скачать рефераты

скачать рефераты

 
 
скачать рефераты скачать рефераты

Меню

Финансовый капитал как системообразующий базис экономики - (реферат) скачать рефераты

Финансовый капитал как системообразующий базис экономики - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    Финансовый капитал как системообразующий базис экономики

Политика реформирования российской экономики поставила множество проблем внедрения капитала как в экономику, так и в общественное сознание. При этом сложился интересный парадокс: ставится и решается большое количество конкретных вопросов, так или иначе связанных с капиталом (капитализация, уставный капитал, частный капитал, акционерный капитал и т. п. ), но вне поля зрения остается общее представление о капитале - что такое национальный капитал как система разных функциональных капиталов, каковы функции капитала в формировании рынка. Данный парадокс отражает то обстоятельство, что на первом этапе реформирования проблемы капитала являются вторичными по отношению к развитию рынка. На наш взгляд, за этим стоит не что иное, как противоречие, о котором речь впереди. Однако сформулировать его нужно теперь. С одной стороны, трансформация у нас была сориентирована на создание финансово-денежных рынков вокруг бюджета как сферы образования дополнительных финансовых ресурсов и рыночной стабилизации рубля, с другой - эта задача носила характер автономных (от общественного производства) макроэкономических преобразований, в дополнение к которым была осуществлена рыночная трансформация микроуровня путем многошаговой приватизации и таким образом образован реформаторский базис частной собственности. Однако не были созданы механизмы структуризации частной собственности и частного капитала -механизмы системного взаимодействия микро- и макроэкономики. А рынок, если в нем сложилось мощное индустриальное ядро, не может обходиться без таких механизмов. Почему же все произошло так, как произошло? Если иметь в виду идейную подоплеку, то общественное сознание переоценило трансформационные возможности рынка свободной конкуренции, приписав ему и только ему экономические основания либерализации. Если рассматривать вопрос в историческом ракурсе, то перестройка государства, бывшего субъектом централизованного планирования, в субъект финансово-денежного управления экономикой направляла усилия реформаторов на преодоление натурализации социалистического общественного производства, а также на расширение рыночной периферии. Объективно либерализация в объеме нового общественного строя была не нужна, хотя нужна была либеральная идеология как фокус и усилитель социально-политической поддержки реформ. Итак, первый этап реформирования можно оценить как преобразование советской модели социализма в модель, лишь наполовину освобожденную от структур и идеологии рыночного социализма. Это - частичное реформирование, так как рыночный социализм есть симбиоз концепции рынка свободной конкуренции и государственного "косвенного" регулирования. Все дело в том, что любые модели социализма в той мере, в какой макроуровень развернут не в структурах макроэкономики, а в структурах государства (точнее - в его функциях), практически не выходят из пространства фирмы, т. е. микроэкономики. Точно так же и любые модели рынка как сферы функционирования предприятий являются моделями общественного производства как микроэкономики. И те и другие отвечают условиям экстенсивного типа развития. Его историческое время заканчивается вместе с образованием индустриального ядра и созреванием необходимости перехода к последовательно интенсивной, а затем и постиндустриальной экономике. Если экономика не производит смену типов экономического роста вовремя, она входит в режим перенакопления, падения эффективности и отрицательных приростов. Именно так и было на старте реформ. >Формирование . финансово-денежного капитала отвечало на трудности государства в этом плане. При этом одновременное сохранение за государством лидерства в трансформации реального сектора экономики - государство осталось главным финансистом и главным инвестором - создало барьер для нормальной рыночной стыковки микро- и макроуровней. Индустриально развитая экономика вовсе не сокращает вмешательства государства в рынок, но создает рыночные институты государственного участия в экономике, общим основанием которой становится финансовый капитал. Роль финансового капитала как нового базиса рыночной экономики не понята у нас ни государством, ни обществом. Тем самым складывались условия для неадекватного соединения экстенсивной и интенсивной моделей индустриального рынка. >Данный факт породил избыточно широкое поисковое поле вариантов реформирования, а значит, избыточно широкое поле проб и ошибок рыночной трансформации. Такое расширение коридора формирования вариантов рыночной трансформации ведет к аккумуляции ошибочного выбора, если он возникает. А это просто неизбежно, так как политика (по крайней мере на первом этапе реформирования) превалирует над экономикой, а общественное сознание отрывается от объективно необходимых траекторий экономического развития. >Какова должна быть стратегия рыночной трансформации общественного производства, обеспечивающей экономический подъем? На этот вопрос нельзя ответить, не ставя проблемы капитала как нового системного базиса экономики. Но избыточно широкий коридор выбора вариантов затуманил данную проблему. Государство на радость прокоммунистической оппозиции пытается регулировать экономику "по частям": отдельно финансово-денежный сектор, отдельно традиционные отрасли общественного производства и т. д. Фактически реформа втягивается в китайскую модель двухсекторной экономики, что неадекватно современной российской экономике с мощным индустриальным ядром, приблизившейся к исторической границе между индустриальной и постиндустриальной стадиям развития. Завершение первого этапа реформ и исчерпание исходной теоретической модели рынка свободной конкуренции совпадают. С одной стороны, все негативы можно приписать исходной теоретической модели. В этом направлении активно работает оппозиция. С другой стороны, все конструктивные предложения просто в силу их направленности против негативов оказываются сориентированными и против исходной теоретической модели. Любопытный пример дает статья советника аппарата правительства РФ М. Делягина. Он пишет: "Решая экономические проблемы, государство все еще по инерции ориентируется на либеральную идеологию" [I], отождествляемую им с моделью рынка свободной конкуренции. Это дает ему основание (ложное, на наш взгляд) противопоставлять либерализму рыночное государственное регулирование, вместо того, чтобы противопоставлять абстрактному либерализму (и адекватной ему идеологии взаимного отталкивания рынка и государства) действительный (имеется в виду философская триада "абстрактное - конкретное - действительное") либерализм, в рамках которого индивид как важнейший исходный субъект истории помещен в сложное многокритериальное пространство структурно-уровневой экономической системы. В этом случае либеральная идеология требует углубления анализа и замещения системы "рынок-государство" системой "капитал-государство". Последняя должна быть развернута в совокупность двух параллельных структур: глобальной инвестиционной денежной системы во главе (и на основе) с финансовым капиталом и социальной системы общественных институтов во главе с государством как верховным социальным субъектом. Смена приоритетов реформирования должна быть осуществлена на стыке между первым и вторым этапами реформирования, но она не может быть простой, непосредственной реакцией на негативные стороны (попыткой исправить ошибки) рыночной трансформации. Причем, подспудный смысл данных сторон остается невыясненным. В этом случае обществу грозят стратегические просчеты: например, замена макроэкономического уровня реформирования микроэкономическими при непонимании того, в чем суть отношений к общественному производству государства и финансового капитала, а также того, каково место финансового капитала и государства в структурно-уровне-вом строении рыночной экономики. Смену приоритетов необходимо выверить объективной логикой становления рыночной экономики, которая вытекает из базисных функций капитала. Но именно этот аспект капитала совершенно не проработан наукой и не освоен общественным сознанием. Показательна позиция Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. Например, А. Белоусов считает, что системный кризис российской экономики, хотя и имел корни в советской модели, своим размахом обязан "воздействию социального макропроекта либеральной модернизации на советское общество.... " [2, с. 20]. Более того, утверждается, что реформе не удалось остановить спонтанного саморазрушения экономики социализма, которое началось с середины 70-х годов. Справедливо оценив ограниченность абстрактной либеральной модели, Белоусов вовсе не противопоставляет ей модель сложного рынка, в которой бы взаимодействовали институциональные субъекты разного уровня, а либерализация выражала существование массового собственника. Остаются в стороне и проблема рыночной трансформации на базе капитала, и вопросы взаимодействия капитала и государства. Напротив, используется методология политэкономии социализма. Она альтернативна, а значит, в известном смысле адекватна парадигме абстрактного либерализма: логика строится на взаимодействии "социального субъекта" (государства) и "хозяйственных агентов" (рыночных субъектов микроуровня), субъект разрабатывает "правила игры" для хозяйствующих агентов, содержание экономического регулирования состоит в "увязке сдвигов в производственно-отраслевой структуре индустриальной системы с изменениями в структуре конечного спроса" [2, с. 37]. Однако самораспад социализма начался как раз потому, что государство больше не могло управлять экономикой как суммой ресурсов, с одной стороны, и совокупностью хозяйственных агентов, или хозрасчетных предприятий, - с другой. Возникли проблема объекта как сложной системы кругооборотов и оборотов капитала, продукта и доходов, проблема субъекта как сложной многоуровневой институциональной системы экономики и, наконец, проблема синергетического развития экономики на принципах самоорганизации в пространстве широкого социального контекста экономических процессов. Тем самым мы получили проблему рынка с встроенными вертикальными структурами. Чтобы понять его природу и перспективы развития, исходя из этой природы, нужно исследовать связь "капитал - рынок" как систему становления национального капитала, включая и аспект отношений государства и капитала, а самую рыночную трансформацию как процесс разворачивания разных аспектов рыночной макроэкономики, базисом которой является финансовый капитал в отличие от базиса микроэкономики - производительного капитала. На наш взгляд, раскрыть содержание нового рыночного базиса экономики, трансформирующего ее в систему рынков, адекватную высокому технологическому уровню общественного производства, можно только концентрируя анализ на проблеме финансового капитала. Вместе с тем финансовый капитал - наиболее общая начальная категория рыночной трансформации: это такой объект частной собственности, который позволяет сразу же сформировать определенное распределение этой собственности и тем самым задать систему социально-экономических субъектов общественного производства. Предполагаемый подход обладает большой "разрешающей способностью" с точки зрения практического видения проблем. В частности, если мы исследуем рыночную трансформацию как становление национального капитала, мы должны определить ту историческую точку, когда экономика выходит за рамки оптимизации ресурсов и становится зависимой от базисной роли финансового капитала. Этот вопрос просто не виден в рамках методологических возможностей микроэкономического подхода. В нем все сложные структурные проблемы рыночной трансформации укладываются в формулу "серьезно нарушилась структурная целостность индустриальной системы" [2, с. 23], Зададим риторический вопрос: нарушилась целостность отраслевой структуры перенакопления, целостность инфляционной отраслевой структуры, сложившейся к началу реформ? Другой пример "методологической слепоты": вне внимания остаются институциональные (формальные и неформальные) и структурные, воспроизводственные процессы внутри рынка, которые дают начало как углублению рыночной трансформации, так и освоению государством рыночного поведения. С нашей точки зрения, мы имеем дело не с теоретическим, а с историческим противоречием начального этапа переходной экономики, идеологически связанным с исходной либеральной моделью. Оно состоит в том, что массовая, ваучерная приватизация, создав жесткую связь дохода с собственностью, не создала (что, кстати, невозможно в рамках^ абстрактного либерализма) механизма оборота собственности и основных производственных фондов (ОПФ). Предприятия оказались поставленными в зависимость от максимизации приватного дохода как генерального источника инвестиций. В результате - ни инвестиций, ни дохода. Однако критикуемая нами концепция полностью лишена историчности. Так. читаем: "В России государство традиционно, в том числе и до 1917 года, играло системообразующую роль и в экономике, и в обществе.... Функцию гражданского общества выполняли особые корпорации (дворянство, КПСС).... " [2, с. 30]. Мы вправе ожидать от автора, который использует понятия эволюции, общественных институтов, исследования роли государства в связи с природой собственности, а на современном этапе - осмысления взаимодействия государства и национального капитала с учетом алгоритма становления последнего. Итак, наше кредо - рыночная трансформация есть процесс становления сложной структурно-уровневой рыночной экономики, базисом которой является финансовый капитал. Здесь должны быть выделены два аспекта: во-первых, теоретические предпосылки перемещения базисной роли в экономике от производительного капитала к финансовому, во-вторых, особенности российской переходной экономики с точки зрения формирования в ней системы национального капитала. В поставленной нами проблеме есть самый общий - парадигмальный - аспект. Он касается содержания объективного и субъективного и их взаимной метаморфозы. Мы живем в ситуации, когда предметом общественного сознания и целей государственной политики являются не факты, а артефакты, в которых прямо или косвенно всегда присутствует субъект. Объективное, закономерное проявляется через: системность: движение в форме кругооборотов (капитала, продукта, дохода и т. д. ); сложное четырехзвенное единство объективного и субъективного; эволюцию, включающую внутренние источники социальной энергии преобразований, адекватные синергетиче-ской квантовой природе развития индустриального и постиндустриального общества. Очевидно, что без проработки указанного аспекта мы не сможем полностью убедить читателя. Однако наша цель скромнее - показать, что трансформация социализма лежит на пути усложнения его экономики и предполагает системные решения, направленные на замену социалистического базиса (общественной кооперации живого труда) базисом рыночной макроэкономики - национальным капиталом, представленным кооперацией различных функциональных капиталов. Что это такое? Понятие капитала и его эволюция

Первому, классическому этапу развития капитализма теоретический итог подвел А. Маршалл. В смитовскую трактовку капитала как части имущества, предназначенной для извлечения дохода, он ввел два конкретизирующих добавления. Во-первых, это - имущество для предпринимательской деятельности, поэтому его можно назвать торгово-промышленным капиталом, во-вторых, использование капитала создает доход в денежной форме [З]. Формирование рыночной макроэкономики поставило перед наукой задачу осознать новую роль капитала в изменившихся условиях. Д. Кейнс показал, что капитал на макроуровне как бы расщепляется на свои формы: деньги не как средство платежа внутри товарно-денежного оборота фирмы, а как целостная банковская структура, имеющая двухуровневое строение; капитал в сфере производства, выступающий в форме долговременных производственных активов, которая выражает его как целостность; доход, способный к капитализации и распадающийся в связи с этим на сбережения и потребительский (потребляемый) доход. Вместе с тем обращение к разным видам капитала потребовалось Кейнсу не столько для того, чтобы раскрыть системную природу капитала, сколько затем, чтобы выявить роль денежной его формы. С одной стороны, она объединяет капитал в денежном обороте. В нем достигается сбалансированность общественного производства благодаря тому, что выравниваются процент, предельная эффективность инвестиций и норма сбережений в доходе. Изучая капитал как сбалансированную совокупность денежных потоков, Кейнс сумел выявить макроэкономическое содержание спроса и предложения с учетом факторов ожиданий относительно уровня цен, доходности капитала и стоимости денег. С другой стороны, приведение капитала к денежной структуре экономики (к денежной экономике в терминологии Кейнса) обусловливало демократический подход к экономике на уровне методологии. Кейнсианская концепция включила в процессы формирования структуры и динамики экономического роста личную инициативу и соединила объективные структуры и институты. Тем самым капитал становился базисом формирования экономической системы, способной к самоорганизации с участием социальной сферы, государства и индивида. Итак, Кейнса волновала денежная форма капитала в аспекте ее структурности, складывающейся в рамках рыночного равновесия макроуровня, и именно поэтому - в аспекте размерности экономики на разных ее уровнях и в разных сферах. Его критик и последователь Дж. Р. Хикс проложил мост к монетарно-монистическому толкованию капитала, сформулировав тезис, согласно которому “"капитал" - это "денежный капитал" в том смысле, что представляет собой средства производства, которые можно ссудить; тогда это право распоряжаться данным количеством денег”. По Хиксу, капитал определяется из формулы: доход = потребление + накопление капитала, причем доход и капитал различаются как доход ex post и доход ex ante [4, с. 265, 297, 298]. Концепция Хикса привела к двум последовательным тавтологиям. Сначала "исчезает" капитал, который как бы растворяется в денежном обороте. Затем "исчезают" деньги, которые "оказываются просто самым совершенным видом ценных бумаг" [4, с. 277]. Таким образом, макроэкономическая природа капитала выявляется в виде финансово-денежного сектора экономики, или в виде системы финансово-денежных оборотов, а сам капитал с учетом его нового (по сравнению с временами Маршалла) конкретного содержания становится финансовым капиталом. Правда, сам Хикс не употреблял этого понятия. Более того, после Хикса стало почти неприличным употреблять само слово "капитал", на его место пришли "финансовые активы". Без Хикса был бы невозможен монетаризм. Три предпосылки заставляют нас подойти к хиксианству критически вовсе не для того, чтобы опровергать, а в плане соотнесения его концепции с рыночным равновесием по Кейнсу, в основе которого лежит взаимодействие самостоятельных функциональных форм капитала, а также с цикличностью кругооборота производительного капитала (пусть понимаемого как потенциальный доход, но имеющий свою сферу вне финансово-денежного сектора экономики). Во-первых, нельзя запросто апеллировать к понятию "финансовый актив", если не решена проблема капитализации социалистического производительного потенциала страны. Производительный капитал еще только складывается и еще только формируются его связи с финансовым капиталом. Во-вторых, для переходной экономики остро стоит проблема системных отношений разных функциональных капиталов. Очевидно, что углубление рыночной трансформации общественного производства не может опираться исключительно на политику "точек роста" в реальном секторе и на политику процентной ставки в финансово-денежном секторе. В первом случае игнорируется целостность общественного производства, во втором - системные связи финансово-денежных рынков со всеми другими рынками. В-третьих, явное наращивание приоритета бюджетной политики также требует исследования системных взаимодействий бюджета и финансового капитала - не ставит ли такой приоритет Россию в промежуточную позицию между социализмом и рыночной экономикой, что не может не тормозить рыночную трансформацию? В переходной экономике вопросы системных свойств капитала стоят более остро, чем в традиционной капиталистической экономике, где система рынков создавалась исторически и принимала во многом значение само собой разумеющихся феноменов развития. Так, Кейнса не интересовал вопрос формирования разных экономических сфер, но его волновали те особенности капитала, которые обусловливали их единство, и прежде всего единство микро- и макроуровней экономики. И именно в этой связи он исследовал взаимную метаморфозу инвестиций (денежной формы капитала) и дохода [5, с. 199, 200]. Что касается Хикса, то он ушел еще дальше от анализа становления рыночной макроэкономики и изучал, скажем так, деньги развитой рыночной экономики, для которых верна формула "деньги, приносящие деньги, есть капитал". Отсюда нюансы в определении уровня процента как стоимости денег. Для Хикса величина процента определяется стоимостью риска вложений, скорректированной структурой разных видов финансовых активов и их прибыльностью [4, с. 278, 279, 283]. В кейнсианской трактовке процент равен разнице между предельным доходом и предельными инвестициями, интегрированными по всем видам вложений в производство и тем самым равными инвестиционному спросу, идущему от производительного капитала в целом [5, с. 200, 201]. В обеих концепциях ставка процента реагирует на инфляцию, но если, по Кейнсу, воздействие повышения уровня цен опосредовано изменением предельной эффективности капитала под влиянием изменения ожидаемой доходности производственных инвестиций, то изменение ставки процента по Хиксу определяется состоянием сбалансированности валютного, денежного и фондового рынков. Несколько огрубляя вопрос, можно сказать, что в России реформаторы пользуются концепцией Хикса, тогда как оппозиция не ушла от Маршалла. В первом случае программы реформирования ограничиваются формированием финансово-денежного сектора, включая и рынок корпоративных акций. Выход из экономического кризиса рассматривается как производный от финансово-денежной стабильности и повышения на этой основе поступлений денежных средств в производство от внутренних и внешних инвесторов. Во втором случае объектом разработки практических рекомендаций и теоретических суждений является предпринимательство, его условия и факторы, куда вовлекаются и финансово-денежные компоненты. Вне игры оказывается кейнсиан-ство, которое почему-то сводится к теории градуализма (постепенности реформирования при сохранении лидирующих позиций государства в экономике). На самом деле концепция Хикса имеет более частное значение по сравнению с кейнсианством. В ней предметом анализа и практических выводов является бюджетно-денежная сфера, тогда как кейнсианство охватывает всю экономическую систему. Именно системный аспект положен в основу теории рыночного равновесия. Должны были существовать особые причины того, почему именно хиксианство и монетаризм послужили начальной теоретической платформой реформ (об этом поговорим несколько позже). Теоретическая заброшенность общественного производства не может быть компенсирована учением Маршалла или близкого к нему марксизма. Они находятся в плену микроэкономического подхода к анализу, так как важнейшим их методологическим тезисом является примат производительного капитала в построении всех сфер экономики и даже общества (у К. Маркса). Но Кейнс показал, что макроуровень складывается как надстройка над микроэкономикой и развивает свои специфические финансово-денежные структуры, тем самым происходит трансформация экономики в денежную экономику [5, с. 368, 369]. Примат производительного капитала уходит с исторической сцены, но не сам производительный капитал, который занимает свое равноправное место в рыночном равновесии макроэкономического типа или, что то же, в рыночном равновесии по Кейнсу. Между тем в хиксианской критике кейнсианства1 скрыт поиск базисной формы капитала, обладающей системообразующей функцией. В прямой постановке эта проблема не привлекала внимания обоих экономистов. Другое дело - проблема поддержания рыночного равновесия. Нужно было найти механизмы его воссоздания, а это уже равноценно проблеме становления национального капитала как системы функциональных капиталов. В этом пункте понадобится все наше внимание, если мы хотим понять тенденции рыночной трансформации в России. Анализируя условия и варианты выхода из равновесия, Кейнс описал две возможности складывания устойчивой ситуации нестабильности, принимающей форму псевдостабильности. Обе уходят корнями в обычный циклический кризис перенакопления, но при этом переходят его рамки. Так, на повышательной инвестиционной волне создается возможность перенакопления и повышения уровня цен. При приближении к границе полной занятости инфляция может оторваться от регулирующего воздействия процентной ставки и перейти в режим "подлинной", или "истинной", инфляции, когда рост цен не вызывает увеличения спроса, а обусловливает, видимо, через посредство неформальной девальвации внутренней валюты, наращивание стоимости затрат [5, с. 184, 378, 379, 385]. На понижательной инвестиционной волне цикла может возникнуть ситуация квазистационарности. По Кейнсу, первая, инфляционная, нестабильность имеет спонтанные механизмы формирования, тогда как разыграть карту квазистационарности может только государство. Механизм очень простой (заметим, совпадающий с условиями социалистической воспроизводственной модели). Во-первых, динамика инвестиций находится в . функциональной зависимости от динамики занятости. Во-вторых, экономика носит застойный характер в том смысле, что предельная эффективность капитала близка к нулю, а НТП дозирован указанными функциональными рамками - функциональной зависимостью инвестиций от занятости. В-третьих, уровень цен поддерживается стабильным. Кейнс показал, что квазистационарность чревата переходом в режим экономического спада [5, с. 290, 291]. Таким образом, в обоих случаях речь идет о гиперкризисах. Выход из них, по мнению Кейнса, связан с адекватной государственной политикой, которую он определял как "социализацию инвестиций" [5, с. 453]. Он неоднократно подчеркивал необходимость деликатного поведения государства, так как рыночное равновесие хрупко. Хикс фактически отрицал идею гиперкризисов, полагая, что если абстрагироваться от общей нестабильности мира, то угроза нестабильной цикличности с затяжными периодами спада вытекает из неравномерности средних темпов инноваций [4, с. 441]. По его мнению, существует имманентный современной экономике механизм устойчивости, который по смыслу является механизмом сглаживания колебаний как на спаде, так и на подъеме. В результате возрастают экономические функции государства [4, с. 440, 441]. Такую перспективу он выводит из обособления финансово-денежной структуры как сферы макроуровня. В этом пункте он существенно расходится с Кейнсом. Если для последнего формирование финансово-денежной системы как системы макроуровня означает усложнение содержания рыночного равновесия, то для Хикса - это основание для выхода за границы спонтанного развития рыночной экономики и перехода к регулируемому экономическому росту. При этом Хикс важным фактором устойчивости регулируемой экономики считал существование микроэкономики с ее инерционной системой рыночного товарно-денежного равновесия, что делает ее зависимой от равновесия на денежном рынке [4, с. 270], а значит, управляемой. Освободить рыночное равновесие макроуровня от регулирования по предельной эффективности капитала - значит укоренить финансово-денежные рынки в валютном рынке и рынке государственных ценных бумаг (ГЦБ), предоставив при этом общественное производство самому себе и используя менее агрегированные традиционные (ценовые) механизмы равновесия внутри товарно-денежного оборота.... Разве это не та модель, по которой мы направляем рыночную трансформацию в России? Очень важно понять: Хикс прав только в том, что указал на существование тенденции к увеличению дистанции между уровнями экономики и что в пространстве этой тенденции возрастает экономическая власть государства. Вместе с тем он как бы проигнорировал два момента из концепции Кейнса. Во-первых, проблему "присутствия" производительного капитала в рыночном равновесии макроуровня. (Это - цикло-образующая зависимость динамики инвестиций от предельной эффективности капитала. Нам представляется, что решение верное, но неполное. ) Во-вторых, проблему гиперкризисов двух видов гиперинфляции (истинной инфляции) и квазистационарности. Существенно, что проблема гиперкризисов не сводится к размаху колебаний, присущих обычному деловому циклу. Это - проблема изменения типа эволюции, в рамках которой развитие совпадает по смыслу со становлением системы функциональных капиталов во главе с финансовым капиталом и осуществляется на принципах рыночной самоорганизации. Государство не может быть не втянутым в этот процесс, его взаимоотношения с рынком сложнее, нежели "наведение денежного контура", стабилизирующего товарно-денежный оборот. По сути, Кейнс подвел экономическую науку к современному синергетическому направлению исследования становления как самоорганизации, исходя из квантовой природы развития, в соответствии с которой энергетический потенциал эволюции формируется в процессе переходов от порядка к поисковому хаосу и к новому порядку. Такова природа изменения сложных систем, и оно идет по пути их дальнейшего усложнения, сопровождаемого усилением их открытости. Это нелинейные неравновесные системы, внутри которых складываются множественные варианты развития, происходит их вероятностный отбор, возникают разного типа устойчивые неравновесные и равновесные состояния, заключающие в себе разное качество и превращающие самоорганизацию в последовательность неравновесных фазовых переходов [б]. Кейнс сделал принципиальный шаг в этом направлении, раздвинув уровни экономики и зафиксировав наличие между ними как центробежных, так и центростремительных сил. Хикс внес свой вклад в анализ конкретных механизмов и форм действия центробежных сил. Нам очень важно углубиться в эту проблему, чтобы не только понять содержание системной эволюции социализма в ходе его рыночной трансформации, но также осмыслить 'внутренние структурные связи рыночной экономики макроэкономического типа и вытекающие из них факторы повторяемости сценария становления за границами переходного этапа. Если привлечь научные достижения в области изучения природы сложных систем. то наблюдение за практикой российского реформирования подводит к мысли, что развитие современной экономики не только охватывает весь спектр явлений функционирования общества (социально-политические отношения, историю, культуру, весь мировой контекст развития цивилизации) в процессе глобальных качественных сдвигов, вроде системной эволюции социализма в рыночную экономику. Это и общий сценарий развития, начиная с момента, когда экономика становится многоуровневой и открытой. Границы между сферами жизнедеятельности общества, между внутренним и внешним его существованиями, внутри экономики (между ее уровнями) формируют как бы разломы, на которых складываются социальные напряженности и накапливаются институциональные, структурные и энергетические потенции качественных переходов. При таком подходе просто не возникает вопрос, участвовать государству в рыночной экономике или нет (конечно, участвовать, но не государство само по себе определяет то, как участвовать, с какими целями, какими средствами: экономические функции государства вытекают из складывающейся модели развития). Зато остро стоит проблема освоения взаимодействия уровней экономики. Это заставляет нас снова и снова вчитываться в Кейнса, так как он был первым, кто дал концептуальную проработку сложной экономической системы. Если следовать логике Кейнса2, нужно принять как факт существование в качестве узлового расклада сил взаимодействие центробежных и центростремительных экономических связей между макро- и микроуровнями экономики. Центробежные силы выражают экстремальную тенденцию отделения финансово-денежного сектора как макроуровня от реального сектора экономики как микроуровня. При этом происходит как бы редуцирование содержания капитала. Выше мы уже говорили о том, что капитал, принимая форму финансовых активов, включается в денежный оборот в качестве его практически неспецифицированной части, так как постоянно происходит портфельное выравнивание прибыльности разных активов. Капитал как объект собственности в этом случае ничем не отличается от собственности на деньги. Можно говорить о декапитализации финансово-денежных оборотов макроуровня. Одновременно происходит рационализация, которую Хикс трактовал как очищение финансово-денежного сектора от неопределенности будущего и приведение экономики к прозрачной и рациональной экономике настоящего [4, с. 244, 274. 275]. Не менее значимое ее качество - сращивание с государством, или огосударствление макроуровня. Благодаря ему воздействие макроуровня на микроуровень становится насильственным и опирается на политическую волю государства. По Хиксу это - все, но не по Кейнсу. Действительно, Кейнс исходил из того, что макроуровень включает исключительно денежные структуры, по его мнению, рыночная экономика макротипа является денежной экономикой. Однако он видел не только обособление уровней, но и их соединение, выводил центростремительные силы из усложнения экономики и формирования ее целостности как единства уровней. Его концепция включала- исследование рыночного равновесия не в форме редуцированного оборота "финансовых денег" с монокритерием - процентом, а как метаморфозы "деньги - капитал - доход". Речь шла, таким образом, о многокритериальной метаморфозе и выравнивании величины процента, предельной эффективности капитала и нормы сбережения в доходах. Очень интересно, что в неявном виде Кейнс вводил в условия равновесия использование рынком разной размерности. Деньги имели размерность кругооборота чистого дохода, или затрат труда. Доход исчислялся в единицах заработной платы. Капитал предполагал измерение в "капитальных" единицах, функционально определяемых предельной эффективностью капитала [5, с. 168, 282, 283, 150, 341, 210]2. Все это недостаточно конструктивно, смазано идеей универсального экономического измерения по труду. Однако многокритериальность и трактовка денежного оборота макроуровня как метаморфозы устойчивых'функциональных форм капитала принадлежат к самым существенным определениям рыночного равновесия макроуровня. Кейнс аргументировал свою позицию, в частности, ссылкой на разные функции каждого из компонентов равновесия. Если деньги связывают структурные пропорции экономики в единую эффективную систему, направленную на приращение потребления, если уровень дохода - важнейший фактор, от которого зависит стабильность уровня цен, то капитал (в форме долговременных финансовых активов) переносит воздействие будущего на настоящее. Последний тезис конкретизируется в связи с введением понятия мультипликаторов. Внимательное изучение позволяет увидеть, что мультипликатор инвестиций жестко связан с капитальным коэффициентом, причем, как с циклическим параметром экономического роста. Равновесие по Кейнсу предполагает равенство мультипликаторов инвестиций и занятости, а это равносильно существованию тенденции капитального коэффициента к единице, а цикла расширенного воспроизводства капитала - к предельной величине, не определяемой автором строго, но жестко связанной с обеспечением тенденции капитального коэффициента к единице [7]. Кейнс приписывает компонентам равновесия конструктивность (сохранение автономности в процессе взаимодействия) в виде особых кругооборотов, имеющих вертикальные структуры, которые объединяют микро- и макроуровень. Практически его концепция содержит все признаки таких кругооборотов- указание на специфицированные денежные обороты, особенные единицы измерения и адекватные критерии, свои цикличности или по крайней мере свои временные размерности, свои системы субъектов и институты. Все это органически связано с автономией компонентов равновесия по Кейнсу. В той степени, в какой она реализуется через единство уровней, заданное формой кругооборотов, она порождает центростремительные силы. В поле их действия складывается глобальная сложно структурированная инвестиционная система рыночной экономики макротипа. У Кейнса нет развернутого исследования равновесия в аспекте инвестиционной системы экономики. Однако он четко различает разные контуры3 финансово-денежного оборота: контур оборота капитала, или его финансовой формы - долговременных финансовых активов; контур оборота денег - кратковременных финансовых активов; контур оборота дохода - кратковременных финансовых активов, предназначенных для оплаты труда. При этом, если представить такую их ранжированность, чтобы на первое место по значимости был поставлен оборот капитала, это трансформирует всю совокупность оборотов в инвестиционно-денежную систему экономики. Это означает, что в рыночном равновесии макроуровня как бы зашифровано новое системное содержание капитала - инвестиционные финансовые ресурсы, необходимо выступающие в роли материального, организационного и институционального базиса экономики и формирующего в этой связи всю полноту ее сфер и уровней. У Кейнса отсутствует такой вывод, но даны все предпосылки для него в той степени, в какой формы и механизмы рыночного равновесия имеют содержательность системы инвестирования. По отношению к этой системообразующей роли капитала узкими, частными определениями представляются его специализированные формы - денежный, финансовый, производительный капитал, сбережения, бюджет. Акцент на инвестиционную функцию капитала невольно ставит проблему иерархии форм капитала и обусловливает выделение финансового капитала как его базисной формы по аналогии с тем, как такой базисной ролью в рамках микроэкономики, или классического капитализма, был наделен производительный капитал. >Капитал и структурно-уровневая экономическая система

Страницы: 1, 2, 3