Пластика Древнего Египта и Месопотамии

воспроизводя плетения циновок.

Однако общая обстановка была теперь уже иной, и искусство не могло

надолго ограничиваться повторением прошлого, тем более что и перед

придворными мастерами вскоре же встали и другие задачи — не только показать

правомочность новой династии, но и прославить конкретных ее представителей.

Этому способствовало и то, что скульптуры фараонов теперь ставили и в

храмах, посвященных культу различных божеств. Тем самым статуи делались

доступными для обозрения многих людей. Памятник, прославляющий

определенного правителя, требовал больше внимания к индивидуальному образу.

Это отражается уже на трактовке некоторых статуй фараонов, правивших в

начале династии. Решающее же значение для изменения стиля придворных

мастерских имели памятники, создававшиеся в это же время в местных центрах,

особенно в городах Среднего Египта. Эти области, получившие

самостоятельность в течение конца Хотя здесь правили теперь в основном

номархи, не сопротивлявшиеся фараонам фиванцам, однако они еще чувствовали

себя хозяевами своих областей. Из их среды часто выдвигались крупные

полководцы, способные администраторы, наместники Нубии.

Статуй номархов до нас почти не дошло, однако известно, что некоторые

достигали огромных размеров. Так, статуя номарха Тхутихотепа имела в высоту

6,5 метра и была высечена скульптором Сеном из целой глыбы алебастра. В

гробницах все же найдено достаточное количество скульптур, позволяющих

определить характерные для каждого центра стилистические особенности.

Очень интересны статуэтки слуг, часто объединенных в целые группы. (

Пастухи, прогоняющие стадо мимо хозяина, лодки с гребцами, вереницы

носильщиков, мастерские ремесленников, кухни с персоналом, приготовляющим

пищу.) Занятые своим трудом, фигурки показаны в соответствующих позах, и

группы кажутся полными жизни. Очень выразительны отряды воинов —

копьеносцев-египтян и нубийских лучников. Каждый отряд размещен на доске:

воины идут, построенные строгими рядами, и различный уклон луков и копий

создавалось впечатление быстро движущегося войска.

Характерные для искусства местных центров поиски возможно более близкой

передачи природы и человека отчетливо проявились в рельефах гробниц. Для

этих произведений типичны самостоятельные решения традиционных композиций и

общая реалистическая направленность. Показательно, например, как здесь

передается та же сцена охоты в пустыне, о которой говорилось выше. В

гробнице Сенби (14-й ном) мы нет ни обычных рядов, по которым расположены

звери, ни выполненной по принятым канонам фигуры самого охотника. Здесь все

полно жизни. Охотник и его спутник одеты так, как они одевались в подобных

случаях. Характерно, что оба показаны одинакового роста. Мастер хорошо

передал фигуру человека, остановившегося на бегу и натягивающего тетиву,

чтобы поразить выбранную жертву. Мы чувствуется, как напряженно целится

Сенби, как опирается он на одну ногу, наклонив вперед корпус. Прекрасно

изображены и звери на фоне холмистой степи. Имеются и другие интересные

варианты этой сцены. Помимо иной трактовки прежних сюжетов встречаются и

новые, например приход кочевников-семитов. Возможности для самостоятельного

творчества в таких случаях были особенно велики: художник точно

воспроизводит непривычные для него облик людей, их одежду, оружие.

Для второй половины Среднего царства характерен расцвет придворных

мастерских, на произведениях которых теперь заметно влияние искусства

местных центров. Следует отметить, что стиль этого искусства отвечал общим

потребностям периода и, постепенно завоевав прочные позиции, отразился и на

официальных памятниках. Этому способствовали и иные требования, которые

предъявлялись к царским статуям, — отсюда пошло и увеличение размеров

статуй и стремление подчеркнуть конкретные черты данного фараона. Это

стремление, заметное уже в начале XII династии, во второй половине ее

правления получило широкое распространение. Тогда были созданы портреты

Сенусерта III и Аменемхета III (см. рис. 16 , 17, 18), некоторые из них

относятся к лучшим произведениям египетской пластики .

Выдающийся памятник этой группы — голова небольшой обсидиановой статуи

(см. рис. 18) в Метрополитен-музее, творцом которой, несомненно, был один

из крупнейших скульпторов, когда-либо работавших в Египте. Здесь нет ничего

условного, традиционного. Глаза глубоко сидят в орбитах, индивидуальные

черты переданы с большой наблюдательностью, ощущается и возраст — на лице

морщины, опущены углы рта. Одним из важных стилистических приемов,

позволивших сообщить памятнику большую выразительность, явилась усиленная

игра света и тени.

Теми же стилистическими чертами отмечены и другие царские статуи данного

периода, равно и скульптуры цариц.

В искусстве местных центров, наоборот, подчас наблюдается некоторая

утрата самостоятельности, творческая самобытность сменяется стандартом.

Характерно повторение портретных черт фараонов на ряде статуй частных лиц.

Однако продолжали создаваться и по-прежнему свежие, интересные памятники.

Таким образом, теперь реалистические стремления проявляются и в местном и

в официальном искусстве. Для ряда произведений мелкой пластики характерен

интерес к передаче возраста, этнических особенностей, социального

положения. Очень важно внимание к отражению чувств — материнской любви,

горю женщины, оплакивающей умершего. Еще живее, чем раньше, изображаются

животные.

ПЛАСТИКА МЕСОПОТАМИИ

Раннединастический период

Искусство раннего Шумера (периоды Урук IV — Джемдет-Наср, конец 4—начало

3 тысячелетия до н. э.) отличается от памятников искусства позднего неолита

прежде всего отказом от условности фигур и геометризма (за редкими

исключениями). Напротив, наблюдается явное стремление по возможности точнее

передать изображаемую натуру, особенно когда речь идет о воспроизведении

представителен животного мира. Маленькие фигурки домашних животных — телят,

бычков, баранчиков, коз — сделаны из мягкого камня (серпентина, песчаника);

разнообразные сцены, связанные с жизнью домашних животных, представлены на

рельефах, культовых сосудах, печатях. Многие из этих изображений настолько

точны, что можно легко определить вид и породу животного; живо передаются

их характерные позы и движения. Все эти изображения были подчинены

магическим целям, хотя, к сожалению, не всегда можно догадаться, какие

требования и задачи предъявляла магия к изображению в каждом отдельном

случае.

Наиболее многочисленными памятниками являются, как отмечалось выше,

печати. В южном Двуречье глиптика появляется несколько позже, чем на севере

Месопотамии,— к концу периода Убайд (к 3500 г. до н. э.), а в период Урук

(в конце 4 тысячелетия до н. э.) искусство глиптики достигает высокого

расцвета. Это событие в значительной мере обусловлено изобретением

цилиндрической печати. Также следует отметить что в Древнем Египте Глиптика

практически не получила распространения.

Первые цилиндрические печати появляются в период Убайд в середине 4

тысячелетия до н. э (см. рис 19, 20) , но только в раннединастический

период (28—24 вв. до н. э.) они вытеснили все остальные формы. Применение

для печати формы цилиндра в конечном счете и обеспечило существование

месопотамской глиптики как самостоятельной, своеобразной и важной отрасли

изобразительного искусства Двуречья. Оно требовало от древних мастеров

новых способов размещения изображаемых предметов на сравнительно небольшой

вытянутой поверхности; оно давало возможность создавать законченные и в то

же время непрерывные узоры благодаря бесконечному повторению этих узоров

при откатке на глине; наконец, маленькие размеры и удобная форма печати

сделали необычайно популярными среди населения эти памятники искусства,

которые очень рано стали апотропеями (оберегами, то есть амулетами,

предохраняющими от дурных 'влияний), а затем и личными или родовыми

знаками, заменявшими подпись их владельца.

В начале 3 тысячелетия до н. э., когда в искусстве появляется образ

человека, мы видим и на печатях человек изображается как в сценах явно

культового характера — торжественных шествиях, обрядах, выполняемых перед

храмом, — так и в быту: доение коров, лепка горшков, занятие ткачеством и

т. д. Однако вероятно, что и эти изображения каким-то образом связаны с

культом. Мифологические сцены еще редки. Фигурки на оттисках печатей

выпуклы, осязаемы, объемны, прекрасно моделированы. Охотно применяется

техника сверления бутеролью( быстро вращающимся инструментом с шариком на

конце). Изображения выполнены очень тщательно.

Стилистически близки к ним изображения на некоторых культовых сосудах,

которые дошли в значительно меньшем количестве.

Прекрасный образец пластики древнего Двуречья, позволяющий судить о

характерных чертах искусства этого времени, представляет собой сосуд,

найденный в Уруке(см. рис. 21). Сосуд предназначался для жертвенных

возлияний и имел два горлышка (второй, наклонный слив облегчал выливание

жидкости). По бокам слива, как бы охраняя его, стоят две фигуры льва. На

тулове сосуда — парное изображение: два льва, поднявшись на задние лапы,

нападают на двух бычков. Все фигуры даны в очень высоком рельефе, а головы

животных выступают с поверхности, поэтому можно говорить о пластическом,

скульптурном оформлении сосуда. Тела бычков даны несколько укороченными,

что создает видимость перспективного сокращения. На культовом сосуде из

Урука(см. рис. 21), который показывает нам праздничное шествие с дарами, мы

ясно видим характерные для древневосточного искусства особенности

изображения: фигуры с поворотом торса в фас, лицом в профиль, с глазом в

фас, ногами в профиль; животные представлены целиком в профиль, река

передана волнообразными линиями. Вводится также повествовательный характер

изображения, что нехарактерно периоду позднего неолита. Сосуд разделен

пустыми полосами на три регистра (все сцены следует читать снизу вверх): в

нижнем регистре — идущие друг за другом бараны и ягнята, во втором —

обнаженные фигуры мужчин-жертвователей с сосудами и чашами в руках, в

третьем — приношение даров богине. Каждый раздел, возможно, отражал

отдельный этап обряда, а самый верхний — заключительный момент шествия.

Однако среди изображений, выполненных согласно требованиям канона, можно

заметить фигуры, не соответствующие его правилам, например с чисто

профильным разворотом плеч. На одном оттиске печати из Урука (этого же

времени) мы видим сочетания чисто канонических поз с положением совершенно

свободным. Так художнику удалось очень живо изобразить человека в движении.

Дело в том, что в искусстве Двуречья этого времени такого строгого

канона, как в Египте, еще нет (по существу, единый установившийся канон

складывается только при III династии Ура). Это, объясняется тем, что

политическое единство страны сложилось поздно, а конец 4 и 3 тысячелетие —

это эпоха мелких, неустойчивых, меняющихся политических образований, в

которых не было еще полного единообразия идейно-эстетических ценностей. И к

тому же не только не установилась деспотическая власть царя, но и авторитет

знати вместе со жречеством, которому и принадлежит обычно функция

установления освященного религиозной традицией канона, еще не был столь

абсолютным. Как позже, — большую роль, играл не только совет знати, но и

народное собрание (кстати в период рассвета Древнего Египта на культуру и

пластику в частности тоже играл огромную роль политический строй в стране и

кто стоит у власти). Для искусства культуры раннединастического периода —

это время художественных поисков, «нащупывания» собственных путей,

стремления как-то использовать, воплотить в своем творчестве индивидуальные

особенности оригинала, конечно, в рамках той магической концепции, о

которой уже говорилось (характерный штрих — на только что рассмотренной

печати в строго канонической позе изображен господин, а в живых, не

канонических положениях — обнаженные, связанные люди — рабы).

Скульптурная голова из Урука (см. рис. 22), размером несколько меньше

натурального, в которой предположительно видят богиню Инанну (скульптура

находилась в храме Инанны в Уруке), обнаруживает сочетание тонко

подмеченных, может быть, даже индивидуальных черт лица (узкие, тонкие губы,

маленький подбородок, еле моделированная складочка, идущая от крыльев носа,

и т. д.) с чертами, трактованными определенно канонически и условно (брови,

огромные инкрустированные глаза). Это придает особую выразительность

памятнику, одному из лучших в истории изобразительного искусства Двуречья.

По сравнению с этими памятниками более поздняя скульптура первой

половины 3 тысячелетия до н. э. кажется особенно примитивной и грубой.

Дошедшие до нас образцы скульптуры выполнены в мягком камне — известняке,

песчанике, но кажется, что этот материал доставил художнику немало

затруднений — так плохо обработана поверхность, так небрежно проработаны

детали. Руки статуй почти не отделены от бесформенной массы — туловища,

пропорции тела укорочены, черты лица утрированы. Памятники вызывали у

исследователей много недоумении, явление это пытались объяснить даже сменой

культур, однако данные археологии и палеографии опровергают подобное

предположение. Объяснения следует искать в развитии идеологии общества

этого времени, а также в назначении таких статуй.

Раннединастический период в Шумере был периодом становления классового

общества с жреческой и аристократической верхушкой во главе, периодом,

когда закладывалась идеология этого общества. Все дошедшие до нас

скульптуры были либо объектами поклонения — статуями божеств, либо

ставились в храмы в качестве магических представителей правителя или

другого знатного лица, молящегося в храме. Стремление подчеркнуть, выделить

себя из среды простых смертных требовало определенных художественных

приемов. Приемы, которыми пользовались до этого шумерские художники, были,

как видно, несложны, недостаточно выразительны и в конечном счете привели к

искажению естественного человеческого (или божественного) облика. Но

задачей, как и в Египте, было создание образа существа, обладающего

сверхъестественными свойствами, и чем условнее подчеркнуты черты этого

образа и его пропорции, тем грознее он был и тем лучше достигалась

поставленная цель.

Существенную роль сыграло также и то обстоятельство, что сходства с

оригиналом в данном случае и не требовалось. Если в этот же период в Египте

развилась портретная скульптура, то это, как известно, было вызвано

магическими представлениями о помещении душ покойного в статуе. В Шумере

же, для того, скажем, чтобы узнать, кто из знатных верующих поставил свою

Страницы: 1, 2, 3