Культурология и теория цивилизаций

соответствует сумме реальностей отдельных частей. Обе теории –

стадиальная и локальная – дают возможность по-разному увидеть историю.

В стадиальной теории на первый план выходит общее – единые для всего

человечества законы развития. В теории локальных цивилизаций –

индивидуальное, разнообразие исторического процессия. Таким образом,

обе теории имеют преимущества и взаимно дополняют друг друга.

Стадиальные концепции цивилизации

Феномен западоцентризма наиболее полно воплотился в группе

концепций, которые можно назвать универсалистскими в связи с тем, что

в них явно или неявно присутствует идея единой линии мирового

развития, которая и понимается как собственно цивилизационный процесс,

собственно цивилизация. Однако данный аспект дела зачастую четко не

рефлексируется. На первый план здесь выступает трактовка цивилизации

как определенной стадии развития. Но в том-то и дело, что «стадия»

всегда есть стадия относительно какой-то «линии» развития. По

существу, в основе «стадиальной» трактовки цивилизации лежит неявное

допущение наличия единой линии исторического развития. А это значит,

что все разнообразие мирового исторического развития явно или неявно

унифицируется по определенному параметру, сводится к некоторой единой

линии развития, сводится к «собственно истории». К истории в узком

смысле этого слова, в качестве которой и выступает история Запада.

Поскольку для этой группы концепций характерно понимание цивилизации

как определенной стадии внутри (единого) процесса исторического

развития, ее и можно называть «стадиальной» трактовкой цивилизации.

Такова известная схема Л.Моргана, включающая движение от

варварства к дикости и к цивилизации, – которой следовали, в

частности, К.Маркс и Ф.Энгельс. Сюда можно отнести также трактовку

цивилизации О. Шпенглером. Я отвлекаюсь здесь от более конкретных

различий, в частности, от оценочных моментов, имеющихся у авторов

этого круга, – например, позитивная трактовка цивилизации Морганом и

негативная – Шпенглером.

Гораздо более важно изначально подчеркнуть, что в основе данного

подхода лежит неявное или в явном виде формулируемое допущение,

согласно которому существует некая единая, универсальная линия

исторического прогресса. Иначе говоря, это – универсалистский подход,

в рамках которого и появляется понятие «мировой цивилизации».

В сущности, понятие «мировая цивилизация» в рамках данного

подхода используется двояко. «Мировая цивилизация» как единое

постепенно цивилизующееся человечество. Это цивилизация в широком

смысле слова. И «мировая цивилизация» как наиболее полное воплощение

цивилизованности, сущностных, имманентных для самого феномена

цивилизации характеристик. Это «мировая цивилизация» в узком смысле

слова, воплощением которой и является история Запада. Тогда мировая

цивилизация как целое, как единый процесс, включает в себя своего рода

«осевую линию», генетическое основание общемирового цивилизационного

процесса, а также историческую (цивилизационную) периферию, зону

исторической отсталости или, в лучшем случае, «догоняющего развития».

И если у отдельных авторов может возникать вопрос, совпадают ли

модернизация и вестернизация, то для большинства такая проблема просто

отсутствует. Для них логика всякой модернизации определяется

ориентацией на некоторый цивилизационный идеал, – т.е. на развитые

страны Запада.

Соответственно, понятие цивилизации используется здесь также и

для характеристики самой «осевой линии» исторического развития, тех

внутренних трансформаций, которые она претерпевает при движении от

«низшего» к «высшему». Эта линия, взятая в преемственности ее стадий,

также рассматривается в противопоставлении «нецивилизованного» и

«цивилизованного», когда само развитие в рамках данной линии

рассматривается как становление «собственно» цивилизации. В этом

смысле и возможна расширительная трактовка понятия цивилизации, ибо в

ее основе лежит следующий подход: понимание цивилизации как некоторой

более высокой, в пределе – высшей, и в этом смысле – сущностной стадии

развития, дает возможность и сам целостный процесс характеризовать по

высшей стадии его воплощения.

Такой подход опирается на неявно (иногда и явно) присутствующую

идею однозначной предопределенности всемирной истории. Между тем,

предопределен собственной внутренней логикой, да и то лишь

«вероятностным» образом лишь тот или иной отдельный цивилизационный

процесс. Как внутри каждой цивилизации образующие ее подсистемы

собственным взаимодействием создают «логику» ее развития, так и на

уровне всемирной истории логика развития создается взаимодействием

составляющих данный процесс элементов. Только здесь элементами

(подсистемами) являются отдельные цивилизации. Их-то взаимодействие и

снимает момент неопределенности, присутствующий в каждом цикле

исторического процесса, определяя направление дальнейшего развития

через те конкретные взаимодействия подсистем, которые реализуются на

данном этапе исторического процесса.

На мой взгляд, в основу решения данной проблемы следует положить

трактовку понятия «всемирная история». Или она едина в том смысле, что

в ней имеется некая универсальная для всех составляющих ее подсистем

логика развития по принципу движения от низшего к высшему, т.е.

присутствует понятие прогресса, трактуемого как процесс всеобщий,

универсальный, направленный на унификацию развития всех составляющих

человечества, на сведение их к единому формационному типу. Данный

подход можно назвать универсалистским, унификационным. Если во

всемирной истории нет универсальной линии развития, то, наоборот,

существуют линии развития достаточно обособленные, определяемые

собственной внутренней логикой развития и в этом смысле относительно

независимые от других подобных линий. Тогда всемирная история

выступает как процесс и результат взаимодействия таких обособленных,

качественно специфических линий развития.

При таком подходе понятия «низшего» и «высшего» становятся

относительными. Каждая цивилизация имеет свое собственное, внутреннее

социальное пространство и время. Единое же «всемирно-историческое»

пространство и время складывается лишь как результат взаимодействия

этих цивилизаций, как некий процесс и результат этого взаимодействия,

базовой характеристикой которого является не предопределенность, а

самоопределяемость, т. е. определенность, которая вырастает из самой

себя, из самого процесса становления и развития. Поэтому всемирная

история есть процесс, который открыт в своих возможностях и

определяется лишь собственной историей.

В современной духовной культуре Западной цивилизации можно

выделить два полюса, качественно взаимодополняющих единое

цивилизационное мировоззрение – либерализм и коммунизм. Это,

безусловно, противоположности, но именно как противоположности они

едины, и их цивилизационное единство хорошо проявляется в рамках

философии истории. Их расхождения сводятся к различиям в понимании

ценностных ориентиров и, соответственно, «высшей стадии» европейского

исторического процесса, однако они едины в понимании его общемирового

значения.

В этом смысле для либерального мировоззрения высшей стадией

развития является капитализм, и именно капитализм как тип формации,

как высшая стадия развития является сущностной характеристикой самого

процесса исторического развития, показателем степени цивилизованности

того или иного конкретного общества. По существу – показателем

воплощенности в этом обществе полноты и логики исторического развития,

с точки зрения которой оценивается все остальное: и предыдущее в

рамках собственной «чистой» линии цивилизационного развития и во всей

окружающей ее «исторической периферии».

В этом смысле для коммунистического мировоззрения высшей стадией

развития является коммунизм, в рамках которого только и начинается

«подлинная история», и в этом смысле именно коммунизм является

сущностной характеристикой самого процесса исторического развития,

показателем степени цивилизованности того или иного конкретного

общества. По существу – показателем воплощенности в этом обществе

полноты и логики исторического развития, с точки зрения которой

оценивается все остальное: и предыдущее в рамках собственной «чистой»

линии цивилизационного развития и во всей окружающей ее «исторической

периферии».

Идея стадиальности в такой трактовке понятия цивилизации

органически связана с идеей универсальности цивилизации. Поэтому

данный подход и может обозначаться также как универсалистский или

абсолютистский. По существу, речь идет о существовании во всемирной

цивилизации не просто единого цивилизационного процесса, но единого

цивилизационного процесса, сводимого к тому, что с точки зрения других

социально-исторических субъектов выступает лишь как одна из мировых

цивилизаций. Фактически, здесь всемирная история редуцируется к логике

становления и развития одной из «крупных единиц» всемирной истории,

причем все остальные измеряются и «оцениваются» лишь степенью

воплощенности в них имманентных характеристик данной якобы «истинной»

цивилизации.

Теория "локальных цивилизаций"

К числу наиболее представительных теорий цивилизаций относится

прежде всего теория А.Тойнби (1889—1975), который продолжает линию

Н.Я. Данилевского и О.Шпенглера. Его теория может считаться

кульминационным пунктом в развитии теорий «локальных цивилизаций».

Монументальное исследование А. Тойнби «Постижение истории» многие

ученые признают шедевром исторической и макросоциологической науки.

Английский культуролог начинает свое исследование с утверждения, что

истинной областью исторического анализа должны быть общества, имеющие

как во времени, так и в пространстве протяженность большую, чем

национальные государства. Они называются «локальными цивилизациями».

Таких развившихся «локальных цивилизаций» Тойнби насчитывает

более двадцати. Это - западная, две православных (русская и

византийская), иранская, арабская, индийская, две дальневосточных,

античная, сирийская, цивилизация Инда, китайская, минойская,

шумерская, хеттская, вавилонская, андская, мексиканская, юкатанская,

майя, египетская и др. Он указывает так же на четыре остановившиеся в

своем развитии цивилизации - эскимосскую, момадическую, оттоманскую и

спартанскую и пять «мертворожденных».

Однако сразу возникает вопрос: почему некоторые общества, подобно

многим примитивным группам, становятся неподвижными на ранней стадии

своего существования и не складываются в цивилизации, тогда как другие

достигают этого уровня? Ответ Тойнби таков: генезис цивилизации нельзя

объяснить ни расовым фактором, ни географической средой, ни

специфической комбинацией таких двух условий, как наличие в данном

обществе творческого меньшинства и среда, которая не слишком

неблагоприятна и не слишком благоприятна.

Группы, в которых налицо эти условия, складываются в цивилизации.

Группы, не обладающие ими, остаются на доцивилизованном уровне.

Механизм рождения цивилизаций в этих условиях сформулирован как

взаимодействие вызова и ответа. Среда намеренно неблагоприятная

непрерывно бросает вызов обществу, общество через свое творческое

меньшинство отвечает на вызов и решает проблемы. Такое общество не

знает покоя, оно все время в движении, благодаря движению оно рано или

поздно достигает уровня цивилизации.

Возникает и второй вопрос: почему четыре цивилизации

дальнезападная христианская (ирландская), дальневосточная Христианская

(несторианская в Средней Азии), скандинавская и сирийская развивались

ненормально и родились мертвыми. Тойнби пытается понять, отчего пять

цивилизаций (полинезийская, эскимосская, кочевая, спартанская и

оттоманская) застыли в своем развитии на ранней стадии, тогда как

остальные успешно развивались.

Рост цивилизации, по мнению ученого, отнюдь не сводится к

географическому распространению общества. Он не вызывается им. Если

географическое распространение с чем-нибудь положительно связано, то

скорее с задержкой развития и с разложением, чем с ростом. Подобным же

образом рост цивилизаций не ограничивается и не вызывается техническим

прогрессом и растущей властью общества над физической средой. Какого-

то четкого соотношения между прогрессом техники и прогрессом

цивилизации культуролог не признает.

Тойнби считает, что рост цивилизации состоит в прогрессивном и

аккумулирующем внутреннем самоопределении или самовыражении

цивилизации, в переходе от более грубой к более тонкой религии и

культуре. Рост — это непрерывное «отступление и возвращение»

харизматического (богоизбранного, предназначенного свыше к власти)

меньшинства общества в процессе всегда нового успешного ответа на

всегда новые вызовы среды внешнего окружения.

Интересна мысль Тойнби о том, что растущая цивилизация — это

постоянное единство. Ее общество состоит из творческого меньшинства,

за которым свободно следует, подражая ему, большинство — внутренний

пролетариат общества и внешний пролетариат варварских соседей. В таком

обществе нет братоубийственных схваток, нет твердых, застывших

различий. В результате процесс роста представляет собой рост

целостности и индивидуального своеобразия развивающейся цивилизации.

И еще один, третий вопрос: как и почему цивилизации

«надламываются, разлагаются и распадаются»? Не менее 16 из 26

цивилизаций сейчас «мертвы и погребены». Из оставшихся в живых десяти

цивилизаций - полинезийская и кочевая находятся сейчас при последнем

издыхании; а семь из восьми других в большей или меньшей степени — под

угрозой уничтожения или ассимиляции нашей западной цивилизацией. Более

того, не менее шести из этих семи цивилизаций обнаруживают признаки

надлома и начавшегося разложения.

Упадок, как считает Тойнби, нельзя приписать космическим

причинам, географическим факторам, расовому вырождению или натиску

врагов извне, который, как правило, укрепляет растущую цивилизацию.

Нельзя объяснить его и упадком техники и технологии, ибо во всех

случаях упадок цивилизации является причиной, а упадок техники —

следствием или симптомом первого.

Сам упадок — это не единовременный акт, а весьма длительная

стадия, которая, согласно Тойнби, состоит из надлома, разложения и

гибели цивилизаций. Между надломом и гибелью цивилизации нередко

проходят столетия, а иногда и тысячелетия. Так, например, надлом

египетской цивилизации произошел в XVI в. до н.э., а погибла она

только в V в. н.э. Период между надломом и гибелью охватывает почти

2000 лет «окаменевшего существования», «жизни в смерти». Но как бы

Страницы: 1, 2, 3, 4