Теория языкознания

роль в активизации синтаксических исследований; как разные семантические

модели языка, описывающие процессы формирования смысловых структур и их

воплощения в поверхностные грамматико-фонологические структуры.

Последняя треть 20 в.: пересмотр догм предшествующего периода и поиски

новых путей

60-70-е гг. 20 в. ознаменовались радикальным поворотом языкознания к

широкому пониманию границ своего объекта, т.е. отказом от принципа

редукционизма и вытекающих из него требований. Такой поворот был

обусловлен самой логикой движения лингвистической мысли по маршруту:

фонетика (фонология) >

морфология >

синтаксис (в его формальном аспекте) >

семантика (особенно семантика предложения) >

в конечном итоге прагматика и когнитивные (познавательные, мыслительные)

основы семантики.

Значение было объявлено объектом, изучение которого входит в число

обязательных, первоочередных задач лингвистики. И попытки осмыслить его

природу и сущность привели к основательной переоценке достижений

языкознания на структуралистском этапе. Довольно скоро обнаружилось, что

значение слова и в особенности предложения может быть познано достаточно

полно лишь при следующих условиях:

во-первых, если будут учитываться условия словесного контекста (ближайшего

окружения) в рамках высказывания или текста;

во-вторых, если будет принята во внимание прагматическая ситуация,

складывающая при производстве данного высказывания, т.е. будет учтено, кто

является автором высказывания, а кто его адресатом, каковы цели и намерения

говорящего, каковы ожидания слушающего, в какое время и в каком месте

совершается данный акт коммуникации, в какой обстановке происходит общение,

и т.д.;

в-третьих, если будет обращено внимание на то, что представляет собой

передаваемое смысловое содержание, как оно формируется, какие ресурсы

сознания и памяти говорящего (и слушающего) при этом используются, как, в

конечном итоге, язык взаимодействует с познанием мира человеком, его

когнитивной деятельностью (лат. cognitio 'познание, узнавание').

Лингвистика от изучения языка как замкнутой в себе системы единиц

приступила к изучению того, как язык функционирует в процессах восприятия,

понимания и порождения речи, как он взаимодействует с мышлением и

сознанием, как он реагирует на беспрерывно меняющиеся условия общения между

людьми в зависимости от социального и культурного контекста.

Структурализм во многом должен был сдать свои позиции. На протяжении ряда

последних десятилетий пересмотру подверглись многие каконы эпохи

лингвистического структурализма.

Сегодня лингвистика уже не настаивает и на следующих положениях, которые

вытекали из принципа редукционизма, а по существу отбрасывает их

??? Значение не входит в число лингвистических объектов. Семантика должна

быть выведена за пределы лингвистики.

??? Значение может быть истолковано исходя из внутриструктурных отношений

между значимыми единицами (из значимостей). Для построения приемлемого

высказывания и понимания воспринятого высказывания (т.е. для успешной

коммуникации) вполне достаточно только знания языка (языковой компетенции).

Предложение (высказывание) может быть понято вне речевого контекста

(контекста дискурса).

??? Связь речи и мышления не должна занимать внимания лингвиста. Связь

языковой системы и социума, этноса, культуры не является объектом

лингвистики.

??? Языковая система однородна (инвариантна) и независима от внешних

факторов, от ситуаций, в которых она используется. Изменения в языковой

системе объясняются только действием структурных факторов.

??? Фонетика должна быть выведена за пределы лингвистики и отделена от

фонологии.

Сегодня соссюровские дихотомии не трактуются как категорические императивы.

Соответствующие разграничения всё же могут проводиться лингвистом в

определённых случаях.

Синхронический и диахронический подходы по-прежнему различаются, но

синхрония не должна отождествляться со статикой, состоянием покоя.

Разграничение внутренней и внешней лингвистики допускается, но оно не

должно пониматься как требование вывести за рамки лингвистического

исследования, целью которого является описание языка во всём объёме его

свойств, учёт внеязыковых факторов, обусловливающих вариативность языка,

т.е факторов прежде всего социолингвистических и этнолингвистических.

Рассматривая языкознание как систему наук о разных уровнях и сторонах

языка, можно различать дисциплины, образущие центр этой системы (фонетика и

фонология, морфология, синтаксис, лексикология, семантика и прагматика), и

дисциплины, относящиеся к ближней или же дальней периферии

(этнолингвистика, социолингвистика, психолингвистика, нейролингвистика,

лингвистика текста, анализ дискурса, теория речевых актов, конверсационный

анализ и др.).

Язык / языковая система (по Соссюру la langue, по Хомскому competence

'умение, компетентность', собственно знание языка, его правил) и речь (по

Соссюру la parole, по Хомскому, performance 'исполнение') могут и должны

различаться, но не столько как отдельные, самостоятельные и к тому же

неравноправные объекты, а как две взаимодополняющие стороны (аспекты)

одного и того же объекта, а именно языка в широком смысле слова. Речевые

процессы заслуживают не меньшего внимания со стороны лингвиста. Л.В. Щерба

ещё в 1931 г. понимал языковой феномен в целом как прежде всего речевую

деятельность, непосредственно данную в опыте в виде совокупости речевых

актов, из которой он выделял высказывания / тексты, служащие лингвисту

исходным материалом для обнаружения стоящей за текстами языковой системы.

Некоторые лингвисты, представляющие функциональный подход, склонны

аналогичным образом приписывать приоритет не языковой системе, а речи /

речевой деятельности.

Интуиция исследователя сегодня реабилитирована в своих правах (на чём в

своё время настаивал Л.В. Щерба).

В последние десятилетия 20 в. получили развитие (нередко минуя прямое

воздействие структурализма) этнолингвистика, или лингвистическая

антропология, социолингвистика, психолингвистика, нейролингвистика,

линвистика текста (и более широкая по своему предмету и методам теория

текста), теория речевых актов, анализ дискурса (теория дискурса),

конверсационный анализ (анализ разговора), прагмалингвистика, вобравшая в

себя к настоящему времени идеи многих из только что названных дисциплин.

Огромные успехи достигнуты в разработке когнитивной лингвистики,

математической лингвистики, разных областей прикладной лингвистики (в

частности инженерной и компьютерной лингвистики).

Итоговые замечания

В современном мировом языкознании практически лидирует европейская (а

теперь европейско-американская) традиция. Она опирается прежде всего на

античную (греко-римскую) традицию и достижения европейской лингвистической

мысли Средневековья, эпохи Возрождения и эпохи Просвещения, но вместе с тем

она немало взяла в арабской и индийской традициях, существенно расширила

свои представления о структуре языка благодаря новейшим исследованиям в

области типологии языков и лнгвистической универсологии, знакомству с

множеством языков самого разного строя.

В нём сегодня, в основном мирно сосуществуя, переплетаются направления:

"традиционное", ориентированное в основном на античные корни,

грамматические теории Средневековья и универсальные грамматики 17-18 вв.,

но вместе с тем на каждом очередном этапе вбирающее в себя то, что внесли в

познание языка новые направления и что уже успело отстояться;

генетическое, возникшее в начале 19 в. вместе с формированием сравнительно-

исторического подхода к языкам и обогатившееся сегодня благодаря обращению

к типологическим, ареальным, математичесуким методам;

структурное, сложившееся в первой трети 20 в. и обязанное своим

происхождением идеям И.А. Бодуэна де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатова и Ф. де

Соссюра, деятельности школ Пражской, Копенгагенской, Йельской и Анн-

Арборской в США (Леонард Блумфилд - Leonard Bloomfield, Эдвард Сепир -

Edward Sapir, Зеллиг Харрис - Zellig S. Harris), Лондонской (Дж. Фёрс -

John Firth), французских и советских структуралистов;

генеративное, вызванное к жизни работами американского исследователя Н.

Хомского и лёгшее прежде всего в основу формализмов математической

лингвистики;

функциональное, выступающее во множестве теорий и концепций и

ориентирующееся на учёт человеческого (деятельностного) фактора в языковой

коммуникации.

Приоритет по-прежнему отдаётся звучащей речи, при этом преимущественно

спонтанной. Но вместе с этим активно разрабатываются проблемы понимания

письменных текстов.

Наметилось сближение фонетики и фонологии. Наряду со свойствами

фонологических единиц, вытекающими из их отношений между собой, во всё

большей степени учитываются и их материальные (субстанциальные) свойства.

Признавая приоритет синхронного подхода к описанию языка, оно считает также

весьма необходимым изучение языка в его истории (диахронии).

Новейшее языкознание одинаково интересуется как внутренней структурой

языка, так и влиянием на неё среды, в которой функционирует и развивается

языковая система (человек, этнос, социум).

Больше не ставится под сомнение необходимость, наряду с чисто описательным

и объяснительным подходами, подхода нормализаторского (он реализуется

составителями учебных грамматик и словарей, справочников по вопросам

орфографии, орфоэпии, культуры речи для широкого круга пользователей).

В число задач мировой лингвистики сегодня включаются проблемы языковой

политики и языкового планирования, которые, кстати, активно разрабатывались

нашими лингвистами в 20-30-е гг.

Новейшее языкознание стремится решать как эмпирические задачи (описание

отдельных конкретных языков мира), так и лингвофилософские и теоретические

задачи (объяснение сущностных свойств человеческого языка вообще; выявление

общих законов строения, функционирования и развития языков мира). Оно

стремительно развивается, и большинство новых идей, теорий, моделей

устаревают в наше время за 10-15, в лучшем случае за 20 лет.

В решении своих задач языкознание тесно контактирует со многими науками

гуманитарного (социального), естественного, логико-математического и

инженерно-технического циклов.

И что в особенности наглядно характеризует новейший этап его развития, в

нём всё более заметное место занимает разработка разнообразных прикладных

проблем педагогического, медицинского, психологического, социологического,

идеологического, инженерного характера.

Тем не менее можно признать, что ещё нет новой, целостной, интегральной по

своему характеру модели языка, которая полно бы отражала последние

достижения самого языкознания и смежных наук, синтезируя подходы структурно-

семиотический, функционально-коммуникативный, антрополого-лингвистический,

социолого-лингвистический, когнитивно-лингвистический. Построение такой

модели явится, как можно думать, результатом деятельности языковедов 21 в

Язык как система знаков

Вступление

Язык является одной из большого множества разноообразных знаковых систем,

которыми люди пользуются в целях коммуникации, передавая сообщения о каких-

то ситуациях в мире, о своих мыслях, чувствах, переживаниях, оценках,

планах, целях, намерениях, делясь со своими собеседниками информацией о

результатах познавательной деятельности. Само слово коммуникация восходит к

лат. communico 'делаю общим, делюсь'. Знаки, из которых строятся сообщения,

выполняют роль носителей определённых смысловых содержаний (значений).

Именно благодаря им оказывается возможным кодирование передаваемой в

сообщениях информации и реализация коммуникативных актов.

Знаки как бы замещают предметы, на которые они указывают и которые они

называют. Такое замещение в жизни людей имеет место довольно часто, так что

поневоле может сложиться впечатление, что люди живут не только и не столько

в мире вещей, сколько в мире знаков.

Знаки и образуемые ими знаковые системы изучает семиотика (во французской

традиции семиология). В развитие этой науки, основы которой были заложены

ещё представителями античной и средневековой философской мысли, в наше

время внесли большой вклад (если называть только наиболее авторитетные

имена) Чарлз Сандерс Пирс (Charles Sanders Peirce), Чарлз Уильям Моррис

(Charles William Morris), Фердинанд де Соссюр (Ferdinand de Saussure), Луи

Ельмслев (Louis Hjelmslev), Эрнст Кассирер (Ernst Cassirer), Роман Осипович

Якобсон, Карл Бюлер (Karl Buehler), Якоб фон Юкскюлл (Jakob von Uexcuell),

Томас Себеок (Thomas Sebeok), Роланд Барт (Roland Barthes), Умберто Эко

(Umberto Eco), Юрий Сергеевич Степанов.

Ч.У. Моррис предложил различать в семиотике три аспекта: синтактику,

семантику , прагматику. Смысловые содержания являются предметом семантики,

отношения между знаками подлежат ведению синтактики (синтаксиса), а

отношения между знаками и их пользователями исследует прагматика. Знак, как

правило, несёт определённую целевую нагрузку, сообщая об отношениях его

отправителя к своему адресату, к ситуации общения, к денотату и к самому

сообщению.

Каждый знак соотнесён в рамках конкретной знаковой ситуации (семиозиса) с

тем или иным предметом,

явлением, фактом, событием, положением дел как своим денотатом (или

референтом). Эта соотнесённость опосредствуется сознанием человека,

использующего знаки. Иначе говоря, не сам знак указывает на тот или иной

предмет или называет предмет, этот акт указания на предмет (акт референции)

осуществляет человек посредством выбора и употребления соответствующего

знака.

Знак, как писал Ч.С. Пирс, либо копирует объект (иконический знак), либо на

него указывает (индексальный знак), либо его символизирует, находясь в

условной связи с ним (знак-символ).

Свойства знаков

Основные свойства всякого знака заключаются в следующем:

Знак должен быть, с одной стороны, доступен восприятию со стороны адресата

(обладать свойством перцептивности).

Знак, с другой стороны, должен быть информативен, т.е. нести смысловую

информацию об объекте.

С точки зрения Ф. де Соссюра, в знаке различаются две стороны: означаемое

(signifie, сигнификат, образ предмета, идея, понятие, концепт, содержание,

в традиционном употреблении значение) и означающее (signifiant,

сигнификант, экспонент, выражение).

Обе стороны, по его мнению, психичны. Психичен и знак в целом. Такой знак,

естественно, не может быть воспринят. Следовательно, воспринимается не

виртуальный языковой знак, а реализующий его речевой знак. Что касается

денотата или референта, то в схеме Ф. де Соссюра он не принимается во

внимание.

Связь между означаемым и означающим, по Ф. де Соссюру, конвенциональна

(условна) или, в иной терминологии, арбитрарна (произвольна): каждый язык

по-своему соотносит означаемые и означаюшие. Но этот принцип вызывает

серьёзные возражения со стороны Р.О. Якобсона, Ю.С. Маслова, А.П.

Журавлёва, С.В. Воронина и др. языковедов: фактически у многих языковых

знаков обе стороны связаны более тесно, и эта связь может быть объяснена

факторами звукоподражания, звукового символизма, словоообразовательной и

семантической мотивированности.

Обе стороны знака взаимно предполагают друг друга. И вместе с тем они

могут как бы "скользить" относительно друг друга (установленное Сергеем

Осиповичем Карцевским свойство асимметрии сторон знака): одно и то же

означаемое может соотноситься с несколькими означающими (синонимия), одно и

то же означающее может соотноситься с рядом означаемых (синонимия,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46