Империалистическая политика Германии на Ближнем Востоке в периоды Первой и Второй Мировых войн

Под давлением немцев в Стамбуле еще в сентябре принималось решение направить флот к берегам России, предпринять высадку десанта в районе Одессы и на Кавказском берегу. Но затем турецкое правительство отчасти под влиянием сторонников политики нейтралитета, отчасти опасаясь последствий планируемой акции, изменило свои намерения.

Тогда правящие круги Германии, чтобы заставить Турцию немедленно вступить в войну, решили использовать свое влияние в турецких вооруженных силах. Замысел при этом состоял в том, чтобы «совершенно неожиданно напасть на русские черноморские порты, действуя одновременно всеми боеспособными кораблями объединенного германо-турецкого флота, и произвести настолько значительные разрушения, чтобы ни Россия, ни Турция не могли уже пойти на попятную» [8; с. 23].

При содействии Энвер-паши немцам удалось реализовать свой замысел и поставить Турцию перед «совершившимся фактом» [8; с. 31]. 22 октября Энвер-паша подписал продиктованный немцами секретный приказ, обращенный к объединенному германо-турецкому военно-морскому флоту, в котором было сказано: «Турецкий флот должен добиться господства на Черном море. Найдите русский флот и атакуйте его без объявления войны, где бы вы его ни нашли».

27 октября под предлогом проведения военных учений германо-турецкий флот вышел в Черное море. Здесь в открытом море личному составу кораблей был объявлен приказ о нападении на русский флот и поставлены конкретные боевые задачи [4; с. 26].

29-30 октября германо-турецкий флот совершил нападение на Севастопольский порт, а также порты Одессы, Феодосии и Новороссийска. Было потоплено несколько русских пароходов и одно французское торговое судно, из военных кораблей удалось потопить канонерскую лодку «Донец» и заградитель «Прут». Береговые сооружения указанных портов подверглись существенным разрушениям.

2 ноября Россия объявила войну Турции. На следующий день, 3 ноября 1914 г., в Закавказье начались боевые действия [3; с. 29].

Для достижения захватнических целей, как уже отмечалось, кайзеровская Германия стремилась использовать в своих интересах марионеточные правительства, создание которых в национальных окраинах бывшей Российской империи инспирировалось эмиссарами Берлина. Используя свое безграничное влияние на эти правительства, берлинская дипломатия побуждала их к заключению союза настолько тесного, что завершался он, как правило, приглашением немецких войск и фактической оккупацией страны [9; с. 77].

В связи с вторжением турок в Закавказье грузинские националисты, поддерживавшие контакты с немцами, по дипломатическим и иным каналам неоднократно обращались к представителям Германии с просьбой повлиять на Турцию - союзника империи, положить конец захватническим действиям. Однако ответ немецких представителей каждый раз сводился к тому, что турки не посмеют пересечь рубеж, указанный в Брест-Литовском мирном договоре, и потом Германия не может активно вмешаться в конфликт, поскольку Закавказье является составной частью России, с которой у Турции из-за Кавказа старые споры. Закавказскому правительству не оставалось иного выхода, кроме возобновления переговоров с турками, предварительно выполнив их ультимативное требование о признании Брест-Литовского мирного договора и объявлении независимости Закавказья.

Но турок не устраивало перемирие. 25 апреля, заняв Карс, они продолжали продвигаться дальше, выдвинув в ответ на предложение закавказского правительства новые территориальные претензии. Теперь уже шла речь о границах 1877 г.

Было совершенно ясно, что туркам мир не нужен, что они, воспользовавшись сложившейся обстановкой, решили претворить наконец в явь свою давнишнюю мечту о захвате всего Закавказья [6; с. 88]. Но к этому времени германские империалисты, в руках которых уже находились Украина и Крым с важнейшими черноморскими портами, в свою очередь, сочли, что условия, необходимые для перехода к более активным действиям в Закавказье, вполне созрели. Однако их любые конкретные шаги в этом направлении не могли не привести к столкновению с интересами Турции. Когда турки увлеклись захватами до такой степени, что стали угрожать всему Закавказью, германские империалисты открыто выступили с намерением схватить за руку свою союзницу, покушавшуюся на их добычу [22; с. 96].

Германия потребовала от турецкого правительства прекратить дальнейшее продвижение по Закавказью и сесть за стол переговоров с правительством Закавказской республики. В Турции были крайне недовольны решением Германии, однако пришлось подчиниться воле старшего партнера. Для того чтобы впредь не возникли «недоразумения» [22; 98], Германия заставила Турцию заключить с ней секретный договор о разделе сфер влияния в Закавказье. Договор этот был подписан обеими сторонами в Константинополе 27 апреля 1918 г. Согласно пунктам договора, к Турции переходили уже занятые ею области Закавказья и вдобавок еще часть Армении вдоль железнодорожной линии Карс - Александрополь - Караклис. В остальной части Закавказья, включая районы Азербайджана, находившиеся под властью закавказского правительства, преобладающими должны были считаться интересы Германии. Однако турки все же сумели выторговать право провоза войск по Закавказской железной дороге якобы для борьбы против англичан в Северной Персии.

Это была уловка, удобный предлог для введения войск в Закавказье в обход договоренности с немцами. И, как в дальнейшем стало ясно Берлину, этим предлогом турки воспользовались для захвата Азербайджана.

Заключение договора 27 апреля 1918 г. между Германией и Турцией о разделе сфер влияния в Закавказье позволяет понять, насколько были беспочвенны утверждения лидеров грузинских националистических партий и ряда буржуазных историков о том, что Национальный совет Грузии вынужден был пригласить войска «цивилизованной Германии» [22; с. 100] в интересах спасения Грузии от ига «варварской Турции» [22; с. 103]. На самом деле официальное приглашение немцев в Грузию, осуществленное от имени националистических лидеров, было лишь формальным актом. Еще задолго до совершения данного акта было принято решение о том, что Грузия достанется Германии.

1.3 Ухудшение положения Германии

В начале 1918 г. в Берлине имели формальные основания быть довольными успехами немцев на востоке. Планы пангерманистов относительно установления гегемонии немцев в Польше. Прибалтике, на Украине и Кавказе казались почти реализованными. Однако, эти очевидные на первый взгляд успехи нисколько не помогли устранению давно наметившейся тенденции ухудшения военно-политического и экономического положения кайзеровской Германии в целом.

Антивоенные, революционные настроения, особенно после Великого Октября, получали все большее распространение среди уставших от долгой войны германских солдат. Шовинистический угар, охвативший солдатские массы в первые годы войны, начинал проходить. Боеспособность войск падала [18; с. 120].

Милитаристская политика заправил кайзеровской Германии привела экономику страны на грань катастрофы. Уже в начале 1918 г. в Германии недоставало продовольствия, сырья, материалов. То, что было захвачено на оккупированных территориях, не обеспечивало даже нужд фронта. Остро сказывалось на состоянии народного хозяйства истощение людских ресурсов.

Тяжелое положение Германии усугублялось также и ослаблением ее союзников. Они то и дело взывали о помощи к Германии. Для поддержания боеспособности союзников германские части сражались в составе турецких, болгарских и австро-венгерских войск. Союзникам оказывалась и другая посильная помощь, но она в общем итоге мало что могла изменить. Уже к концу 1917 г. в Болгарии свирепствовал голод, в стране недоставало товаров широкого потребления, промышленность и сельское хозяйство находились в упадке. В армии, плохо обмундированной и голодной, усиливалось революционное брожение. В обстановке начавшейся разрухи, дороговизны, голода и надвигавшегося поражения в войне в Болгарии складывалась революционная ситуация.

В ходе войны Турция понесла огромные людские потери. Только убитыми, ранеными и пленными страна лишилась свыше одного миллиона человек. Военные мобилизации и постоянные поборы разорили хозяйство отсталой аграрной страны. Дороговизна, спекуляция, голод и последовавшие за ним эпидемии делали невозможным дальнейшее участие солдатских масс в войне за чуждые народу интересы. И в турецком народе росли возмущение и ненависть к войне [5; с. 27].

После выхода союзников из войны положение кайзеровской Германии стало катастрофически ухудшаться. В конце сентября войска Антанты предприняли всеобщее наступление. Фронт немецких войск был прорван в разных местах одновременно. На Западе бои приближались непосредственно к границам Германии.

30 сентября разразился правительственный кризис. Рейхсканцлер Гертлинг ушел в отставку. В войсках и в тылу революционная ситуация складывалась все быстрее. В этих условиях правящие круги Германии решили поручить формирование нового правительства принцу Баденскому, пользовавшемуся среди юнкерства и военщины репутацией либерала. 4 октября было сформировано коалиционное правительство, в которое вошли два представителя правых социал-демократов - Шейдеман и Бауер. Новое правительство немедленно обратилось к президенту США Вильсону с предложением заключить перемирие и начать мирные переговоры. Однако правительство Германии не сразу получило согласие. В завязавшейся дипломатической переписке Германии был предъявлен ряд предварительных условий. После их всестороннего обсуждения и рассмотрения вопросов, связанных с положением внутри страны, 20 октября правительство Германии сообщило о принятии всех условий президента США и готовности начать переговоры. К этому периоду относится и решение верховного командования Германии о выводе немецких войск из Грузии. Приказ об этом был дан 21 октября 1918 г [9; с. 89].

С концом оккупации кайзеровскими войсками Грузии рухнули планы германских империалистов захвата и закабаления Закавказья. Все договоры, заключенные с кайзеровской Германией и ее союзниками, были аннулированы.

Глава 2. Империалистическая политика Германии на Ближнем Востоке в период Второй Мировой Войны

С началом второй мировой войны державы оси значительно расширили свое политическое, экономическое и военное проникновение в страны Ближнего и Среднего Востока. Опорой фашистов в ряде стран этого района были реакционные клики, стоявшие во главе прогнивших феодальных режимов. Фашистские державы пытались использовать устойчивые в этих странах антибританские и антифранцузские настроения в своих целях. Спекулируя на стремлении угнетенных народов к национальной независимости, фашистская пропаганда представляла Гитлера и Муссолини «освободителями» народов Востока, сторонниками арабского единства [7; с. 36].

Запрещение коммунистических партий в Сирии и Ливане в сентябре 1939 г., гонения на коммунистов и прогрессивных деятелей в Египте и Ираке, традиционная антикоммунистическая внутренняя политика в Турции и Иране облегчали работу фашистской агентуры. Центрами подрывной деятельности германского фашизма на Ближнем и Среднем Востоке стали германское посольство в Турции, куда перед войной был назначен послом Ф. Папен, а также посольства в Иране и Ираке.

Турция, Иран и другие страны были поставщиками важного для держав оси стратегического сырья - хромовой руды, нефти, хлопка, а также кож и продовольствия. Торговые миссии и представительства германских и итальянских фирм были удобным прикрытием для разведывательной и подрывной деятельности. Кроме того, турецкие и иранские компрадоры содействовали Германии в закупке олова, каучука и другого стратегического сырья на рынках Индии, Индокитая, Индонезии.

Германские монополии, действуя в союзе с итальянскими и японскими концернами, усилили экономическое проникновение в Турцию, Иран и Афганистан. В октябре 1939 г. был подписан секретный ирано-германский протокол, а в июле 1940 г.- германо-турецкое соглашение, гарантирующие поставки стратегического сырья в Германию. В 1940 - 1941 гг. гитлеровская Германия почти полностью вытеснила Англию с иранского рынка: доля первой составила 45,5 процента в общем иранском товарообороте, второй - 4 процента. Товарооборот между Германией и Турцией в январе 1941 г. на 800 тыс. лир превысил англо-турецкий [7; с. 42]. Укрепились экономические позиции стран оси и в Афганистане.

Британские и французские империалисты прилагали значительные усилия, чтобы сдержать проникновение держав оси в жизненно важные для Англии и Франции районы Ближнего и Среднего Востока.

Гитлеровская Германия придавала большое значение использованию арабского освободительного движения для завоевания господства на Ближнем и Среднем Востоке. 23 мая 1941 г. Гитлер подписал директиву № 30 верховного главнокомандования вермахта, которая носила название «Средний Восток». В этой и последующих директивах ОКБ - № 32 от 11 июня 1941 г. «Подготовка к действиям после «Барбароссы» и № 32а от 21 июня 1941 г. «Обязанности зондерштаба «Ф» (генерал авиации Фельми)» - указывалось, что вторжение вермахта на Ближний и Средний Восток приурочивается к периоду после победы над Советским Союзом. Это вторжение предполагалось подкрепить «волнениями и восстаниями в нужное время» [3№ с. 89]. Для подготовки этих восстаний и общей координации подрывной деятельности германского фашизма против Англии и Франции был создан специальный штаб во главе с генералом авиации X. Фельми.

Как следовало из этих директив, антианглийское восстание в Ираке признавалось преждевременным и опасным, так как могло перерасти во всенародное движение. Поэтому германское правительство предложило «помощь» [11; с. 54] Ираку на условиях «временной» оккупации немецко-фашистскими войсками нефтепромыслов и железных дорог страны. Иракское правительство отказалось ее принять. Тогда германское командование, заинтересованное в разжигании англо-иракского конфликта, направило для участия в боевых действиях несколько немецких и итальянских эскадрилий, которые на заключительном этапе конфликта оказывали поддержку с воздуха иракским частям.

Зимой 1940/41 г. гитлеровская правящая верхушка поставила цель полностью привлечь на свою сторону Турцию и Иран.

С начала войны правящие круги Турции, проводя политику нейтралитета, поддерживали тем не менее тесные контакты с англо-французской коалицией. Правящие круги Англии и Франции рассматривали Турцию как державу, призванную стать основой «балканского фронта». Турецкая армия считалась единственной в этом районе силой, способной противостоять любому государству, в том числе «державе первого ранга» [13; с. 98].

На позицию буржуазно-националистического правительства Турции оказали сильное влияние успехи фашистских войск в Европе. Турецкие правящие круги начали отходить от англо-французского блока и отказались участвовать в борьбе против стран оси.

Турция заявила о своем нейтралитете 14 июня 1940 г., хотя по условиям англо-франко-турецкого договора о взаимопомощи от 19 октября 1939 г. она была обязана вступить в войну против Италии. Когда итальянские фашисты в октябре 1940 г. напали на Грецию, Турция вновь уклонилась от выполнения условий этого договора, в соответствии с которым она должна была предоставить Греции помощь. 2 декабря 1940 г. посол Германии фон Папен и министр иностранных дел Турции Ш. Сараджоглу подписали соглашение, в котором Турция выражала симпатии «новому порядку» [12; с. 46] в Европе. С марта 1941 г. германская дипломатия стала активно добиваться заключения германо-турецкого договора о дружбе, который должен был обеспечить безопасность южного фланга немецко-фашистских войск, развертывавшихся для нападения на СССР. Германия запугивала Турцию «советской угрозой» [13; с. 101]. 25 марта 1941 г. Советский Союз опроверг измышления насчет «советской угрозы» и заявил, что в случае вражеского нападения Турция «может рассчитывать на полное понимание и нейтралитет СССР. Однако после некоторых колебаний Турция 18 июня 1941 г. подписала с Германией договор «о дружбе и ненападении» [12; с. 53]. При этом правительство СССР не было поставлено в известность о предстоящем заключении договора, что явилось грубым нарушением подписанного в 1929 г. советско-турецкого протокола к договору о дружбе и нейтралитете 1925 г.

Страницы: 1, 2, 3, 4