История башкирского народа в преданиях и легендах

событиях и людях давнего прошлого, называемое на башкирском языке риваятами

и обозначаемыми в народной среде их бытования также термином тарих –

история. Прошлое осмысляется и переосмысляется в риваятах – историях под

влиянием эпохи их происхождения и последующего традиционного устного

бытования как память народная, хранимая несколькими поколениями. Установка

на правдивые произведения прошлого выражены такими традиционными приемами

повествования, как подчеркивание рассказчиком истинности данной «истории»,

происшедший в «незапамятные времена» или в определенное время, в точно

обозначенном месте (например, «в деревне Салавата») и связанной с судьбами

действительно существовавших людей, имена которых известны (Сибай, Исмаил и

Даут и так далее). При этом детализируются обстоятельства места и времени

действия, например: «На правом берегу Агидели, между Муйнакташем и

Азанташем, есть огромная скала, похожая на сундук…» («Сундук-камень, на

котором Исламгул играл на курае»), или «примерно в одной версте от

Муйнакташа, на правом берегу Агидели, виден один камень. Плоская его

вершина покрыта желто-рыжим мхом, поэтому этот камень и прозвали

желтоголовым («Сарыбашташ»).

Большинство преданий носит локальный характер. Народные повествования

о происхождении того или иного племени, рода наиболее распространены в

местах их обитания, особенно это касается родовых подразделений – аймаков,

ара, тубэ («Ара Биресбашей», «Ара шайтанов»). Предания о прославленном

историческом герое Салавате Юлаеве бытуют в различных районах, но больше

всего – на его родине в Салаватском районе Башкортостана.

В структурном отношении предани-риваяты разнообразны. Когда в них

повествуется о случае из будничной жизни, рассказчик обычно стремится

передать «историю» точно так, как слышал сам, - вспоминает в ходе беседы по

поводу той или иной её разговорной ситуации, приводит факты из

собственного жизненного опыта.

Среди башкирских преданиях-риваятах преобладают сюжетные повествования

– фабулаты. В зависимости от жизненного их содержания они могут быть

одноэпизодными («Салават и Карасакал», «Абласкин – яумбай») или состоят из

нескольких эпизодов («Мурзагул» «Дорога Канифы», «Салават и Балтас» и др.).

Много повидавшие в жизни старики – аксакалы, рассказывая какую-либо

историю, склонны привносить в неё свой домысел. Типичный пример тому –

предания «Бурзяне во времена хана». Подробное повествование о племенах

бурзян и кыпсаков; фантастические сведения о чудесном появлении на свет

Чингиз-хана, пришедшего войной на их земли, взаимоотношения монгольского

хана с местным населением, начальством (туря), раздача тамг биям; сведения

о принятии ислама башкирами и другими тюрко-язычными народами;

топонимические и этнонимические пояснения – все это органично уживается в

одном тексте, не разрушая основы жанра. Сюжетная ткань предания зависит и

от творческой индивидуальности рассказчика и от объекта изображения.

Героические события в исторических преданиях и драматические ситуации в

социально-бытовых настраивают рассказчика и слушателей на «высокий лад».

Есть целый ряд традиционно-развернутых сюжетов с ярко выраженной

художественной функцией («Горный склон Турат», «Бэндэбикэ и Ерэнсэ-сэсэн» и

др.)

Героями и героинями преданий являются люди, игравшие роль в

значительных исторических событиях (Салават Юлаев, Кинзя Арсланов, Емельян

Пугачев, Карасакал, Акай), и люди, получившие историческую известность

своими делами в ограниченных регионах (например, беглецы), и люди,

отличившиеся своими драматическими житейскими судьбами (например,

похищенные или насильно выданные замуж девушки, униженные снохи),

неблаговидными проделками, безнравственным поведением в быту. Особенности

раскрытия образа, его художественного пафоса – героического,

драматического, сентиментального, сатирического – обусловлены характерами

героя или героини, фольклорной традицией их изображения, личностными

отношениями, талантливостью, мастерством рассказчика. В одних случаях чаще

всего рассказчик изображает поступки, раскрывающие облик человека («Салават-

батыр», «Каранай-батыр и его сподвижники», «Гильмиянза»), в других – лишь

упоминаются их имена и дела (генерал-губернатор Перовский, Екатерина II).

Внешние черты действующих лиц рисуются обычно скупо, определяются

постоянными эпитетами: «очень сильный, очень храбрый» («Приключения

Айсуака»); «На берегах Сакмара жил, говорят, дюжий батыр по имени

Баязетдин, искусный певец, красноречивый, как сэсэн» («Баяс»); «У древнего

Ирендыка жила-была женщина по имени Узаман. Она была красавицей» («Узаман-

апай»); «Очень работящая и дельная, лицом пригожая была эта женщина»

(«Алтынсы»). Встречаются и такие предания, в которых облик персонажа

передан в духе восточной романтической поэзии.

«…Девушка была такой красивой, что, говорят, когда она спускалась на

берег Ая, вода прекращала свой бег, замирая от её красоты. Все, кто жил на

берегах Ая, гордились её красотой. Кюнхылу и петь была мастерица. Голос её

изумлял слушателей. Едва она начинала петь, как замолкали соловьи, затихали

ветры, не слышен был рев зверей. Говорят, парни, увидев её, застывали на

месте» («Кюнхылу»).

В тесном жанровом соприкосновении с предание находится легенда –

устное повествование о давнем прошлом, движущей пружиной действия которого

служит сверхъестественной. Нередко чудесные мотивы и образы, например, в

легендах о происхождении небесных светил, земли, животных, растений, о

возникновении племени и родов, родовых подразделений, о святых имеют

древние мифологические корни. Персонажи легенд - люди, животные –

подвержены всевозможным превращениям, воздействию волшебных сил: девушка

превращается в кукушку, человек – в медведя и так далее. Встречаются в

башкирских легендах и образы духов – хозяев природы, духо-покровителей

животного мира, персонажи мусульманской мифологии, ангелы, пророки, сам

всевышний.

Общность функций, а также отсутствие строго канонизированных жанровых

форм создают предпосылки для образования смешанных типов эпического

повествования: предания – легенд (например, «Юряк-тау» - «Сердце-гора»). В

процессе длительного устного бытования предания, созданные на основе

действительных явлений, теряли некоторые, а иногда и очень многие

конкретные реалии и дополнялись вымышленными легендарными мотивами.

Обусловливая тем самым появление смешанной жанровой формы. В

повествованиях, сочетающих в себе элементы преданий и легенд часто

доминирует художественная функция.

К смешанным жанровым формам относятся и сказки-легенды («Почему гуси

стали пестрыми», «Санай-Сарый и Шайтан-Сарый»).

В башкирском устно-поэтическом творчестве имеются произведения,

которые называют историями песен (йыр тарих). Их сюжетно-композиционный

строй, как правило базируется на органической связи песенного текста и

предания, реже легенды. Драматические, напряженные моменты сюжета

передаются в поэтической песенной форме, исполняются вокально, а дальнейшее

нарастание событий, детали, касающиеся личности персонажа, его действий, -

прозаическим текстом. Во многих случаях произведения такого типа перестают

быть просто историей-песней, а представляют целостный рассказ из народной

жизни («Буранбай», «Бииш», «Таштугай» и другие), поэтому такого рода

повествования целесообразно называть преданиями-песнями или легендами-

песнями. В этой связи уместно вспомнить суждение В. С. Юматова о том, что

башкирские исторические песни, те же самые предания, только облаченные в

поэтическую форму. В преданиях (легендах)-пенях больше, чем в каких-нибудь

других устных произведениях, информативное и эстетическое начало выступают

нераздельно. При этом эмоциональный настрой создает преимущественно

песенный текст. В большинстве сюжетов песня является наиболее устойчивым

компонентом и организующим сюжетным стержнем.

Устные рассказы о недавнем прошлом и о современной жизни, которые

ведутся в основном от лица рассказчика – свидетеля событий – переходная

ступень к преданиям, которую однако следует рассматривать в общей системе

несказочной прозы.

Рассказ-воспоминание проходит процесс фольклоризации лишь в том

случае, если он передает на определенном художественном уровне общественно-

значимое событие или же любопытное бытовое приключение, вызывающее

общественный интерес. Особенно широко распространились в советское время

рассказы-воспоминания о гражданской и Великой Отечественной войне, её

героях и строителях новой социалистической жизни.

Все виды несказочной башкирской прозы составляют относительно

целостную многофункциональную жанровую систему, которая взаимодействует с

другими жанрами фольклора.

КЛАССИФИКАЦИЯ ПРЕДАНИЙ И ЛЕГЕНД.

Произведения башкирской несказочной прозы представляют интерес как в

познавательном, так и в эстетическом отношении. Их связь с

действительностью проявляется в историзме и мировоззренческой

направленности.

Мировоззренческий пласт башкирских легенд представлен сюжетами

мифологического характера: космогоническими, этиологическими и отчасти –

топонимическими.

Легенды

1) Космогонические.

Основу космогонических легенд составляют сюжеты о небесных светилах.

Они сохранили черты очень древних мифологических представлений об их связи

с животными и людьми земного происхождения. Так, например, согласно

легендам, пятна на Луне – вечно гонящиеся друг за другом косули и волк;

созвездие Большая Медведица – семь девушек-красавиц, которые при виде царя

дэвов в испуге прыгнули на вершину горы и оказались на Небе.

Аналогичные представления имеются у многих тюрко-монгольских народов.

В то же время в этих мотивах своеобразно отразились взгляды

скотоводческих народов, в том числе башкирского.

Для космогонических легенд обычна также антропоморфемная трактовка

образов небесных светил («Месяц и девушка»)

У башкир неоднократно записывались фрагменты космогонических легенд о

том, что земля держится на огромном быке, и большой щуке и будто бы

движения этого быка вызывают землетрясение. Аналогичные легенды имеются и у

других тюрко-язычных народов («Бык в земле»).

Возникновение подобных легенд обусловливалось древним образным

мышлением, связанным с трудовой деятельностью людей эпохи родового строя.

2) Топонимические.

Значительное место в бытующей поныне народной несказочной прозе

занимают топонимические предания и легенды разных типов. К ним, например,

относится записанная в деревне Турат (Ильясово) Хайбуллинского района в

1967 году легенда о том, что название косогора Турат (в русском переводе –

гнедой конь) произошло оттого, что там будто бы похоронен чудесный тулпар –

крылатый конь («Горный склон Турат»), а также легенда «Каридель»,

записанная в деревне Куллярво Нуримановского района в 1939 году, о том, что

родник Каридель забил из-под земли в незапамятные времена, когда могучий

крылатый конь ударил копытом о землю.

С древним народным верованием в существование зооморфных духов-хозяев

гор и озер связано возникновение легенды о духах-хозяевах в облике селезня,

утки, которые обитали на горном озере «Югомаш-горы», и легенды о хозяйке

озера.

В топонимических легендах, как и в космогонических, природа поэтически

одушевляется. Реки разговаривают, спорят, сердятся, ревнуют («Агидель и

Яик», «Агидель и Каридель», «Калым», «Большой и Малый Инзер»).

Происхождение гор в башкирских легендах нередко связывается с

мифологическими сюжетами о чудесных великанах – алпах («Две песчаные горы

Алпа», «Алп-батыр», «Алпамыш»).

3) Этиологические.

Этиологических легенд о происхождении растений, животных и птиц

собрано немного. Среди них есть весьма архаичные, связанные с мифическими

представлениями об оборотнях. Такова, например, легенда «Откуда медведи»,

согласно которой первый медведь – человек.

По мифологическому содержанию башкирская легенда созвучна с легендами

многих народов.

Мифические представления о возможности превращения человека в животное

или птицу составляют основу легенд башкир о кукушке.

Древние представления о возможности заклятия человека в цветок

составляют основу лиричной башкирской легенды «Подснежник».

Архаичностью происхождения и сюжетной оригинальностью отличаются

башкирские легенды о птицах – чудесных покровителях людей. Ещё в 10 веке

было зафиксировано содержание башкирской легенды о журавлях, варианты

которой бытуют и поныне («Журавлиная песнь»).

Не менее интересна архаическими мотивами и легенда «Вороненок»,

которая имеет отношение к распространенному у башкир культу вороны и других

птиц. С этим культом был связан ритуал каргатуй.

Предания.

Своеобразны старинные предания, в которых рассказывается о

происхождении племен, родов и их названий, а также об историко-культурных

связях башкир с другими народами.

Самый древний мировоззренческий пласт образуют легенды-предания о

родоначальниках. Чудесными родоначальниками башкирских племен, родов

выступают: Волк («Потомство волков»), Медведь («От медведя»), Конь («Тарпан

человечий»), Лебедь («Племя Юрматы») и демонологические существа – черт

(«Род шайтанов»), Шурале – леший («Порода шурале»).

Собственно исторические предания башкир отражают реальные события

общественного значения в народном осмыслении. Они могут быть разделены на

две основные тематические группы: предания о борьбе с внешними врагами и

предания о борьбе за социальную свободу.

В некоторых исторических преданиях осуждаются представители башкирской

знати. Которые, получив ханские грамоты на право владения землей,

поддерживали политику золотоордынских ханов.

Историчны в своей основе предания о набегах калмыков, притеснениях

татар («Такагашка», «Умбет-батыр»).

Народная мудрость отражается в преданиях о добровольном присоединении

Башкирии к Русскому государству.

К традиционным историческим преданиям о борьбе с внешним врагом

примыкают устные повествования об Отечественной войне 1812 года.

Патриотический подъём, охвативший народные массы башкир, весьма ярко

отразился в преданиях это группы. Эти предания проникнуты возвышенным

героическим пафосом. («Вторая армия», «Кахым-туря», «Башкиры на войне с

французами»)

Много исторических преданий о борьбе башкирского народа за

национальное и социальное освобождение. Добровольное вхождение Башкирии в

состав России было глубоко прогрессивным явлением. Но мошенничество, обман,

Страницы: 1, 2, 3