Россия XVII века в восприятии Павла Алепского

Монастырский уклад жизни русских верующих людей определял их отношение к молитве и посту, что находило выражение в усердном посещении церковных богослужений, общей воздержности и точном соблюдении уставных предписаний.

Павел Алепский свидетельствует, что русские «ежедневно и в каждом приходе все присутствуют в своей церкви: мужчины, малые дети и женщины... Во всех их церквах выходят от обедни только после третьего часа, до которого они постятся... Всему этому причина - их великое желание постоянно бывать у церковных служб... У них это считается обязанностью, которую они ежедневно исполняют».

При этом богослужения отличались такой продолжительностью, что это неоднократно становилось поводом для самых искренних жалоб и сетований Павла Алепского. Будучи на Украине, он писал: «Представьте себе, читатель, они стоят от начала службы до конца неподвижно, как камни, беспрерывно кладут земные поклоны и все вместе, как бы из одних уст, поют молитвы; и всего удивительнее, что в этом принимают участие и маленькие дети. Усердие их к вере приводило нас в изумление. О, Боже, Боже! Как долго тянутся у них молитвы, пение и литургия!»

Самым большим грехом и пороком у русских считалась гордость. Павел Алепский говорит об этом так: «... Гордость им совершенно чужда, и гордецов они в высшей степени ненавидят. Так мы видели и наблюдали. Бог свидетель, что мы вели себя среди них как святые, как умершие для мира, отказавшиеся от всяких радостей, веселья и шуток, в совершеннейшей нравственности, хотя по нужде, а не добровольно».

Среди других пороков, подвергавшихся суровым наказаниям, Павел Алепский отмечает взяточничество и вымогательство. Так, например, в прошлом воеводой города Путивля был некий боярин, повинный в этих беззакониях. Из-за него от голода, холода и болезни умерли в Путивле два восточных архиерея. По дознании дела воевода и его приближенные были подвергнуты пыткам и казнены «в назидание другим». Перед приездом антиохийских гостей произошел показательный случай. Некий боярин, получив крупную взятку в области, куда он был послан для сбора людей по воинской повинности, стал ходатайствовать перед царем о том, чтобы он избавил их от участия в походе. Выяснив дело, Алексей Михайлович зарубил его собственноручно саблей прямо в боярской Думе.

«Мы заметили, - пишет Павел, - что они казнят смертью без пощады и помилования за четыре преступления: за измену, убийство, святотатство и лишение девицы невинности без ее согласия... Мы видели, что некоторым срубали головы секирой на плахе. Это были убийцы своих господ. Видели, что одного сожгли в доме, который сделали для него на площади... он умышленно поджег дом своего господина. Непременно сожигают также содомита... Также кто поносит царя, никогда не спасется от казни, как мы тому были свидетелями». Ювелиру, если он совершил подделку, заливали в рот его же расплавленное изделие: «это хорошо известный строгий закон». Воров казнили позором, бичеванием и тюрьмой. Дезертиров вешали или сажали в тюрьму после многих побоев. «Горе тому, кто совершил преступление, богатый он или бедный! Никакое заступничество, никакой подкуп не принимаются: над ним совершают суд справедливо... ибо до такой строгости, какая у них существует, не достигал никто из царей».

«Церковных мятежников» часто помещали в монастыри, где не было специальных тюремных зданий. Специальное помещение для узников имели и архиерейские дома. Например, в Коломенском епископском доме, как рассказывает Павел Алепский, была большая тюрьма с железными колодками для преступников. По условиям заключения эта тюрьма не уступала Соловецкой. Узников держали также в подвалах московских Успенского и Преображенского соборов.

Высоко ценились такие добродетели, как христианская любовь, странноприимство, благотворительность. В записках Павла Алепского встречается немало примеров этих добродетелей в самых разных людях.

Описания Павла Алепского содержат яркие картины народных празднеств, рождественского веселья, шумных украинских ярмарок и московских базаров, изобилуют свидетельствами о широте и оптимизме русских людей. Сдержанность русских он отмечает только по отношению к иностранцам, чужим. В остальном его привлекают их гостеприимство, радушие, природный «острый ум», духовная образованность (а в украинцах и светская). Он отмечает высокую одаренность мастеров, прекрасные строительные и торговые навыки и способности, мужество и в то же время миролюбие. «Московиты никогда не любили походов и войн, стремясь к спокойствию и безмятежной жизни»,- свидетельствует Павел Алепский. Но он же не находит похвал военному искусству и мужеству украинцев и русских в случае, когда им все-таки приходится воевать.

Что касается развитости эстетического вкуса народа, то здесь последнего было мало. К примеру, Павел Алепский, судящий о церковном искусстве с точки зрения эстетики, пишет: «Так как все московиты отличаются большой привязанностью и любовью к иконам, то не смотрят на красоту изображения, ни на искусство живописи, но все иконы, красивые и не красивые, для них одинаковы».

Иконы на Руси в помещениях ставились везде. И в XVI, и в XVII, и в XIX вв. их можно было найти не только в каждом доме, но почти в любом общественном заведении: в магазине, кабаке, в больничных палатах, публичных домах, в тюремных камерах и на железнодорожных станциях. Не менее удивительно и количество икон. И вот что пишет Павел Алепский в XVII веке: «У всякого в доме имеется бесчисленное множество икон, украшенных золотом, серебром и драгоценными каменьями, и не только внутри домов, но и за всеми дверями, даже за воротами домов; и это бывает не у одних бояр, но и у крестьян в селах, ибо любовь и вера их к иконам весьма велики».

Большое место в записках архидиакона Павла, естественно, уделено описанию различных богослужений, церковных праздников, крестных ходов, поминовения усопших, местных церковных обычаев, традиций и т. п. Постоянно участвовавший вместе со своим отцом патриархом Антиохийским Макарием в богослужениях во время пребывания в России, архидиакон Павел сообщает такое множество подробностей по этому предмету, что они позволяют воссоздать почти все основные черты богослужений годичного цикла в середине XVII века.

3. Москва глазами Павла Алепского

Москва при царе Алексее Михайловиче представлялась иностранцам, приезжавшим в Россию, огромным и благоустроенным городом, который выдержит сравнение с любой из западноевропейских столиц как по количеству своего населения, так и по своим огромным размерам. Что касается ее живописной и своеобразной панорамы, то иностранцы сильно восхищались в этом отношении нашей первопрестольной столицей.

Особенно поражало его множество церквей с их высокими колокольнями, очень красивой архитектуры, что придавало Москве чрезвычайно живописный вид.

Москва в это время в своих трех концентрических кругах: в Кремле с Китай-городом, в Белом городе и, наконец, в Земляном городе с Замоскворечьем, достигает окончательного своего развития. Даже процесс образования пригородных слобод, которые после Петра 1 замкнулись в еще более широкий пояс Камер-коллежского вала, в это время почти закончился. В этом уже последнем заметно присоединение к древним слободам - Сущевской, Напрудной, Кречетниковской и т. д. еще следующих: Пушкарской, Ново-воротниковской, Мещанской, которая была названа по множеству переселенцев из городов (място - по-польски) Западной Руси, где они назывались «мещанами», соответствовавшими нашим посадским, и, наконец, Немецкой слободы. По указу царя стрельцы-пушкари помещены были из разных мест в одно, близ церкви св. Сергия, которая стала с этого времени называться «в Пушкарях». Здесь находился литейно-пушечный завод, а также и колокольный.

До царя Алексея Михайловича иностранцы селились близ Спаса в Наливках и в других местах, но, по повелению государя, для иностранцев (офицеров и техников разного рода), отведено было на Яузе особое место, которое стало называться Немецкой слободою.

Каждый дом в Москве был снабжен большими железными засовами. Двери и ставни делались из прекрасного обделанного светлого железа. Лестницы в домах москвичи строили обыкновенно высокие, на четырех столбах, с арками. «Относительно числа домов в Москве и количества населения надо сказать, что здесь есть дворцы и дома даже за земляным валом; быть может, там их более, чем внутри города, потому что здешнее население очень любит поля. Много раз, когда мы выезжали с нашим патриархом за город, - говорит Павел Алепский, - я замечал, что от монастыря в Кремле (Св. Афанасия и Кирилла) до земляного вала нужно ехать более часа, а пешком, вероятно, не пройдешь и полтора; следовательно, длина всего города от востока к западу, по моему счету, равна трем часам пути. Сельских же домов, примыкающих к городу, на расстоянии версты, двух, трех, даже семи, бесчисленное множество, как это видно даже из самого города».

Вот еще часто того, что удивило путешествующего священнослужителя. Свечи в церквах на Руси прекрасного зелёного цвета. На царских пирах нет ни флейт, ни барабанов, а поют певчие и читают псалтырь. Ко всем крестьянам обращались по имени и отчеству. Воду почти никто не пьёт, в ходу только квас - очень полезен для здоровья. На всё время Великого Поста винные лавки закрывались и опечатывались.

Весьма возмущался Павел Алепский московскими рынками: «Торговля московитов - это торговля деспотичная, это торговля сытых людей. На всем рынке одна цена, и никто не торгуется». Искать товар подешевле считалось унизительным. Тут нужно вспомнить ближневосточные базары, где, напротив, если ты не торгуешься, ты оскорбляешь продавца, получается, что ты функционально его используешь, а человека в нем не видишь, не поговорил. Это обижает.

В это время в обычаях высшего класса в Москве начинаются нововведения. В домах бояр появляется заграничная мебель, часы, картины, даже статуи, и, наконец, русские люди начинают курить табак и даже одеваться в иноземное платье. Но против этого вооружались не только старообрядцы, но такие люди, кои были в своем роде передовыми, как, например, патриарх Никон. Под влиянием Матвеева и других сторонников иноземных обычаев, новшества начинают проникать во дворец. Эти нововведения поддерживает и молодая царица Наталья Кирилловна, являвшаяся народу открыто в своей карете.

4. Другие города России

Антиохийский патриарх, путешествуя по русской земле, пробыл в Коломне шесть месяцев. Такая задержка была вызвана свирепствовавшей в то время в столице моровой язвой.

Павлу Алепскому удалось подробно описать город. В своей книге особенное внимание архидиакон уделил Коломенскому кремлю. Восхищаясь мощью и красотой укреплений, он повествует: «Стены, выстроенные из больших камней и крепкого чудесного кирпича, страшной высоты», коломенские башни «все велики, величественны и господствуют над окрестностями». Сравнивая их с антиохийскими, он считает, что в Коломне башни «даже лучше и красивее по постройке, удивительно крепки и непоколебимы, скаты рва широки, огромны и все выложены камнем», и восторженно отмечает, что «несомненно, это постройка, доведенная до совершенства и достойная удивления зрителя».

О внешнем облике самого города Павел свидетельствует, что посад и слободы к середине XVII века значительно разрослись. Вне крепостной стены домов больше, чем внутри её. И здесь же он указывает, что застройка и в кремле, и на посаде по-прежнему была деревянной, и жители так же, как и в XVI веке, селились «концами». «Каждая улица представляет как бы отдельное селение», - удивлялся Алепский.

Не ускользнула от зоркого взгляда писателя и красота коломенских церквей. Общее число деревянных храмов достигало двадцати пяти, а каменных - пяти.

Особенное внимание автора привлек Успенский собор. Он с восхищением пишет: «Кафедра епископа величественна и высока, и как бы висячая, на неё всходят по высокой лестнице с трех сторон. Она вся из тесаного камня и имеет кайму скульптурной работы. Косяки дверей и окон походят на отшлифованные колонны». Соборная колокольня выделяется особой шатровой архитектурой и колоколами, «коих звон гудит подобно грому». Архидиакон Павел, перечислив и описав коломенские обители, говорит, что среди улиц был расположен монастырь (Спасо-Преображенский) с каменной церковью, весьма древний. По ту сторону Москвы-реки «насупротив города другой великолепный монастырь, весь выбеленный, с высокими куполами» (Бобреневский). Подробно описывает Павел и храмы других обителей.

Изобразив внешний вид города, можно перейти к описанию Коломенской епархии. Алепский оставил интересные сведения о её состоянии. Резиденция архиерея располагалась при Успенском кафедральном соборе. Сам двор, обнесенный деревянной оградой, был очень велик и находился на Соборной площади. Многочисленные постройки располагались за створчатыми дверями этих владений: кельи казенные, владычные, разные мастерские, погреб, две поварни, столько же ледников, житница, конюшенный двор с комнатою и сенями. Прекрасный сад был разбит к западу и привел в восторг Павла, вообще несколько эмоционального. Посреди двора стояла «палата каменна, под нею погреб да хлебна». Здесь епископ занимался своими служебными делами, творил суд и правду. В этом же здании заседал «священный собор», представлявший собой собрание духовенства города.

Говоря о финансовом состоянии епархии, Павел передает, что в казнохранилище епископа находилось несколько сундуков «полных серебряными и золотыми монетами». Такая материальная база всячески способствовала украшению города и облегчению строительной деятельности местного архипастыря.

Кроме власти духовной, епископ имел и светские полномочия в подвластных ему земельных пределах и, как отмечает Алепский, распоряжается в воеводствах с властью, не допускающей прекословия со стороны воевод. Современный автор В.И. Кузнецов дополняет: «Коломенская епархия на равных правах с крупными светскими феодалами обладала большими земельными угодьями». В связи с таким количеством обязанностей, возложенных на владыку, в его распоряжении находилось триста стрельцов, «коих он имел для своей охраны и защиты; содержание им идет от его угодий - деревень со многими крестьянами, которыми владеет». При архиерейском доме «была большая тюрьма с железными цепями и большими колодками для провинившихся крестьян епископа». Павел передает, что за тяжкие преступления виновных наказывали «не только ударом, но и смертию, смотря по вине. Воевода не имел власти над ними». В редких случаях ограничивались взиманием штрафа.

В записках Павла Алепского имеются некоторые заметки о Калуге. «Этот город очень многолюден, красив и открыт... Он весьма велик, больше Путивля и также расположен на краю горы… Городская крепость стоит на вершине высокого холма, и в настоящее время работают над сооружением другой новой крепости, ниже первой, на скате холма, с каменными основаниями и прочными башнями, с целью обнести стеной несколько выступающих здесь прекрасных источников с вкусной водой. Начало их находится у самой стены старой крепости со стороны, обращенной к реке; при них устроены удивительные сооружения... В городе 30 благолепных прекрасных церквей; их колокольни легкие изящные, приподняты, как минареты; куполы и кресты красивы. Вблизи церквей, два величественных монастыря: один для монахов, другой для монахинь».

Заключение

Архидиакон Павел Алепский оставил единственное в своем роде обширнейшее описание жизни России того времени под названием "Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию XVII в., описанное его сыном архидиаконом Павлом Алепским". Эта увлекательная книга представляет собой путевые дневники и записи Павла.

Труд Павла Алепского, описывающий путешествие патриарха Антиохийского Макария в Россию, показывает состояние страны в середине XVII века так, как ни один из других имеющихся источников, ни все они вместе взятые. Живой, любознательный и зоркий современник в своем огромном сочинении доносит до нас такое количество важнейших исторических сведений, редчайших и уникальных сообщений, что вся многосложная жизнь России того времени представляется взору читающего как одна цельная грандиозная панорама, которую можно рассматривать бесконечно, находя в ней все новые и новые подробности, делая новые неожиданные открытия.

В данной работе суммировано далеко не все, что может дать этот удивительный источник.

Не будет преувеличением сказать, что восхищение и изумление силой, красотой, мудростью и благочестием русского народа, русской души - это самое главное впечатление архидиакона Павла Алепского во все время его путешествия и самая главная тема его книги.

Наша страна предстают перед нами со страниц его «Путешествия» такими, какими мы явно не привыкли видеть их, следуя мнениям позднейших ученых - описателей нашей древней истории. Отечественная история была бы непоправимо искажена, если бы не этот замечательный труд живого очевидца старинной жизни русского общества. Это тоже следует отнести к неоценимому вкладу Антиохийского патриархата в жизнь и культуру России.

Литература

1. Лебедев Л. Москва XVII века глазами архимандрита Павла Алепского. - М.: Вече, 1995.

2. Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алепским / Пер. Г. Муртоса. - М. Изд. Импер. Общества историй и древностей российских при Московском университете: в 5-ти вып. 1896-1900. Вып. III.

Страницы: 1, 2