Взаимотношения кыргызов с народами Центральной Азии

Как свидетельствуют источники, в первой четверти XVIII в. в верховья Иртыша цинские войска, угрожая Джунгарии, подходили дважды. Первый раз в 1707 г., когда «с китайского де царства ханов сын да Бошокту ханов сын, да Данжилай, да Танжин Омбо со многими воинскими людьми в верх Иртышу реки у Емели реки у контайши многих людей побили, кыргыз и телеут, которые взяты были к нему, контайше, побиты». И действительно, архивные документы сообщают о военных столкновениях Цеван Рабтана с тянь-шаньскими кыргызами (бурутами). Так, 27 августа 1707 г. калмык Алагыз доносил воеводе г. Кузнецка:

«Которые де были калмыки, кыргызы взяты в Ургу для осторожности от бурутов сем сот человек. И те де калмыки и кыргызы побиты все без остатку, только де ис тех людей прибежали к нему контайше князей; белой калмык Матай в тридцати человеках... А они де князец Шал с товарищи посылают из своих белых калмыков в перемену по месячно на причинные места от приходу бурутов по тристо человек и живут велимо опасно» Сапаралиев Д. Взаимоотношения кыргызского народа с русскими и соседними народами в XVIII. - Бишкек, 1995 г. С.23.

Следовательно, в 1707 г. основные военные действия Цеван Рабтана были направлены против тянь-шаньских кыргызов (бурутов) и не имели успеха. Ибо, как верно замечает М. Б. Джамгерчинов, ойратам в это время от нападения «бурутов» приходилось охранять не только ойрато-кыргызскую границу, но и саму Ургу, т. е. ставку хана . Цеван Рабтан намеревался даже в случае неблагоприятного исхода войны с тянь-шаньскими кыргызами перекочевать в междуречье Иртыша и Оби. Джунгарский правитель использовал против цинского войска воинов из подвластных ему малых сибирских народов: кыргызов (енисейских), телеутов и белых калмыков, что тяжело отражалось на хозяйственной жизни последних", многие из них искали случая перекочевать в пределы России и вновь принять российское подданство. Надо сказать, что военные действия цинских войск в верховьях Иртыша в 1707 г. и кыргызов на западе Джунгарии не имели между собой связи, основанной на договоре.

В исторической литературе бытует мнение, что начало джунгаро-цинской войны относится к 1715 г., но русские архивные данные указывают на 1712--1713 гг., что вполне согласуется с историческими событиями того времени. Так, новое столкновение Цеван Рабтана с Цинской империей происходит в связи с активными действиями в 1713 г. ойратов в Восточном Туркестане. По сведениям А. Ходжаева, с этого момента здесь вновь восстанавливается власть ойратов. Правителем Яркенда был назначен один из сыновей Цеван Рабтана, который находился у власти до 1720 г., когда джунгарский хан пошел на соглашение с восточнотуркестанскими ходжами и на правах вассала передал им управление.

В 1713 г. Цеван Рабтан, направив свои войска во главе с Церен Дондуком в Хами и Турфан, находившиеся в то время под контролем Цинской империи, овладел ими. Но вскоре цинский император, снарядив армию в 100 тыс. человек, отбил эти города. Цинские войска дошли до г. Чалыш на р. Карашар, угрожая Джунгарии нападением с востока. В этих условиях, как видно из донесения цинскому двору китайского посла Боочжу, бывшего 1714 г. у Цеван Рабтана, «весь Народ его перекочёвывает, по большей части направляясь вниз по течению реки Или, намереваясь предпринять движение к югу». Это был второй случай в течение первой четверти XVIII в., когда цинская армия, реально угрожая ой-ратам, подходила к восточным границам Джунгарии. что и вызвало перемещение ее населения на юг и юго-запад. И вновь источники сообщают о кыргызско-ойратских столкновениях. Так, упомянутый выше Боочжу доносил, что караульные джунгар в разговорах между собой досадовали: «Мы со всех сторон окружены неприятелями: с одной стороны -- хасаки, с другой -- буруты, повсюду на караулы требуются большие отряды».

Цинский император Сюань Е, стремясь получить поддержку извне в войне против ойратов, в 1715 г. обратился к кыргызским и казахским старшинам, не имевшим до этого контактов с Цинами, с предложением «покарать» джунгарского хана. И, видимо, восточнотуркестанские кыргызы и казахи, позиции которых здесь уже были утрачены, откликнулись на него. Военные действия цинской армии против Цеван Рабтана в районе Хами в 1716 г. были на руку кыргызам и казахам, пытавшимся воспользоваться этим и восстановить свое прежнее положение в Восточном Туркестане. Однако вскоре г.Хами вновь был занят джунгарами. Теперь Цеван Рабтан стал активно стремиться к захвату кочевьев кыргызов на северных склонах Тянь-Шаня и казахов в Средней Азии, и натиск его все возрастал. Наверное не случайно уже весной 1716 г. казахский хан Каип в Тобольске через своих послов искал поддержки у России против джунгар. А в 1717 г. 30-тысячное войско казахов, во главе которого стояли Каип и Абулхаир, совершило поход на Джунгарское ханство, но потерпело поражение у реки Аягуз. Йеревесу ойратов в этом противоборстве с казахами наряду с другими причинами способствовала и начавшаяся после смерти Тауке-хана в 1715 г. межфеодальная борьба в Казахстане за ханский престол. Уже весной 1718 г. 2,5-тысячное джунгар-ское войско (теперь уже на западе, вблизи г. Туркестан, на реках Бугунь, Чаянь и Арысь) нанесло очередное поражение трем тысячам казахов. Видимо, этот поход джунгарских феодалов затронул и кочевья кыргызов.

В 1718--1722 гг. некоторые районы Прииссыккулья (по рекам Чу и Талас) были временно захвачены джунгарскими феодалами Джамгерчинов М. Б. Киргистан в XVI-XVIII вв.//Киргизская Советская Социальстическая Республика: Энциклопедия. - Фрунзе: Кыргызстан. 1982 г. С. 118 . В донесении Петру I от 10 марта 1722 г. русский посол Флорио Беневини, находившийся в то время в Бухаре, о политическом положении в Средней Азии сообщал, что «тамошние князья между собой жестокою войне, а что ташкенцы и киргисы, каракалпаки и казахи и тие никакое помешательство учинить не могут, а наипаче ныне: ибо черные калмыки оных казахов в пень разорили и што наилутчий городок у них взяли и тут засели...».

Военные походы джунгар тяжело отразились на исторических судьбах кыргызов и казахов, которые нередко совместно отражали натиск джунгарских завоевателей. Не случайно в 1722 г. джунгарские зайсаны предостерегали русского посла И. Унковского, находившегося вблизи Урги, чтобы он и его люди далеко от них не отлучались, «чтоб полоненники Казачьей орды и бороты не ограбили». Хотя посол усматривал здесь «лукавство» джунгар, но этот факт подтверждает, что действительно вблизи джунгарской ставки находились, вероятно в начале 1722 г., плененные кыргызы и казахи, одновременно испытавшие нашествие ойратов. Эти события отразились, на наш взгляд, в известном кыргызском изречении: «Казак кайьщ, саап, кыргыз Ысар, Кёлёпке кирди» («Казахи доили березу, а кыргызы вошли в Гиссар и Куляб»), а у казахов остались в памяти как: «Актабан шубрунды, Алка-Кол сулама» («Времена великого бедствия у Ала-Куля») История Казахской ССР с древнейших времен. Т. 3 Алма-Ата, с. 17. Поясняя давно минувшие события, Ч. Ч. Валиханов писал: «Преследуемые повсюду свирепыми джунгарами кыргызы, казахи подобно стадам испуганных сайгаков... бегут на юг, оставляя на пути свое имущество, детей, стариков, домашний скарб, исхудалый скот, и останавливаются: Средняя Орда -- около Самарканда, Малая -- в Хиве и Бухаре, а буруты-- в неприступных ущельях Болора и в паническом страхе достигают до окрестностей Гиссара» .

Сведения из кыргызских преданий подтверждаются и данными восточных источников, из которых видно деятельное участие казахов с 1722 г. в межфеодальной борьбе за престол в Бухарском ханстве. А значит, власть джунгарских феодалов над кыргызами и казахами не была ни прочной, ни долговременной.

Завоевательные походы ойратов на кыргызские кочевья продолжались и в последующем. Об этом говорится в «скаске» кыргыза Немыка, бежавшего в Россию в 1741 г.: «Назад тому лет с шестнадцать ходили владения Галдан Черина калмыки на бруцкие волости войною и взят де он -- Немыка с отцом ево и матерью ими калмыками в полон в малых летах и жил де по нынешней год во владении Галдан Черина в Канской волости у Елзана в холопстве...». Как видим, в результате наступления джунгарских войск в первой четверти XVIII в. большинство кыргызов, не желая покоряться чужеземцам, было вынуждено переселиться с севера на юг и на юго-запад Кыргызстана: на Памиро-Алай и в Ферганскую долину. А небольшая часть иссык-кульских кыргызов, а также кыргызского населения районов Восточного Туркестана попала во временную зависимость от джунгар. Кроме того, на севере Кыргызстана (Кетмень-Тюбе, Тогуз-Торо, Нарын, Талас и др.) закрепились отдельные роды кыргызов, которые не прекращали борьбу против захватчиков. Следовательно, как утверждает М. Б. Джамгерчинов, «основные территории Кыргызстана не были захвачены джунгарама». Оставшееся же на прежних кочевьях кыргызское население представлялось взрывоопасной силой, способной в любой момент прийти в движение. Не случайно китайские авторы XVIII в. писали о кыргызах, что «даже джунгары во время своего могущества не могли покорить их под свою власть».

Под натиском джунгарских феодалов казахи вынуждены были переместиться с обжитых пастбищ на юг и запад, а также в центральные области Средней Азии. Это тяжело отразилось на их хозяйственном положении, но побудило казахские племена к объединению. И в 1728--1729 гг. им удалось нанести ряд поражений войскам джунгарского правителя. Однако успехи казахов и кыргызов не устранили полностью угрозы со стороны Джунгарского ханства. Мадуманов С. Взаимоотношения казахов с другими народами Центральной Азии в XVIII-начале XXвв. (политический м социально-экономические аспекты). -Алматы 1995 г. С. 73

Касаясь причин отступления кыргызов перед реальной опасностью со стороны джунгар, необходимо отметить, что наряду с политическим и хозяйственным оживлением, наблюдавшимся в то время у последних общество первых характеризовалось чрезвычайной внутренней разобщенностью. Она наглядно проявилась даже во время указанных трагических событий -- отступления кыргызов из Семиречья, сохранившегося в памяти народной как время тяжких испытаний. Правда, в преданиях эти события отражаются и как «Поход кыргызов на Гиссар», когда кыргызское войско под предводительством хана Кудаяна направилось в Фергану. При подходе кыргызов к переправе через р. Сырдарья, часть их во главе с бием Маматкулу и его братом Дёёлётом (кстати, они были сыновьями Учуке, брата Кудаяна из племени сарыбагыш) под вымышленным предлогом остались на берегу и вскоре возвратились со своими людьми обратно. А Кудаяна с подданными настигла смерть в безводных пустынях. Эти предания в определенной степени согласуются с данными документальных источников. Так, в архивных материалах, выявленных Г. Н. Потаниным, мы встречаем сведения, что часть кыргызов в верховьях Сырдарьи и Кетмень-Тюбе в 1732 г. продолжала борьбу с джунгарами, в то время как некоторая часть кыргызов оставалась на другом берегу Сырдарьи в пределах Кокандского владения.

По сведениям русских источников, в 1732 г. на Кетмень-Тюбе в верховьях Сырдарьи жили кыргызы, независимые от ойратов, «где владельцем был Мингли-байби». Вероятно, Н. Аристов не совсем прав, когда в лице Мингли-байби видит родоправителя племени саяк. Ближе к истине предположение С. М. Абрамзона (такой же точки зрения придерживается А. Н. Бернштам), утверждавшего, что Мамугухули -- вождь кыргызов середины XVIII в. -- был Маматкулу -- представитель племени сарыбагыш. По народным преданиям, в эти годы (около 7 лет) он жил в Кетмень-Тюбе, занимаясь земледелием. Подтверждением этого является ирригационное сооружение (арык) под названием «Маматкулу Алыш». Как известно, Кетмень-Тюбе был местом древних кочевий племени саяк. Вероятно, в период наступления ойратов сюда переместилось наряду с другими северо-кыргызскими племенами и племя сарыбагыш во главе с Маматкулу, которое прожило здесь некоторое время совместно с саяками. Неудивительно, что Маматкулу в источниках XVIII в. назван в одном случае как глава племен саяк и сарыбагыш, а в другом -- как правитель всех кыргызов. Обнаруженная в Кетмень-Тюбе у слияния рек Узун-Ахмат и Чичкан кыргызская крепость Улуг-Коргон была сооружена в начале XVIII в. Вполне возможно, что она предназначалась для защиты от джунгар и служила ставкой кыргызских правителей. Да и само ее название -- Улуг-Коргон -- в переводе «крепость защиты правителя (или начальника)» Сапаралиев Д. Взаимоотношения кыргызского народа с русскими и соседними народами в XVIII Бишкек, 1995 г. С. 26

По-видимому, именно эта группа кыргызов во главе с Маматкулу-бием сумела сохранить политическую независимость, признанную соседними народами. Вероятно о них и шла речь в известном проекте И. И. Кириллова (1734 г.).

Независимые кыргызы были известны и Цинской империи и принимались ею в расчет при создании широкой антиджунгарской коалиции из окружающих джунгар стран и народов во время джунгаро-цинской войны 1729--1733 гг. Об этом свидетельствуют строки из послания цинского двора в Российский Сенат от 20 августа 1731 г. В нем говорилось: «...ежели калмыков несколько тысяч пойдут на землю Чунгара (Зенгорию), то услыша пограничные та-таре Хасак, Борут, Ерким и Хашхар, Яркенд и Кашгар. могут с ними соединиться и тех разбойников зенгорцев прогнать и победить». С этой же целью цинское посольство в Петербург 1731-- 1733 гг. было намерено после посещения волжских калмыков направиться в Среднюю Азию и Казахстан.

Как сообщают источники, эта часть кыргызов, в 1731 г. оправившись от ударов джунгарских феодалов, контролировала торговые пути, соединяющие Джунгарию с Восточным Туркестаном. И, по-видимому, это обстоятельство послужило причиной нового похода джунгарских войск на Кетмень-Тюбе в 1732 г.

Между независимой частью кыргызов и джунгарами нередко бывали и перемирия, устанавливались дипломатические (посольские) отношения. Во время встреч решались спорные политические вопросы и производился обмен пленными. Данные об этом содержатся в русских архивных документах за 1732--1733 гг. и 1741-- 1742 гг. В частности, переводчик Ф. Девитярский по возвращении из Джунгарии в 1741 г. сообщал: «Буруты не под владением Галдан Чирина, а находятся жительством особливо, подобно тому как и Казачья орда и с оными зенгорскими калмыками воюются завсегда, и которые буруты оными зенгорцами бывают взяты в полон, и те уже обратно к ним бурутам без размены не отда-ютца, а когда де между ними о пленниках бывает размена, тогда и оные буруты в их бурутцкую землю отдаются обратно». П. И. Рычков в 50-х годах XVIII в. пишет, что «их несколько состоит под зенгорским владением, а большая часть ни от кого не зависит. С зенгорцами имеют они частные войны и хоть их на войну збирается не более как около тридцати тысяч человек, но по ситуации жилищ их, зенгорцы и никто из тамошних владетелей преодолеть их не могут».

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8