Русские летописи как важнейший источник сведений о необычайных явлениях природы

Именно во второй половине XIII в. создаются такие жемчужины русского летописания, как Лаврентьевская и Ипатьевская летописи, составители которых подарили потомкам лучшие списки "Повести временных лет" всех трех редакций. Это великое историческое произведение не только напоминало соотечественникам о былой славе великой Руси, но и звало "народ русский" к единству, к сопротивлению поработителям и угнетателям русских земель. И Новгородская первая, и Лаврентьевская, и Ипатьевская, и Густынская, и Псковские летописи особенно подробно останавливаются на сопротивлении русских городов поработителям, при этом не забывая сообщать о природных явлениях той поры.

В Новгородской первой летописи весьма подробно описывается мятеж новгородцев против переписи населения иноземцами - "окаянными татарове сыроядцами" в 1259 г. Затем летописец, очевидец событий, отмечает: "Того же лета канун Бориша был бысть мраз велик по волости, но господь не хотя места сего святой Софии оставить пуста, отврати ярость свою от нас и призре оком милосердия своего, кажа нас на покаяние, но мы грешный аки псы обращаемься на свои бльвотины, не помышляюще казни божия, яже на ны приходить за грехи наша".

Итак, даже в эти трагические, тяжкие для Руси годы природа наряду с людьми остается живым действующим лицом истории. Вспоминая о землетрясении, возврате холодов и голоде 1230 г., составитель одной из псковских летописей добавляет, что от этих "потрясений до взятия Рязанского и Володимирского от татар 8 лет".

Под 1261 г. Софийская первая летопись подробно живописует о том, как жители Ростовской земли избавились от "лютого томления" басурманского, изгнав "поганых" татар из Владимира, Суздаля, Ярославля и Переяславля. О том, что за этим восстанием последовала расправа, повествует и Софийская первая и Густынская летописи. В последней летописи под 1261 г. отмечено, что "татаре много зла тогда русской земле сотвориша и вся грады русские разметаша, а иные пожгоша". Под 1284 г. Ипатьевская летопись отмечает, что не только на Руси был мор, "но и в ляхох тое же зимы, но и в татарах тоя же зимы изомре все кони и скоты, и овце, все изомре, не остася ничего же".

Ипатьевская летопись под 1279 г. открывается сообщением о том, что голод был во всей земле - и на Руси, и в Польше, и в Литве, и "в Ятвязех". Та же летопись сообщает о катастрофических природных явлениях не только на Руси, но и в Западной Европе, и в частности, что в 1285 г. в "немцих" вышло море и затопило землю. От наводнения погибло 60 тыс. человек, было разрушено 111 каменных церквей, "опрочь деревянных". Летописцы XIII в., повествуя о восстании против иноземцев, о набегах татарских войск, о борьбе с немецкой и шведской агрессией, о строении церквей, важнейших политических, экономических, культурных событиях в жизни земель, не забывают при этом рассказывать о великих бурях, затяжных дождях, необычных грозах, ранних морозах, засухах, эпидемиях и голоде, периодически постигающем жителей Новгорода Великого, Пскова, Старой Руссы, Ладоги, Владимира, Ростова Великого, Смоленска, Ярославля, Твери, Рязани, Галича, Кракова и различных земель Руси. Лучшие традиции общерусского летописания нашли дальнейшее развитие в летописании Москвы, где эта работа началась в начале XIV в.

Для характеристики экстремальных природных явлений в XIV в. весьма важен первый общерусский летописный свод 1408 г., который известный русский историк Н.М. Карамзин назвал Троицкой летописью. При создании этого важного исторического произведения были использованы летописи Ростова Великого, Твери, Рязани, Смоленска, Москвы, часть из которых не дошла до нашего времени. Судьба самой Троицкой летописи оказалась трагической. Она сгорела в 1812 г. в Москве вместе с драгоценным собранием рукописей Московского общества истории и древностей российских. Однако к этому времени многие ее разделы и фрагменты были введены в научный оборот, что позволило выдающемуся советскому историку М.Д. Присёлкову реконструировать этот бесценный исторический памятник. Для целей нашего исследования особенно важно, что история русской жизни, включая экстремальные природные явления с XIV в., освещена, по мнению исследователей, "в записях почти современных на всем протяжении этого отрезка времени и, безусловно, современных для конца XIV и начала XV в. без последующих сокращений и редакционных обработок". Это придает особое значение содержащимся в летописи метеорологическим записям, которые М.Д. Присёлковым были восстановлены по сохранившимся выпискам в трудах Н.М. Карамзина, изданиях Черепанова, Чеботырева и Тимковского. Дополненные данными Симеоновской, Тверской и Воскресенской летописей, они дают возможность восстановить в общих чертах ход погоды в XTV в. в Северо-Восточной Руси. В заключительной части летописи содержится около 60 записей о наводнениях, бурях, пожарах, жестоких зимах и других природных явлениях. Многие из них особенно замечательны своей подробностью, яркостью, живописностью природоведческих зарисовок. Под 1371 г. в Троицкой летописи повествуется о климатических явлениях, во многих чертах напоминающих засуху 1972 г.

Летописец сообщает, что летом 1372 г. на солнце были видны места черные, как гвозди, и около двух месяцев стояла столь великая мгла, что за "две сажени перед собою не видети было человека в лицо, а птицы по воздуху не видяти летати, но падаху с воздуха на землю, и тако по земли пеши хожаху". В то лето стояла великая сушь. В результате "жито посохло", а леса, дубравы, болота "погораху, и иде же и земля горяше".

Троицкая летопись содержит уникальные сведения о поздней весне 1383 г., когда "снег лежал до 20 чисел апреля, а люди ездили до этого времени на санях". Не менее замечательные сведения о "зело" студеной зиме 1393 г., когда "многие человеки... измерзали и издыхали... внезапу обретися мертву от мраза на пути". И несколькими строками ниже сообщение о том, что весной 1394 г.

была "поводь велика повсюду", о чем, по словам М.Д. Присёлкова, нет упоминания в других летописях.

Интересные сведения Троицкой летописи о необычайных природных явлениях XIII-XIV вв. на северо-востоке Руси дополняются записями, содержащимися в Тверском собрании и Рогожском летописце, составляющих 15-й том ПСРЛ. Летописание в Твери началось в конце

XIII в. и не замыкалось на событиях только в своей области, но и включало информацию о жизни Рязани, Новгорода, Ярославля и других земель Руси. Сведения об экстремальных природных явлениях в

XIV в. имеются и в Псковских первой и второй летописях. Псковское летописание началось в XIII в., велось оно при храме "живоначальной" Троицы, в котором хранился ларь с историческими документами Псковской земли и там же "базировалась" канцелярия Псковского веча. Когда с присоединением к Московскому княжеству вече в 1510 г. было уничтожено, летописание продолжалось в Печорском монастыре, расположенном не в дальнем расстоянии от Пскова. Первые записи в псковских летописях лаконичны. Так, под 1303 г. отмечается лишь, что была "зима тепла без снега, а на лето был хлеб дорог весны". Много сведений о солнечных и лунных затмениях, пожарах, эпидемиях. Описания небесных знамений отличаются большей подробностью, чем сведения метеорологического характера, которые чрезвычайно кратки. В XV в. они становятся более подробными. В Псковской первой летописи в 1404 г. отмечается, что летом было много дождя и реки наполнились, как весной, "а хлеба бог умножил". Спустя 17 лет летописец дает более обстоятельное описание необычных климатических условий 1421 г.: "Бысть мор велик во Пскове... Того же лета бысть зима снежна вельми и много паде снегу и потом на весну бысть вода велика и сильна зело, наполнишася источницы водные и озера". Далее летопись сообщает о том, что половодье затопило значительные части городов Пскова и Новгорода и снесло великий мост через Волхов. Кроме того, вода затопила много церквей и монастырей, при этом погибли многие старинные иконы и книги. "И в домах своих, - по словам летописи, - много людей истопоша и много зла сотворилося в Великом Новгороде, и бысть та вода чрез все лето велика вельми".

Эта запись дает точное представление об одном из стихийных бедствий, которое обрушилось на жителей Псковской и Новгородской земель.

Один из поздних Псковских сводов был создан игуменом Печорского монастыря Корнелием. После гибели Корнелия свод был продолжен до 40-х гг. XVII в. Природоведческие записи печорского летописца Корнелия необычайно рельефны, содержательны и дают яркое представление о катастрофически опасных метеорологических явлениях. Вот его свидетельство о зиме и весне 1560 г.: "А зима тогда была бесснежна, только семь недель было со снегом, а на весне вода была мала: сухота по всем рекам, а на Великой реке подо Псковом и мосту не выводили, лед сверху мосту в реке растаял". Более скупо, но не менее убедительно сказано о засухе 1560 г. Далее под тем же годом отмечена великая дождевая туча с громом в июле и затем еще более важное свидетельство: "Лето было сухо, яровой хлеб не родился, присох бездождием и купиша от того слетья рожь, по 16 денег, овес по 12 денег, а жито по 20 денег, а пшеницу по 11 алтын". Не менее красноречиво описание неустойчивой зимы 1564 г., когда небывалые зимние наводнения причинили "многие пакости псковичам и новгородцам".

Интересные наблюдения за природными явлениями в XIV и XV вв. имеются в составе Ермолинской летописи, в основе которой лежит Ростовский свод, дополненный сведениями из общерусских сводов. Исследователи уже отмечали, что в летопись включены "местные записи, относящиеся к событиям на территории ростовской епархии". Эти сведения являются уникальными и не содержатся в других летописных сводах. Действительно, летопись, получившая свое название по имени В.Д. Ермолина1, по наказу которого она была составлена в 80-х гг. XV в., содержит уникальные записи. Заметки, относящиеся к XIV в., открываются записью о великой буре 2 июня 1301 г., во время которой в Ростове четыре церкви "из основания вывернусе, а со многих верхи срывало". Не менее важно сообщение о том, что в 1309 г. был "великий мор на люди и на кони и всякий скот, а жито всякое мышь поела, и бысть голод по всей земле сей".

Нашествие грызунов засвидетельствовано многими летописцами. Запись в Ермолинской летописи уточняет границы этого бедствия. В 1319 г. отмечено появление ночью огненных столпов от небес до земли и дуги небесной, которую видели лишь некоторые. Наряду с ростовскими в состав летописи включены и общерусские известия, например о пожаре в Юрьеве, в Московском Кремле 3 мая 1331 г., "о великой меженине во всей Руси" в 1332 г., о походах на Новгородские земли шведского короля Магнуша и о том, что в 1348 г. шведские корабли были застигнуты великой бурей около Усть-Нарвы и большая часть из них погибла вместе с ратью, о последовавших затем потопах, голоде, эпидемии и смутах в Швеции. В Ермолинской летописи отмечено, что зимой 1360 г. "солнце на чистом небе, в Филипово говенье, аки темною кровью покровено створися, а в великое говенье огненные зори явились и ходили через небо от востока до запада". О засухе 1371 г. сказано очень скупо. Отмечена буря летом 1377 г., которая застигла русских паломников на пути к Царьграду. Лютая зима 1393 г. описана не менее подробно, чем в Троицкой летописи.

Более подробны и порой уникальны метеорологические заметки, относящиеся к XTV в., например запись о том, что в 1435 г. "весна была тепла, а лето студено, да и мокро, и никакое жито не родилося с тех лет". Далее летописец добавил, что была "меженина после мору". Подобных наблюдений в других сводах не встречается.

В Ермолинской летописи содержатся уникальные подробности о голоде 1443 г. в Можайске, наступившем в Русской земле после необычайно холодной зимы и меженины: "И пришло в Можайск голодников много, и князь велел их кормити, они же хотели и пристава самого съести и с тех пор мест начали от голоду мерети и наклали их 3 скудельницы, да хлебника мужика сожгли, и он люди ел, душ пятьдесят и малых и великих потерял". В Ермолинской летописи также зафиксированы многие из природных явлений, отмеченных в Троицкой, Новгородских, Псковских, Тверских и других летописях. Эти записи позволяют уточнить границы, а порой и интенсивность экстремальных природных явлений.

Наметившийся к концу XIII в. новый подъем русского летописания достиг к концу XIV - началу XVI в. необычайного расцвета.

Нам представляется, что Русь знала не только Предвозрождение, но и подлинное Возрождение. Возрождение это меньше всего было связано с европейским Ренессансом. Русское Возрождение возникло, возможно, раньше европейского и на совершенно иной социально-экономической основе. Великий смысл его состоял во всенародной пропаганде всеми видами искусства физического и духовного "освобождения от татаро-монгольского рабства". Татаро-монгольское нашествие действительно "сковало творческие силы на Руси".

Как справедливо отмечал академик Д.С. Лихачев, в эпоху борьбы с Ордой "восстановление старых традиций было явлением прогрессивного порядка". Более того, знаменем русского национального подъема было сохранение традиционных стилей во всех видах творческой деятельности в области культуры Древней Руси. Особенностью Возрождения, которое знала Русь, Наряду с "открытием ценности отдельной человеческой личности" было проявление глубокого интереса к прошлому своего народа, Отечества и всего мира. Через обращение к прошлому летописцы осмысливают настоящее.

Русское Возрождение, всецело возникшее на родной почве и подчиненное задачам борьбы с лютыми врагами Отечества, вместе с тем лишено национальной замкнутости. Русь в самые тяжкие годы своей истории поддерживала и проявляла живой интерес к жизни стран Западной Европы, Балкан, Ближнего Востока, Индостана. Русскими людьми было предпринято большое число путешествий.

Великие социальные и внешние политические события в жизни Руси, центром которой становилась Москва, оказали влияние на развитие многих сторон жизни России, на ее культуру, литературу, науку.

В XV в. создаются выдающиеся летописные памятники: Софийская первая летопись, Летопись Авраамки, Летописец Павла, Новгородская четвертая, Хронографическая Новгородская, Симеоновская летописи, Московский свод конца XV в. Происходит своего рода соперничество между летописанием Новгорода и Москвы. И хотя Иван III наносит удар политической самостоятельности Новгорода, новгородское и вместе с ним и псковское летописание не утрачивают своей самостоятельности, своей исконной, пронесенной через несколько столетий демократичности и зоркой наблюдательности, которая и придает записям новгородских и псковских летописей уникальность и ценность.

Важным дополнением к Новгородской первой летописи являются отрывки из бесследно исчезнувших других новгородских сводов, которые, вероятно, погибли в огне пожаров либо были утрачены не ранее XVII в. Эти отрывки более известны под названием Новгородская вторая летопись, получившая свое название от Архивского списка, хранящегося в Московском государственном архиве МИД № 62/85. Имеются сведения о том, что Новгородская вторая летопись была составлена иеродиаконом Георгием в 1550 г. "из разных древних рукописей", хранившихся в монастыре на Лисьей горе, и затем "неизвестными бытописателями" продолжена сначала до 1571 г., а затем до 1587 г. включительно. Заметки, охватывающие новгородские и общерусские события за 911-1587 гг., расположены без соблюдения хронологической последовательности. Некоторые события, в том числе и метеорологические явления, описываются по нескольку раз и притом с различными подробностями. Новгородская вторая летопись содержит большое число сведений о засухах, возвратах холодов, необычайных дождях, великих наводнениях и других необычайных природных явлениях, включая солнечные и лунные затмения, полярные сияния и т.п. Нередко они в различных вариациях дублируют друг друга. Это особенно ценно, так как дает возможность получить более широкую информацию о том или ином экстремальном природном явлении.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6