Теория речевых актов и ее место в современной лингвистике

Как писал Сальвадор Мадариага, «Средний уровень честности в повседневной жизни англичан исключительно высок, что проявляется в обычном равнодушии к детальным предостережениям относительно обмана и мошенничества. Это ценное социальное качество становится еще более сильным под воздействием развитого чувства социальной службы (social service)». Живость чувства «социальной ответственности» в Англии -- первое, что обращает на себя внимание и заслуживает восхищения стороннего наблюдателя, отмечает С. Мадариага [35, С. 21].

Англичане слывут аристократами. Причем аристократизм у британцев столь же силен у человека из народа, сколь и у придворных. Каждый человек в Англии -- аристократ для другого человека [35, С. 27].

Среди индивидуальных черт британца наиболее важной, по мнению С. Мадариаги, является самоконтроль -- неиссякаемый источник энергии психологического механизма англичан. И, наконец, мы должны упомянуть такие черты англичан, как снобизм и лицемерие, которые психологи называют «предохранительным клапаном индивида», столь необходимым в атмосфере жестких морально-социальных требований общества [35, С. 29].

Выводы:

Особенности национального характера и культурные традиции непосредственно влияют на коммуникативное поведение английской и русской языковой личности. Одни и те же речевые акты в одних и тех же коммуникативных ситуациях реализуются ими зачастую по-разному, с использованием разных языковых средств. Соответственно, для двух рассматриваемых коммуникативных культур по-разному могут пониматься коммуникативная целесообразность и правильность речи.

Поскольку речевые акты похвалы/комплимента являются оценочными, при изучении национально-культурных особенностей английской и русской коммуникации особого внимания заслуживает вопрос о выражении эмоций, и причем, важно знать не только, какие эмоции испытывают представители этих двух культур в тех или иных ситуациях, в чем прослеживается много общего, но, прежде всего, как они их проявляют. Данные различия, которые будут рассмотрены в следующей главе, находят яркое отражение в речевых актах похвалы/комплимента.

ГЛАВА 3 РЕЧЕВЫЕ АКТЫ ПОХВАЛЫ/КОМПЛИМЕНТА В РУССКОЙ И АНГЛИЙСКОЙ КОММУНИКАТИВНЫХ КУЛЬТУРАХ

Попытки исследования оценочных высказываний уже предпринимались в лингвистике. Комплимент и похвала квалифицированы как важнейшие речевые жанры с положительной оценочной семантикой. В настоящей главе определена семантика этих двух понятий и изучена их этимология.

Специфика русской и английской культуры, особенности национального характера представителей двух лингвокультурных общностей определяют различия в оценочном сознании русских и англичан. При этом национально-культурная специфика речевых актов похвалы/комплимента в русском и английском речевом общении проявляется как в содержании высказываний, так и в их форме.

3.1 Этимология слова «комплимент» и история изучения комплимента

Словарь современного русского литературного языка дает следующее толкование: «Комплимент - похвала, вызванная стремлением сказать любезность или польстить кому-либо». Таким образом, комплимент здесь выступает синонимом похвалы и лести.

Однако в толковых словарях, изданных еще до 1917 года, в частности в Словаре церковно-славянского и русского языка, комплименту дается несколько иное определение: «Комплимент - учтивые слова, выраженные изустно или письменно; приветствие». А Новый и полный российско-франко-немецкий словарь, сочиненный и дополненный по словарю Росiйской Академии» 1813 года, под комплиментом понимает еще и поклон. Из этого следует, что в 19 веке комплимент отождествлялся как с вежливыми словами, так и с приветствием и поклоном.

Чтобы объяснить эти расхождения в толковании одного и того же понятия, проследим этимологию слова «комплимент». Анализ имеющихся в нашем распоряжении словарей позволяет представить ее следующим образом.

Первоначально из латинского языка старофранцузским и североиспанским языками был заимствован глагол “complire”, образованный от глагола “plire” префиксальным способом. Он означает «наполнять», «заполнять», «внушать», «преисполнять», «выполнять», «совершать», «завершать», «исполнять» и др. (Латинского-русский словарь). В испанском языке в результате деривации глагола “complir” со значениями «выполнять», «исполнять» возникло существительное “complimiento” - «выполнение», «исполнение» (Испано-русский словарь). Чуть позже к ним присоединились переносные значения «изобилие», «чрезмерность», «преувеличение». Они были образованы, очевидно, от латинского прилагательного “plenum” со значениями «полный», «наполненный», «преисполненный» (Латинско-русский словарь). Учитывая темперамент южан и склонность к преувеличениям, похвалам и лести, лексема “complimiento” стала отождествляться с проявлением вежливости, воспитанности и уважения к другим. В конце концов, негативная коннотация сменилась положительной со значением «вежливые, учтивые слова», «свидетельство любезности, галантности» и использовалась, в основном, в придворном церемониале. Очевидно, тогда же под комплиментом стали понимать еще и приветствие. Возможно, приветствие и поклон в сознании людей того времени отождествлялись друг с другом, поскольку первое неизменно сопровождалось вторым.

Следует отметить, что сегодня глагол “complir” и существительное “complimiento” несколько видоизменились. Это объясняется тем, что архаичный префикс “com-“ поменялся на префикс “cum-“ (Латинско-русский словарь).

Широкое распространение искусство комплимента как обязательная форма придворного этикета получило при дворе Людовика IV. В минуете комплимент считался непременным атрибутом танца и приобрел характер целой специальной речи, произносимой на его протяжении.

Таким образом, развитие значений слова «комплимент» происходило в испанском языке. Затем они проникли во французский и посредством последнего вошли в массовое употребление в немецком языке.

В начале 18 века лексема «комплимент» вошла в лексический состав русского языка и впервые появилась в бумагах Петра I 1701-1702 гг. Но на вопрос о том, из какого языка русский заимствовал слово «комплимент», пока трудно ответить однозначно. Большинство словарей утверждает, что это французское слово, и споры ведутся, в основном, по вопросу о его прямом или опосредованном заимствовании. В конце 19 - начале 20 века отождествление комплимента с поклоном, а затем и с приветствием, восходящими к испанскому языку, русским языком были утрачены, и комплименты в значении поклона употреблялись только по традиции: «при появлении нового гостя встают и делают комплимент и даже в том случае, когда вновь прибывший не замечает это, и повторяют этот поклон при ближайшей встрече с ним. Находясь с кем-нибудь в беседе, новому гостю кланяются оборотясь к нему всем корпусом, но никак не боком. При подобных комплиментах во всяком случае не становятся спиною к бывшему своему собеседнику» [36, С. 18-19].

Таким образом, расхождение в толковании комплимента объясняется утратой некоторых значений лексемы, а именно - «приветствия» и «поклона», как следствие изменившихся этикетных норм поведения в обществе.

Не стоит забывать о том, что комплимент является синонимом похвалы - одной из основных целей эпидейктической речи. Описание эпидейктической речи впервые представлено в труде Аристотеля «Риторика». В зависимости от адресата и цели речевого акта, Аристотель выделяет три рода риторических речей: совещательные, судебные и эпидейктические. Целью последней он называет похвалу или хулу, а объектом произнесения хвалы - прекрасное и добродетель [37, С. 46].

Проблема прекрасного является одной из главных проблем риторической эстетики Аристотеля. Он говорит о том, что важно не прекрасное само по себе, а его желательность. Следовательно, риторика, целью которой является убеждение, должна убедить кого-то в красоте того или иного предмета или человека. Кроме того, важно доказать, что данный предмет вполне достоин похвалы и при этом совершенно не обязательно, чтобы красота была реально присуща ему. Достаточно убедить слушателя в желательности данного предмета, и он станет восприниматься как прекрасный. При этом важно отметить, что для Аристотеля прекрасным является прежде всего полезное для других.

Автор «Риторики» отмечает, что прекрасное, будучи «желательно само ради себя, заслуживает еще и похвалы, или что, будучи благом, приятно потому, что оно благо. Если таково содержание понятия прекрасного, то добродетель есть прекрасное» и, следовательно, заслуживает похвалы [37, С. 43]. Однако добродетель представляется Аристотелем дифференцированно, и, значит, все виды добродетели - справедливость, мужество, благоразумие, щедрость, великодушие, бескорыстие, кротость, рассудительность, мудрость - прекрасны и заслуживают похвалы.

Древнегреческий ритор подчеркивает, что прекрасным является то, что есть только в одном человеке, и людей, обладающих крайней степенью какого-нибудь качества, нужно принимать за людей, обладающих добродетелями.

При произнесении похвалы особое внимание следует уделять тому, в какой среде произносится похвала, и восхвалять то свойство человека, которое наиболее ценится у людей данного класса.

В случае если не находишь, что сказать о человеке самом по себе, Аристотель советует сравнить его с другим, но только с людьми знаменитыми, так как, «если он кажется лучше людей, достойных уважения, его достоинства от этого только выиграют» [37, С. 47].

Автор риторики уравнивает совет и похвалу, мотивируя это тем, что, что в совете служит поучением, при изменении способа выражения может стать похвалой. «Так что когда хочешь хвалить, посмотри, что бы посоветовать, а когда хочешь дать совет, посмотри, что бы ты мог похвалить» [37, С. 47].

При похвале допускается преувеличение, так как похвала имеет дело с понятием превосходства, которое является прекрасным. Вообще же, преувеличение больше всего подходит к эпидейктическим речам, потому что «оратор имеет дело с деяниями, признанными за неоспоримый факт; ему остается только облечь их величием и красотой» [37, С. 46].

Для произносящего эпидейктическую речь предпочтительным является настоящее время, так как похвала или хула произносится по поводу чего-нибудь существующего.

Что касается стиля, то здесь главным, с точки зрения Аристотеля, является ясность: если речь не ясна, она не достигнет цели. В эпидейктической речи уместен средний стиль, предназначенный для того, чтобы усладить слушателя.

Если говорить о лексической системе речи, то здесь автор «Риторики» рекомендует использовать общеупотребительные слова, избегать употребления сложных слов, делающих речь холодной, и необычных выражений, которые могут быть неверно истолкованы.

Некоторые лингвисты настаивают на дифференцировании комплимента и похвалы. Так, например, О.С. Иссерс говорит о том, что для похвалы основной целью является положительная оценка, а для комплимента - сообщить о благорасположении [38, С. 2]. Исследователь отмечает, что «для похвалы показателем успешности… является принятие оценки, показателем неудачи - ее отклонение», «для комплимента даже несогласие адресата с говорящим не означает неуспеха…», а также утверждает, что похвала предполагает оценку качеств, знаний, умений адресата, и, чтобы получить похвалу, нужно совершить нечто, проявив себя с положительной стороны. Комплимент же не ограничен в этом плане [38, С. 2]. Однако эти различительные нюансы не обладают высокой степенью значимости для нашего исследования, поэтому в его рамках мы будем исходить из синонимичности понятий «похвала» и «комплимент» и будем использовать их как равнозначные.

Изучив особенности эпидейктической речи, можно сделать вывод о том, какие требования должны были предъявляться в прошлом к комплименту как малой форме эпидейктической речи.

1. Объектом комплимента является то, что заслуживает похвалы.

2. Адресатом комплимента становится тот, кто обладает какой-либо добродетелью, т.е. крайней степенью какого-нибудь положительного качества.

3. Произнося комплимент, говорящий должен учитывать личность слушающего.

4. Для комплиментов наиболее характерно использование таких тропов, как гипербола, сравнение, эпитеты и градация.

Такими были основные требования к эпидейктической речи в античной риторике, и со временем они почти не изменились. Это объясняется тем, что наиболее последовательное изучение и развитие эпидейктической речи наблюдается именно в античности. Немаловажную роль в этом сыграло и то, что, начиная с IV века до н.э., и вплоть до эпохи Возрождения, риторика использовалась в основном для составления и произнесения политических речей и для церковного проповедничества.

Не является исключением и русская риторика. Здесь, до конца 17 века ведущую роль играли дидактические «Поучения» и хвалебные «Слова», составленные по канонам византийского ораторства, сочетающимся с народной устноречевой традицией и южнославянскими речевыми традициями.

Начиная с конца 17 века, русская риторика, а вместе с ней и эпидейктическая речь вступили в новую веху своего развития. Светское красноречие вновь стало актуальным. Причиной тому послужила реформаторская деятельность Петра I.

С введением новых светских форм развлечений и, в частности, ассамблей, широкое распространение в этот период получили правила хорошего тона. Именно поэтому в 1708 году появилась книга «Приклады, како пишутся комплименты разныя». В ней приводились образцы формул, которыми следует начинать письмо, выражать свои чувства к даме, формулы, удобные для заключения письма, а также образцы интимной, поздравительной и официальной переписки.

На основе этого мы можем сделать вывод о том, что в 18 веке использование комплимента ограничивалось сферой эпистолярной речи.

В 19 веке сфера использования комплимента значительно расширилась. Он стал элементом устного этикетного общения и трактовался как особенная форма похвалы, знак склонности и привязанности [39, С. 25].

На основе изученной литературы о светском этикете («Хороший тон» (1881), «Правила светской жизни и этикета» (1889), «Светский человек, изучивший свод законов общественных и светских приличий» (1880)), можно четко выделить требования, предъявляемые к использованию этого речевого жанра в 19 веке.

В первую очередь, руководства по этикету советовали избегать говорить комплименты тем людям, с которыми мы знакомы лишь шапочно, или же быть в этом отношении очень осторожными и разборчивыми [39, С. 191].

Делать комплименты барышне мужчина мог только тогда, когда «вполне уверился в расположении к себе девушки» [36, С. 61-62]. Если же он не уверен в ее симпатии к нему, «никогда не должен льстить ей, так как грубая похвала приводит девушку к убеждению, что она имеет дело с пустым человеком, слову которого нельзя верить» [36, С. 62].

Молодым девушкам и женщинам из скромности запрещалось делать комплименты, «из опасения стать в неловкое положение» [40, С. 159].

Комплименты между мужчинами были не только не приняты, но и считались неприличными, по крайней мере, в тех случаях, когда они не сопровождались легкой иронией, то есть не облекались в форму невинной шутки [40, С. 159].

Слыша похвалу родителям, молодые люди должны были отвечать, благодаря и скромно подтверждая эту похвалу, но ни в коем случае ничего не добавлять [40, С. 159].

В книгах о хорошем тоне настоятельно рекомендовалось не отождествлять комплимент с лестью, четко дифференцируя их: «Комплиментами называют те любезности, которые говорят лицам по какому-либо поводу, вернее сознательно преувеличенный отзыв о качествах лица, с целью доставить ему удовольствие, но не ради извлечения выгоды, чем отличается от лести» [36, С. 161]. Лесть строго осуждалась и должна была возмущать каждого порядочного человека [41, С. 158-159].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14