Российская эмиграция в Югославию в первой половине ХХ века

Лидер левых кадетов в эмиграции П.Н. Милюков призывал своих единомышленников отказаться от надежд на быстрое свержение большевистского режима в ходе вооруженной интервенции и призывал сосредоточить усилия на организации планомерной систематической работы по разложению большевистского режима изнутри с целью подготовки народного восстания в Советской России. Подобных взглядов придерживались и левоэсеровские организации «Крестьянская Россия» и Объединение российских земских и городских деятелей (Земгор), политические центры которых находились в Праге. Группа «Крестьянская Россия» в Белграде начала действовать осенью 1923 г. В середине 1920-х гг. она оставалась сравнительно малочисленной и маловлиятельной. Представители этой группы участвовали в работе 1-го съезда организаций «Крестьянской России», состоявшегося в Праге в декабре 1927 г. На нем была утверждена программа, в политической части которой характеризовалось общественное устройство будущей России: «Единство страны должно быть сохранено: Россия представлена в виде федерации, правительство будет избираться посредством свободного и тайного голосования. Стремление правосудия будет независимым и общедоступным. Все национальности будут равны. Экономика должна быть развернута с упором на сельское хозяйство и сельскую промышленность. Образование будет всесторонне поощряться и будет свободным от политического вмешательства». Программа также утверждала, что Крестьянская Россия предоставит населению религиозную свободу, будет оказывать поддержку семье, введет социальные льготы для неимущих членов общества и улучшит здравоохранение.

В апреле 1924 г. в Белграде открылось представительство пражского «Земгора» во главе с Ф.Е. Махиным. Вскоре оно развернуло широкую культурно-просветительскую деятельность и работу по трудоустройству беженцев.

В середине 1920-х гг. левые республиканско-демократические и центристские организации предпринимали неоднократные попытки объединиться на внепартийной основе. В 1924 г. в Белграде возникло отделение Республиканско-демократического объединения (РДО), созданного в июне того же года в Париже левыми кадетами и эсерами. Принятая политическая и идеологическая платформа РДО провозглашала, что члены Объединения исходят из факта совершившейся в России народной революции и не допускают мысли о возврате к социально-политическому строю, предшествовавшему революции.

Основы и черты республиканско-демократического миросозерцания РДО:

1.Демократическая федеративная республика с сильной подзаконной и ответственной перед народным представительством исполнительной властью.

2.Гарантия политических и гражданских свобод, гражданское равноправие, независимый суд и защита прав национальных меньшинств.

3.Всеобщее активное и пассивное избирательное право в органах центрального и местного представительства.

4.Решительный отказ от коммунистической системы хозяйства и восстановление производительных сил страны на основе свободы экономической деятельности.

5.Признание происшедшего во время революции перехода земли к крестьянам и решительная борьба со всеми попытками конфискации земли из рук ее теперешних держателей или иными способами восстановить дореволюционные земельные отношения.

6.Государственная охрана наемного труда Назаров М.В. Миссия русской эмиграции / М.В. Назаров. - Ставрополь: Кавказский край, 1992. - С.216..

Новая попытка объединения республиканских левых и центристских сил на более широкой основе была предпринята в октябре 1924 г. Тогда в Белграде образовалось Объединение русских организаций в Королевстве СХС в составе югославянского отделения Русского национального союза, представительств Всероссийского земского союза и Всероссийского союза городов и Российского общества Красного Креста, Совета объединенных офицерских обществ, организаций донских и кубанских казаков и др. Устав объединения провозглашал в качестве основных задач организацию взаимопомощи и культурно-просветительную деятельность.

Республиканско-демократический лагерь, как и монархический, пребывал в постоянных организационных видоизменениях: одни группировки теряли свое значение и распадались, а из их осколков создавались новые. Во втор. пол. 1920-х гг. в Белграде действовали Русское демократическое объединение и Республиканско-демократический клуб. В апреле 1928 г. окрепнувшее представительство пражского Земгора в Югославии объявило о своем преобразовании в самостоятельное Объединение земских и городских деятелей в Королевстве СХС. Новая организация заявила о полной аполитичности и сосредоточила активность на оказании материальной и культурной помощи российским эмигрантам.

Продолжались острые внутренние разногласия в монархическом движении. «Кирилловцы» отстаивали необходимость восстановления монархического правового строя в России. «Николаевцы» вели борьбу под флагом «непредрешения будущего образа правления в России» и сближались с правыми кадетами, различными центристскими группами. В апреле 1926 г. в Париже состоялся Российский зарубежный съезд, в котором участвовали правые кадеты и «николаевцы», где 60 депутатов из 400 представляли российских эмигрантов из Югославии. В документах съезда было заявлено о признании необходимости восстановления в России монархического строя, в качестве «вождя» признавался великий князь Николай Николаевич. Левые кадеты выступили с редкой критикой компромиссного соглашения, достигнутого между правыми кадетами и «николаевцами».

Белая армия, символически продолжавшая существовать в виде РОВС, постепенно сливалась с общеэмигрантской обывательской массой. Однако и в 1930-е гг. РОВС по-прежнему считался наиболее сильной и влиятельной организацией российских эмигрантов. Оставаясь в своей легальной деятельности неполитической организацией, он все заметнее приобретал черты профессионального и благотворительного объединения.

На рубеже 1920-30-х гг. в Югославии существовало более 100 организаций российских эмигрантов. Однако большинство из них проявляли свое существование только участием в панихидах, молебнах и полковых праздниках. Текущая деятельность этих общественных объединений постепенно сводилась к заседаниям, докладам, резолюциям, которые становились обычным явлением. Полемика, политическая борьба теряли свою остроту. Значительная часть эмигрантов переживала период напряженной, часто болезненной, работы по переоценке моральных и жизненных ценностей, ломки старых и привычных взглядов, выработке нового мировоззрения. Это было время постепенного, но неуклонного избавления от иллюзий первых лет эмиграции. Надежды на скорое падение большевистской власти иногда еще вспыхивали, однако не так ярко и ориентироваться на них для серьезных, трезвомыслящих людей становилось далее невозможно. «Белое воинство» укоренялось в окружавшую действительность, старело. Если в первые годы эмиграции оно жило настроениями временного «отпуска» с военной службы и готово было по первому зову вождей снова стать на борьбу, то с течением времени жизнеспособность этих принципов и надежд становилась все более иллюзорной.

§ 4. Культурно-просветительная деятельность русских эмигрантов

«Появление... большого числа русских интеллектуальных профессионалов различного профиля заполнило тот вакуум, который образовался в сербском (прежде всего) и в югославском обществе, экономике и культуре в результате гибели огромного числа людей в только что закончившейся войне. Появление русских беженцев представляло собой сильнейший общественный импульс для этого измученного народа, и что особенно важно, именно в тот момент, когда новое поколение национальной интеллигенции еще только начало формироваться» http://www.perspektivy.info/print.php.

Согласно статистическим данным, людей с высшим и средним образованием среди российских эмигрантов в Югославии было более 74%, а совершенно неграмотных - около 3 %. Среди мужчин более 16% окончили высшие учебные заведения и почти 56% - средние. Среди женщин высшее образование имели 4% и среднее - более 75% См. Приложение 4.. Сопоставим эти сведения с данными переписи югославянского населения в том же 1922 г.: общее число неграмотных в Королевстве составляло 51,5 %, а в Южной Сербии и Боснии достигало 80%.

Как уже отмечалось, общий образовательный уровень русских был достаточно высоким, поэтому культурная жизнь колоний отличалась активностью и разнообразием.

Во втор. пол. 1920-х гг. в Югославии активизировалась культурная и культурно-просветительная деятельность российских эмигрантских обществ и организаций. К тому времени все больше беженцев обращались к культуре, которая становилась объединяющим фактором, связывающим их с Россией прошлого и Россией будущего. В Белграде, Загребе, Нови Саде и других крупных колониях российских эмигрантов действовали различные культурные и культурно-просветительные учреждения, организации и общества. С 1925 г. в Белграде начал работать Русский народный университет, где читались научные и научно-популярные лекции, организовывались общедоступные концерты, литературно-художественные вечера. Роль общественно-культурных центров стали выполнять и Русские офицерские дома. Активную культурно-просветительную деятельность развернули Объединение земских и городских деятелей, Союз русских писателей и журналистов, общество «Русская матица» и др. Они регулярно организовывали публичные лекции, выставки работ российских художников, концерты, конкурсы, литературно-художественные вечера и т.п.

В разное время в Югославии жили такие известные русские писатели, лингвисты и поэты, как А.И. Куприн, С.Р. Минцлов, И. Северянин, И.А. Голенищев-Кутузов, И.И. Толстой, А.П. Дураков. А.И.Бунин и В.И. Немирович-Данченко были избраны почетными членами Союза русских писателей и журналистов Югославии.

В мае 1928 г. правительство Югославии создало Русский культурный комитет (РКК), цель которого состояла в «собирании и развитии в Белграде русских научных, литературных и художественных сил». Председатель комитета, известный лингвист академик А. Белич, которого эмигранты любовно называли «русским батькой», мечтал о русском Белграде как «русских Афинах». Было решено, что РКК сформирует Русский научный институт (РНИ), Русскую публичную библиотеку, Русское книгоиздательство, театральную школу, Русское музыкальное общество, Русское художественное общество, художественную студию и литературный кружок. Так, в РНИ был открыт ряд кафедр, где кроме местной профессуры читали лекции такие ученые, как П. Б. Струве, Н. О. Лосский, Г. В. Флоровский, А. А. Кизеветтер, литераторы Д. И. Мережковский, К. Д. Бальмонт.

В поле деятельности РКК находилась издательская комиссия, которая на средства югославского правительства издавала книги русских писателей: И.А. Бунина, И.С. Шмелева, Д.С. Мережковского, З.Н. Гиппиус, А.И. Куприна, Б.К. Зайцева и др.

В 1929 г. была открыта и театральная школа А.Ф. Черепова с классами художественного чтения, ораторского искусства, сценической практики для певцов и учеников частных школ пения, техники движения и мимики, культуры тела. К концу года в ней насчитывалось 108 чел. - как русских, так и сербов - в возрасте от 18 до 63 лет. В целях объединения учеников и друзей школы один день в неделю был выбран для встреч под названием «Субботник содружества». Было открыто в Белграде и Русское музыкальное общество, где с сентября 1929 г. сформированы трехклассные курсы истории и теории музыки с регентским отделением (число слушателей - 15 человек), организован оперный класс (10 певцов). Как и в театральной школе, здесь устраивались «воскресники» при участии студии художников. С августа 1929 г. была организована и Художественная студия, объединявшая 35 человек. При ней действовала школа с классами живописи, скульптуры и рисования. Руководителями классов являлись скульптор С. Алисов и художник С.И. Кучинский. В апреле 1929 г. в Белграде при правительственной поддержке был основан Русско-сербский клуб, главной задачей которого было «знакомство и сближение представителей культур обоих народов, а отсюда и общественная деятельность клуба с целью приобщить все слои русского и сербского общества к этой совместной и дружной работе познания друг друга, познания России и Сербии» Никифоров К.В. Русский Белград // Новая и новейшая история. - 1991. - №1 - С. 37;.

Возможность длительного проживания российских беженцев в КСХС требовала организации обучения детей. Королевство стало первой страной, где уже в 1920 г. зарождалась российская зарубежная школа. Основу эмигрантской школьной сети в Королевстве составили эвакуированные в начале 1920 г. из южной России казенные учебные заведения -- два кадетских корпуса (Киевский и Одесский, объединенные в Русский кадетский корпус) и два девичьих института (Харьковский и Донской Мариинский). С мая 1920 г. представительство Всероссийского союза городов приступило к осуществлению своей миссии по организации школьных учреждений. В это время в среде эмигрантов еще преобладало мнение о кратковременности их пребывания вдали от России. Поэтому руководство указанной организации видело свою задачу в создании таких школьных учреждений, которые, не требуя крупных средств на свое содержание, давали бы детям классическое русское воспитание и образование. Для этого школе предстояло передать детям традиции русской культуры, поставить надежные препоны на пути их денационализации в инородной среде, вне родной земли, в условиях отсутствия собственной государственности, но при этом помочь не оказаться в самоизоляции и использовать достижения мировой культуры. При всей разнородности по социальному и профессиональному составу, по материальному положению и политическим взглядам эмиграция была достаточно единодушна в стремлении сохранить детей русскими в плане их самоидентификации с Россией.

Летом 1920 г. в Белграде, Панчево, Сараево, Земуне и Скопле возникли детские заведения, которые взяли на себя все заботы о детях в течение дня: питание, обучение, отдых. Такие заведения назывались детскими домами.

В октябре 1920 г. в Белграде, благодаря финансовой поддержке Государственной Комиссии по приему и устройству русских беженцев, по предложению профессора В. Н. Плетнева была открыта 1-я Русско-сербская гимназия в составе пяти (III--VII) старших классов. Создание первых русских учебных заведений имело важное значение, но в 1920 г. большая часть эмигрантов не обучались в школах.

Появление «крымских» беженцев, среди которых было несколько тысяч детей, подростков и молодых людей, нуждавшихся в завершении своего образования сделало необходимым расширение сети учебных заведений. Власти позволили российским эмигрантам создать свою автономную школьную систему. Деятельность русских школ, по замыслу русских педагогов, должна была воспрепятствовать отчуждению, денационализации и ассимиляции русских детей. В межвоенный период в Королевстве существовало четыре типа русских школ: 1) Специальные средние школы-интернаты (кадетские корпуса и женские институты); 2) Классические гимназии; 3) Основные начальные школы, и так называемые 4) Школьные группы (формировавшиеся в местах, где русских детей было немного). Учебная программа в целом была копией соответствующих программ начальных школ, гимназий и реальных училищ царской России, дополненных изучением сербско-хорватского языка и различного рода «анафем» в адрес Советской России в курсе отечественной истории. Экзамены на аттестат зрелости проходили в присутствии представителя югославского министерства просвещения. Свидетельство об окончании русского среднего учебного заведения давало право на поступление в высшие учебные заведения Югославии.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8