История жизни и борьбы Жанны д'Арк в Столетней войне

Эта страшная инквизиционная машина, казалась, должна была сломить Жанну, заставить ее подчиниться воли ее мучителей, осудить дело, за которое она боролась, и отречься от него. Но молодая неграмотная лотарингская крестьянка, ослабленная муками жестокого тюремного заключения и вынужденная ежедневно отвечать на ловкие коварные вопросы, придуманные отборными судьями, никогда не теряла ни присутствия духа, ни чудесной ясности ума. Ей расставляли ловушки, которые она угадывала верным инстинктом. На неё дождем сыпались вопросы, которые затруднили бы ученых богословов; с полдюжины ожесточенных спорщиков нападали на нее одновременно и прерывали её ответы; беспорядок временами достигал таких размеров, что нотариусы, заявляли, что они не в состоянии ничего понять.

Жанна парировала провокационные вопросы инквизиторов с искусством, вызывавшим удивление её мучителей. Вот некоторые их вопросы и её ответы:

-Считаешь ли ты, что на тебе почиет божья благодать?

-Если на мне нет благодати, да ниспошлет мне её бог, если же есть, да не лишит он меня этой благодати!

-Как выглядел архангел Михаил, когда он появился перед тобой? - Я не видела у него нимба и не знаю, как он был одет.

- Он был голый?

- Что же вы думаете нашему господу не во что его одеть?

- Были ли у него волосы?

- А почему же, скажите на милость, его остригли бы?

- Почему на коронации в Реймсе несли твое знамя, а не знамя других полководцев?

- Это знамя разделяло тяготы борьбы, оно было в праве разделить и славу!/41/

Пытки к Жанне не были применены, ибо Кошону и его сотрудникам, в конце концов, удалось ее запутать хитроумными вопросами и получить от нее, таким образом, желанный материал для обвинительного приговора.

Жанна настаивала, что она находилась в непосредственной связи с «торжествующей», т.е. «небесной» церковью, что она выполняла только указания ангелов, святых, блаженных, бога. «А как со сражающейся, т. е. земной, церковью?» - задали ей коварный вопрос инквизиторы. Считает ли она себя послушной дочерью? Ее ответ гласил: «Я готова подчиниться сражающейся церкви, но только в том случае, если церковь действует согласно велением бога» /42/.

Это было достаточно для того, что бы в последнем милосердном предупреждение перед вынесением приговора ее обвинили в злостной ереси: «Ты сказала, что если бы церковь приказала бы поступить вопреки тому, что, по твоему утверждению, исходит от бога, то ты не повиновалась бы ни за что на свете. Поэтому пункту ученые мужи считают, что ты являешься раскольницей, злоумышляющей против единства и авторитета церкви, отступницей и вплоть до настоящего момента закоренелой упорной еретичкой в отношении веры» /43/.

В начале мая 1430 года инквизиторы руководимые Кошеном и ле Метром, сформулировали свои обвинения против Жанны. Суд признал, что ее видения ангелов и святых исходили от злых духов и дьявола. Утверждения обвиняемой, что она вручила Карлу VII корону, якобы полученную ею от св. Михаила, было признано пустой выдумкой, делом тщеславным, лживым, гибельным и посягающим на достоинства церкви.

Суд признал безрассудным утверждения Жанны, что она узнавала святых и ангелов по получаемым от них наставлениям и ободрениям и верила в эти явления как в веру Христовою. Утверждения обвиняемой, что она могла при посредствии голосов узнавать незнакомых людей, суд счел суеверием и чародействием, тщеславным и пустым хвастовством. Суд обвинил ее за ношение мужской одежды и коротких волос в богохульстве, оскорбление таинств, нарушение божеского закона, священного писания и канонических постановлений.

По поводу ссылок в письмах Жанны на Иисуса, Марию и крест, угроз, если не послушаются ее писем, показать силу оружия, на чей стороне действительно право, суд заявил Жанне: «Ты убийца и бесчеловечная, ты ищешь пролития крови; ты мятежница и ведешь к тирании; ты хулишь бога, его повеления и откровения» /44/.

Она была обвинена в самовольном уходе из дома, что довело ее родителей почти до сумасшествия от горя, и в том, что обещала Карлу VII восстановить его королевство яко бы по велению бога.

За попытку бежать из плена, несмотря на запрещение голосов и хотя это грозило ей смертью, суд обвинил Жанну в малодушие, отчаянье и стремление к самоубийству; говоря, что бог простил ей эту вину, она яко бы совершила заблуждение в вопросе о свободной воле человека. Заявление Жанны, что св. Екатерина и св. Маргарита обещали ей рай, если она сохранит девственность; уверенность в этом и утверждение, что если бы она совершила смертный грех, то эти святые не являлись бы ей, по мнению суда, свидетельствовали, что она «заражена заблуждением, затрагивающим христианскую веру» /45/.

Отказ Жанны повиноваться приказаниям церкви, если они противоречат мнимым повелениям бога, доказывало, утверждал суд, что обвиняемая схизматичка, придерживается мнений, идущих в разрез с истиной и авторитетом церкви, и гибельно заблуждается в вере бога.

Суд, прежде чем обнародовать и сообщить Жанне обвинительное заключение, послал его на утверждение 58 богословам, находившимся на занятой англичанами територрии, а так же руанскому капитулу и Парижскому университету. Все запрошенные эксперты и инстанция одобрили сформулированные священным трибуналом обвинения против Орлеанской девы. Правда, университет сделал это с оговоркой: обвинение против Жанны считать правильными, будь они доказаны. Кошон и его коллеги - инквизиторы не сомневались, что они полностью доказали вину подсудимой.

23 мая 1431 года Жанну вызвали в трибунал, и Кошон зачитал ей эти документы, уговаривая ее признать себя виновной, раскаяться и отречься от своих заблуждений и преступлений, иначе она загубит свою душу, и погибнет на костре. Жанна, однако, не подалась уговорам и угрозам и категорический отказалась признать себя виновной в каком-либо прегрешение. Учитывая ее закостенелость в ереси, трибунал постановил отлучить ее от церкви и сжечь. На следующий день, 24 мая, состоялось в Руане аутодафия в присутствие кардинала Бофора и других высокопоставленных церковных властей, а так же высших английских чинов. Кошон вновь прочитал ей постановление трибунала и призвал к раскаянью и отречению. И тут произошло нечто неожиданное: машина инквизиции, наконец, сработала, и Жанна, уступив бесконечным угрозам, заявила, что готова отречься, но при условие, что ее переведут в церковную тюрьму, где она, наконец, избавиться от присутствия английских солдат, не покидавших ее даже в камере. Кошон, обещав выполнить ее просьбу, зачитал ей форму отречения, под которой чуть ли не силой принудил её вывести знак креста - подпись. В этом отречении был пункт, в котором она признавала, что совершила тяжкий грех, нарушив божественный закон, святость писания, канонические права, надевая одежду развратную, не естественную, бесчестную, противоречащую природному приличию и подстригая волосы кругом подобно мужчине, вопреки всякому приличью женского пола. Затем ей был зачитан новый приговор: она приговаривалась к пожизненному тюремному заключению на хлебе и воде. На этом аутодафия закончилась. Однако вместо того, что бы отвести осужденную в церковную тюрьму, как это ей было обещано, Жанну возвратили англичанам, которые заковали ее в цепи и вернули в подвалы Буврейского замка.

Если раскаяние Жанны и её подчинение авторитету церкви инквизиторы могли считать для себя победой и наградой за свои черные дела, то англичане вовсе не были в восторге от такого финала процесса против их смертельного врага- Орлеанской девы. Живая она даже осужденная, раскаявшаяся и находящая под стражей их солдат, все же представляла для английского претендента на французский трон большую опасность. Меньше, чем на ее казнь они не желали согласиться, недвусмысленной форме заявив об этом Кошону и другим инквизиторам. Дальнейший ход событий показал, что инквизиторы охотно пошли навстречу пожеланиям своих патронов-англичан. Святые отцы продолжали угрожать ей суровыми карами за неповиновение. Они уговорили Жанну переодеться в женское платье, однако интересна деталь: ее мужская одежда была оставлена в мешке у нее же в камере.

Что произошло с ней в последующие дни в тюрьме трудно сказать. Если верить заявлению доминиканского монаха Мартина Лавеню, сделанного им во время процесса по пересмотру дела Жанны д'Арк в 1450, то над пленницей после аутодафе пытались надругаться английские солдаты, что заставило ее вновь надеть мужское платье. Свидетельство доминиканца Лавеню заслуживает доверие, так как он был в те дни исповедником Жанны.

Когда инквизиторы 28 мая вернулись к Жанне в тюрьму, она им заявила: «Я не совершила ничего греховного против бога или против веры. Я буду, если вы желаете, снова носить женское платье, но во всем остальном - Я останусь прежней». Это были слова, несущие смерть! Responsio mortifira - согласно инквизиторской терминологии /46/.

Факт решения был на лицо, Кошон заявил пленнице угрожающе: «Мы сделаем из этого соответствующие выводы» /47/. Трибунал постановил: Жанну д'Арк, как повторно впавшую в ересь, отлучить от церкви и освободить ее, передав светским властям на их усмотрение.

Казнь Жанны д'Арк состоялась 30 мая 1431 года на площади Старого рынка в городе Руане, куда ее привезли на позорной колеснице из тюрьмы в сопровождение стражи.

«На площади,- повествует Жюль Мишле, - были воздвигнуты три помоста. На одном из них помещались королевская и архиепископская кафедры, трон кардинала Англии, окруженные сидениями его прелатов. Второй предназначался для действующих лиц мрачной драмы: проповедникам, судьи, бальи и, наконец, самой осужденной. Отдельно виднелся громадный оштукатуренный помост, заваленный дровами. Нечего не пожалели для костра, и он пугал своей высотой. Это было сделано нетолько для придания торжественности обряду сожжения, но и с определенной целью: палач мог достать только снизу до костра, расположенного на большой высоте, и зажечь его; таким образом, он не был в состояние не ускорить казнь, ни покончить с осужденной, избавив ее от огненных мук, как обычно делали с другими… Жанна должна была заживо сгореть. Поместив ее на вершине горы из дров, над кругом копий и мечей, на виду у всей площади, можно было предположить, что, долго и медленно сжигаемая на глазах любопытной толпы она проявит, наконец, некоторую слабость, у нее вырвется если не признание, то по крайне мере несвязанные слова, которые легко истолковать в желанном смысле; быть может, даже тихие молитвы или униженные моления о пощаде, естественные для павшей духом женщины» /48/.

Кошон зачитал новое решение священного трибунала: «Мы отлучаем тебя, отсекаем и покидаем, прося светскую власть смягчить свой приговор, избавить тебя от смерти и повреждения членов» /49/. Просьба светским властям сохранить Жанне жизнь соответствовало стилю инквизиционных приговоров. Инквизиторы знали, что их просьбы подобного рода отклоняются. Затем на голову Жанне надели бумажную митру с надписью «еретичка, рецидивистка, вероотступница, идолопоклонница» и повели на костер.

Хронисты отмечают, что вовремя казни Жанны инквизитор Кошон рыдал, по всей вероятности от радости. Теперь ему была обеспечена митра архиепископа Руанского! Когда огонь уничтожил ее одежды, то раздвинули охваченный пламенем хворост, что бы толпа могла видеть обгорелый труп и, таким образом, убедиться, что Жанна была женщиной. После этого ее тело обратили в пепел, который выбросили в Сену. Мы не сказали о том, как вела себя Жанна в день своей казни потому, что восстановить эти подробности не представляется возможным. Ее сторонники свидетельствовали, что она мужественно и гордо взошла на костер, а противники утверждали, что она каялась и рыдала. Кошон и англичане даже после сожжения Орлеанской девы продолжали клеветать на нее, обвиняя свою жертву во все возможных преступлениях против веры, жестокостях и бесчестных поступках.

Кошон, будучи ученым богословом, прекрасно понимал, что расправа над Жанной была не только местью французской патриотке, возглавившей борьбу против англичан, но и ударом по простому народу, видевшему в ней, а не в феодалах и - церковных иерархах, свою избавительницу. Вскоре после казни Жанны Кошон от имени инквизиционного трибунала обратился к папе римскому и католическим властелинам с посланием, в котором оправдывал свои действия под тем предлогом, что они якобы способствовали укреплению авторитета церкви.

Это понимал не только Кошон и англичане, но и Карл VII, который спокойно взирал, как его противники расправились с Жанной. Но мертвая Жанна уже не представляла для Карла той потенциальной опасности, которую он видел в живой крестьянке из Домреми. Поэтому, когда в 1449 года французы завладели Руаном. Карл, ничего не сделавший для её спасения, теперь отдал приказ пересмотреть дело Жанны. Хотя и с опозданием, но король решил снять ярлык колдуньи с той, которой был обязан своей короной.

Однако пересмотр дела продвигался медленно. Сжечь Жанну было куда проще, чем реабилитировать. Несколько лет спустя по просьбе родных Жанны папа Каликет III назначил комиссию в составе нового архиепископа Руанского, епископов Парижа и Кутанского и нового инквизитора Франции Жанна Брегаля, который поручил пересмотр дела за счет просителей. К тому времени Кошон умер и был торжественно погребен в кафедральном соборе в городе Лисье, где его прах пребывает и по сей день. Ле Метр же скрылся. Многие другие участники расправы, стремясь реабилитировать себя и сохранить свои прибыльные посты, принялись ее восхвалять, сваливая ответственность за ее казнь на англичан.

Поэтому папская комиссия в своем решение от 7 июля 1456 года ограничилась только тем, что признала несостоятельность выдвинутых против Жанны обвинений и на этом основание отменила, вынесены против нее приговор. Таким образом, церковь реабилитировала Жанну д'Арк, не осудив ее палачей.

В 1894 году республиканец Жузе Фабр предложил французскому парламенту учредить в честь Жанны д'Арк национальный праздник в день 5 мая - освобождение Орлеана.

Опасаясь превращения Жанны в республиканскую героиню и желая использовать её популярность в народе в интересах церкви, Ватикан в 1897 году начал процесс её беатификации. В 1909 году папа Пий Х провозгласил её блаженной, а в 1920 году Бенедикт XV приобщил её к лику святых. Среди многих тысяч жертв инквизиции Жанна д'Арк пока что единственная, посмертно удостоенная столь великой чести…

Таким образом, в одном из сражений она попала в плен к бургундцам. Бургундцы за 10000 ливров выдали ее англичанам. Англичане, что бы оправдать свои поражения, обвинили Жанну в связях с дьяволом. Трибунал из ученых богословов обманно выманил у нее подпись под ложным признанием, и Жанну объявили ведьмой и сожгли на костре.

Глава 3. Легенды о Жанне д'Арк и причины их возникновения

Число исторических источников, повествующих о жизни воительницы огромно, в них высказываются различные точки зрения. Приведем некоторые из них.

Уже сами имена так называемых родителей Орлеанской Девы свидетельствуют о принадлежности их к дворянскому, а вовсе не крестьянскому сословию (правда, как указывают документы, они были временно лишены прав состояния, что, впрочем, не лишило привилегии носить родовой герб). К тому же никто из современников не называл её Жанной д'Арк. Сама она на судебном процессе заявила, что своей фамилии не знает: «Зовут меня Жанна Девственница, а в детстве звали Жаннетой» /50/. Во всех документах этой эпохи она именуется исключительно Дамой Жанной. Жанной Девственницей, Девой Франции или Орлеанской Девой, причем это последнее имя появляется до освобождения Орлеана. Наконец, дарованный Жанне дофином герб не имеет ни малейшего отношения к гербу д'Арков, указывая насовсем иное, куда более высокое происхождение….

В январе 1429 года, незадолго до отъезда Жанны, в селение Домреми, где она жила в семье д'Арков, в сопровождении шотландского лучника Ричарда прибыл королевский гонец Жан Колле де Вьен. По его распоряжению был сформирован эскорт из двух рыцарей и оруженосцев, и нескольких слуг. По дороге отряд заехал в Нанси, где Жанна долго совещалась о чем-то с герцогами Карлом Лотарингским и Рене Анжуйским, а также в присутствии знати и народа Лотарингии приняла участие в рыцарском турнире, причем была вооружена боевым топором, которым имели право пользоваться исключительно посвященные рыцари. Наконец, по прибытии в Шинон Жанну незамедлительно приняла королева Иоланда Анжуйская, теща дофина Карла.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7