Россия и Северный Кавказ в дореволюционный период: особенности интеграционных процессов

Очевидно, что Кавказская война, формы и методы присоединения Кавказа, противоречивый период советской истории отложили отпечаток на способах восприятия горцами русских. Вместе с тем, «исторический фактор», которому уделено в данной главе изрядное внимание, не исчерпывает их характеристик. Привлекает внимание очень тонкое и непредвзятое исследование особенностей взаимного восприятия русских и горцев, проделанное А.А. Цуциевым (45).

Мы выделим здесь несколько (но далеко не все) проблем и различий в способах восприятия окружающего мира и своего места в нём, свойственных русским и кавказцам, которые автор анализирует в своей работе. К их числу относятся, например, преисполненность жизни горца условностями, составляющими некую «грамматику повседневности»; фрагментированность жизни русского, «отданной на откуп самому деятелю», что вызывает небрежение к русским, лишённым этого внутреннего процесса традиции; психологические характеристики позитивного в русской культуре («какое-либо свойство между добросердечием и миролюбием») составляют для кавказцев «женскую» атрибутику и способствуют формированию комплекса превосходства над русскими. А.А. Цуциев отмечает, что русское миролюбие как «симпатичная психологическая черта», которая проявляется в стремлении избежать потенциально конфликтных ситуаций, воспринимается кавказцем как слабость. Кавказец мотивирован иначе: кавказские маскулинные культуры обладают высоким уровнем внутренней агрессивности, которая сопровождается сдерживающими эту агрессивность барьерами, чтобы она не актуализировалась в повседневном поведении (например, угроза кровомщения). Отсутствие таких норм поведения у русских делает их «…неизбежным полем для манифестации кавказской агрессивности» (46).

Таким образом, следует признать, что конфликт, в способах взаимоотношения различных этнокультурных групп Северного Кавказа (а на определённом этапе истории к их числу примыкают и славянские группы) играл весьма заметную роль. Конфликт как способ взаимодействия являлся одной из важных составляющих утверждения российской государственности на Северном Кавказе, приобретя наиболее акцентированную форму в период Кавказской войны.

Для того, чтобы перейти к следующему этапу нашего исследования, необходимо завершить данную главу рассмотрением ещё одного важного вопроса: Можно ли назвать период присоединения и закрепления Северного Кавказа в составе российского государства в период, верхней границей которого стало окончание Кавказской войны, колонизацией, а саму войну колонизаторской? Вопрос этот в данном разделе не случаен, так как если признать, что конфликт являлся доминантной чертой в процессе включения рассматриваемого региона в состав России (а для многих кавказских этнических групп это было именно так без каких-либо оговорок), то как тогда можно определить сам этот процесс, во-первых, и статус вновь обретённых территорий, во-вторых?

М.Н.Покровский в начале ХХ в. писал в работе «Завоевание Кавказа»: «Война с горцами -- Кавказская война в тесном смысле -- непосредственно вытекала из этих персидских походов: ее значение было чисто стратегическое, всего менее колонизационное. Свободные горские племена всегда угрожали русской армии, оперировавшей на берегах Аракса, отрезать ее от базы» (47). Мнение, высказанное авторитетным исследователем, имеет множество приверженцев и представляет собой весьма внушительное направление в историографии Кавказской войны. Едва ли не главным аргументов историков, не признающих колониального характера завоевания Северного Кавказа, является то, что Россия не эксплуатировала присоединённые территории, а даже, более того, часто вкладывала туда больше средств, чем получала. Второй важный аргумент - это сохранение автохтонных социальных структур и признание социального статуса местной знати. Не вдаваясь в пространные дискуссии по поводу отдельных утверждений и тезисов, отметим, что суть их в целом сводится к тому, что действия России в отношении присоединяемых инокультурных территорий не были похожи на западноевропейский колониализм. Тем не менее, на наш взгляд, это не означает того, что они не были колониализмом в принципе.

С. Лурье приводит определение колониализма Л. Болье, который считал, что это экстенсивная сила народа, его способность воспроизводиться, шириться и расходиться по земле, это подчинение мира или его обширной части своему языку, своим нравам, своим идеалам и своим законам. И далее сама С. Лурье заключает: «Это в конечном счёте попытка приведения мира в соответствие с тем идеалом, который присущ тому или иному народу. Причём идеальные мотивы могут порой преобладать над всеми прочими - экономическими, военными и другими» (48).

Исходя из логики действий западных колонизаторов, политика России по расширению границ своего государства может быть названа «колониальной» только с большой натяжкой, или даже вообще таковой не называться. Надо полагать, что следует говорить не об отсутствии колониальной политики и устремлений российского государства, но об определённом типе российского колониализма, действительно, имеющего некоторые весьма существенные отличия от западноевропейского. И главное отличие этих типов колониализма даже не в методах, а скорее в целях. М. Ходарковский отмечает: «Основным и постоянно действующим стимулом экспансии России на Кавказе были геополитические интересы государства, в то время, как колониальная политика европейских стран как в Северной и Южной Америке, так и в Азии была продиктована преимущественно экономическими соображениями» (49).

При сохранении допустимых правовых норм, местных традиций и обычаев, на наш взгляд, главной целью государственной власти по отношению к присоединённым народам было стремление сделать их частью своих подданных в полной мере. Эти устремления отчётливо прослеживаются в суждениях и действиях государственных лиц вплоть до самого императора, они в изобилии встречаются в массе опубликованных официальных источников, ничтожная часть которых приводилась в этой главе. Совершенно права С. Лурье, когда замечает, что «…администрацию менее всего интересовали этнографические особенности этого «вверенного ей населения» … Это отсутствие любопытства психологически объяснялось тем, что финал всё равно был предрешён: каждый народ рано или поздно должен был слиться с русским или уйти с дороги, а потому исходная точка интересовала только специалистов» (50). В этом суть исторической формы, способа развития и адаптации русского этноса, в этом проявляется его «абсорбирующее» свойство по отношению к иноэтничному окружению.

При этом надо вспомнить, что в рассматриваемый период активно формируется имперское сознание, которое есть признак не только правящих классов, но и всего «титульного» этноса империи. Имперское сознание у русских, как и у других имперских народов « …исходило из не всегда необоснованной презумпции большей развитости по сравнению с подчинёнными народами» (51).

Мессианизм, патернализм и государственность, как черты русского менталитета, формировали контуры мотивационной сферы колониальной политики. Именно так и можно было сформулировать предыдущую фразу, ибо чёткой колониальной доктрины в России не было никогда. «На Кавказе, так же как и везде в империи, колонизационная политика проводилась без всякой теоретической базы, на основании одной лишь интуиции; в основе её лежала русская психология колонизации … причём основные её парадигмы приводились в жизнь чаще всего абсолютно бессознательно» (52). Если говорить о формах диалога этнокультур на Северном Кавказе (как и в других регионах Российской империи), то здесь преобладал промежуточный между ассимилятивным и диссимилятивным способ диалога, который можно определить как адаптивный (53). В полной мере характерный для Северо-Кавказских народов во взаимном историческом соседстве и диалоге, применимый даже по отношению к казачеству, адаптивный способ диалога этнокультур по отношению к русским и горцам мог носить, очевидно, только временный характер, в последующем обнаруживая всё большее стремление к ассимилятивному (со стороны доминирующего этноса).

Подводя итог, надо подчеркнуть, что исторически сформировавшиеся способы взаимного восприятия и оценки горцев Северного Кавказа и русских уже содержали к исходу Кавказской войны такой уровень конфликтности, который во многом предопределил характер и содержание последовавших в дальнейшем событий в истории народов данного региона.

Кавказскую войну, на наш взгляд, можно считать колонизационной только с большой натяжкой и известной долей условности. Характерным для российской формы колонизации был не столько военный способ, сколько, так называемая, «народная колонизация». Кавказская война стала одним из решающих факторов, подготовивших почву для подлинной российской колонизации Северного Кавказа, развернувшейся в период восходящей фазы последнего социального цикла периода империи. Об этом речь пойдёт в следующей главе.

Примечания

1. Авксентьев В.А. Этническая конфликтология. В 2 ч. - Ч. 1. - Ставрополь: Издательство СГУ, 1996. - С.62.

2. История народов Северного Кавказа (кон.XVIII в. - 1917 г.)/ Отв. ред. А.Л. Нарочницкий. - М.: Наука, 1988. - С. 87-92.

3. Цит. по: История народов Северного Кавказа … - С.90.

4. Лубский А.В. Северный Кавказ - периферия Российской цивилизации// Научная мысль Кавказа, - 2000, №2. - С.35.

5. Там же.

6. Цит. по: Лубский А.В. Национальный менталитет и легитимизация этнократии (к методологии исследования)// Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки, 1993, №2. - С.43-44.

7. Майборода Э.Т. О сосуществовании цивилизаций различного типа// Научная мысль Кавказа. - 2000, №2. - 42.

8. Авксентьев В.А.Этническая конфликтология. В 2 ч. - Ч. 1. - Ставрополь: Издательство СГУ, 1996. - С.70.

9. Майборода Э.Т. Указ. соч.- С.43.

10. Цит. по: Национальная политика России: история и современность. - М.: «Русский мир», 1997. - С.47.

11. Там же.

12. Авксентьев В.А.Этнические проблемы Северного Кавказа в контексте общероссийских и мировых этнических процессов// Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки, 1998, № 2. - С.32.

13. Авксентьев А.В., Авксентьев В.А. Северный Кавказ в этнической картине мира. - Ставрополь, 1998. - С.28.

14. Горожанина М.Ю. Взаимоотношения горцев и черноморских казаков в конце XVIII - начале XIX в.// Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Материалы всероссийской научной конференции. Ч. 1. - М. - Ставрополь, 2001. - С.250.

15. Скиба К.В. Военно-политические события на Кубанской Линии в конце 20-х - начале 30-х гг. XIX века: новые подходы к интерпретации и анализу их хроники// Вопросы Северо-Кавказской истории. Сборник статей. Вып. 5. - Армавир, 2000 . - С. 64.

16. Там же. - С. 68-69.

17. Там же. - С. 63.

18. Цит. по: Алейников Д. Большая Кавказская война// Родина, 2000, №1-2. - С. 52.

19. Авксентьев В.А. Этническая конфликтология. В 2 ч. - Ч. 2. - Ставрополь: Издательство СГУ, 1996. - С.64.

20. Цит. по: Кудаева С.Г. О некоторых стереотипах в оценке роли Османской империи в судьбе адыгов (черкесов) в период Кавказской войны// Кавказская война: уроки истории и современность. Материалы научной конференции. - Краснодар, 1994. - С. 220.

21. Цит. по: Парова Л.М. К истории разработки покорения Кавказских горцев российским царизмом// Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки, 1993, №3. - С. 58.

22. Гемер М. Государство Шамиля// Восток, 1993, №2. - С.37.

23. Там же. - С. 42.

24. Великая Н.Н. Политические, социально-экономические, этнокультурные процессы в Восточном Предкавказье (XVIII- XIX вв.). Автореферат дисс. … д.и.н., - Ставрополь, 2001. - С. 41.

25. См. напр.: Великая Н.Н. Там же; Джимов Б.М. Политика ведущих держав и её отражение в ходе Кавказской войны (кон.XVIII - пер. пол. XIX в.)// Кавказская война: уроки истории и современность. Материалы научной конференции. - Краснодар, 1994. - С. 20-21.

26. Ходарковский М. В королевстве кривых зеркал (Основы российской политики на Северном Кавказе до завоевательных войн XIX в.)// Чечня и Россия: общества и государства. - М.: Политинформ-Талбури, 1999. - С.30.

27. Там же.

28. Гордин Я. Что увлекло Россию на Кавказе? Заметки об идеологии Кавказской войны// Звезда, 1997, №10. - С. 95.

29. Цит. по: Гордин Я. Что увлекло Россию … - С. 96.

30. Там же. - С. 100.

31. Там же. - С. 104.

32. Там же. - С. 106.

33. Парова Л.М. К истории разработки покорения Кавказских горцев российским царизмом// Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки, 1993, №3. - С. 57-74.

34. Серебряков Л.М. Мысли о делах наших на Кавказе (публикация Я. Гордина)// Звезда, 1996, №2. - С. 98.

35. Лурье С. Российская империя как этнокультуный феномен// Общественные науки и современность, 1994, №1. - С. 57.

36. Цит. по: Гордин Я. Что увлекло Россию … - С.108.

37. Цит. по: : Национальная политика России: история и современность. - М.: «Русский мир», 1997. - С. 92.

38. Там же.

39. Мальцев В.Н. Влияние Кавказской войны на административно-судебные реформы на Северном Кавказе второй половины XIX века.)// Кавказская война: уроки истории и современность. Материалы научной конференции. - Краснодар, 1994. - С. 265.

40. Великая Н.Н. Указ. соч. - С. 46.

41. Цит. по: Гордин Я.А. Что увлекло Россию на Кавказе //Звезда, 1997, № 10. - С.107.

42. Цит.по: Парова Л.М. К истории разработки планов покорения Кавказских горцев российским царизмом // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки, 1993, № 3. -- С. 58.

43. Лабунская В.А. Социально-психологические детерминанты возникновения затруднений в межэтническом общении// Известия вузов. Северокавказский регион. Общественные науки, 1996, № 2. - С.61.

44. Там же.

45. Цуциев А.А. Русские и кавказцы: очерк привычных восприятий// Научная мысль Кавказа, 2001, №№ 2,3.

46. Цуциев А.А. Русские и кавказцы: очерк привычных восприятий. Ч. II // Научная мысль Кавказа, 2001, №3. С. 47, 50-51.

47. Цит. по: Гордин Я.А. Что увлекло Россию на Кавказе //Звезда, 1997, № 10. - С.94.

48. Лурье С. Российская империя как этнокультурный феномен// Общественные науки и современность, 1994, №1. С. 56.

49. Ходарковский М. В королевстве кривых зеркал… - С. 21.

50. Лурье С. Указ. соч. - С.58.

51. Страда В. Национализм русский, национализм советский, постнационализм// Человек, 1991, № 6. - С. 61.

52. Лурье С. Указ. соч. - С.59.

53. Этнокультурные проблемы Северного Кавказа: социально-исторический аспект/ Под ред. А.И. Шаповалова. Армавир: Изд. АГПИ, 2002. - С. 87.

ГЛАВА 4.

ГЛАВНЫЙ ИТОГ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ

Кавказская война завершилась включением Северного Кавказа в государственное пространство Российской империи. Последовавший за этим период характеризовался более сложным по составу задач процессом вовлечения народов Северного Кавказа в российское историко-культурное пространство. Если более точно обозначить этот процесс, то, очевидно, его можно связать с распространением российского историко-культурного типа на территорию Северного Кавказа, в контексте которого вовлечение местного населения в сферу новых социокультурных отношений можно рассматривать как второстепенную задачу.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20