Конституция 1924 года 
звестно, что Украина стала по существу застрельщиком преобразований, пусковым механизмом процесса реорганизации отношений между "независимыми" советскими республиками. Авторы "Истории государства и права Украинской ССР" более скромно характеризуют место республики в этом историческом процессе, они называют Украину "одним из инициаторов" (подчеркнуто мною. - О.Ч.) образования СССР. Очевидно, это было реакцией на слова М.С. Горбачева, ставшего во время написания книги генеральным секретарем ЦК КПСС. А он говорил, что Советская Украина была инициатором создания Союза вместе с Российской Федерацией и другими республиками*(40).В книге, конечно, упоминается о борьбе с украинскими национал-уклонистами, причем позиция председателя Совнаркома Украины Х. Раковского прямо называется конфедералистской. Кроме того, упоминается в этой связи Шумский, которого в известных документах обычно не отмечали*(41). Вместе с тем Н.А. Скрыпник изображается как противник конфедерализма.В целом же в украинской книге проблема Конституции Союза освещается, пожалуй, даже меньше, чем в работах закавказских авторов.Резко отличается от советской литературы вопроса новейшая книга П. Музыченко "История государства и права Украины", вышедшая в Киеве в 2001 г. Она носит ярко антисоветский и антикоммунистический характер, но дело не в этом. Важнее, пожалуй, то, что автор занимается фальсификацией истории, причем идет порой по линии извращения фактов, которые сам же приводит. К примеру, голод на Украине в 1921 г. объясняется политикой продразверстки, хотя тут же в книге приводятся данные о катастрофическом неурожае вследствие засухи, которая привела к тому, что крестьяне не собрали даже того, что посеяли. Интересно, как можно было проводить продразверстку в условиях отсутствия самого объекта разверстки? Автор вынужден признать колоссальный подъем культурного строительства на Украине в 20-х гг., притом именно по линии коренизации. Однако объяснения этому фактически не дается. Получается, что организовывали такой подъем не Советское государство и не Коммунистическая партия, а какая-то неведомая сила.О Конституции СССР 1924 г. и даже вообще об образовании СССР, в котором активную и своеобразную роль сыграла Украина, в книге даже не упоминается.Любопытную диссертацию по истории Грузии подготовил Э.Щ. Нариманидзе. Конечно, в духе современных настроений она также полна антикоммунизма, антирусизма и даже антиосетинизма. Это все понятно. Однако, как и у П. Музыченко, у грузинского автора не вяжутся концы с концами. Диссертация "Национально-освободительное движение в Восточной Грузии в 1921-1924 гг." должна была показать борьбу грузинского народа против Советской власти, однако народа-то в ней и не видно. Сам автор признается, что были лишь разрозненные отдельные выступления, которые трудно назвать даже движением. Недаром и виднейший грузинский меньшевик И. Церетели отказался примкнуть к тому, что автор называет восстанием 1924 года.Автор называет провозглашение Советской власти в Грузии "российской оккупацией", однако сам же говорит о слабости Красной Армии. Включение Грузии в Закавказскую Федерацию, а затем в Советский Союз, по его словам, было произведено силой. Но какой тогда силой?Э. Нариманидзе в конце своей работы делает рискованное утверждение. Оказывается, что в Грузии и после 1924 г. шла подпольная борьба против Советской власти, если так, то, может быть, сталинские репрессии здесь имели под собой основание?!Проблема истории первой Конституции Союза, конечно, не могла не отразиться и в учебной литературе второй половины 20-го - начала 21-го века. В 1962 г. вышел первый учебник по истории государства и права СССР, написанный историками-юристами, под редакцией К.А. Софроненко. Он призван был заменить собой упоминавшийся уже учебник, появившийся в конце 40-х гг., под редакцией А.И. Денисова. Однако новый учебник сразу был разгромлен на высочайшем уровне - в ведущем идеологическом органе страны - журнале "Коммунист". Одним из главных (если не главным) объектов критики, вернее, поводом для нее, было то, что авторы недоругали И.В. Сталина. А после XXII съезда КПСС ни одна книга не выходила без того, чтобы не лягнуть покойного вождя. А вот авторы учебника позволили себе эту роскошь. Я должен повиниться, что такое преступление совершили не все авторы, а один, и именно автор настоящих строк. Я очень подвел редактора (ругали-то, конечно, Ксению Александровну Софроненко, а не меня, мое имя даже не упоминалось). Бедная Ксения Александровна безмерно доверяла мне и нисколько не правила мой текст, а я вполне умышленно, с прямым умыслом, не стал поливать грязью Сталина по той простой причине, что считал неприличным пинать мертвого льва. Книга, конечно, не восхваляет вождя, но обходится фигурой умолчания, и именно в вопросах образования СССР и первой Конституции Союза. В параграфе по этим сюжетам я просто не стал говорить о роли Сталина в образовании СССР, в том числе и в знаменитом вопросе об автономизации, хотя, конечно, отметил ошибочность этой идеи, но в спокойных тонах."Грубые ошибки" университетского учебника взялся исправить коллектив "конкурирующей фирмы" - Всесоюзного юридического заочного института. В 1966 г. под редакцией Г.С. Калинина вышел новый учебник, где, конечно, была, вполне и с рвением, учтена рецензия в "Коммунисте". На мой взгляд, может быть, не вполне объективный, этот учебник был ничем не лучше, хотя, конечно, и не хуже университетского. Но уж зато разгром Сталина и безмерное возвеличивание Ленина были здесь доведены до беспредельности, а точнее даже, до фактических ошибок.Конечно, главный объект критики авторов книги понятен: это пресловутый план "автономизации", который называется "глубоко ошибочным". При этом, однако, сами авторы допускают фактическую ошибку, утверждая, что существовал ленинский принцип равноправия республик в федерации, которым якобы пренебрег Сталин. Тут явная хронологическая передержка. Как известно, Ленин выдвинул идею союзного государства лишь в октябре 1922 г., а до этого он вполне мирился с той системой отношений, которая существовала как в самой РСФСР, так и в ее связях с другими советскими республиками, которые как раз строились фактически по системе автономизации. Система же эта родилась сама собой, из условий революции и гражданской войны. Другое дело, что в 1922 г. они, очевидно, изжили себя, что и отметил Ленин, выдвигая идею новой конструкции федеративного государства. Таким образом, авторы "автономизации" отнюдь не шли вразрез с Лениным, они просто не додумались до того, что счел правильным Владимир Ильич. В силу сказанного неверно и утверждение авторов, что план "автономизации" нарушил бы тот порядок отношений, который уже сложился между независимыми советскими республиками (условно независимыми). Он как раз бы вполне соответствовал тому, что уже сложилось на практике.Неверно также утверждение авторов, что накануне образования СССР отношения Российской Федерации с независимыми советскими республиками сложились как равноправные. Хотя договоры 1920-1921 гг. выглядели внешне похожими на соглашения равных, в действительности существовала известная система, при которой эти республики находились как бы под рукой России, поскольку высшие органы власти и управления России выполняли, по существу, одновременно и функцию общефедеральных для всего объединения республик.Наконец, неверно положение, что план "автономизации" был личным творчеством Сталина. Как уже отмечалось, дело было значительно сложней.Абсолютно неверно и то, что все республики высказались против "автономизации". Отношение к ней было не так-то просто, о чем тоже уже говорилось. Подобно университетскому учебнику авторы ВЮЗИ упустили из виду Конференцию полномочных представителей республик, которая имела принципиальное значение для образования СССР. И не точна формулировка, что съезд Советов "принял постановление об образовании Союза Советских Социалистических Республик и утвердил Декларацию и Договор об образовании СССР"*(42), дело в том, что названное постановление утверждало Декларацию и Договор и тем самым провозглашало образование СССР, то есть, по существу, все эти акты как бы сливались воедино*(43).Совершенно не верно утверждение о том, что "выполняя решение I съезда Советов, Президиум ЦИК СССР в начале января 1923 года создал конституционную комиссию..."*(44). Как уже говорилось, на съезде даже не упоминалось о Конституции, тем более не давалось никаких поручений на этот счет, и Президиум ЦИК Союза не создавал никакой конституционной комиссии.Далее авторы говорят о разногласиях в названной ими конституционной комиссии и о том, что эти разногласия разрешил XII съезд партии. Как уже отмечалось, и съезд партии ничего не решал о Конституции, хотя споры по вопросам конституционного значения, конечно, были. И после съезда, уже на заседаниях Расширенной комиссии, шел главный спор: что создавать - Конституцию или обновленный Союзный договор.Пять лет спустя вышел новый университетский учебник под редакцией доктора юридических наук О.И. Чистякова и доктора исторических наук Ю.С. Кукушкина. Авторы и редакторы учли, конечно, разгромную критику первого учебника, однако не пошли полностью на поводу у рецензентов. Вместе с тем они внесли нечто новое и вне зависимости от критики прежнего учебника.Так, впервые в учебной литературе появился новый термин для обозначения взаимоотношений государства в целом с его частями - организация государственного единства или форма государственного единства. Термин был предложен в науке О.И. Чистяковым еще в его докторской диссертации и монографии "Становление Российской Федерации (1917-1922)" (М., 1966) взамен неоднозначного понятия "государственное устройство".Конечно, авторы не смогли игнорировать и критики, касающейся роли И.В. Сталина в образовании СССР. Правда, до поносительства покойного вождя они все-таки не опустились, дело ограничилось тем, что Сталина один раз упоминали в надлежащей главе как автора идеи "автономизации" (здесь они повторили известную ошибку, но без проклятий и разоблачительства). Вообще параграф об образовании СССР написан в спокойной уравновешенной манере.Правильнее, чем в учебнике ВЮЗИ, авторы сказали об отношении республик к проекту "автономизации", отметив, что он "вызвал определенное противодействие в партийных органах некоторых республик"*(45).Впервые в литературе авторы высказали мысль о том, что среди руководящих работников Коммунистической партии и государства были две категории людей, склонных к шовинизму и национализму. Одни были действительно злостными противниками интернационализма, другие же просто добросовестно заблуждались.В 1981 г. вышло новое издание учебника ВЮЗИ, "переработанное и дополненное", под редакцией теперь уже Г.С. Калинина и Г.В. Швекова. Авторы действительно исправили некоторые ошибки параграфа об образовании СССР, в частности, вслед за университетским учебником они отметили, что план "автономизации" союзных республик "отражал взгляды многих партийных и советских работников, исходивших из опыта национально-государственного строительства РСФСР..."*(46).Правильней теперь был изложен и вопрос об отношении республик к плану "автономизации". Авторы говорят уже не о тотальном отрицании этого плана, а о том, что в республиканских парторганизациях он встретил различные оценки.Вместе с тем некоторые прежние ошибки сохранились. Отметив, что I съезд Советов Союза решил направить принятые им документы на дополнительное рассмотрение республик, авторы вновь утверждают, что съезд принял вместе с тем решение о разработке Конституции, а Президиум ЦИК создал Конституционную комиссию, выполняя решения съезда, при этом теперь уже "Конституционная комиссия" пишется недвусмысленно с большой буквы*(47).Еще раз повторено и ошибочное утверждение об отношении Ленина к федерации. В учебнике говорится, что Ленин "не определял конкретные черты... федерации". Действительно, при провозглашении РСФСР В.И. Ленин умышленно оставил вопрос о форме федерации открытым, ожидая, чтобы он был решен самими массами, однако при создании СССР было как раз наоборот: массы, во всяком случае партийные, готовы были пойти на автономизацию союзных республик, однако Ленин, и никто иной, выдвинул идею союзного государства и настойчиво проводил ее в жизнь.В 1986 г. вышло новое, уже 3-е, издание университетского учебника, под руководством прежних ответственных редакторов. Оно было заметно переработано, хотя на титульном листе об этом ничего не говорилось. Переработка коснулась, в частности, и проблемы истории первой Конституции Союза. Здесь впервые ей уделяется специальный параграф, который заметно обогащен, хотя автор его не изменился. Параграф открывается вопросом о том, каким документом может оформляться создание Федеративного государства. Авторы подчеркивают, что Конституция, конечно, более авторитетный акт, чем Союзный договор. В этой связи рассматривается вопрос о Конституции или Договоре накануне образования СССР и делается вывод, что на данном этапе не было его конкретного решения. Однако после I съезда Советов данная проблема стала весьма актуальной, поскольку сепаратистские элементы, особенно на Украине, хотели закрепить более слабую форму объединения, фактически конфедеративную.В учебнике вообще более подробно изложена история создания Конституции, правда, в основном на последнем этапе этого процесса, при работе Расширенной комиссии, Комиссии ЦК РКП(б) и IV совещания национальных работников.В учебнике проводится уже известная мысль о преемственности принципов и идей между Конституцией Союза и первым Основным законом Советской России. Авторы показывают не только сходство, но и различия между ними, притом заметные различия.Во всех учебниках отмечалось, что Конституция Союза с неизбежностью привела к изменениям конституций республик. Однако в данной книге показано конкретно, в каких направлениях шли эти изменения, каковы их объективные и субъективные причины. Говорится о разделении функций между общесоюзной и республиканскими Конституциями. Вместе с тем отмечается, что Основные законы союзных республик различались и между собой, что было обусловлено особенностями самих этих национальных государств.Интересно сопоставление Конституций Союза и Закавказской Федерации, в том числе анализ проблемы государственного языка. Авторы отмечают, что в разных республиках он решался по-разному, в зависимости от особенностей национального состава и национальных взаимоотношений. Так, например, в ЗСФСР государственными языками законодательства, во всяком случае, были языки всех входящих в нее республик и русский. Поэтому не более чем клеветой на Советскую власть следует признать утверждение упоминавшегося Р. Нариманидзе, что Советская власть в Грузии привела к ущемлению грузинского языка. Он действовал наравне с другими на всей территории Закавказья, а в Конституции самой Грузии грузинский язык вообще признавался единственным государственным (ст. 10 Конституции ГССР 1927 года). А о русском языке вообще ничего не говорится. О какой же русификации здесь может идти речь?В 1990 г. появился курс лекций по истории государства и права СССР А.С. Емелина, рассчитанный на слушателей Военного Краснознаменного института, в нем, естественно, имеется и параграф, посвященный образованию СССР и первой Конституции Союза. Здесь дается материал, уже известный по литературе, но изложенный сжато, поскольку и вся книга не велика (15 п. л.). Тем не менее, можно указать на подмеченный автором один факт, на который никто прежде, кажется, не обращал внимания: в Конституции СССР впервые говорится о судебных и карательных органах, правда, только высших из них. Однако по этому поводу можно отметить некоторую неточность: дело в том, что Конституция Грузинской ССР 1922 г. содержит специальную главу "О суде", в которой обрисовываются вся судебная система республики и даже некоторые процессуальные нормы.Ошибочно утверждение автора о том, что Первый Всесоюзный съезд советов послал принятые им Декларацию и Договор об образовании СССР в союзные республики на ратификацию*(48). Как известно, в действительности республики должны были обсудить принятые тексты и внести предложения об их усовершенствовании.После разрушения СССР учебный курс по истории государства и права был переименован, естественно, в курс истории отечественного государства и права. Но новые учебники по такому предмету появились не сразу. Первой ласточкой здесь стала серия учебных пособий, вернее, лекционный курс, разбитый по различным периодам. В том числе специальная книга, посвященная периоду нэпа*(49). Ей, как и всей серии, был выдан гриф учебника. В книге в общем повторяется текст, известный по последнему университетскому изданию "Истории государства и права СССР", но имеются и некоторые дополнения. Так, впервые говорится о Конференции полномочных делегаций союзных республик, состоявшейся накануне I Всесоюзного съезда Советов. В этой связи показано юридическое значение ее и документов, ею принятых, а также трансформация правового статуса Договора об образовании СССР, который, по мнению авторов, становится теперь уже по существу законом.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23
|
|
