Традиционная казачья свадьба

договаривались о расходах на свадьбу. В ст. Екатериноградской в начале XX

в. жених должен был заплатить родителям невесты «условленную сумму денег,

от 10 до 200 рублей,смотря по состоянию. Иногда, вместо денег (или вместе с

ними) жених дает одну или несколько лошадей, быков, коров, баранов или

известную меру пшеницы, муки, проса, а иногда отдает рощу, сад и т. п.» 18.

Это единственное упоминание о том, что родители невесты могли получить в

качестве свадебного выкупа скот, рощу или сад. Как правило, взнос жениха

состоял из денег, продуктов питания, предметов одежды или домашнего

обихода, необходимых для приданого. Например, в ст. Прохладной родители

невесты получали от родителей жениха «пособие деньгами, водкой, вином,

мукой и разными продуктами из домашнего хозяйства» . Все эти припасы были

предназначены Для свадьбы. По свидетельству информаторов, в более поздний

период во всех станицах, включая и станицу Екатериноградскую, жених чаще

всего платил родителям невесты от 10 до 50 рублей. Иногда он покупал

невесте свадебное платье, туфли или недостающую часть приданого — одеяло,

шаль, юбку и т. п. В станице Приближной этот взнос называли кладкой — как

во многих регионах России. Впрочем, в этой же станице зафиксировано и

другое его название — калым 20. Но в отличие от калыма, известного многим

народам Кавказа, кладка в казачьих станицах не оставалась у родителей

невесты, а тратилась ими на свадьбу или на приданое.

Сговор в конце XIX — начале XX в. совершался и в ст. Прохладной, и в ст.

Екатериноградской. Но если в ст. Прохладной сговор {змовини} сводился к

переговорам между сторонами невесты и жениха о предстоящей свадьбе, о

размере свадебного взноса, то в ст. Екатериноградской сговор был едва ли не

главным обрядом предсвадебного цикла. Именно во время сговора здесь

«сводили» жениха и невесту, а также заключали окончательное соглашение о

свадьбе. В день" сговора торжественная процессия с песнями отправлялась из

дома жениха в дом невесты. Во двор все входили свободно через открытые

ворота, но дверь в комнату им открывали только после того, как сваха трижды

читала молитву и просила пустить странников погреться. Родственники невесты

усаживали пришедших за стол, угощали. Потом одна из девушек вводила в

комнату невесту, которая подносила жениху рюмку водки и рюмку вина, просила

отведать. Жених выпивал, целовал невесту, потом подносил ей водку и вино. В

это время девушки пели:

И как тебе, Настасьюшка, не стыдно Чужого-то детинушку

целовать...'

Затем невеста обносила вином и водкой своих родственников и родственников

жениха. На этом своды заканчивались, но сговор продолжался; родственники

жениха и невесты начинали класть руку, скрепляя договор о браке .

В таком виде сговор исполнялся в ст. Екатериноградской еще в начале XX

в., но вскоре он как отдельный обряд перестал существовать и был забыт.

Жители Екатериноградской, как и других станиц, стали ограничиваться тем,

что во время сватовства спрашивали у жениха и невесты согласия на брак. За

пределами Кабардино-Балкарии сговор был одним из важнейших обрядов

предсвадебного цикла во многих станицах на Тереке, на Дону (он мог также

называться «рукобитьем» или «сводами»), песни, которые пели там во время

этого обряда, были очень похожи на песни станицы Екатериноградской 22. В

том или ином виде сговор был известен всем восточным славянам, поэтому

можно предположить, что когда-то он исполнялся не только в

Екатериноградской, но и во всех остальных станицах на территории Кабардино-

Балкарии, однако впоследствии слился со сватовством.

Согласие на брак родители девушки давали несколько раз — вначале сватам,

потом родителям жениха во время сватовства, наконец, окончательное'^ Ст.

Екатериноградской) — в ходе его вора. Как же выражалось согласие или отказ

от брака? Во всех станицах сваты, направляясь в дом девушки, брали с собой

хлеб и водку или вино. Все это было завернуто в платок или в полу одежды.

Если родители девушки не хотели выдавать ее замуж, то они возвращали сватам

их хлеб и выпивку — это означало отказ. В станице Прохладной получение

отказа обозначали термином коряки лупать, в ст. Екатериноградской отказать

— арбуз испечь, чайник навесить 23. Иногда сваты, потерпев неудачу в одном

доме, шли во второй, в третий, до тех пор, пока им не удавалось засватать

какую-нибудь девушку. Если родители девушки согласны были выдать ее замуж,

то

они принимали принесенные сватами или родителями жениха хлеб и водку. В ст.

Прохладной еще в конце XIX в. во время сватовства, после того, как жених и

невеста давали согласие на брак, и после общей молитвы мать невесты ломала

(но не резала) на куски хлеб, принесенный «старостами», и раздавала его

родственникам. Очевидно, что вместе с молитвой этот ритуал должен был

скрепить

договор о браке 24.В ст. Екатериноградской в нач. XX в. во время сговора,

после того как сводили жениха и невесту, их родственники начинали класть

руку. Вначале родственники невесты, обернув правые руки в платки, фартуки и

полы одежды, клали их на хлеб, принесенный отцом жениха, потом клали руки

родственники жениха и сверху — его отец, который говорил, что после этого

не должно быть никаких

отступлении от заключенных условии . " Эти обычаи и в ст. Прохладной, и в

ст. Екатериноградской просуществовали только до начала XX в. Впоследствии

их заменил другой обряд, который одинаково исполнялся и в ст. Прохладной, и

в ст. Екатериноградской, и во всех остальных станицах на территории

Кабардино-Балкарии. Во время сватовства, после того, как жених и невеста

давали согласие на брак, кто-нибудь из присутствующих, чаще всего невеста,

разрезал принесенный сватами ' хлеб. обычно на 4 части, и давал их

родителям жениха и невесты. С того момента, как девушка разрезала хлеб, она

во всех станицах считалась просватанной ')6. Этот обычай сохранился у

казаков до настоящего времени. Известен он и за пределами Кабардино-

Балкарии, в частности, на Кубани 24. Во всех трех обрядах, скреплявших

договор о браке, важная роль отводилась хлебу. Очевидно, в основе их лежало

представление о том, что совместная трапеза объединяла людей, создавала

тесные, даже родственные,связи между ними.

Запой. Важное значение в заключении брачного соглашения придавалось также

совместному питью. Кроме хлеба,сваты приносили в дом жениха водку или вино.

После того, как невеста разрезала хлеб, родственники жениха и невесты

вместе выпивали эту водку. В станицах Прохладной, Приближной, Котляревской

этот- этап предсвадебной обрядности называли запоем 28. Но и в других

станицах согласие родителей девушки выпить принесенную сватами водку

означало, что они согласны выдать ее замуж. Об это»? свидетельствует, в

частности, песня, записанная в ст. Екатерино-градской. В начале XX в. ее

пели девушки во время сговора, когда невеста обносила водкой своих

родственников и родственников жениха. Впоследствии эту же песню с

небольшими изменениями стали петь родственники жениха во время сватовства,

после того, как невеста разрезала хлеб, а также по дороге к дому жениха,

когда шли печи смотреть:

Пьяница, пропоиница И Машин батюшка Пропили Машу, , Пропили

за мед, за горелку, За ви|{ную чару. Пойду по улице, '

Пойду по широкой, Два двора миную, Третий послушаю:

Что люди говорют, Моего батюшку бронют, Пьяницей

называют29.

Другие варианты этой песни исполнялись в терских станицах за пределами

Кабардино-Балкарии, например, в ст. Ищерской,

а также на Дону 30- Запой в том или ином виде существовал у всех восточных

славян.

Возможно, что и некоторые другие обычаи должны были скрепить

договоренность о свадьбе. В ст. Прохладной на следующий день после

завершения сватовства и осмотра хозяйства жениха он вместе со своими

родственниками шел к невесте, и она дарила им всем платки. В ст.

Екатериноградской невеста дарила жениху платок по время сговора, когда

подносила ему вино. Не исключено, что эти подарки служили своего рода

залогом предстоящей свадьбы.

Так или иначе, когда соглашение о свадьбе было заключено и все

необходимые обряды выполнены, ни одна из сторон не могла отказаться от

брака, а если отказывалась, то должна была выплатить другой стороне

определенную сумму денег.

Через несколько дней после сватовства родители невесты шли в дом жениха и

там договаривались о том, на какой день назначить венчание. Обычно

венчались через 2—3 недели или через месяц после сватовства.

Первый этап предсвадебной обрядности, связанный со сватовством, был

насыщен разнообразными обрядами, но после его окончания в предсвадебном

цикле наступал как бы перерыв. Родственники жениха и невесты готовились к

свадьбе, но каких-либо обрядов в этот период почти не было.

Посиделки и вечеринки. После сватовства, а в ст. Екатериноградской после

сговора, в доме невесты едва ли не ежедневно собирались ее подруги,

помогали ей шить и вышивать приданое, а также подарки для жениха и его

родственников — платки, кисеты, карманы для свекрови. Это и были посиделки

(так их называли в ст. Екатериноградской в нач. XX в.). Кроме них

устраивались вечеринки — в доме невесты собиралась молодежь, проводила

время в песнях, плясках, играх. Вечеринки, как и посиделки,во всех ста-.

ницах проходили примерно одинаково, хотя названия их сохранились не везде.

После ужина близкие подруги невесты (из ее гурта) оставались ночевать у

нее. Жених тоже ночевал у своей невесты, а вместе с ним — те из его.друзей,

которым девушки разрешали остаться. В ст. Приближной жених по просьбе

друзей потихоньку спрашивал у каждой из девушек, согласна ли она того или

иного из них оставить ночевать. Спать укладывались парами:

невеста с женихом на кровати, девушки на полу рядом со своими ухажерами, но

«сны эти невинны», как подчеркивалось в описании свадебной обрядности ст.

Екатериноградской начала XX в. То же самое утверждают все участники

вечеринок в этой и других станицах. По их словам, даже отношения жениха и

невесты, не говоря уже об их друзьях и подругах, оставались до свадьбы

вполне целомудренными 31-

За 2—3 дня до свадьбы начинался новый этап предсвадебной обрядности,

связанный непосредственно с подготовкой к свадьбе. Некоторые обряды этого

этапа исполнялись во всех станицах на территории Кабардино-Балкарии — это

изготовление и украшение каравая, посещение кладбища невестой-сиротой,

девичник.

Каравай. За день или за два до свадьбы во всех станицах пекли свадебный

обрядовый хлеб. Он имел несколько разновидностей. Прежде всего, это был

большой круглый каравай. Кроме него, почти во всех станицах готовили к

свадьбе также продолговатый лежень. В ст. Прохладной в конце XIX в. пекли

также калачи — витушки и круглый калач. Кроме того, во всех станицах к

свадьбе готовили небольшие булочки — шишки, без которых и сейчас не

обходится ни одна казачья свадьба-

В доме невесты каравай пекли обязательно во всех станицах, в некоторых

(ст. Прохладная, Приближная) его пекли также и в доме жениха. В ст.

Александровской у невесты пекли каравай, а у жениха — лежень.

Каравай украшали шишками и птичками из теста, калиной, но главным его

украшением была ветка или верхушка дерева. В ст. Прохладной в конце XIX в.

ее называли гНьцем — так же, как на Украине, но впоследствии появилось

другой название — веси-ля. Это тоже украинский термин, которым

первоначально обозначали свадьбу. В ст. Екатериноградской и Приближной не

было особого названия для свадебного деревца. Часто его называли караваем,

как и обрядовый хлеб.

В ст. Солдатской веточку, украшавшую каравай, называли сосной, в ст.

Котляревской — квит-кой. в ст. Александровской — просто веткой. Веточки для

каравая срезали или сламывали с разных деревьев или кустов — с акации (ст.

Екатериноградская), с тополя (ст. Приближная), с сирени (ст. Прохладная) и

других. В ст. Котляревской и Александровской веточка была небольшой,

разветвлялась на 3, в ст. Приближной — на 7 или 9 веточек, в ст.

Екатериноградской это была целая верхушка дерева высотой более метра- В ст.

Солдатской и Екатериноградской со свадебного деревца снимали кору,

оборачивали все веточки полосками теста и запекали в печи. В других

станицах кору не снимали, ветки вместо теста оборачивали цветной бумагой.

Свадебное деревце украшали лентами, бумажными цветами, в ст.

Екатериноградской и Приближной на веточки вешали конфеты, орехи, шишки .

Каравай украшали девушки — подруги невесты. Свою работу они сопровождали

песнями. Вот что пели в ст. Александровской:

А калина-малина На полгоре стояла, Да не сильно расцвела,

Всего только два цвета:

Аленький да беленький. Аленький — Иванушка, Беленький —

Марусенька, По конец стола стояла, В руках чару держала:

— Родимый мой батюшка, Изволь чару выкушать, Мои речи

выслушать. Не отдавай меня, младу, Хоть годочек посижу,

Алы ленты доношу •".

Обычай печь свадебный каравай и украшать деревце или ветку — характерный

признак южнорусско-украинско-белорусского варианта восточнославянской

свадьбы, однако известен он не только восточным, но также западным и южным

славянам — полякам, словакам, болгарам 34. Происхождение и значение этого

обычая занимало ученых еще в XIX в., однако и сейчас еще эти проблемы не

решены окончательно. Назвадие свадебного обрядового хлеба — каравай или

коровой обычно производят от слова «корова». Свадебное деревце, согласно

одной из первых гипотез, высказанной еще в 1885 г. Н. Ф. Сумцовым, было

символом жизни, выражало начало, расцвет новой жизни, супружество. По его

мнению, «обхождение вокруг зеленеющего дерева входило в древнеславянский

свадебный ритуал, и свадебное вильце служило заменой этого обычая в зимнее

время» 35. Не так давно было высказано предположение о том, что свадебное

деревце является изображением «мирового дерева», которое, согласно

мифологии многих народов, находится в центре мира и соединяет землю с небом

и с подземным миром. Одновременно каравай мог иметь и другие, производные

от этого, значения — быть предметом, приносимым в жертву богам, символом

благополучия дома и т. п. 36

Посещение кладбища невестой-сиротой было еще одним предсвадебным обычаем.

Она шла туда обычно накануне свадьбы, иногда в день свадьбы или один раз

накануне, второй раз в день свадьбы, но в любом случае рано утром или даже

ночью. На могиле отца или матери невеста причитала, просила у них

благословения. Подруги, сопровождавшие ее, по дороге на кладбище пели. В

ст. Прохладной эти и все остальные свадебные песни исполнялись на

украинском языке и были очень близки к украинским песням 37. В других

станицах пели другие песни и на русском языке. Содержание всех этих песен

Страницы: 1, 2, 3, 4