Норма, образец в русской культуре второй половины XVIII века 
решительности» /23, с.8 /.
Читала она и труды по истории Англии, Франции, сочинения известных
юристов и экономистов. Впоследствии, уже став императрицей, она и сама
занялась сочинительством. Ее перу принадлежат пьесы, статьи, сказки,
мемуары, работы по истории, языкознанию. И это помимо разнообразной
переписки, которую на протяжении много лет вела с многочисленными русскими
и иностранными корреспондентами, а так же работы над законопроектами.
Вместе с тем увлекаясь «возвышенными» идеями, Екатерина никогда не
пренебрегала реальностью, вполне земными интересами. Ради сохранения
власти она была готова жертвовать любыми принципами и философскими идеями.
При этом за годы пребывания на вторых ролях она стала опытным царедворцем,
хорошо разбиралась в людях, знала психологию, умела использовать их
достоинства и недостатки, научилась угождать, нравиться. Многие мемуаристы
отмечали, что Екатерина была прекрасной собеседницей, умела выслушивать и
воспринимать нужные идеи, приспосабливая их для своих нужд. Императрица не
была безразлична к лести, но важные посты при ней получали прежде всего те,
кто обладал необходимыми знаниями и способностями.
В течение многих лет, она упорно завоевывала симпатии своих будущих
подданных. Впоследствии в своих мемуарах она признавалась: «Вот
рассуждение, или, вернее заключение, которое я сделала, как только увидела,
что твердо основалась в России, и которое я никогда не теряла из вида не на
минуту:
- нравиться великому князю;
- нравиться императрице;
- нравиться народу.
Признаюсь, что когда я теряла надежду на успех в каком-либо пункте, я
удваивала усилия, чтобы выполнить остальные два, и, следовательно, я думаю,
что довольно хорошо исполнила свою задачу» /27, с.12/. Эти еще в молодости
интуитивно обретенные мудрые установки Екатерина совершенствовала всю
последующую жизнь.
Екатерина поближе познакомилась с кипевшей страстями жизнью двора и
борьбой различных «партий» вокруг всего и вся, когда она овладела русской
речью и стала лучше понимать происходящее, когда еще никому и в голову не
приходила мысль увидеть ее на троне, она уже четко продумала свое поведение
в свете:: «Я больше чем когда-либо старалась приобрести привязанность всех
вообще, от мала до велика; я никем не пренебрегала со своей стороны и
поставила себе за правило считать, что мне все нужны, и поступать сообразно
с этим, чтобы снискать себе всеобщее благорасположение, в чем и успела»
/30, с. 233/.
Она все очень хорошо понимала и, что еще более существенно, делала
верные выводы. Целью ее действий было достижение российского престола,
Екатерина жестко определила себе «правило нравиться людям», с которыми ей
«приходилось жить, усваивать их образ действий, их манеру». Эта цель,
независимо ни от каких других привходящих обстоятельств, делает ей честь:
«Я хотела русской, чтобы русские меня любили» /30, с. 61/ .Как показало
время, и в этом она успела.
Ко времени вступления на российский престол Екатерина была хорошо
знакома с новейшими достижениями европейской философской, политической и
экономической мысли, на основе которых у нее сложилась определенное
представление о том, что необходимо делать для процветания государства. В
соединении со знанием российской действительности эти представления
повлияли на формирование политической программы императрицы. Некоторые
частные предложения этой программы, а также способы ее реализации со
временем корректировались, но основные цели и идеи оставались неизменными.
Поскольку идейно эта программа, а следовательно, и внутренняя политика
Екатерины основывались на принципах Просвещения, то и сам этот период
русской истории получил в литературе название «просвещенного абсолютизма».
Эта идеология приобрела определенную направленность в соответствии с
социальными нуждами и интересами различных слоев населения.
В ряды стран Восточной Европы монархи для укрепления своих позиций
использовали популярные среди просветителей идеи «просвещенного
абсолютизма»: Фридрих II в Пруссии, Иосиф II в Австралии, Екатерина II в
России. Хотя Вольтером, Дидро и другими идеологами Просвещения им были
присвоены титулы «просвещенных монархов», однако эти характеристики
относились по большей части не к тому, что они уже реально сделали, а к
тому, чего просветители ожидали от них в будущем.
«Просвещенный монарх» в идеале должен был вырастать правильно понятые
интересы большинства граждан и этим, по представлениям просветителей,
отличаться от феодального монарха, отражающего только эгоистические, идущие
вразрез с благом остальных граждан интересы небольшой прослойки
привилегированных поданных. Власть государя формально не ограничивалось
общественным мнением, она ограничивалась законами. Государь исполнял волю
граждан, выраженную в новых законах.
Еще в XVIII веке Западноевропейским мыслителем в частности, Томасом
Гоббсом была сформулирована знаменитая теория общественного договора,
согласно которой государство было создано людьми, договорившимися между
собой о передаче ему, государству, передачи ему части своих прав с тем,
чтобы оно его защищало. Но раз государство – творение человеческих рук, то,
следовательно, его можно совершенствовать для общего блага с помощью
удобных и полезных знаков /4, с. 140/.
Идеи авторов теории общественного договора были развиты французскими
просветителями XVIII века и, в частности, Шарлем Луи Монтескье автором
знаменитого сочинения «О духе знаков» которое высоко оценивала Екатерина
II. Монтескье полагал, что существуют три формы правления: монархия,
республика и деспотия. Чтобы монарх не стал деспотом, необходимы законы, по
которым он будет править и которые будут определять его, а также его
подданных права и обязанности. Осуществляя свою власть, государь делит ее
между учреждениями. При этом необходим специальный орган власти, который
следил бы за исполнением и соответствием знаков всеобщему благу. Как защита
от деспотии государя суд. Мудрый и просвещенный законодатель, действуя на
основе точных знаний о положении дел в стране, ее обычаев и традиций,
постепенно совершенствует законы, которые должны быть написаны простым,
доступным каждому языком.
Сформулированные Монтеснье идеи были взяты Екатериной на вооружение и
составили фактически основу ее теоретических воззрений. Эти воззрения
наложились на представления императрицы о национальных интересах и нуждах
России. Прежде всего Екатерина считала себя наследницей и продолжательницей
дела Петра Великого, с которым всю жизнь как бы соревновалась в славе. Его
главную заслугу Екатерина видела в европеизации России, в превращении ее в
мощную империю с ведущей ролью в мировой политике.
Вполне созвучна представлением Екатерины была идея создававшегося
Петром регулярного государства. Вместе с тем к современной ей Европе
императрица относилась достаточно критично и вовсе не считала необходимым
заимствовать у Запада все подряд. Одним важнейшим тактическим принципом
Екатерины показавшее ее мудрой, правительницей была постепенность
преобразований и реформирование государства. Именно постепенность дала
возможность довольно безболезненно провести те же реформы, которые Петр
Третий, например, пытался проделать в три дня, что и стало одной из причин
его свержения.
Желание дать законы способствовало тому, что с начала своего
правления Екатерина осуществила несколько важных преобразований, которые в
целом прошли в подготовке реформ: сенатская реформа 1763 г., отмена
секуляризации церковных земель, изменение положения русской православной
церкви. Для депутатов комиссии она написала собственный Наказ, о котором
уже оговаривалось выше, но стоит сказать о том, что в нем она постаралась
соединить основные идеи Монтескье и других ведущих философов –
просветителей и правоверов того времени. Закончив работу над Наказом,
Екатерина должна была представить его лицам из своего ближайшего окружения.
Камнем преткновения в Наказе был вопрос о крепостном праве, которое
императрица считала экономически вредным и противоречащим принципам
гуманности и справедливости. Наказ начинался с рассуждения о необходимом
характере законов, который должен соответствовать историческим особенностям
народ , для которого они создаются. При этом для такой большой страны, как
Россия, необходим самодержавный образ правления, ибо всякий другой был бы
губителен. Цель самодержавия – благо всех подданных. Самодержавный государь
правит в соответствии с законами, за соблюдением которых следит сенат. Все
граждане равны перед законом, и свобода граждан состоит в том, что они
могут делать все, что разрешено законом.
В качестве одной из важнейших задач – Уложенной комиссии выдвигалась
разработка законов об отдельных сословиях. Поэтому специальные главы
«Наказа» посвящены дворянству и «среднему роду людей» (так Екатерина
называла третье сословие).
Глава о крестьянстве в Наказе отсутствовала, и не известно, была ли
она изначально.
Большой раздел документа был посвящен понятиям преступления,
следствия, суда и наказания. Законы, утверждала Екатерина, создаются не для
устрашения, а для воспитания граждан. Таково основное содержание Наказа –
одного из важнейших документов екатерининского царствования.
Многие авторы, писавшие о нем, сетовали на то, что его положение, как
им показалось, осталось лишь декларацией, невоплощенной в жизнь. Наказ был
всего лишь инструкцией для депутатов Уложенной комиссии: это им поручалось
выработать законы, основанные на сформулированных императрицей принципах, и
воплотить эти законы, но влияние Наказа практически не ощущалось, хотя
депутатам и предписывалось ежемесячно его перечитывать. Истины Наказа
казались отвлеченными и как будто совсем не соприкасались с реальностями
российской жизни /59, с. 134/.
Так закончился первый этап екатерининских реформ, характерной
особенностью которого было стремление императрицы осуществить
преобразования совместно с представителями различных социальных групп.
Важнейшим выводом, сделанным Екатериной из этой попытки, было представление
о глубоком консерватизме широких слоев ее подданных, а следовательно, и о
невозможности по-настоящему радикальных реформ. Одновременно императрица
получила реальную картину настроения общества и отныне вынуждена была
учитывать их, определяя тактику и темпы дальнейших преобразований.
С. М. Соловьев изучив работу Комиссии об Уложении 1977 г., четко
уловил главное ее назначение: она была созвана с целью «познакомиться с
умоначертанием народа, чтобы испытать почву прежде, чем сеять, испробовать,
что возможно, на что будет отклик и чего еще нельзя начинать» /55, с. 21/.
Таким образом, созыв Комиссии имел для императрицы прежде всего
интерес практический. Так, в одной из ранних своих заметок она выделяет
особой строкой чрезвычайно крамольное для России середины XVIII века
утверждение: «Рабство есть политическая ошибка, которая убивает
соревнование, промышленность, искусства и науки, честь и благоденствие»/30,
с. 646/.
Уже в 1775 году первым плодом реформ стал один из наиболее
значительных актов екатерининского царствования – «Учреждение для
управления губернией Всероссийской империи» /4, с. 87/.
Покончив с организацией системы управления, Екатерина приступила к
реализации главного своего замысла – созданию законодательства о
сословиях.В день своего рождения 21 апреля 1785 г. Она издала сразу два
обширных документа, которые в исторической литературе принято именовать
Жалованными грамотами дворянству и городам.
Грамота подтверждала дарованное Манифестом «О вольности дворянства»
1762 г. Право дворян служить или не служить по своему выбору и наниматься
на службу в иностранные государства. В губерниях создавались губернские
дворянские собрания, в обязанности которых входило ведение дворянских
губернских родословных книг для записи всех местных помещиков. В памяти
российских дворян Екатерина осталась истинной благодетельницей и
защитницей. Все это создало представление о екатерининской эпохи как «о
золотом веке» русского дворянства. Однако было бы неверным думать, что
работая над грамотой, Екатерина Вторая забыла об интересах государства и
своих просветительских принципах.
Жалованные грамоты дворянству 1785 г., этот законодательный акт
окончатьльно возвысил дворян над другими сословиями и слоями общества.
Екатерининская эпоха поистине стала «золотым веком» для них, временем
наивысшего торжества крепостничества.
О корректировке первоначальных представлений императрицы о границах
возможных преобразований говорит и записанное с ее слов изложение разговора
с Дидро, взявшего на себя роль советника по проведению необходимых, на его
взгляд, реформ в России: «Я долго с ним беседовала, но более из
любопытства, чем с пользою. Если бы я ему поверила, то пришлось бы
преобразовать всю мою империю, уничтожить законодательство, правительство,
политику, финансы, и заменить их несбыточными мечтами я ему сказала:
«г. Дидро, я с большим удовольствием выслушала все, что вам внушал ваш
блестящий ум. Но вашими высокими идеями хорошо наполнить книги, действовать
же по ним плохо. Составляя планы различных преобразований, вы забываете
различные наши положения. Вы трудитесь на бумаге, которая все терпит, между
тем как я, тружусь для простых смертных, которые чрезвычайно чувствительны
и щекотливы» /23, с. 12/. Этим она хотела показать ее желание, которое
всегда «имела», содействовать благу государства.
Как Екатерина Вторая мудро заметила: «… нередко недостаточно быть
просвещенным, иметь наилучшие намерения и власть для исполнения
их»/23,с.23/. Небезынтересны на этот счет и доводы Екатерины Дашковой,
приведенные ею в беседе с Дидро все о том же «рабстве наших крестьян»:
«Просвещение ведет к свободе; свобода же без просвещения породила бы только
анархию и беспорядок. Когда низшие классы моих соотечественников будут
просвещены, тогда они будут достойны свободы, так как они тогда только
сумеют воспользоваться ею без ущерба для своих сограждан и не разрушая
порядка и отношений, неизбежных при всяком образе правления» /16, с. 80/.
Тем самым Екатерина зафиксировав, что «Комиссия Уложения, быв в
собрании, подала мне свет и сведения о всей империи, с кем дело имеем и о
ком пещимся должно».
Подобно тому как на родине Просвещения Вольтер, Д’ Аламбер или Дидро
не могли обрести взаимопонимание с Людовиком ХV, так в России не получился
диалог между Екатериной и российским просветителем Николаем Ивановичем
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
|
