Исламский фактор в палестинском национально-освободительном движении в XX веке

Религиозный фактор в палестино-израильском противостоянии долгое время не играл существенной роли в отличие от периода еврейско-арабского противостояния до создания Государства Израиль, когда борьбу палестинских арабов направлял религиозный деятель -- муфтий Иерусалима Хадж Амин аль-Хусейни, широко пользовавшийся религиозными лозунгами для мобилизации местного арабского населения.

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что палестинское движение сопротивления, оформившееся к началу 1960-х годов, было по своей сути светским. Его руководители, будучи арабскими националистами, искали идейные основания в социалистических теориях, порой увлекались марксизмом и левачеством и связывали свою политическую судьбу с ориентацией на СССР и другие социалистические страны (частью по идейным соображениям, а частью по расчету). Далеко не все палестинские арабы были мусульманами. Среди них относительно высок процент христиан. Хотя «Братья-мусульмане» и другие радикальные исламские организации имели влияние, Организация освобождения Палестины, признанная единственным законным представителем палестинского народа, рассматривала их скорее как соперников за влияние на массы, чем как возможных союзников.

Со своей стороны, сионистское движение зародилось как светское, причудливо объединив социалистов, марксистов, народников, либералов, консерваторов. Вместе с тем проблемы идентичности предопределили особое отношение к религии. Иудаизм определяет принадлежность к еврейству в не меньшей степени, чем этническое происхождение. И хотя, по словам первого премьер-министра Израиля Давида Бен Гуриона, это государство основано на законе, а не на Галахе (нормативной части иудаизма, регламентирующей религиозную, семейную и гражданскую жизнь), тем не менее в стране религиозные институты не отделены от государства.

Религиозные сионисты, представленные в период сионистской колонизации Палестины партиями «Мизрахи» и «Хапоэль Хамизрахи», полагали, что сионистское движение поставило перед собой верные цели, но его нужно направить в соответствующее русло, обогатить религиозной традицией. Они представляют большую часть религиозного лагеря в Палестине, активно заселяя земли в рамках сионистского проекта.

Результаты войны 1967 года в конечном счете способствовали радикализации на религиозной платформе как части израильского, так и части палестинского общества. Разумеется, эти тенденции развивались постепенно. В палестинском движении они отразили реакцию на оккупацию, разочарование в политике светских лидеров, не способных обеспечить возвращение территорий. Сыграли свою роль общий подъем исламизма на Ближнем Востоке в контексте кризиса светских арабских режимов, отсутствие перспектив решения палестинской проблемы, коррупция среди национальных руководителей, неспособность обеспечить социальную поддержку наиболее бедных слоев, безработица. Основные палестинские радикальные исламистские организации на оккупированных территориях -- «Исламский джихад» и ХАМАС -- оформились соответственно в 1970-х и 1980-х годах. Их подход сводится к созданию исламского государства во всей Палестине, они не признают легитимности Израиля. В Израиле результаты Шестидневной войны послужили мощным стимулом для оформления ряда радикальных религиозных движений, выступивших против любого компромисса по «библейским землям» (прежде всего по Западному берегу, так как в древности эти земли входили в состав Иудеи и Израиля). Многие верующие восприняли захват Западного берега как доказательство «промысла Божьего», возвратившего иудеям исторические святыни. Иудейские фундаменталисты стали активнейшими сторонниками заселения Западного берега и Газы, строительства поселений, привлечения людей и ресурсов. Не случайно радикальное религиозное движение «Гуш эмуним», нацеленное на заселение территорий, возникло вскоре после войны 1967 г. Политически оно организовалось после Октябрьской войны 1973 г., чтобы противостоять возможным территориальным компромиссам.

Особенно явно влияние религиозного фактора на развитие палестино-израильского противостояния проявилось в ходе последней интифады и реализации решения израильского правительства об эвакуации поселений и армии из сектора Газа и из нескольких поселений на Западном берегу.

Палестинское восстание (2-я интифада) на территориях, начавшееся в конце сентября 2000 г. и прервавшее переговорный процесс, известный под названием «процесс Осло», было не первым опытом масштабного сопротивления палестинцев. Интифаду конца 1980-х годов называли «революцией камней». Она была примером кампании массового неповиновения оккупационным властям. Однако начало радикализации палестинского сопротивления на исламской основе было положено именно в период первого восстания палестинцев, в ходе которого появились экстремистские исламистские организации.

Религия и конфликт. - М.: РОССПЭН, 2007, - С. 160

Появление ХАМАС отражало общие тенденции роста исламизма, но в конкретной палестинской действительности он с самого начала имел большие шансы на получение поддержки населения. Сначала израильские руководители недооценили деструктивный потенциал ХАМАС, поскольку до начала первой интифады подавляющее большинство палестинских исламистов (за исключением маргиналов из «Исламского джихада») не проявляло особого интереса к борьбе против  израильской оккупации. Получила достаточно широкое распространение версия, что в 1980-е годы сами спецслужбы Израиля были заинтересованы в укреплении исламистов, надеясь противопоставить их влиянию ООП, которое представлялось им гораздо более серьезным вызовом. Израильтяне действительно проявляли внимание к местным палестинским лидерам, часть которых была связана с исламистами, и оказывали им поддержку.

Мобилизация под радикальными исламскими лозунгами действительно придала интифаде особый бескомпромиссный характер. Происходящие процессы были намного глубже и серьезнее, чем выбор новых методов сопротивления, -- они свидетельствовали об изменении баланса политических сил в палестинском обществе и об изменении психологического настроя. Молодежь, которая сталкивалась исключительно с солдатами оккупационной армии, у которой не сложилось и не могло сложиться опыта позитивного взаимодействия с представителями другого народа, стала носителем той самой слепой ненависти, которую пытались перебороть поколения палестинцев и израильтян, встречавшиеся на неофициальном уровне, а с начала 1990-х годов и на официальных переговорах. Национальное палестинское руководство оказалось в определенной мере дискредитированным. Разбалансированность процесса принятия решений, отсутствие профессионализма, неспособность наладить элементарный порядок привели к тому, что социальные проблемы были в значительной мере отданы на откуп исламистским организациям. Те собирали средства для палестинской бедноты, организовывали обучение молодежи и, естественно, осуществляли нужную им идеологическую обработку населения. В этих условиях политическая роль исламистских организаций, традиционно призывающих к вооруженной борьбе против евреев, объективно возросла. Если бы процесс урегулирования палестинской проблемы шел динамично и успешно, сопровождаясь улучшением благосостояния, то возможности деструктивного влияния ХАМАС были бы сужены. В сложившихся условиях эта и подобные ей радикальные исламистские организации смогли канализировать протестные настроения в русло террора. За время интифады произошла героизация терроризма. Молодые активисты «Движения за национальное освобождение Палестины» (ФАТХ) также не могли не подчиниться доминирующим групповым настроениям.

Молодежь широко вовлекается в террористическую деятельность своим окружением. Групповые правила поведения, выдвигаемые ценности и методы их защиты не могут не восприниматься индивидуумом как обязательные, как определяющие его принадлежность к данной группе, вне которой его не богатая событиями и впечатлениями жизнь теряет смысл и остроту. Через готовность разделить эти групповые требования пролегает путь к быстрому социальному признанию, столь желанному для многих молодых людей.

Широкое использование террористов-смертников в ходе интифады можно объяснить как идеологической обработкой самих смертников и их окружения, так и весьма приземленными расчетами. Более того, такой метод борьбы особенно болезненно воспринимается в Израиле, поскольку каждый может стать жертвой фанатика и привычные методы обеспечения безопасности выглядят неадекватными. Серьезный политический и психологический эффект имеют также постоянные обстрелы палестинцами израильской территории ракетами «Кассам».

Уход из сектора Газа стал серьезнейшим испытанием на прочность израильского и палестинского обществ. Для Израиля было важно добиться полного подчинения закону всех организаций и отдельных лиц независимо от того, являются они светскими или религиозными. Новая парадигма во взаимоотношениях с палестинцами, которая должна была дать Израилю возможность избавиться от контроля над значительной частью палестинского населения и одновременно от необходимости полагаться на переговоры с лидерами Палестинской администрации, была избрана в отсутствие перспектив переговорного процесса и, главное, при неспособности палестинских властей нанести удар по исламистским террористическим организациям.

Вывод израильских войск и поселенцев из сектора Газа и из ряда поселений Западного берега не только не способствовал усилению позиций Палестинской администрации, но скорее ослабил их. Палестинцы не случайно были серьезно озабочены по поводу последствий избранной израильтянами стратегии одностороннего отделения. Она привела к укреплению радикальных сил в Газе, поскольку создала впечатление эффективности ведущейся ими вооруженной борьбы (ХАМАС выдвинул лозунг «Четыре года сопротивления дали больше, чем десять лет переговоров»). Перспектива превращения Газы в изолированный от внешнего мира анклав и неизбежное при этом дальнейшее ухудшение социально-экономической ситуации в секторе также играли на руку экстремистам.

В этом контексте внушительная победа ХАМАС на выборах в парламент автономии в конце января 2006 г. была хоть и неожиданной, но закономерной. Предсказывали, что ХАМАС получит не менее 40 из 132 мест, но даже эти весьма щедрые прогнозы оказались неверными -- исламисты получили более половины мест. В чем же причины столь мощного прорыва к политической власти? Прежде всего, они связаны с тем, что ХАМАС является, по мнению ряда исследователей, социальным движением. Ему удалось в отсутствие государства создать определенную инфраструктуру, особенно в сфере образования, занятости, здравоохранения. Многолетние усилия ХАМАС на этом направлении дали свой результат и, конечно, обеспечили этой организации массовую поддержку палестинского населения. Светские власти оказались полностью дискредитированными. Слабое руководство, не способное представить населению четкую стратегию решения национальных задач, не смогло ничего противопоставить исламистам. Для многих именно ХАМАС символизирует ответственность за судьбу палестинского народа, дисциплину и честность. Хамасовцы в отличие от сторонников «Исламского джихада» воспринимаются не как наемники и бандиты, а как свои люди, для которых проблемы создания социально справедливого общества стоят на первом плане. Исключает ли такой подход террористическую деятельность? К сожалению, нет.

В настоящее время мир является свидетелем усиления религиозной составляющей в этнополитических конфликтах в целом и в палестино-израильском противостоянии в частности. Очевидно, что влияние, оказываемое религиозным фактором на конфликт, не конструктивно.

Сегодня экстремизм и рост нетерпимости способны отбросить все положительное, что было достигнуто в контексте палестино-израильского взаимодействия. Свидетельством именно такого масштабного регресса явилась израильская операция «Литой свинец», омрачившая конец 2008 и начало 2009 года. В попытке уничтожить инфраструктуру организации ХАМАС израильская армия атаковала арабские поселения в секторе Газа, стремясь прекратить обстрелы Израиля ракетами «Кассам», количество жертв среди мирного населения автономии достигло нескольких сотен. Учитывая существующие тенденции в развитии конфликта, следует ожидать ответных действий со стороны палестинцев.

Ни один политический аналитик не способен сегодня предсказать развитие событий в этом «горячем» регионе, но это не отменяет твердого намерения мирового сообщества искать пути мирного урегулирования на Ближнем Востоке. Несмотря на то, что решение пока не найдено, это не означает, что его не существует. В наши дни Святая Земля все еще ожидает мира под своими оливами.