный малороссийский народ почти в крайнее угнетение и разоре-ние» и принесло ему «крайнее отягощение, нестерпимые налоги и озлобление». Побеги крестьян, по их мнению, вызывались не ленью, склонностью к пьянству и другими пороками, как утвер-ждали крепостники, а действиями помещиков, которые «неснос-ны земледельцам, вредны всем членам общества и государству пагубны». На обвинения крестьян в «пьянстве, лености и мо-товстве» Козельский ответил, что крестьянин «разумеет и впе-ред знает, что все, что бы ни было у него, то говорят, что не его, а помещиково». Самый трудолюбивый человек «сделается нера-дивым во всегдашнем насилии и не имея ничего собственного» Я. П. Козельский. Философические предположения…, СПб., 1768, стр. 90-91.. Ликвидировать побеги можно не жестокими наказаниями кре-стьян, а работой «вольной и не томной». По мнению Козельского, повинности не должны превышать двух дней в неделю, а Поленов утверждал, что для выполнения крестьянами повин-ностей на землевладельцев вполне достаточно и одного дня. Управление крестьянами надлежало передать их собственным выборным.

Однако позиция прогрессивных депутатов и участников кон-курса была непоследовательна и внутренне противоречива. За-щищая интересы крестьян и предлагая меры улучшения их положения, они, по меткому выражению Г. В. Плеханова, «споткнулись о порог», которым был вопрос «о личной зависи-мости крестьян» Г. В. Плеханов. Сочинения, т. XXI, стр. 269.. Первым попытался перешагнуть этот порог белгородский однодворец Андрей Маслов. По его мнению, поме-щики «безмерно отягощают крестьян», которые «каждый день беспосредственно на их работе находятся». Помещик «того не думает, что чрез его отягощение в крестьянских домах дети с голоду умирают; он же веселится, смотря на псовую охоту, а крестьяне горько плачут, взирая на своих бедных, голых и голодных малых детей».

От этой «пагубы» крестьян не спасут ни отделение их зем-ли от помещичьей, ни регламентация их повинностей, ни рас-ширение их имущественных прав. Единственный выход Маслов видел в лишении помещика права на труд крестьянина, в пере-даче земли крестьянам, в уничтожении всякой возможности вмешательства помещика в их экономическую деятельность. Землевладельцам следует оставить только часть податей, собираемых государством с сельского населения. В этом случае по-мещиками «никто обижен не будет... и крестьяне от невинных бед все избавиться могут законом» Сб. РИО, т. 32, стр. 513-517..

Депутаты Уложенной комиссии и участники конкурса не выступали с требованием немедленной ликвидации крепостни-чества. Они лишь предлагали меры по его смягчению, ограни-чению и постепенному изживанию. Но даже и эти предложения были отвергнуты, а конкурсные работы оказались в архиве.

Просвещение и передовая русская общественная мысль

Т

ем не менее открытое обсуждение крестьянского вопроса, составлявшего главное содержание классовой борьбы в России, придало русской общественной мысли по-литическую заостренность. Публичное порицание крепостниче-ских порядков свидетельствовало о глубоких изменениях, кото-рые происходили в недрах феодального общества, оповещали о начинавшемся его разложении. Конечно, передовые люди России 60-х годов XVIII в. не могли предвосхитить будущее и их требования по крестьянскому вопросу не предусматривали революционных методов. Они прежде всего были людьми эпохи Просвещения и видели путь к общественно-политическим пре-образованиям в распространении науки и знаний, в совершен-ствовании разума.

В этих целях представители молодой демократической интел-лигенции еще на студенческих скамьях начинали трудиться над переводами полезных книг. Эти занятия они продолжали и будучи уже канцелярскими служащими в Сенате или учите-лями в учебных заведениях. Своими переводами они приносили посильную помощь делу распространения и демократизации знаний; их усилиями великие ученые, мыслители, писатели различных стран и времен заговорили на русском языке. В ус-ловиях того времени, когда оригинальных произведений отече-ственной литературы было мало, переводы приобретали черты самостоятельных произведений переводчиков, в которые они вкладывали свои думы.

Помимо различных учебных пособий и обобщающих научно-популярных работ, переводились произведения древних класси-ков, гуманистов эпохи Возрождения, английских философов-материалистов и, наконец, современных французских просвети-телей.

Сочинения французских просветителей ходили по рукам среди студентов Петербурга и Москвы, ими увлекалась столичная дворянская молодежь. Переведенные на русский язык еще в 60-х годах, они издавались для широкого читателя. Своим содержанием эти сочинения расшатывали устои феодального мировоззрения. «Религия, понимание природы, общество, госу-дарственный строй -- все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него» К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 16..

Состав переводимых в России книг свидетельствует об ин-тересе русских читателей к социально-политическим и фило-софским идеям французских энциклопедистов.

Прежде всего русские переводчики обратились к знаменитой «Энциклопедии», объединившей на своих страницах почти всех французских просветителей. С 1767 по 1777 г. было переведено и издано отдельными сборниками более 400 статей, среди них -- наиболее важные философские и политические сочинения, опре-делившие собой идейное направление «Энциклопедии»: «Поли-тика» «Политическая экономия», «Правление», «Деспотическое правление», «Ограниченная монархия», «Демократия», «Само-держцы», «Тиран», «Узурпатор», «Естественное право» и др. Переводчиками этих статей были преимущественно канцеляр-ские служащие Сената, воспитанники Петербургского академи-ческого и Московского университетов: Я. П. Козельский, И. Г. Туманский, С. Башилов, И. У. Ванслов и др.

Исключительное значение для русских современников име-ли сочинения Вольтера. Изложенные в простой и доходчивой форме, они были особенно понятны рядовому читателю. В по-следней трети XVIII в. было переведено на русский язык и из-дано около 60 произведений Вольтера; некоторые из них стали в России почти так же популярны, как и во Франции. Издатель «Словаря исторического» В. И. Окороков объясняет увлечение трудами Вольтера тем, что автор вложил в них «любовь к смертным и ненависть к утеснению».

Наряду с сочинениями Вольтера в России выходили и произ-ведения других энциклопедистов. В 60-х -- начале 70-х годов на русском языке были изданы: «Дух законов» Монтескье (в переводе протоколиста Сената В. И. Крамаренкова), драма-тические произведения Дидро (в переводе сенатского канцеля-риста И. Яковлева), «Разговоры Фекиона» Мабли (в переводе секретаря Коллегии иностранных дел А. Курбатова) и др. Осо-бое внимание привлекал Руссо; его страстная пропаганда демо-кратических идей, изложенных с подлинным художественным мастерством, нашла отклик у русских читателей. Н. И. Новиков считал Руссо писателем, обретшим «славнейшие в нашем веке человеческие мудрости», а Я. П. Козельский сравнивал его с «высокопарным орлом, который превзошел всех бывших до него философов».

Крестьянская война 1773--1775 гг. обострила враждебное отношение правящих кругов к идеологии передовых предста-вителей русской интеллигенции. Возрос надзор за их общест-венной и научной деятельностью. Под особый контроль были взяты переводы и издания книг. Поэтому со второй половины 70-х годов снизилось количество публикуемых переводов сочи-нений энциклопедистов.

Новиковский период в истории просвещения

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5