Преобразования русского языка в петровскую эпоху 
нига «Юности честное зерцало», изданная в Петербурге в 1719 г., следующим образом наставляет тогдашних дворянских юношей: «Младыя отроки, которые приехали из чужестранных краев, и языков с великим иждивением научились, оные имеют подражать и тщатся, чтобы их не забыть, но совершеннее в них обучиться: а именно чтением полезных книг, и чрез обходительство с другими, а иногда что-либо в них писать и компоновать, да бы не позабыть языков». Далее в той же книге рекомендуется молодым дворянам говорить между собою на иностранных языках, особенно если приходится передавать друг другу что-либо в присутствии слуг, дабы те не могли понять и разгласить о сообщении: «Младыя отроки должны всегда между собою говорить иностранными языки, дабы те навыкнуть могли: а особливо когда им что тайное говорити случитса, чтоб слуги и служанки дознаться не могли и чтоб можно их от других не знающих болванов распознать, ибо каждый купец товар свой похваляя продает как может».Увлечение дворян иноязычной лексикой зачастую приводило к употреблению иностранных слов без надобности, что иногда мешало понимать их речь и создавало порою досадные недоразумения. Вот как характеризует эту моду на иностранные слова, распространившуюся в русском обществе Петровской эпохи, писатель и историк В.И. Татищев. Он рассказывает в своих записках о некоем генерал-майоре Луке Чирикове, который, по его словам, «человек был умный, но страстью любочестия побежден, и хотя он никакого языка чужестранного совершенно не знал, да многие иноязычные слова часто же и не кстати и не в той силе, в которой они употребляются, клал». В 1711 г., во время Прутской кампании, генерал Чириков предписал одному из подчиненных ему капитанов с отрядом драгун «стать ниже Каменца и выше Конецполя в авантажном месте». Капитан этот не знал слова авантажный и принял его за собственное имя. «Оный капитан, пришед на Днестр, спрашивал об оном городе, понеже в польском место значит город; но как ему сказать никто не мог, то он, более шестидесяти миль по Днестру шед до пустого оного Конецполя и не нашед, паки к Каменцу, поморя более половины лошадей, поворотился и писал, что такого города не нашел».Другое происшествие, возникшее на почве увлечения генерала Чирикова иностранными словами, было не менее трагикомично. Татищев рассказывает, что Чириков своим приказом предписал собраться фуражирам, «над оными быть подполковнику и двум майорам по очереди. По собрании всех перво марширует подполковник з бедекен, за ним фуражиры, а марш заключают драгуны». Собравшиеся, не догадавшись, что збедекен не прозвище подполковника, но прикрытие, разумеется, долго ожидали прибытия к ним подполковника с такой фамилией. Лишь через сутки выяснилось недоразумение.Лучшие люди эпохи во главе с самим Петром I последовательно боролись против увлечения иноязычными заимствованиями. Так, сам император Петр писал одному из тогдашних дипломатов (Рудаковскому): «В реляциях твоих употребляешь ты зело много польские и другие иностранные слова и термины, которыми самого дела выразуметь невозможно; того ради впредь тебе реляции свои к нам писать все российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов». Исправляя представленный ему перевод книги «Римплерова манира о строении крепостей», Петр I вносит следующие поправки и дополнения к встречающимся в тексте перевода иноязычным терминам: «аксиома правил совершенных»; «ложирунг или жилище, то есть еже неприятель захватит места где у военных крепостей» и др.Обновление словарного состава русского литературного языка в Петровскую эпоху с особенной наглядностью проявилось в сфере административной лексики. Она пополняется в это время преимущественно заимствованиями из немецкого, латинского, частично французского языков. Согласно подсчетам Н.А. Смирнова, произведенным в начале нашего века, около четверти всех заимствований Петровской эпохи падает именно на «слова административного языка», вытесняющие собою употребление соответствующих древнерусских наименований. Вот как он характеризует этот процесс: «Появляются теперь администратор, актуариус, аудитор, бухгалтер, герольдмейстер, губернатор, инспектор, камергер, канцлер, ландгевинг, министр, полицеймейстер, президент, префект, ратман и другие более или менее важные особы, во главе которых стоит сам император. Все эти персоны в своих ампте, архиве, гофгерихте, губернии, канцелярии, коллегиуме, комиссии, конторе, ратуше, сенате, синоде и в других административных учреждениях, которые заменили недавние думы и приказы, адресуют, акредитуют, апробуют, арестуют, баллотируют, конфискуют, корреспондуют, претендуют, секондируют, трактуют, экзавторуют, штрафуют и т.д. инкогнито, в конвертах, пакетах, разные акты, акциденции, амнистии, апелляции, аренды, векселя, облигации, ордера, проекты, рапорты, тарифы и т.д.». Как видно из приведенного списка, в состав этой административной лексики входят названия лиц по их чинам и должностям, названия учреждений, наименования различного рода деловых документов.На второе место тот же исследователь ставит слова, связанные с военно-морским делом, заимствованные преимущественно из голландского, частично из английского языков. К числу слов голландского происхождения относят гавань, рейд, фарватер, киль, шкипер, руль, рея, шлюпка, койка, верфь, док, кабель, каюта, рейс, трап, катер. Из английского - бот, шкуна, фут, бриг, мичман и некоторые другие (см. выше).Военная лексика, также значительно пополнившаяся в Петровскую эпоху, заимствуется главным образом из немецкого, частично из французского языков. Немецкого происхождения слова юнкер, вахтер, ефрейтор, генералитет, лозунг, цейхгауз, гауптвахта, лагерь, штурм и др. Из французского пришли к нам барьер, брешь, батальон, бастион, гарнизон, пароль, калибр, манеж, галоп, марш, мортира, лафет и др.Словарь обиходной речи дворянства, а также лексика, связанная с представлениями светского «политеса», пополняется главным образом из французского языка: ассамблея, бал, супе (ужин), интерес, интрига, амур, вояж, компания (собрание друзей), авантаж, кураж, резон и мн. др.Наплыв громадного числа иноязычных слов в русскую речь начала века вызвал к жизни потребность в составлении специальных словарей иностранных вокабул. Такой словарь и был создан тогда при личном участии самого Петра I, сделавшего свои пометы и пояснения на полях рукописи. «Лексикон вокабулам новым по алфавиту», как было озаглавлено это пособие, весьма разнообразен по тематике. Слова относятся и к различного рода профессиям, и к производству, к научным терминам, к сфере государственного устройства и культуры. Каждому из толкуемых в «Лексиконе» иностранных слов приведены их русские и церковнославянские соответствия, иногда окказионально образованные неологизмы. Так, слово архитектор переводится как домостроитель, канал - как водоважда и т.п. К слову амнистия, истолкованному первоначально церковнославянским словом беспамятство, рукою Петра I внесено пояснение: «забытие погрешений». К вокабуле адмиральство Петр I дал следующее исчерпывающее толкование: «Собрание правителей и учредителей флота». Слову баталия дано толкование: «бой, сражение, битва», два последних слова подчеркнуты Петром I, добавившим к этому: «меньше 100 человек». Слово виктория объяснено как «победа, одоление», причем последнее определение также подчеркнуто Петром I как более предпочтительное по его мнению. Возможно, Петру I было известно, что в древнерусском языке слово победа имело несколько значений, слово же одоление было однозначно и точно соответствовало латинскому.Не всегда попытки подобрать иностранным вокабулам русский их эквивалент были успешными, и ряд переводов, предлагавшихся в «Лексиконе», как показала дальнейшая история этих слов на русской почве, оказался нежизненным. Так, слово фейерверк было переведено как «потеха огненная и фигуры»; слово капитан - как «сотник» и т.п. Эти переводы не удержались в последующем русском словоупотреблении, и заимствованное слово получило в нем безусловное преобладание.Оценивая наплыв иностранных заимствований в русский язык в начале XVIII в., В.Г. Белинский в свое время отмечал, что «корень» употребления «в русском языке иностранных слов… глубоко лежит в реформе Петра Великого, познакомившего нас со множеством совершенно новых понятий, до того совершенно чуждых, для выражения которых у нас не было своих слов. Поэтому необходимо было чужие понятия и выражать чужими готовыми словами. Некоторые из этих слов так и остались непереведенными и незамененными и потому и получили права гражданства в русском словаре». По мнению того же критика, предпочтение некоторых иностранных слов их переводным эквивалентам, калькам, - это предпочтение оригинала копии. В.Г. Белинский считал, что идее как-то просторнее в том слове, в котором она оказалась в первый раз, она как бы срастается с ним, слово делается непереводимым. «Переведите слово катехизис - оглашением, монополию - единоторжием, фигуру - извитием, период - кругом, акцию - действием - и выйдет нелепость».Мы можем полностью присоединиться к мнениям, высказанным в свое время великим критиком, и признать, что европеизация лексики русского литературного языка, с особой силой давшая себя почувствовать в Петровскую эпоху, несомненно, пошла на пользу нашему литературному языку, сделала его богаче, полнее и выразительнее и вместе с тем не нанесла никакого ущерба его национальной самобытности.5. Стилистическая неупорядоченность языкаПериод правления Петра I характеризуется стилистической неупорядоченностью литературного языка. Бурное развитие функциональных стилей в начале XVIII в. сказалось, как уже отмечено, прежде всего, в деловой, а затем в художественной речи», значительно распространившей сферу своего употребления.В языке деловой письменности Петровской эпохи сосуществовали противоборствуя элементы старые, традиционные, и новые. К первым отнесем церковнославянские слова и формы, а также выражения из старомосковского языка приказов; ко вторым - малоосвоенные языком иноязычные заимствования (варваризмы), просторечие, черты диалектного словоупотребления, произношения и формообразования.Для иллюстрации воспользуемся некоторыми письмами Петра I. В мае 1705 г. он писал к генералу князю Аниките Ивановичу Репнину: «Неrr! Сегодня получил я ведомость о Вашем толь худом поступке, за чьто можешь шеею запълатить, ибо я чрезъ господина губернатора подъ смертью не велелъ ничего в Ригу пропускать. Но ты пишешь, что Огилвии тебе велелъ. Но я так пишу: хотя бъ и ангелъ, не точию сей дерзновенникъ и досадитель велелъ бы, но тебе не довълело сего чинить. Впреть же аще единая щепа пройдетъ, ей богомъ кленусь, безголовы будешь. Piter. С Москвы, Маiя 10 д. 1705».Отметим здесь и торжественные церковнославянские: «хотя бъ и ангелъ, не точию сей дерзновенникъ и досадитель»; «тебе не довълело сего чинить», «аще едина щепа пройдетъ и просторечные «можешь шеею запълатить», «ей богомъ кленусь, без головы будешь». И тут же варваризмы - голландское обращение Неrr и подпись Piter, - написанные латинскими буквами.Другое письмо, к князю Федору Юрьевичу Ромодановскому, датируется 1707 г.: «Siir! Изволь объявить при съезде в полате всемъ министромъ, которые к конзилию съезжаютца, чтобъ они всякие дела, о которыхъ советуютъ, записывали, и каждый бы министръ своею рукою подписывали, что зело нужно надобно, i без того отнюдь никакого дела не опъределяли. Iбо симъ всякого дурость явлена будет. Piter, зъ Вили» в 7 д. октебря 1707».И здесь отметим церковнославянское «явълена будет» и просторечное «зело нужно надобно», «всякого дурость» и др., а наряду с этим латинское слова министр, конзилия, а также голландские обращения и подпись.Еще ярче стилистическая пестрота и неупорядоченность литературного языка Петровской эпохи обнаруживается при рассмотрении языка и стиля переводных и оригинальных повестей этого времени.Многочисленные и разнохарактерные жанры светской «галантной повести», любовной лирики той же эпохи и других, ранее не знакомых древнерусской литературе жанров широко представлены как в типографских публикациях, так и в рукописях. Подчеркнутый интерес к «галантереям романическим» и к европейским навыкам «житейского обхождения» отражается в их языке. Любопытны, например, в «Рассуждении о оказательствах к миру» (СПб., 1720) определения «галантерей романических» и «кавалеров заблудших». Галантереи - это книги, «в которых о амурах, то есть о любви женской и храбрых делах для оной учиненных баснями описано», а «шевальеры эрранты, или заблудшие кавалеры, называются все те, которые, ездя по всему свету, без всякого рассуждения в чужие дела вмешиваются и храбрость свою показывают». Как видим, здесь, как в кривом зеркале, отразилось запоздалое увлечение средневековыми западноевропейскими рыцарскими романами, традиции которых внедряются и в переводные повести Петровской эпохи, и в оригинальные произведения, создающиеся анонимными авторами по этим переводным образцам.И для языка повестей, как и для языка деловой переписки, в Петровскую эпоху характерно не менее причудливое смешение тех основных речевых элементов, из которых исторически сложился к этому времени русский литературный язык. Это, с одной стороны, слова, выражения и грамматические формы традиционного, церковнокнижного происхождения; с другой - это слова и словоформы просторечного, даже диалектного характера; с третьей - это иноязычные элементы речи, зачастую слабо освоенные русским языком в фонетическом, морфологическом и семантическом отношении.Обратимся к примерам. В «Истории о Александре, российском дворянине» мы читаем: «Однако ж, приехавъ, нанялъ квартиру близ пасторских полатъ i жил долгое время в великихъ забавахъ, так что живущие во оном граде Лилле, красоту лица его и остроту ума его усмотря, между всеми приезжими ковалеры первинством почтили». Или далее «…она ему отвещала: «гс_дрня моя Элеонора града сего пасторская дочь прислала меня на квартиру вашу проведать, кто iграет, понеже де игра оная в великое желание к слушанию ея привлекло»». Здесь, на общем фоне церковнокнижных средств выражения, обращают на себя внимание такие «европеизмы», как квартиру, ковалеры, пасторский, экзотические имена Лилль, Элеонора. В одном и том же контексте, без какой бы то ни было стилистической соотнесенности, находим просторечное «квартиру вашу проведать» и традиционное «во оном граде», «первинством почтили», «понеже… к слушанию ея привлекло» и т.п.В другой повести того же времени - «Гистории о российском матросе Василии» - читаем: «Минувшу же дни по утру рано прибежалъ от моря есаулъ их команды и объявилъ: «Господин атаманъ, изволь командировать партию молодцовъ в море, понеже по морю едутъ галеры купецкия съ товары». Слышавъ то, атаман закричалъ «Во фрунтъ!». То во едину чеса минуту все вооружишася и сташа во фрунтъ». В этом контексте тоже поражает хаотическое объединение речевых средств. Традиционный оборот дательного самостоятельного минувшу же дни, формы аориста вооружишася и сташа; тут же народное молодцовъ, и здесь же такие иноязычные, модные в то время слова, как команда, командировать, партия, во фрунт и др. ЗаключениеЦелью данного реферата являлось рассмотрение процесса преобразований русского литературного языка в эпоху правления Петра I.В заключении следует сделать вывод, что, как следует из вышесказанного:- русскому литературному языку в Петровскую эпоху не хватало стилистической организованности.- не было соотнесенности тех или иных речевых элементов с их функциями по содержанию или целевой направленности высказывания.- наплыв новых средств языкового выражения был настолько стихиен и подавляющ, что с ним не успевали справляться писавшие.- организованность в употреблении речевых средств выражения, их стилистическая упорядоченность и соотнесенность с содержанием и с жанровым характером высказывания пришла в литературный язык позднее, примерно к середине XVIII в.Большая заслуга в стилистическом упорядочении русского литературного языка того времени, в создании стройной и продуманной стилистической системы принадлежит выдающимся писателям и деятелям культуры, трудившимся в середине XVIII в. над обработкой и нормализацией русского языка, - А.Д. Кантемиру, В.К. Тредиаковскому и в первую очередь великому поэту и ученому М.В. Ломоносову.Все это облегчало усвоение письменности и способствовала широкому распространению грамотности в русском обществе, которое было всемерно заинтересовано в быстрейшем распространении светского образования среди всех общественных слоев. Список литературы1. Бенвенист Э. Общая лингвистика - М., 1978.3. Солнцев В.М. Россия в Петровские времена. - М., 1998
Страницы: 1, 2
|
|
