Культура славянской древности

бога – Триглава. В Вольгасте и Хавельберге

поклонялись Яровиту. Общей чертой этих приморских божеств является их

воинственность, атрибутамищит воина или меч, боевой конь, а эмблемами –

военные хоругви. Все они покровительствовали балтийским племенам в их

борьбе с германскими нашествиями.

Из сообщений арабского автора второй половины 9 века Ибн-Руста

известно, что все славяне поклонялись Огню – по сообщению Массуди (10 в.)

они почитали Солнце. Славяне почилали как земной, так и небесный огонь в

виде пылающего солнечного диска, называя божество огня Сварогом, а солнце –

Сварожичем, причем второе имя, возможно, относится к сыну Сварога.

Последнему поклонялись и западные, и восточные славяне как божественному

кузнецу. Нет ничего удивительного в том, что в пантеоне раннесредневековых

славян главные места занимают Сварог и Сварожич.

Богиня счастья Срека у сербов, хорватов и словенов, по-видимому,

является довольно поздним мифическим творением; некоторые черты она

заимствовала у Фортуны и Тихе. Она выступает в качестве судьбы, подобно

Фатуму и паркам; во время празднеств в ее честь совершали возлияния, а при

торговых сделках ей жертвовали монеты.

Современные исследования древнеславянского пантеона свидетельствуют в

пользу существования Фракийской Руси. В. Щербаков в своих работах «Асгард и

ваны», «Асгард – город богов» пишет следующее: «Все боги восточных славян

(в Киевской Руси) – это боги трояно-фракийцев: фракийский Перкон – это

Перун, Стрибог – это бог Сатре фракийского племени сатров, Дажьбог – это

малоазийские Тади, Даж, Тадаена... Купала – это фригийская Кибела и т. д.»

Рослые, физически сильные фракийцы (называвшие себя русами) верили в

бессмертие души. С таким народом (как и с кельтами) было трудно

воевать;понятно, что они входили в состав римских легионов. В начале новой

эры поток фракийцев двинулся на север, занимая все пригодные для земледелия

земли, вплоть до берегов Днепра (остались тысячи кладов 1 – 2 вв., в

которых немало римских наград легионерам – фракийцам). Именно на правом

берегу Днепра и образовалась позднее Киевская Русь – подобие фракийской

Руси.

Само слово бог исконно славянское, общее для всех славянских языков,

а также родственноедревнеиранскому boga и древнеиндийскому bhaga. Основное

значение этого слова, как показывают данные лингвистики, - счастье, удача.

Отсюда, например, «бог – атый» (дословно «имеющий бога, счастье») и « у –

богий» («у» - префикс, означающий утрату или удаление чего-то); польское

zboze – урожай, лужитское zbozo, zboz – скот, достаток. С течением времени

представления об удаче, успехе, везении олицетворялись в образе некоего

духа, дающего удачу. Еще в начале 15 столетия в Москве на царской свадьбе

один боярин сказал другому, брат которого был женат на сестре царя, споря с

ним из-за места: «У твоего брата бог в кике (то есть счастье в кичке, в

жене), а у тебя бога в кике нет».

Другое общеславянское обозначение сверхъестественного существа бес.

Это слово, видимо, означало вначале все сверхъестественное и странное

(сравним литовское baisas –страх, латинское boedus – ужасный,

отвратительный). До сих пор в русском языке сохраняются слова «бешеный»,

«беситься». После принятия христианства слово «бес» стало синонимом злого

духа, равнозначным с понятием дьявола, сатаны. Такая же судьба постигла

представление о черте. Но дохристианское значение этого образа неясно, как

не совсем ясна и этимология слова «черт». Из разных попыток его объяснить

наиболее правдоподобно предположение чеха Карела Эрбена. Он возводит его к

древнеславянскому krt, которое звучит в имени западнославянского бога

krodo, в названиях домашнего духа у чехов kret, у поляков skrzat, у латышей

krat. Видимо, тот же корень и в слове «карачун» («корочун»), которое тоже

известно всем славянам и некоторым их соседям. Это слово имеет несколько

значений: зимний праздник святок, обрядовый хлеб, выпекаемый в это время, а

также какой-то дух или божество зимы, смерти. «Его хватил корочун» по-

русски означает: «он умер». Вероятно, дреание славяне верили в некое

божество зимы и смерти, олицетворение зимнего мрака и холода. Есть следы и

какого-то раздвоения образа krt – trt, может быть, связанного с зачатками

дуалистического представления о светлом и темном начале. Но корень

«крт»почти исчез, а «чрт» - черт сохранился почти во всех славянских языках

как олицетворение злой сверхъестественной силы и стал синонимом

христианского дьявола.

Во время образования раннефеодальных славянских государств путем поглощения

различных племен происходит и реорганизация языческого культа, превращение

племенных культов в государственные. В официальном культе концентрируется

весь ансамбль божеств отдельных племен, среди которых доминирует бог

племени, осуществившего политическую консолидацию, причем небезынтересно,

что данный процесс приходится на 10 столетие.

По свидетельству Тьетмара, в столичной Радогоще велесов в одном

святилище сосредоточен ряд божеств во главе со Сварогом. У поморских славян

культ Святовита, очевидно, распростронился именно в связи с этим социально-

политическим процессом образования государства. У восточных славян попытку

создания общегосударственного пантеона и государственного культа предпринял

киевский князь Владимир. По сообщению летописца Нестора, он в 980 г. собрал

на одном из холмов Киева целый сонм кумиров различных богов (Перуна,

Велеса, Дажьбога, Хорса, Стрибога и др.) и велел молиться и приносить им

жертвы. Некоторые исследователи считают, что эти Владимировы боги были с

самого начала княжескими или дружинными богами и культ их не имел корней в

народе. Однако солнечные божества Хорс, Дажьбог и другие были и народными

божествами, как свидетельствует история религии славян; Владимир лишь

пытался сделать из них как бы официальных богов своего княжества, чтобы

придать ему идеологическое единство. Но самого князя не удовлетворила

попытка создать собственный пантеон из славянских богов, и всего через

восемь лет он принял из Византии христианство и принудил к этому весь

народ, поскольку христианская религия более соответствовалаформировавшимся

феодальным отношениям. Хотя и медленно, преодолевая сопротивление народа,

она распространилась среди восточных славян. Западные славяне под большим

нажимом феодально-королевской власти приняли христианство в римско-

католической форме.

Распространение христианства сопровождалось его слиянием со старой

религией. Об этом позаботилось само христианское духовенство, чтобы сделать

новую веру более приемлемой для народа. Старые земледельческие и другие

праздники были приурочены к дням церковного календаря. Старые языческие

боги постепенно слились с христианскими святыми и по большей части утратили

свои имена, но перенесли свои функции и атрибуты на этих святых. Так, Перун

продолжал почитаться как божество грозы под именем Ильи Пророка, скотий бог

Велес – под именем святого Власия и т. д.

Однако образы «низшей мифологии» оказались более устойчивыми. Они

дожили до наших дней, хотя и не всегда легко различить, что в этих образах

действительно идет речь с древних времен, а что уже наслоилось на них

после.

У всех славянских народов отмечены поверья о духах природы. Духи –

олицетворения леса – известны главным образом в лесной полосе: русских

леший, белорусский лешук, пущевик, польский дух лесной, боровой. В них

воплощалась опасливая враждебность славянина – земледельца к дремучему

лесу, у которого приходилось отвоевывать землю для пашни и в котором

человеку угрожала опасность заблудиться, погибнуть от диких зверей. Дух

водной стихии – русский водяной, польский водник, лукицкий водный муж

(водяная жена) и т. д. – внушал гораздо больший страх, чем сравнительно

добродушный шутник леший, ибо утонуть в омуте, озере куда страшнее, чем

опасность заблудиться в лесу. Характерен образ полевого духа: русская

полудница, лукицкая природница, чешская поледница и др. Это женщина в

белом, которая будто бы является работающим в поле в полуденный жар, когда

обычай требует делать перерывы в работе: полудница наказывает нарушителя

обычая, сворачивая ему голову или как-нибудь иначе. Образ полудницы –

олицетворение опасности солнечного удара. В горных областях Польши, Чехии и

Словакии есть поверье о духах гор, стерегущих сокровища либо

покровительствующих горнякам.

Более сложнее и менее ясен образ вилы, особенно распространенный у

сербов; он встречается и в чешских, и в русских источниках. Одни

исследователи считают его общеславянским, другие – все-таки лишь

южнославянским. Вилы – лесные, полевые, горные, водяные или воздушные девы,

которые могут вести себя и дружественно, и враждебно в отношении человека в

зависимости от его собственного поведения. Кроме верований вилы фигурируют

в южнославянских эротических песнях. Происхождение образа вилы неясно, но

несомненно, что здесь переплетение разных элементов: и олицетворение

природных стихий, и, может быть, представления о душах умерших, и силы

плодородия.

Более ясен вопрос о русалках. Этот образ, еще более сложный, известен

у всех славян. Он возник в результате влияния античной и раннехристианской

обрядности на славян. Сам мофологический образ русалки- девушки, живущей в

воде, лесу или поле, - поздний: он засвидетельствован только в 18 веке; это

в значительной мере олицетворение самого праздника или обряда. Но этот

образ слился, видимо, с древними чисто славянскими мифологическими

представлениями: русалка любит завлекать в воду и топить людей, русалки

воплощают погибших в воде женщин и девушек и пр. Очевидно, новый сложный

образ русалки вытеснил исконно славянские древние образы берегинь, водяниц

и других женских водяных духов. Все эти мифологические представления

славянского язычества до сих пор живут в фольклоре и литературных

произведениях.

К древнейшей эпохе восходят корни лечебной магии, которая у славян,

как и у других народов, была связана с народной медициной. В церковных

поучениях упоминаются, хотя и весьма неясно, лечебно-магические обряды,

говорится и о связанных с ними анимистических образах: «... немощь волшбами

лечат, и ноузыт (амулеты), и чараки, бесом требы приносят и беса,

глаголемого трясовицу, творят, отгоняще...» Как известно, применение

знахарских средств лечения сохранилось у славянских (как и у других)

народов до Новейшего времени. Различные симптомы болезни олицетворялись в

виде особых злых существ, упоминаемых в лечебных заговорах: «трясця»,

«огнея», «желтея», «ломея» и др.

Широко практиковалась у славян и охранительная магия – было

распространено использование различного рода амулетов, например, пробитых

зубов медведя, почитаемого уже праславянами, или писанок, символизирующих

возраждающуюся жизнь. Для ворожбы применяли коней в щецинской, радогощской

и арконской святынях. Ворожили по самым разным знакам, бросали деревянные

кубики с пометками, проводили коня между вбитыми в землю копьями. Понятно,

что здесь нельзя было обойтись без чародеев-жрецов.

Очень неясен вопрос о древнеславянских служителях культа,

исполнителях религиозных обрядов. Ритуал семейно-родового культа выполнялся

скорее всего главами семей и родов; общественный же культ был в руках

особых профессионалов-волхвов. Не ислючено, что уже при возникновении

грандиозных общеплеменных святилищ в 6 – 4 вв. до н. э. у праславян

сложились какие-то группы жрецов-волхвов, которые организовали обрядность

«события», руководили процессом языческого богослужения и проводили

гадания. Они составляли мудрые календари, знали «черты» и «резы», хранили в

памяти мифы, восходившие по крайней мере к бронзовому веку. Волхвы были

близки к племенной знати, и, может быть, составляли часть ее; вероятно

князьям племен принадлежала и верховная жреческая власть.

Общим названием славянских жрезов были «волхвы» или «волшебники», но,

судя по разветвленности терминалогии, в составе всего жреческого сословия

имелось много различных разрядов. Известны волхвы-облакопрогонители, те,

которые должны были предсказыватьи своими магическими действиями создавать

необходимую людям погоду. Были волхвы-целители, лечившие людей средствами

народной медецины; церковники признавали их врачебные успехи, но считали,

что обращаться к ним грешно. Существовали волхвы-хранильники, руководившие

сложным делом изготовления амулетов-оберегов и, очевидно, орнаментальных

символических композиций. Творчество этой категории волхвов могут изучать

как археологи по многочисленным древним украшениям, служившим одновременно

и оберегами, так и этнографы по пережиточным сюжетам вышивки с богиней

Мокошью (покровительницей женских работ, предения и ткачества) и богинями

весны, едущими на конях «с золотой сохой», и по многочисленным

символическим узорам.

Вполне возможно, что волхвы высшего ранга, бльзкие к таким

хранильникам по своему знанию языческой космологии, руководили сознанием

сложных и всеобъемлющих композиций типа знаменитого збручского идола. Кроме

волхвов-ведунов были и женщины-колдуньи, ведьмы (от «ведать» - знать),

чаровницы, «потворы». Интересный разряд волхвов составляли волхвы-

кощунники, сказатели «кощюн»-мифов, хранители древних преданий и эпических

сказаний. Сказателей называли также баянами, обаятелями, что связано с

глаголом «баять» - расказывать, петь, заклинать.

В древнеславянской религии, несомненно, существовали священные и

жертвенные места, а кое-где и настоящие святилища и храмы с изображениями

богов и пр. Но известно только об очень немногих: Арконское святилище на

острове Рюгене, святилище в Ретре, дохристианское святилище в Киеве (под

Десятинной церковью). В сакральных местах совершался культ, основной частью

которого было принесение жертв, иногда и человеческих.

Письменность древних славян.

Узелковая письменность.

Ни одна культура духовно развитого народа не может существовать без

письменности. «Прежде убо словене неймъаху письменъ, не чертами и ръзанми

гадааху погани сущи». Обычно, основываясь на этих словах, написанных в 9

веке. Болгарским монахом-черноризцем Храбром, и делают вывод о том, что

славяне до миссионерской деятельности Кирилла и Мефодия не знали

письменности. По мнению же ряда современных лингвистов и историков, Кирилл

(ок. 827 – 869) и Мефодий (ок. 815 – 885) были не создателями, а лишь

реформаторами уже существовавшей азбуки, основанной на греческом алфавите и

использовавшейся при записи Велесовой книги. Имеются также свидетельства,

что, кроме греческой, славяне имели и свою оригинальную систему письма: так

называемую узелковую письменность. Знаки ее не записывались, а передавались

с помощью узелков, завязанных на нитях, которые заматывались в книги-

клубки. Память о древнем узелковом письме осталась в языке и в фольклоре.

Мы до сих пор завязываем «узелки на память», говорим о «нити

повествования», «хитросплетении сюжета». В сказках Иван-царевич прежде чем

отправиться в путешествие, получает клубок от бабы Яги. Разматывая этот

своеобразный древний путеводитель, он, возможно, читал узелковые записи и

таким образом узнавал, как добраться до места.

Период письменной жреческой культуры, видимо, начался у славян

задолго до принятия христианства. Сказка о клубке бабы Яги уводит во

времена матриархата. По мнению известного ученого-фольклориста В. Я.

Проппа, баба Яга – это типичная языческая жрица, возможно, и хранительница

«библиотеки клубков». Хранились они в берестяных коробках (не отсюда ли

выражение: «наврать с три короба»), а при чтении нити с узелками вполне

могли «наматываться на усы», приспособления для чтения.

В древности узелковая письменность была распространена достаточно

широко. Узелковым письмом «кипу» или «вампум» пользовались древние инки и

иронезы. Письмо «цзе-шен» было известно в древнем Китае. Финны, угры,

карелы, издревле совместно проживавшие со славянами на северных территориях

России, имели узелковую письменность, упоминание о которой сохранилось в

карело-финском эпосе «Калевала». На многих предметах, поднятых из

захоронений языческого времени, просматриваются песимметричные изображения

узлов сложной конфигурации, напоминающие иероглифическую письменность

восточных народов.

Прообразы пиктографического письма.

Часто в сочинениях христианского времени встречаются иллюстрации с

изображениями сложных переплетений, вероятно, перерисованных с предметом

архаической эпохи. Художники, изображавшие эти узоры, следовали

существовавшему в то время правилу наряду с христианской символикой

использовать и языческую. Следы узелковой письменности можно найти на

стенах храмов эпохи «двоеверия», когда христианские святилища украшались не

только ликами святых, но и орнаментальными узорами.

То, что Храбр назвал чертами и резами, есть некий прообраз

рисуночного, пиктографического письма, широко использовавшегося в

орнаментальных украшениях ритуальных предметов. По нему ученые

востанавливают содержание узелкового письма. Так, изображение простой петли-

окружности предположительно расшифровывается как знак Рода. В

пиктографическом письме этот знак трактуется более широко: Род – как племя,

группа, женщина, орган рождения, глагол родить. Символ Рода – окружность,

является основой для многих узлов-иероглифов и условием, способным придать

словам сакральное значение. Окружность с крестом – это солярный символ,

знак Солнца и бога солнечного диска Хорса. Знак другого солнечного бога

более сложен, ибо Дажьбог еще и хозяин Вселенной, податель благ и

прародитель русского народа. Решеткой во времена первых пиктографических

записей обозначалось вспаханное поле, сам пахарь, а также богатство,

благодать.

Праславяне были земледельчиским народом, поклонявшимся Роду, этим

можно объяснить совмещение символов Рода и поля в едином символе Дажьбога.

Чуть усложненный солярный символ, у которого вместо окружности рисовалась

ломаная линия, приобреталл значение «громового колеса», знака бога грозы

Перуна, остроугольная колесница которого вызывала небесный грохот-гром.

Узел-иероглиф солярной усложненной формы наподобии трезубца принадлежал

богу огня Семарглу и его ипостаси соколу Раготу. Как показали исследования

археологов, трезубец есть стилизованное изображение этой птицы, сложившей

крылья(у египтян один из верховных богов Хор или Гор изображался соколом,

расправившим крылья в полете). Историки связывают происхождение племенного

знака-герба трезубца Рюриковичей и даже самого имени основателя династии

русских князей Рюрика с птицей-тотемом западных славян – ободритов Рарогов.

Узелково-иероглифическая письменность древних славян, видимо, была

очень сложна. Доступная лишь избранным – жрецам и высшей знати, - она стала

священным письмом. По мере распространения христианства и угасания древней

культуры славян вместе с жрецами-волхвами погибали и тысячелетние знания,

«завязанные» узелковым письмом. Очевидно, что узелковая письменность в ту

пору не могла соперничать с более простой системой письма, основанной на

кириллице.

Литература использованная для написания реферата:

1. «Культурология. История мировой культуры». Под редакцией профессора

А. Н. Марковой. Москва 2001 г.

2. «Мировая художественная культура». А. И. Чернокозов. Ростов-на-Дону

2000 г.

3. «Культурология». Профессор Г. В. Драча. Ростов-на-Дону 1997г.

4. «История религии». Поликарпов В. С. Москва 1997 г.

Страницы: 1, 2