Финансовый капитал как системообразующий базис экономики - (реферат) 
p>Если экономике открыты перспективы высокой эффективности и высокого благосостояния, то общество способно стать либеральным и освоить институты свободы применительно к отдельному человеку. Можно согласиться с теми западными учеными, которые связывают воедино глобализацию развития экономики и начало эры "постколлективизма". Между тем экономические процессы не являются ни автоматическими, ни стихийными. Они включают неопределенность и вероятность, происходит формирование множества вариантов развития, выбор и конкуренция вариантов. Они наполнены живой человеческой активностью. Поведенческий пласт экономики постоянно сталкивается с проблемами, решение которых требует усилий государства: обеспеченность информацией и поддержка науки, контроль и предотвращение социальных конфликтов, экологическая защита, расширение мировых рынков и т. п. Огромна роль государства в организации публичных широкомасштабных дискуссий по вопросам социальных и политических приоритетов и направлений развития общества. Чем глубже преобразование государства от института насилия к институту интегрирования общества как субъекта общественного сознания5, тем большее значение для развития государства приобретает создание экономических механизмов целостности экономики, базисом которой является финансовый капитал. С одной стороны, он обусловливает формирование экономических институтов централизации экономики и общества, с другой - определенная замкнутость экономики и грань между экономикой и социальной сферой, поддерживаемая не только финансовым капиталом как системным базисом экономики, но и развитием государства как центра институциональной эволюции, создает для каждого из них (экономики и государства) эффект взаимодействия внутренней и внешней сфер. Информационный обмен между ними несет новые энергетические импульсы, создает источники неравновесно. сти и поддерживает режим самоорганизации в развитии как экономики, так и общества [6, с. 149, 150, 240]. В этой связи роль государства не уменьшается, а возрастает как в отношении к обществу, так и в отношении к финансовому капиталу и в определенном смысле в отношении к экономике в целом. Качественные сдвиги всегда связаны с переходами через неопределенность, через поисковый хаос, через формирование и выбор множества вариантов, среди которых могут иметь место и катастрофические, и т. п. Это - ситуация бифуркации. Она опасна, но плодотворна. Ее конструктивной основой является реализация потенциальной возможности дистанцирования друг от друга экономики и социальной сферы, понимаемой глобально как система общественных формальных и неформальных институтов во главе с государством. Бифуркация в экономике начинается, когда превалирует политика, а не экономика, и преодолевается, когда политическая воля перестает быть узкополитической: государством осмысливаются экономические перспективы и оно в то же время способно возглавить процесс осознания ситуации и выбора общественных институтов. Таким образом, в той мере, в какой речь идет об эволюции общественных, государственных и экономических институтов, проблема эффективного государства не только не отвергает проблему либерализации общества, но служит механизмом ее реализации. Хотя и невозможно перекинуть мост от методологического уровня рассуждений к конкретным вопросам реформирования российской экономики, очень важно осознать, как к ним подходить, что нужно точно знать в отношении допустимого и недопустимого в содержании исследовательской программы. В этой связи целесообразно сформулировать следующие тезисы. Первый. Можно разделить этапы трансформации, в рамках которых специфически соединяются капитализация экономики, либерализация общества и превращение государства в центр развития системы институтов, но нельзя разделить эти стороны реформирования или отказаться от какой-то из них. Второй. Рационализация общественного производства должна учитывать логику образования уровней экономики. В этом плане важно, что рыночное равновесие по Кейнсу имеет содержание метакругооборота производительного капитала. Поэтому поднятие производства из экономического спада в той мере, в какой здесь необходим структурно-уровневый подход, не является отраслевой проблемой. Как минимум это финансово-денежная проблема. Вместе с тем неверно упрощать денежно-финансовый аспект и сводить проблему инвестирования к процентной политике ЦБ или к бюджетной политике правительства. Третий. В грубом приближении можно утверждать, что российская переходная экономика оказалась на втором структурном макроуровне, как бы пропустив первый, во всяком случае не раскрыв его возможностей до конца. Просто возврат к первому уровню невозможен, если речь не идет о глубокой деградации экономики и общества. Рыночная трансформация общественного производства должна опираться на алгоритм перехода от одного макроэкономического уровня к другому: от второго к третьему и уже затем в рамках метакругооборота финансового капитала — к первому. Четвертый. Каждому структурному уровню присущи свои комплексы данных, зависимых и независимых переменных, определяющих адекватное экономическое равновесие, которое в принципе можно интерпретировать в терминах саморазвития, а не на языке статики или динамики общественного производства, избегая их противопоставления. Важно понимать системный характер регуляторов экономики, выражающий как особый характер рыночного равновесия на разных уровнях экономики, так и единство уровней. Пятый. Главным объектом регулирования должны быть данные, но это регулирование многовариантно в смысле меры прямого воздействия государства на данные (объем дохода, денежная масса, собственность на капитал как базис залогового кредитования). Шестой. Проблема регулирования не сводится к искусству государственного управления. Скорее, должна быть достигнута гармония институциональных, структурных хозяйственных, структурных социально-экономических и технологических компонентов олигопольного рынка. Гармония такого рода должна учитывать специфику субъектов и особенности рынков в пределах разных макроуровней. Например, первый макроуровень нуждается в поддержании конкуренции и создании государством соответствующих "правил игры". На втором очень сильны тенденции монополизации, которые здесь просто необходимы, так как служат механизмом формирования как автономий разных рынков, так и комплекса отношений национальной экономики с мировым капиталом. На третьем макроуровне существенную роль играют партнерские отношения в рамках кооперации финансовых субъектов высокого ранга (крупных финансовых капиталистов, денежных и финансовых властей) при условии высокой подвижности финансовых ресурсов, равносильности финансовых, стоимостных, трудовых критериев экономического роста и изотропности всех уровней экономики в отношении указанных критериев. Седьмой. Вторым по значению объектом регулирования должны быть зависимые переменные, природа которых двойственна. Применительно к третьему макроуровню существует необходимость формирования и реализации государством трех стратегий: капитального коэффициента, нормы капитализации и нормы монетаризации. Они должны содержать как меры по поддержке спонтанной рыночной тенденции приближения указанных величин к их предельным значениям, лежащим в пространстве предельного цикла расширенного воспроизводства национального капитала, так и институциональные решения, обеспечивающие формирование адекватной системы экономических субъектов с учетом структурно-уровневого характера экономики и рыночного равновесия. Предложенные тезисы не вписываются в привычный взгляд на вещи. Польза их в том, что они намечают практический аспект логики структурно-уровневой рыночной системы и открывают логические перспективы содержательного анализа переходной экономики в России. Важно перестать ограничиваться поиском аналогий без доказательств или использовать аргументы по принципу "даже в развитых капиталистических странах.... ". Взгляд на социализм в аспекте перспектив его рыночной трансформации Для понимания перспектив развития финансового капитала и российской экономики на его основе следует уяснить, что происходящая в стране рыночная трансформация не означает становления рынка свободной конкуренции. ^ Это присутствует лишь как момент в сложной рыночной экономической системе, которая и создается. Государство, как совершенно очевидно, не уходит из экономики, а претерпевает свою рыночную трансформацию и формирует свою нишу в экономической иерархии. Оно не только вынуждено было начать рыночную трансформацию, но и активно в ней участвовать в качестве субъекта рыночного поведения на макроуровне. Процесс рыночной трансформации нуждается не только в "правилах игры", но и в материальной поддержке в части образования и обслуживания внешнего и внутреннего долга, защиты от депрессии фондовых рынков при одновременном регулировании бюджетно-денежного равновесия (стабилизации), в регулировании внешних экономических отношений. Пора это осмыслить как явление рынка, а не рамочных условий для запуска рынка, причем осмыслить в логике становления рынка, а не его ограничения. Сейчас для всех очевидно, что снятие с предприятий бюджетной регламентации погрузило их в рыночную среду, но без адекватной для нее инфраструктуры. Главным здесь является отсутствие инвестиционного денежного оборота как механизма формирования инвестиционного спроса и инвестиционного предложения и воздействия на инвестиционную сферу такого долговременного критерия, как предельная эффективность капитала. Речь идет об отсутствии финансового рынка внутри сферы производства как компонента системы финансово-денежных рынков, или системы макроуровня. Проблема связана с неполной рыночной трансформацией бюджетно-денежного оборота, характерного для социалистической экономики, а вовсе не с ослаблением роли государства в экономике. Прохождение фазы бюджета было обязательным для всех видов денежных потоков, что придавало бюджетно-денежному обороту свойство синкретичности: фактически в него были вписаны разные критерии, но их действие проявлялось через дискретность бюджетно-денежного оборота и включало насильственное приведение всех процессов к размерности живого труда. При этом из бюджета шел поток финансовых ресурсов на предприятие. Ему отвечали критерии эффективности ОПФ, капиталоемкости и т. п. Затем в рамках предприятия этот поток прерывался и замещался товарно-денежным оборотом, в котором деньги выступали мерой стоимости, а последняя играла роль денежной формы затрат живого труда, полных балансовых затрат труда, приведенных затрат труда и т. п. Если первый поток находил "успокоение" в ОПФ, то второй - в произведенном продукте. Госплан и его структуры можно считать встроенным механизмом, благодаря которому товарно-денежный оборот тоже получал свою меру дискретности, так как его денежные пропорции регулировались приоритетным планированием сверху натурально-вещественного оборота. Реализация произведенного продукта обусловливала денежный поток от предприятия к бюджету, в котором товарные деньги трансформировались в доход, агрегированной формой которого и был бюджет. Наличие агрегированной, бюджетной формы для дохода в целом обеспечивало дискретность оборота потребительских доходов, которые всякий раз были функцией планирования бюджета. Это создавало режим минимизации потребительских доходов. Рыночное преобразование бюджетно-денежного оборота предполагает осмысление соответствий (несоответствий) устройства социалистической экономики рыночному равновесию по Кейнсу. Последнее связано с тем, что социалистическая экономика может быть интерпретирована как'специфическая, социалистическая форма рыночного равновесия по Кейнсу. Речь идет о том, что социализм создал специфическую форму -в ее основе лежало замещение производительного капитала общественной кооперацией живого труда - метакругооборота производительного капитала, которая как бы зафиксировала и пролонгировала кризисный механизм, встроенный в классический рынок на таком историческом этапе, когда он представлен микроэкономикой, замкнутой на саму себя, еще не имеющей выхода на макроструктурные уровни. Что это за механизм? Его основу в рамках капиталистической экономики составляет рынок предложения (рынок производителей), который постепенно созревает и вычленяется в самостоятельный феномен внутри исторически исходного конкурентного рынка спроса (рынка потребителей). Конкретно это означает, что формируется блок индустриальных отраслей - топливно-энергетических, сырьевых, инвестиционных, — масштабы которого постепенно становятся соизмеримыми с размерами потребительского рынка. Внутри индустриального блока возникают относительно независимые от оборота дохода инвестиционные денежные обороты. Рынок предложения создает одновременно не только само товарное предложение, но и предложение денег в виде и кредитных денег, обеспечиваемых залогами производительного капитала, и трансформированных в деньги долговременных финансовых активов. Вспомним, что Кейнс видел в этом определенное затруднение для экономики [5, с. 369]. На наш взгляд, его можно сформулировать как угрозу замещения денег финансами, тем самым придание специфическим, финансовым деньгам, деньгам индустриального рынка как такового, статус универсальных денег. Это способно подчинить экономику тенденциям "производства ради производства". Если говорить более конкретно, то кейнсианская модель позволила решить пять конструктивных задач. Во-первых, преодолеть угрозу "производства ради производства" и разрыва рыночного пространства. Во-вторых, сформировать благодаря расщеплению капитала на его функциональные формы гиперболическое распределение собственности (распределение по гиперболе) на капитал в денежной форме, дополнив внутри его собственность крупных денежных монополистов собственностью среднего класса и собственностью на потребительский трудовой доход. Это подготовило переход в постиндустриальное общество с его трехклассовой структурой, трансформацией заработной платы в доход и преобразованием монопольных рыночных структур в олигопольные. В-третьих, решалась проблема занятости в условиях интенсификации производства и НТП путем формирования вокруг ядра традиционных индустриальных отраслей периферии трудоемких производств и услуг, в том числе за счет огромного расширения финансово-денежного сектора в структуре рынков. В-четвертых, в сферу государственных приоритетов было включено регулирование кругооборота дохода и поддержание стабильного уровня дохода и нормы сбережений. В-пятых, на макроуровень было вынесено регулирование инфляции в условиях, когда ее факторами становятся ожидания, с одной стороны, собственников денег, а с другой - производителей. Ни одна из указанных задач не стояла и не решалась в рамках социализма. Однако социалистическая модель хозяйствования обеспечивала трансформацию замкнутой микроэкономики в раскрытую, приведенную к макроструктурным механизмам рыночного равновесия, при этом подчиненную осуществлению внутренних тенденций развития микроэкономики в направлении индустриализации общественного производства и НТП. В рамках социализма кругооборот производительного капитала в прямой форме не мог существовать (там нет капитала и частной собственности). Микроэкономика осуществляет себя в формах, аналогичных метакругообороту: денежные структуры, при капитализме непосредственно связанные с производительным капиталом, при социализме формируются как таковые - собственно товарные и денежные потоки, регулируемые государством. Тем самым имела место как бы развернутая модель индустриализации и НТП. В ней, с одной стороны, снято противоречие рынков предложения и спроса и, соответственно, открыт горизонт для устойчивой тенденции к перенакоплению, а с другой - рыночное равновесие макроуровня сведено к примитивному равновесию спроса и предложения по аналогии с конкурентным рынком микроэкономики, но в отличие от него балансируется натурально-вещественный оборот в целом и бюджетно-денежный оборот в целом. Получается, что компоненты рыночного равновесия по Кейнсу замещаются социалистическими дублерами: вместо денег и банковской системы как субъекта банковского процента - ЦБ как кассовый центр бюджета; вместо производительного капитала как субъекта предельной эффективности капитала - Госплан и его система межотраслевых и внутриотраслевых натуральных связей, суммированных в межотраслевом балансе ВВП; вместо дохода и его массового субъекта (с участием государства), реализующего определенный уровень сбережений в отношении к доходу, -Минфин, определяющий в форме бюджета практически всю совокупность пропорций чистого дохода общества. Перед нами квазирыночное равновесие, так как изменены не только компоненты рыночного равновесия, но и само его содержание. Во-первых, социалистическому квазирыночному равновесию присуща тенденция к разделению и обособлению вертикальных оборотов - натурально-вещественного и стоимостного. Соответственно, возникает квазиравновесие спроса и предложения. Причем чем сложнее отраслевые связи, тем примитивнее бюджетно-денежные отношения, подавляемые оборотом потребительных стоимостей. Макроуровень как бы втягивается в микроуровень, государство теряет стратегические ориентиры, социализм постепенно вползает в режим плановой стихийности. Таким образом, если в рыночной экономике метакругооборот производительного капитала имеет тенденцию к усложнению экономики и к усилению ее способности к системной эволюции на принципах самоорганизации, то социалистическая форма метакругооборота производительного капитала имеет тенденцию к деградации. Во-вторых, социалистический бюджетно-денежный оборот включает в себя приоритет бюджетного инвестиционного оборота. При этом плановое инвестирование служит основой примата кредитно-денежного оборота перед налично-денежным, а внутри кредитно-денежного - примата долговременного кредитования перед текущим. С точки зрения рынка социалистическая финансовая система может быть интерпретирована как квазифинансы. Тем самым в той мере, в какой государство переключило на себя формирование спроса, оно включило развитие рынка предложения как бы с опережением реальной индустриализации. Оба указанных момента сформировали социалистическую модель воспроизводства как модель, сочетающую в себе приоритет экстенсивных факторов, прежде всего полной занятости, и перенакопления в качестве универсального принципа инвестирования. Это означает, что само по себе падение эффективности капиталовложений и текущего производства не может изменить кардинальных свойств социалистического общественного производства. Потолок развития наступает, когда исчерпываются ресурсы труда и капиталовложений. Во-первых, должна быть создана диверсифицированная отраслевая индустриальная структура, достаточно полнокровная, чтобы агрегировать крупные межотраслевые комплексы (сырьевой и топливно-энергетический, инвестиционный, потребительский), от которых зависит формирование и регулирование определенного типа экономического роста - трудоемкого, капиталоемкого, нейтрального. Статистика обнаруживает их уже в середине 60-х годов. Однако централизованное плановое управление не способно оптимизировать народное хозяйство как совокупность данных комплексов, так как это по сути финансово-производственная структура, осуществляющая приведение пропорций и динамики ВВП к пропорциям и динамике производительного капитала. В результате спонтанно сформировавшаяся структура межотраслевых комплексов действует отрицательно - как накопитель и усилитель инерции избыточной индустриализации и перенакопления [II]. Во-вторых, прежде чем достигнуть потолка, социалистическая экономика формирует переутяжеленную отраслевую структуру, для которой больше невозможно распределение отраслей внутри межотраслевого баланса ВВП симметрично относительно линии разделения капиталоемких и трудоемких отраслей как взаимо-дополнительных. Симметрия начинает складываться относительно границы выравнивания уровня капиталоемкости, т. е. ось балансовой симметрии проходит между сырьевым и инвестиционным комплексами, превращая потребительский комплекс в периферию экономики. Тем самым капиталовложения превращаются в монофактор (по крайней мере в доминантный фактор) социалистического экономического роста. Происходит перегруппировка макроуровня таким образом, что экономическим фокусом и центром планового управления становится бюджет, в котором наращивается дефицит и подготавливается инфляция. В-третьих, использование социализмом в качестве рамочной модели экономического роста экстенсивной модели, навязывающей общественному производству постоянную индустриализацию, привело не только к сверхиндустриализации и к превращению экстенсивного экономического роста в псевдоэкстенсивный. В нем сочеталось два парадоксальных момента. С одной стороны, вовлечение в производство капиталовложений давало меньший прирост национального дохода, чем привлечение труда. Парадокс здесь в том, что капиталовложения в этот период приобрели статус монофактора экономического роста и народное хозяйство находилось под прессом дефицита капиталовложений. С другой стороны, каждая единица прироста занятых нуждалась в таком приросте капиталовооруженности, которая не компенсировалась увеличением производительности труда. Экономический рост становился простой функцией роста капиталовложений, производственная и финансовая база которых уменьшалась. Можно говорить, что структура общественного производства стала потенциально инфляционной. К середине 80-х годов социалистическая экономика созрела для рыночной трансформации, и общество стало быстро проникаться этой идеей. Последний звонок прозвенел в конце десятилетия, когда начался экономический спад в своей простой наглядной очевидности: установились отрицательные приросты ВВП и инвестиций. ' В заключение подчеркнем роль точки отсчета для формирования идеологии рыночной трансформации и ее программ. На наш взгляд, одинаково опасны две вещи: считать социализм в буквальном смысле нетоварной, натуральной экономикой и полагать, что политическая воля имеет ограничения только в самой себе или, что то же, в социально-политическом базисе реформирования. Оба подхода способны привести к необратимой деградации экономики. Еще страшнее, что конфронтация сторонников этих подходов способна сдвинуть общество с позиций системной эволюции социализма в бездну революции и гражданской войны. Однако не следует искать истину в компромиссе. Необходимо прокладывать траекторию рыночной трансформации, отталкиваясь от понимания природы социалистического квазирыночного строения и перспектив развития индустриальной экономики в сложную структурно-уровневую рыночную систему. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. НГ-политэкономия. 1998. № 9. Май. С. 4.
2. Белoусoв А. Системный кризис как вызов российскому обществу // Проблемы прогнозирования. 1998. № 2. 3. Маршалл А. Принципы экономической науки. Т. 1. М. , 1993. С. 132, 133. 138, 139. 4. Хикс Дж. Р. Стоимость и капитал. М. , 1988. 5. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М. , 1978. 6. Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М. , 1994. 7. Евстигнеева Л. , Евстигнеев Р. Российская реформа в контексте теории Кейнса // Вопросы экономики. 1997. № 3. С. 107. 8. Евстигнеев В. Денежная эмиссия и переходная экономика // Вопросы экономики. 1997. № 10.
Страницы: 1, 2, 3
|
|
