Сальвадор Дали

каникулы и куда потом приезжал постоянно, — стал фоном многих живописных

произведений (зрителям этот ландшафт казался фантастическим).

Поиск новых решений, форм в искусстве Дали искал уже в детстве.

Однажды, решив употребить для своих упражнений старую дверь (по причине

отсутствия холста) всего тремя красками и без использования кисти нарисовал

натюрморт, изумивший друзей и родственников, увидевших его тогда. Это было

изображение пригоршни вишен, лежащих на солнце. Кто-то из зрителей заметил,

что у вишен нет хвостиков, о которых юный художник действительно забыл.

Быстро сориентировавшись, Дали начал есть вишни, которые служили ему

натурой, а настоящие хвостики прикреплять к ягодам на картине. Древоточцев,

изъевших же деревянную дверь и вылезавших теперь наружу сквозь слой краски

поменял местами с червячками из натуральных вишен.

Детство Сальвадора казалось счастливым, хотя смерть матери от рака в

1921 году явилась огромным эмоциональным потрясением и тяжелым ударом для

семьи. Четыре года спустя после смерти жены отец Дали женился на бывшей

жене своего брата. Дали счел это предательством. Так родилась одна из самых

первых его аллегорий, основанная на истории Вильгельма Телля, которого Дали

превратил в Эдиповского отца, желающего уничтожить своего сына. Дали

использовал эту тему в некоторых своих картинах на протяжении многих лет.

Иногда он включал в них свою жену Галу и Владимира Ильича Ленина, которого

Дали считал неприкосновенной фигурой отца (как тому учили сюрреалисты).

Уже в 1918 г. Дали представил две работы на выставке художников в

Фигерасе. Он страстно увлекался импрессионизмом, затем кубизмом,

футуризмом, лихорадочно выхватывая сведения о новостях в искусстве из

парижских журналов. Но при этом в отличие от многих представителей

авангарда всегда почитал классиков и не стремился никого ниспровергать.

Поступив в 1922 г. в мадридскую Королевскую академию изящных искусств

Сан-Фернандо, Дали сблизился с поэтом Федерико Гарсия Лоркой и Луисом

Буньюэлем — в будущем знаменитым кинорежиссёром. Эта юношеская дружба трёх

выдающихся художников Испании значительно повлияла на их творчество.

Воздействие Лорки определило дальнейший выбор Дали. Шаг за шагом

«приверженец точности» Дали, уверенный во всемогуществе Разума, погружался

в «поэтическую Вселенную» Лорки, провозглашавшего присутствие в мире

неподвластной определению Тайны.

Из академии Дали был исключён в 1926 г. за подстрекательство к

беспорядкам среди студентов. Но к тому времени уже состоялась его первая

персональная выставка в Барселоне, короткая поездка в Париж, знакомство с

Пикассо. Имя и работы Дали привлекли к себе пристальное внимание в

художественных кругах.

Большинство его работ в то время было сделано в духе исследования новых

течений, преобладавших тогда в художественном мире Парижа. Он попробовал

себя в качестве импрессиониста в "Автопортрете с шеей в стиле Рафаэля"

(1921-22). Горы в Кадакесе на втором плане картины стали типичным пейзажным

мотивом работ Дали. Затем была попытка создания картины в стиле кубизма.

Подражая его основателям Жоржу Браку и Пабло Пикассо, Дали написал еще один

автопортрет: "Автопортрет с "Ла Публичитат" (одна из барселонских газет). В

1925 году Дали написал еще одну картину в стиле Пикассо: "Венера и моряк".

Она вошла в число семнадцати картин, экспонировавшихся на первой

персональной выставке Дали.

Дали и сюрреализм

В 1928 г. Дали вместе с Буньюэлем написали сценарий, а затем поставили

фильм «Андалузский пёс».

Картина стала сюрреалистическим манифестом в кино и вызвала скандальную

реакцию у критики и публики (как, впрочем, и следующий их совместный фильм

— «Золотой век», 1930 г.). На экране появлялись мёртвый осёл на рояле,

разрезаемый бритвой глаз, морские ежи под мышками у девушки и т. д., и

зрителям приходилось ломать голову над немыслимой логикой совмещения.

Когда в 1928 г. в Париже художник познакомился с Андре Бретоном и Полем

Элюаром, сюрреализм переживал первый кризис. Тем не менее Дали

присоединился к группе, и очень скоро его имя в сознании публики стало

олицетворением сюрреализма.

В 1929 г. Дали соединил свою судьбу с Элен Элюар. Элюар (урожденная

русская Елена Делувина-Дьяконова) была любовницей Макса Эрнста, основателя

дадаизма, а затем и сюрреализма, даже тогда, когда она стала женой

французского поэта Поля Элюара. Ее встреча с Сальвадором Дали летом 1929

года стала роковой для обоих. У неё было прозвище Гала (франц. «праздник»).

Гала, которая была почти на десять лет старше его, казалась Дали

утонченной самоуверенной женщиной, вращавшейся долгое время в высших

художественных кругах Парижа, в то время как он был всего - навсего простым

молодым человеком из маленького провинциального городка на севере Испании.

Она стала постоянной моделью художника, его праздником, его музой. Этим

же годом помечены первые сюрреалистические полотна Дали. Обычно в них на

фоне пустынного ландшафта возникали фантастические видения, растекающиеся

или разрушающиеся формы которых выписаны художником не как туманные миражи,

а абсолютно чётко. Его творческий почерк определился окончательно.

Большинство сюрреалистов, таких как Андре Массон, Макс Эрнст и Хоан

Миро, начали исследование подсознательного, освободив свой разум от

сознательного контроля и позволив мыслям всплывать к поверхности, как

мыльным пузырям, без какой-либо сознательно установленной

последовательности. Это назвали "автоматизмом", и при письме это отразилось

в создании абстрактных форм, которые представляли собой образы из

подсознания.

Подход Дали был иным. Он рисовал образы, знакомые разуму: людей,

животных, здания, пейзажи - но позволял им соединиться под диктовку

сознания. Он часто сливал их в гротескной манере так, что, например,

конечности превращались в рыб, а туловища женщин - в лошадей. В какой-то

мере это несколько походило на сюрреалистический автоматизм письма, где

слова были знакомыми, так как использовались в каждодневном общении, но

выстраивались в ряд свободно и без ограничений, чтобы выразить свободные

идеи. Впоследствии Дали назовет свой уникальный подход "параноидально -

критическим методом". Как утверждал художник, он освобождался от

подсознательных образов, как сумасшедший. Единственным его отличием от

сумасшедшего было то, что он не был таковым.

Дали прикасался буквально ко всему, что было существенно для человека

его времени. Его картины не обошли таких тем, как сексуальная революция

("Загадка желания", "Великий мастурбатор") и гражданские войны ("Лицо

войны", "Предчувствие гражданской войны"), атомная бомба ("Ядерный крест")

и нацизм ("Загадка Гитлера"), католическая вера ("Распятие", "Христос св.

Иоанна") и наука, классическое искусство музеев и даже приготовление еды. И

почти обо всем он высказывал что-то немыслимое, что-то шокирующее

практически всех здравомыслящих людей. И этот вызов был не только его

личным делом, это было целью сюрреализма. Дали действительно был

сюрреалистом до мозга костей. В сюрреалистические образы превращалось все,

что он делал или говорил. Дали всерьез пестовал и культивировал свое

сюрреалистическое "Я" теми самыми способами, которые особенно ценились и

почитались всеми сюрреалистами. В глазах "разумных и нравственных" людей

радикальная философия сюрреализма, взятая совершенно серьезно и без всяких

оговорок (как у Дали), вызывает протест.

Каждая картина становилась своеобразным интеллектуальным ребусом. На

одном из самых известных полотен XX в. — «Постоянство памяти» (1931 г.) —

мягкие, словно расплавленные циферблаты часов свисают с голой ветки оливы,

с непонятного происхождения кубической плиты, с некоего существа, похожего

и на лицо, и на улитку без раковины. Каждую деталь можно рассматривать

самостоятельно, а все вместе они создают магически загадочную картину.

И в этой и в других работах, таких, как «Частичная галлюцинация: шесть

портретов Ленина на фортепьяно» (1931 г.), «Мягкая конструкция с варёными

бобами: предчувствие гражданской войны в Испании» (1936 г.), «Пылающий

жираф» (1936 г.), «Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната, за секунду

до пробуждения» (1944 г.), прочитывается чёткость и абсолютная

продуманность композиционного и колористического строя. Совмещение

реальности и бредовой фантазии как бы конструировалось, а не рождалось

вдруг, по воле случая.

В это время и сама биография Дали уже определяется как своего рода

произведение искусства. Он часто воплощает в жизнь свои приемы

сюрреалистического парадокса, и его высказывания и общественные акции

отталкивают от него корифеев движения, в первую очередь Андре Бретона.

Уверенность в себе, в своем таланте проявляется в демонстративных формах

вызывающей и явно форсированной "мании величия". Он идет на разрывы связей

с людьми, близость к которым осеняла его "ученический" период. В 1934 году

Дали изгоняют из группы сюрреалистов, которая продолжает "леветь" и

сочувствует коммунистам. Он вызывающе отказывается занять столь

определенную позицию и даже начинает опасную сюрреалистическую игру с

шовинизмом и фашизмом. В 1941 году практически все прежние друзья рвут с

ним всякие личные отношения, после того как он провозглашает себя

сторонником католицизма и монархии.

В 30-х гг. Дали много путешествовал — ездил в Лондон, Париж, Вену,

Италию, США. С его прибытием в Америку страну охватила «сюрреалистическая

лихорадка». В честь Дали устраивались сюрреалистические балы с маскарадами,

на которых гости появлялись в костюмах, словно бы вдохновлённых фантазией

художника, — экстравагантных, провоцирующих, забавных.

Балы и выставки с успехом проходили и в Европе. Дали предлагал

потрясённым зрителям не только картины, но и сюрреалистические предметы:

ножи с зеркальцами, калейдоскопические очки для автомобилистов, следующих

скучными и однообразными маршрутами, туфли на пружинках и т. д. Успех

принёс богатство. «Avida Dollars» («жажду долларов») — такую анаграмму

имени «Сальвадор Дали» составил Андре Бретон, рассорившись с художником. На

самом деле Дали не лукавил, когда однажды обмолвился: «Я понятия не имею,

богат я или беден. Всем распоряжается жена. А для меня деньги — мистика».

Причину же исключения его из группы сюрреалистов (это произошло в 1938 г.)

следует искать в другом. Культ индивидуализма, который всегда проповедовал

Дали, заставлял его разрушать любые групповые устои, действовать вразрез с

любой идеологией — художественной или политической.

Многие сюрреалисты не предавали большого значения технике написания

картин. Среди молодых художников в то время образовался всплеск нигилизма.

Не веря ни во что, они и рисовали «это самое НИЧТО». Дали же напротив, был

приверженцем идеальной техники, Традиции (Традиции именно с большой буквы).

В своей книге «50 секретов магии мастерства» он напишет «10 заповедей для

того, кто собирается стать художником»:

1. Художник предпочитает быть богатым, а не бедным; поэтому научись делать

так, чтобы кисть твоя рождала золото и драгоценные камни.

2. Не бойся совершенства - ты никогда его не достигнешь!

3. Сначала выучись рисовать и писать красками, как старые мастера, затем

можешь делать что хочешь - все будут тебя уважать.

4. Не отказывайся от собственного видения, своей манеры и своих

представлений: они тебе пригодятся, если ты станешь художником.

5. Если ты из тех, кто считает, будто современное искусство превзошло

Вермеера и Рафаэля, отложи эту книгу в сторону и продолжай пребывать в

блаженном идиотизме.

6. Не плюй на собственную живопись - ведь она сможет плюнуть на тебя,

когда ты умрешь.

7. Шедевр и праздность несовместимы!

8. Живописец, пиши!

9. Живописец, не бери в рот алкоголя и не кури гашиш более пяти раз в

жизни.

10. Если живопись тебя не любит, вся твоя любовь к ней ничего не даст.

Хотя Дали часто выражал мысль о том, что события мировой жизни, такие

как войны, мало касались мира искусства, его сильно волновали события в

Испании. Свои непроходящие страхи он выразил в "Осеннем каннибализме"

(1936), где переплетенные пальцы едят друг друга. Ужас художника смягчен

здесь привычным пейзажем Кадакеса на втором плане как выражение мысли о

том, что такие события, даже гражданская война, преходящи, а жизнь все

равно продолжается.

Комментарий Дали гражданской войны в Испании был назван просто

"Испания". Картина была написана в 1938 году, когда война достигла

кульминационного момента. На этой двусмысленной, параноидально-критической

работе изображена фигура женщины, опирающейся локтем на комод с одним

открытым ящиком, из которого висит кусок красной ткани. Верхняя часть тела

женщины соткана из маленьких фигурок, большая часть которых - в

воинственных позах, напоминая о группах Леонардо да Винчи. На втором плане

изображена пустынная песчаная равнина.

Многие друзья Дали стали жертвами гражданской войны на его родине. По

привычке он старался не думать о плохом. Одним из способов забыть была

анестезия разума, для которой идеально подходил сон. Это отражено в картине

"Сон" (1937), где художник создал один из самых сильных образов. Голова без

туловища покоится на непрочных подпорках, которые могут обломиться в любой

момент. В левом углу картины изображена собака, которую тоже поддерживает

подпорка. Справа вырастает деревня, похожая на одну из деревень побережья

Коста Брава. Остальное пространство картины, кроме далекой маленькой

рыбацкой лодки, пусто, символизируя беспокойство художника.

Жизнь в Америке

В 1940 г. Дали на целых восемь лет обосновался в Америке. Он, как

всегда, очень много работал: сотрудничал с кинорежиссёром Альфредом

Хичкоком, делал иллюстрации к книгам, декорации к балетам, спектаклям,

писал, рисовал и выставлял свои работы.

В американский период художник приступил к циклу картин на религиозную

тематику. «Искушение Святого Антония» (1946 г.), «Мадонна порта Льигат»

(1949 г.), «Открытие Америки Христофором Колумбом» (1959 г.) и другие

полотна создали ему славу «католического живописца». Сам он говорил, что в

католической религии его пленило «редкое совершенство замысла». В 1949 г.

Дали даже удостоился аудиенции у Папы Римского Пия XII (позже его приглашал

в Ватикан и Папа Иоанн XXIII). Но при этом художник внимательно следил и за

достижениями научной мысли. Он написал «Атомную Леду» (1949 г.) и «Ядерный

крест» (1952 г.), как бы объявляя о множественности своих интересов, о

возможности разных путей в попытках проникнуть в тайны Вселенной. В Нью-

Йорке пристанищем Дали и Галы стал отель Санкт-Реджис, где художник создал

Страницы: 1, 2, 3