Индия эпохи Моголов

Инициатором восстания и выразителем ненависти к английским поработителям стала бенгальская армия, состоявшая почти из 140 тыс. сипаев, навербованных в Бихаре, северо-западных провинциях и Ауде. Нет сомнения в том, что К. Маркс имел в виду именно эту армию, когда писал 30 июня 1857 г.: «С первого же взгляда становится очевидным, что покорность индийского народа зиждется на верности туземной армии, создавая которую, британские власти в то же время впервые организовывали общий центр сопротивления, каким никогда до этого не обладал индийский народ».

Бенгальская армия вербовалась помимо мусульман из высших индусских каст, главным образом брахманов и раджпутов, представлявших в ней те социальные слои, которые в годы, предшествовавшие восстанию, неуклонно теряли свой экономический и социальный статус, подвергаясь налоговому ограблению. Это были выходцы из мелких феодальных землевладельцев и верхних прослоек общинного крестьянства, чьи земли переходили ростовщикам, а также туземным служащим налогового аппарата.

Достаточно указать, что в районе Канпура, ставшем одним из важнейших очагов восстания, с установления английской власти и до 1840 г. прежние наследственные собственники потеряли 35% земель. В районе Алигарха между 1839--1858 гг. сменились хозяева земли на площади свыше 160 тыс. га. Английские налоговые чиновники отмечали, что больше всего потеряно земель раджпутами, зато у представителей торгово-ростовщической касты -- бания -- земельные владения увеличились более чем на 43%.

При продаже земли с аукциона страдали не только собственники, но и мелкие держатели, которые или теряли все свои права, или получали держание на менее выгодных условиях. Этот процесс затронул интересы не только раджпутов и брахманов, но и мусульманского населения северо-западных провинций, дававшего бенгальской армии почти одну треть ее состава.

К этой основной причине недовольства у бенгальских сипаев добавлялись и другие: отмена надбавок (батта) к жалованью во время несения службы за пределами Бенгальской провинции, введение нового условия при найме в армию, обязывавшего сипая служить за пределами Индии, в том числе и за морем, что было недопустимым с религиозной точки зрения для членов высших индусских каст. К этому следует добавить все более и более откровенное презрение, которое стали проявлять к индийским сипаям английские офицеры, часто не стеснявшиеся говорить им в лицо бранное слово «ниггер». Это недовольство еще более обострялось под влиянии антианглийской агитации, которую вели всюду и в самих сипайских полках ваххабитские проповедники и многочисленные «факиры». Когда английское командование стало перевооружать сипайскую армию нарезными ружьями, среди сипаев распространился слух, что обертка патрона смазана свиным и коровьим жиром и что, срывая ее зубами при заряжении винтовки, сипаи становятся нарушителями религиозного закона.

3.2 Восстание в сипайской армии

Восстание началось 10 мая 1857 г. в трех сипайских полках в гарнизонном городе Мируте, расположенном неподалеку от Дели.

В начале 1859 г. Тантия Топи, искусно маневрируя, прорвался за р. Нармада в надежде поднять против англичан население Махараштры. Но его небольшой, измученный в боях отряд, неотступно преследуемый англичанами, не смог поднять маратхов на восстание. Поняв безнадежность своего замысла, Тантия Топи вновь ушел на север и продолжал здесь партизанскую войну. Но 7 апреля 1859 г. он был выдан англичанам одним из заминдаров. Его судили, и 18 апреля Тантия Топи был повешен. На суде он гордо заявил: «Я хорошо-знаю, что, вступив на путь борьбы против англичан, я приговорил себя; к смерти. Я не признаю вашего суда и незачем вести следствие». Так, с гибелью Тантия Топи закончилась кровавая борьба индийского народа, попытавшегося сбросить цепи колониального рабства.

Недовольство новыми порядками ширилось. Появились религиозные проповедники, призывавшие к борьбе за изгнание чужеземцев-англичан. Одним из таких проповедников самом начале XIX века был Шах Абдул Азиз. Его проповедь была обращена к мусульманам, которых он призывал следовать идеям, проповедовавшимся арабскими ваххабитами, своеобразными мусульманскими пуританами, призывавшими к возвращению к демократическим порядкам, якобы существовавшим в среде мусульман при возникновении ислама. Эти индийские ваххабиты призывали также к освобождению Индии от власти неверных. Проповедь ваххабитов нашла отклик не только среди мусульманских низов Северной Индии, особенно у городского ремесленного и мелкого торгового люда, которым они обещали полное освобождение от всех поборов после изгнания неверных, но и среди мусульманской землевладельческой прослойки, наиболее пострадавшей от налоговой политики англичан и потерявшей частично или полностью свои земельные владения. Последние в изгнании англичан видели надежду на восстановление господства мусульманской знати в Индии, как было при власти Великих Моголов. Ваххабитские проповедники говорили; «Священная война -- наиболее выгодное дело. Подобно тому как дождь приносит блага всем людям, животным и полям, так и война с неверными дает благо всем, кто участвует в ней. Эти выгоды двоякого рода: общие -- участниками в которых являются даже идолопоклонники и все живущие на земле, и особые выгоды, участниками в которых являются лишь избранные классы, при этом не в одинаковой степени. В соответствии с успехами священной войны возрастут и милости бога: дожди в нужное время, обилие продуктов, народ будет свободен от всяких забот, поскольку возрастет его богатство. Вырастет также количество ученых, справедливых судей, честных истцов и милосердие богатых. Все это увеличится в сотни раз, когда будет восстановлен блеск мусульманской религии и когда мусульманские цари, опираясь на могучие войска, введут повсюду мусульманские законы. Вы только сравните Индию с Туркестаном и Турцией, сравните современное состояние Индии, когда она стала страной неверных, с Индостаном два-три века назад, и вы увидите разницу в ниспосылаемых на нее благах и в количестве мусульманских ученых». В 1831 году в области северо-восточнее Калькутты вспыхнуло антипомещичье и антиростовщическое восстание крестьян, вождь которых, по J имени Титу Мийан, использовал в борьбе лозунги демократических проповедников ваххабизма, призывавших к установлению равенства на земле. Ваххабитские организации были рассеяны по всей Индии.

В 30-х годах центром, откуда распространялась проповедь ваххабитов, была Патна, административный центр нынешнего штата Бихар.

Правительство было вынуждено принять меры к успокоению Северо-западных провинций. В 1822 году оно назначило комиссию, которой было поручено проверить все акты продажи земли по решению налоговых судов. Однако, проработав несколько лет и удовлетворив десяток-другой заявлений пострадавших, правительство, очевидно, не без нажима со стороны новых помещиков, прекратило работу комиссии и в 1833 году закрепило существующее помещичье землевладение, введя закон о «временном заминдари» с пересмотром налоговых ставок через 20 лет. Одновременно стали проводиться мероприятия по определению суммы земельного налога с крестьян-общинников различных категорий.

Колониальное правительство видело растущую ненависть к себе среди индийских крестьян и ремесленников. Однако правительство думало, что народ, задавленный бесконечной нуждой, рассеянный по сотням тысяч мелких изолированных общин, раздробленный на бесчисленное множество каст и религиозных сект, бессилен и не имеет никого, кто поднял бы его на борьбу против иноземных грабителей. Единственно кто мог объединить этот народ и руководить им в национально-освободительном восстании, как полагали англичане, была старая феодальная знать. Но колониальные правители знали ей цену и справедливо презирали ее, видя рабскую покорность, с какой титулованные марионетки терпели вторжение англичан даже в те права и привилегии, которые были гарантированы им в грамотах (санадах), полученных от Ост-Индской компании. Никто из князей не посмел выразить ни малейшего протеста, видя, как Англия поглощала одно княжество за дру-гим. Одни терпеливо ждали, когда и их поведут на заклание, другие униженно вымаливали пощаду. Чувствуя свою силу, английские колонизаторы начали в 50-х годах наступление на владетельных князей. Чтобы расширить сферу непосредственной эксплуатации индийского народа, англичане приступили к аннексии целых феодальных княжеств. В нарушение договоров и неоднократных деклараций об уважении к законам и обычаям страны колонизаторы отказались признавать право князей передавать свои владения в случае отсутствия родных сыновей тем, кого они усыновляли, без особого разрешения колониального правительства. На этой основе генерал-губернатор Индии лорд Дальхузи (1846-- 1856 гг.) присоединил к владениям Ост-Индской компании княжества Сатара, Джанси, Нагпур и Самбхаль-пур. Там, где не было такого предлога к аннексии, правительство отбирало у князей наиболее ценные территории в уплату накопившихся по субсидиарным договорам долгов. Так была присоединена к английским владениям самая богатая область Хайдерабадского княжества -- Берар, Дальхузи, объясняя мотивы, побудившие его к аннексии Нагпура и Берара, писал в своем отчете: «Следует помнить, что, получив в свое обладание Берар и соседние районы Нагпура, британское правительство приобрело самые лучшие хлопковые округа на всем индийском континенте и тем самым создало дополнительный канал снабжения, с помощью которого можно будет покрыть недостаток в сырье одной из наиболее крупных отраслей промышленности Англии».

В других случаях у правительства было всегда наготове обвинение в дурном управлении. На таком основании в 1856 году было аннексировано княжество Ауд. При всей справедливости этого обвинения, однако, не кто иной, как сами англичане, были более всего повинны в грабеже и насилиях, царивших в Ауде.

Тем менее англичане были склонны считаться с мелкопоместной знатью. В целях увеличения налоговых поступлений колониальное правительство начало проверку документов, на основе которых эта мелкая феодальная знать пользовалась налоговыми льготами. Этой проверке подвергались и обширные владения индусских храмов и мусульманских мечетей и мелкие владения брахманов и мусульманского духовенства и всякого рода служебные держания земли. В результате большое количество таких привилегированных, не облагаемых земельным налогом владений было англичанами конфисковано. По словам Дизраэли, конфискация таких земель только в двух провинциях, в Бенгальской и в Бомбейской, дала правительству дополнительный доход в сумме 870 тыс. фунтов стерлингов. В 50-х годах эта «проверка» шла полным ходом, и не было ни одного привилегированного землевладельца, который бы не дрожал за свою судьбу и, следовательно, не выражал бы недовольства политикой правительства. Но колониальное правительство твердо было уверено в силе своих сипайских армий, созданных им в осуществление английской политики «не только завоевать народы, но и заставить их самих защищать эти завоевания», как выразился один английский парламентарий.

Действительно, в течение ста лет индийские сипаи верой и правдой служили своим господам. В походах они получали, кроме жалования, специальную надбавку, им позволяли грабить взятые с бою города и села. Говоря об индийских войсках, К. Маркс писал, что это были «одетые, сытые, выхоленные, избалованные англичанами сипаи» К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XI, ч. I, стр, 239. 60.

Однако положение сипаев стало постепенно ухудшаться по мере того, как завершалось завоевание Индии. Не стало ни надбавок, ни военной добычи. Сипай-ские войска превратились в полицейских, используемых для охраны тюрем, казначейств и конвоирования почты и денежных пересылок. Иным стало и отношение английских офицеров не только к рядовым сипаям, но и к индийцам-командирам. Вынужденные прежде скрывать перед сипаями свои подлинные чувства к ним, как к представителям покоренного народа, английские офицеры теперь на каждом шагу подчеркивали свое национальное превосходство, третировали сипаев, независимо от их звания, боевых заслуг, как людей низшего сорта. Сам представитель департамента по контролю за делами Индии Верной Смит, выступая в 1857 году в английском парламенте, был вынужден признать резкое ухудшение отношений между английскими офицерами и сипаями и весьма неодобрительно отмечал, что английские офицеры без всякого стеснения называли своих сипаев оскорбительной Кличкой «черномазые».

В сипайской армии постепенно назревало недовольство. Когда же англичане потерпели позорное поражение в войне с афганцами в 1838--1842 годах и потеряли свой военный престиж, это недовольство в сипайских войсках стало выливаться в прямые акты неповиновения.

Большое возмущение сипаев вызвало наступление английских властей и на другие привилегии, которыми пользовались сипаи бенгальской армий, а именно ни обязательство не отправлять бенгальских сипаев в заморские военные экспедиции. С 50-х годов командование начало вербовать пенджабских сикхов, чтобы противопоставить их хиндустанцам. По новым условиям вербуемые сипаи не имели права на указанную привилегию, и старые сипаи из брахманов и раджпутов справедливо ожидали, что постепенно эти условия будут общими для всех нанимающихся в бенгальские войска.

Некоторые из числа более дальновидных представителей английского командования, в частности Чарлз Непир, еще в 40-х годах предупреждали об опасности, которая зрела для англичан в сипайской армии. Тем не менее ни Ост-Индская компания, ни британское правительство не желали слушать эти предостережения, самонадеянно полагая, что они смогут так же легко расправиться и впредь с изолированными вспышками недовольства в сипайских войсках, как это им удавалось в прошлом. Преувеличивая религиозные разногласия среди индийцев, они не допускали возможности общего восстания. Им казалось, что эти религиозные предрассудки так разъединяют бенгальских сипаев, что их общее выступление совершенно немыслимо и что всегда остается возможность подавить бунт индусов силами мусульман и, наоборот, бунт мусульман -- силами индусских сипаев.

Делийцы дали бой англичанам и 23 июня в годовщину Плессийской битвы 1757 года. При артиллерийской поддержке сипаи бросились на английские позиции и начали теснить противника. Один английский командир, участник этой битвы, говорил, что сипаи дрались прекрасно и один момент он был уверен в неизбежности поражения англичан. Барнарду все же удалось устоять, опять же благодаря пришедшему в этот день подкреплению из Пенджаба.

Несомненно, неуспех этой операции, как и многих других, предпринимавшихся делийцами, объяснялся не только плохими военными способностями их командиров, но и наличием предателей в Дели и даже в военном совете.

Постоянные неудачи, которыми оканчивались вылазки сипаев, еще больше усиливали недоверие сипаев к своим вождям, а это вело к дальнейшему падению дисциплины.

Сипаи не без основания подозревали в измене ближайшее окружение Бахадур-шаха. Впоследствии Бахадур-шах на суде, учиненном над ним англичанами, говорил, что сипаи обвиняли его слуг в связи с англичанами и, в частности, его жену Зинат Махал, его врача Ахсануму-хана и даже арестовали последнего, а его дом разграбили. Они арестовали также отца Зинат Махал и даже требовали выдачи ее самой. Более того, солда-ты угрожали свергнуть самого Бахадур-шаха и посадить на престол Мирзу Могола.

Упадок дисциплины в значительной степени был причиной поражения сипаев под Наджафгархом, где они пытались перехватить посланные из Пенджаба тяжелые осадные орудия, без которых англичане не могли начать штурм Дели. Из Дели в Наджафгарх были посланы нимачские части и рохилкхандская бригада Бахт-хана. Нимачцы, придя под Наджафгарх, отказались повиноваться Бахт-хану и, вместо того чтобы занять позицию вместе с рохилкхандцами, встали отдельно от них в соседнем селе. Об этом разладе в сипайских частях стало быстро известно англичанам. Их командир Никольсон неожиданно атаковал нимачцев. Последние дрались героически. Этот бой 25 августа окончился только тогда, когда не осталось ни одного нимачца, способного драться. Рохилкхандцы же, не поддержав нимачцев, отступили обратно в Дели.

18 июня Произошел кровопролитный бой на ближних подступах к Гвалиору. В этом бою погибла Лакшми Баи, вложившая всю свою душу в борьбу против английской власти и как командир кавалерийской части в войсках Тантия Топи проявившая незаурядные военные способности и беззаветную храбрость. О гибели Лакшми Баи, ставшей народной героиней, существует немало рассказов и легенд. Лакшми Баи, пишет индийский историк Саваркар, готовясь броситься в начавшуюся битву, остановилась, чтобы выпить шербет, в этот момент раздались крики, предупреждавшие ее, что на нее мчится отряд английской кавалерии. Рани со своими четырьмястами всадников бросилась навстречу и дальше последовало то, что рассказал один из английских очевидцев этой схватки. «Прекрасная рани, -- говорит он, -- вступила сразу же в бой и дала отпор войску сэра Роуза. Она бросала свой отряд в одну атаку за другой, и, хотя этот отряд редел все больше и больше, рани продолжала оставаться в его первых рядах, снова и снова собирая в один кулак по временам рассыпавшихся сипаев, проявляя при этом изумительную храбрость. Однако все было напрасно. Брошенный Роузом отряд всадников на верблюдах уничтожил остатки ее отряда. И все же рани оставалась на поле битвы». Но вот прорвавшийся английский гусар, как рассказал этот очевидец, выстрелом из пистолета ранил княгиню, за этим последовал удар палашом, и Лакшми Баи, смертельно раненная, упала с коня.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11