Сасанидское государство

указывает растущий сепаратизм владетелей отдельных шахров и более мелких

областей.

Согласно позднейшим зороастрийским дидактическим сочинениям, все

население Ирана делилось на четыре сословия: жрецов, воинов, писцов и

земледельцев. Это деление, восходящее к религиозным представлениям

“Авесты”, естественно, н отражало реальной классовой стратификации

сасанидской эпохи, но освящалось религией и традицией. Многие вельможи и

землевладельцы принадлежали к воинам, государственные чиновники и

придворные формально входили в сословие писцов, зороастрийские жрецы

составляли особое сословие, а врачи, асторлоги, купцы, ремесленники - в

податное сословие земледельцев, так же как и рядовые крестьяне. Зороастризм

в его новой, догматической форме стал при Сасанидах государственной

религией; жрецы (маги) были наставниками царя царей и цариц, сосредоточили

в своих руках судопроизводство и образование.

Представители рода Сасанидов - васпухры, высший ранг знати - вазурги, а

также мелкие землевладельцы - азаты (букв.”свободные”) составляли высший

разряд иранского общества эпохи Сасанидов. Владетельные принцы, шахрабы и

другие вельмои, составлявшие высшую знать, образовывали совет царя царей с

правом голоса по местнической системе. Каждый вельможа имел определенное

место в зале совета в зависимости от его знатности. При дворе армянских

Аршакидов, обычаи которого были сходны с сасанидскими, знать, имевшая право

заседать в царском совете, получала отличительные знаки своего ранга (трон,

подушку и почетную головную повязку -диадему). Младшие цари, кроме того,

восседали на драгоценных тронах, которые им даровал шаханшах за особые

отличия. При дворе существовал сложнейший церемониал с целой иерархией

придворных должностей.

Создание Сасанидской державы было попыткой создать централизованную

империю, которая (подобно Танской в Китае) была бы основана на

раннефеодальных общественных отношениях.

В середине 3 в. в Иране происходит значительное перераспределение

земельного фонда. Растет царский дстакерт, постепенно охвативший

значительную часть территории государства. Расширение царских земель шло за

счет сокращения уделов крупной знати и земель, приписанных ранее к

самоуправляющимся городам. Однако в то же время источники отмечают крупные

и все увеличивающиеся пожалования земель из этого фонда как знати, так и

храмам. В особенности растет землевладение зороастрийских храмов. Шаханшахи

жалуют храмам не только земли, но и стада, сады, виноградники, рабов и т.д.

Из царских пожалований, а также из дарений знати на благотворительные цели

и отправление определенных литургий складывались весьма крупные владения.

Основной доход с этого имущества шел храмам, а на долю жертвователя

осавался очень небольшой процент. В одной из своих надписей Шапур 1

объявил, что он жертвует храмам и этот процент, которые составлял ежегодно

тысячу ягнят, более двух тонн зерна и громадное количество вина.

Большие массивы земель все еще находились во владении свободных

сельских общин. С течением времени этот земельный фонд также сокращался.

Земли общин передавались в условное частное владение знати, иногда -

крупному чиновничеству с правом сбора налогов и собственной юрисдикцией.

Постепенно такие земли становились фактической собственностью владельцев.

Изменение характера собственности на землю и типичное для феодального

общества совмещение права собственника с политическими и судебными правами

хорошо прослеживается в позднесасанидскую эпоху.

В некоторых крупных частновладельческих хозяйствах, в особенности в

западных районах Ирана, использовались рабы, хотя нет достоверных

свидетельств о том, что рабский труд являлся основой их экономики.

Напротив, уже к 3 в. восходят данные источников о частичном освобождении

рабов, наделении их землей для ведения собственного хозяйства. “Рабское

служение” в таких случаях занимало от 1/3 до 1/10 времени раба и часто

конкретно выражалось в предоставлении ему определенной дли дохода с

участка, который он возделывал, что постепенно приближало его в социальном

смысле к закрепощенному общиннику. Чаще всего рабы использовались в ремесле

и домашнем хозяйстве. В раннесасанидский период известна и практика

поселения военнопленных на царских землях; та же практика существовала в

крупных хозяйствах, причем иногда “рабами” храма становились (по разным

причинам) даже крупные вельможы. Их “рабская служба” заключалась в том, что

они возводили на свои средства различные постройки.

О налогообложении податного населения в Иране данные для периода 3-4

вв. отрывочны и неполны. Податное население платило налоги в зависимости от

урожая; земельного кадастра не существовало. Лучше известно о налогах,

которые собирались с “иноверце” - иудеев и христиан, проживавших на

территории всего Ирана. Юрисдикция зороастрийского жречества не

распространялась на приверженцев других религий - иудеев, христиан и т.п.,

живших в пределах державы в довольно значительном числе, особенно в

западных областях. Нередко иноверцы подвергались преследованиям со стороны

сасанидского правительства. Они были всегда готовы к изгнаниям и

переселениям и обзаводились скорее движимым, чем ндвижимым имуществом.

Поэтому христиане, евреи, а позже и манихеи составляли в значительной части

ремесленное и торговое население.

4. Международная торговля

Международная торговля сохраняла при Сасанидах огромное значение.

Важнейшие пути, пересекавшие Иран, сложились в основном к началу 1 в. н.э.

Ответвление “царской дороги” от Герата (ныне в Афганистане) шло на север, к

Мерву, и далее в Самарканд, где этот путь, вероятно, сливался с Шелковым

путем из Китая по оазисам Восточного Туркестана. Район Малой Азии и Сирии

связывались с Шелковым путем сухопутной дорогой вдоль Евфрата, выводившей к

гаваням Персидского залива, или древней караванной дорогой из Сирии через

Иран. Вне контроля Парфии и сасанидского Ирана были морской путь в Индию

(через Красное море и Персидский залив), вновь открытый к середине 1 в.

н.э., а также “Путь благовоний” - караванный путь из приморской Сирии в

Южную Аравию.

Главным международными товарами были предметы роскоши - китайский шелк-

сырец, торговля которым осуществлялась при посредничестве согдийских

торговых факторий, распространившихся по трассе Шелкового пути, а также

индийские твары, попадавшие в Иран преимущественно сухопутным путем, -

драгоценные камни, благовония, опиум, пряности. Особую торговую активность

и в парфянский и в сасанидский периоды проявляли христиане-сирийцы

(арамеи), торговые поселения которых существовали не только в городах

Месопотамии, но и на востоке Ирана, в Средней Азии, а в более позднее время

- вплоть до границ Китая.

Международная торговля Ирана была в основном караванной ; плавания

иранских купцов по Персидскому заливу были нерегулярны. Караваны из

Месопотамии доставляли в восточные области Ирана сирийское стекло, шелковые

ткани египетской и малоазийской работы, сирийские и египетские шерстяные

ткани, изделия из металла, вино, масло. Далее эти товары переправлялись,

главным образом караванами местных купцов, в Китай и Индию. Прежде чем

заключался тот или иной торговый договор необходимо было установить

характер товара - “надежный” или “ненадежный”. “Ненадежными” считаллись

прежде всего товары международной караванной торговли; они подвергались

таким опасностям, как “море”, “огонь”, “враги” и “власть”. Сильнее

стихийных бедствий были, конечно, опасности, зависевшие от “власти”:

бесконечные пошлины, которые приходилось платить на любых границах и в

любых городах, государственная монополия на продажу определенных товаров

(прежде всего на шелк-сырец), военные действия в районе караванной торговли

и т.д. В эпоху общеэкономического кризиса 3 в. на Ближнем Востоке

караванная торговля почти прекратилась. Однако с образованием сасанидского

государства она вскоре была снова налажена. Как и раньше, главным товаром

был шелк; шелковыми тканями платили налоги, ими одаривали послов и

монархов, покупали союзников, расплачивались с солдатами.

Как и в парфянский период, в сасанидскую эпоху известны крупные

междунаодные торговые рынки. Но международная торговля была тесно связана с

политикой: медь и железо считались “стратегическим товаром”, и византийские

императоры запрещали продавать их персам.

5. Религия Ирана

В сасанидский период зороастризм становится государственной религией.

Свидетельством этому является принятый Арташиром 1 после коронации новый,

зороастрийский, царский титул - “Поклоняющийся (Ахура-)Мадзе...” - и

основание им “царского” (коронационного) храма огня, ставшего

общегосударственным святилищем. В то время Арташир сосредоточил в своих

руках не только гражданскую и военную, но и религиозную власть. В списках

его двора нет титула “верховный жрец”, как нет его и в списках двора его

наследника Шапура 1. Первоначально зороастризм сасанидских монархов

отражался в их официальных памятниках лишь посредством титулатуры и

символов. Зороастризм раннесасанидского времени был сходен с его формами в

парфянское время. В нем бесспорно существенную роль играл культ не только

Ахурамазды, но и Анахиты, в то время преимущественно богини войны и победы,

и культ бога Митры. Несколько позже большое значение приобрел и культ

самого Арташира 1, храм которого в гроте Накш-и Раджаб долго почитался.

Все это было фоном деятельнсти первого реформатора сасанидской религии

- жреца Картира, карьера которого началась, вероятно, в последние годы

царствования Арташира 1. Тогда он имел скромное звание хербед - нечто вроде

учителя при храме, знакомящего будущих жрецов с зороастрийским ритуалом.

Картир возвысился при Шапуре 1, который поручил ему организацию

зороастрийских храмов и жреческих общин в Иране и в завоеванных областях.

Заняв выдающееся положение в государстве, став духовником внука Шапура 1,

Варахрана 2 (276-293), который занял престол Ирана при его активном

содействии, затем “владыкой” храма Анахиты в Стахре, родовом святилище

Сасадинов (и до и после него жрецами здесь были сами шаханшахи Ирана),

затем единственным толкователем “воли богов”, вершителем судеб всего

государства, Картир, уже глубокий старик, вероятно, был убит при очередном

государственном перевороте.

Его жизнь и деяния по созданию государственной религии и организации

церкви и провозглашенная им “исповедь веры” изложены в надписях самого

Картира, где он молит богов, чтобы они дали ему возможность объяснить

“живущим”, в чем состоит божественное воздаяние праведникам, чобы боги

открыли ему “существо” ада и рая, чтобы с божественной помощью Картир

показал, “каких божественных дел ради, что именно сделано мною по всей

стране, чего ради и как это было сделано, чтобы для них (т.е. для

“живущих”) все эти дела стали бы твердо установленными”. Далее Картир

подробно рассказывает о том, что с помощью богов он (вернее, его “двойник”-

душа) якобы совершил путешествие в потусторонний мир к престолу Ахурамазды

в сопровождении персонификации зороастрийской веры - Наиблагороднейшей

Девы. У некоего золотого трона происходит пир, и здесь же находятся весы

(на них божество Рашну взвешивает добро и зло). Здесь же находятся души

праведников, достигшие этого почета благодаря исполнению опредленных

ритуалов и исповеданию определенных религиозных догматов. Отсюда, совершив

ритуальную трапезу, эти души (в том числе и “двойник” Картира) проходят по

мосту Чинват в рай.

Таким образом, Картир считал себя пророком, подобным Заратуштре. Вот

как завершается текст его напписей: “... и тот, кто эту надпись увидит и

прочтет, тот пусть по отношению к богам и владыкам станет благочестивым и

справедливым. И также в этих именно молитвах и догматах, в делах

религиозных и вере, которые теперь установлены мной для жителей этого

земного мира, пусть он станет более твердым, а другие (молитвы, дла и веру)

- пусть не исповедуют. И пусть он знает: есть рай и есть ад, и тот, кто

избрал добро, пусть попадет в рай, а тот, кто избрал зло, пусть в ад будет

низвергнут. И тот, кто избрал добро и неуклонно следует по пути добра,

бренное тело того человека достигнет славы и процветания, а душа его

достигнет праведности, чего и я, Картир, достиг “.

Картир был не только создателем первого канона государственой религии,

но еще более политиком. В своих надписях он пишет об основных итогах своей

деятельности по созданию государственной религии.

Картир проводил свою реформу в весьма напряженной обстановке - при

дворе Шапура 1 во время его коронации был принят еще один пророк и

создатель собственной религии - Мани, пропаганда учения которого была

разрешена по всему Ирану. Это было вызвано прежде всего тем, что завоевания

Сасанидов открыли для Ирана новые идейные горизонты: христианство,

гностические учения, неоплатонизм, древневосточные космогонические

смологические идеи, различные толки зороастризма, иудаизм. Возможно, что

именно политический расчет создать такую веру, которая могла бы всюду стать

популярной, заставил Шапура принять Мани и разрешить пропаганду его учения.

Принцип веры заключался прежде всего в том, что она должна быть понятной “в

любой стране, на любом языке”.

Так же как и в христианстве, иудаизме и зороастризме, в учеии Мани

содержалась идея Страшного суда, идея прихода мессии; последователи Мани

признавали Христа, Будду, Заратуштру. По учению Мани, основное в человеке -

даже не душа, которая, как и весь мир, порождена злом, а “искра божьего

света”, и задача истинного праведника - способствовать ее освобождению.

Этого можно достичь льшь крайней степенью аскетизма. Основной акцент учения

Мани - крайний пессимизм, отрицание любых активных действий (кроме

проповеди учения), замкнутость и обособленность (последователь учения,

например, не должен делать добра никому, кто “против священного долга”). На

востоке Ирана при жизни Мани действовали двенадцать проповедников его идей;

в Мерве, тоже при жизни Мани, существовала большая манихейская община,

многочисленные общины были в Месопотамии.

Стройная замкнутая структура общин последователей учения Мани,

таинстенность мистических обрядов, изучение “гороскопа, судьбы и звезд”,

слава манихеев как превосходных врачей, знающих самые сильные заклинания, -

все это привлекало к ним и тех, кому не было дела до “познания сущности

бытия”.

В хаосе различных вероучений, сект и школ эпохи падения эллинизма шли

поиски единого “религиозного языка”, напряженная борьба, ценою больших

жертв подготовившая почву для успеха “великих религий”. Но именно

Страницы: 1, 2, 3