Язык

Родившийся человек «застает» язык сформировавшегося, с помощью других людей он овладевает в обществе языком в детстве, приобщаясь тем самым к существующим формам и понимания окружающего его мира, закрепленным в обществе сознании, к общей языковой картине мира. Освоив язык как средство отражения и познания действительности, образования мысли и пере-дачи ее другим, говорящий тем самым подключается к общему движе-нию языка и коллективному познанию с его помощью действительности.

Содержание высказанной вовне речи становится достоянием собе-седника, определенного круга лиц либо -- в известных случаях -- всего говорящего коллектива. При этом ее воздействие может не ограничи-ваться моментом ее произнесения. Ее содержание, усвоенное другими участниками общения, может затем передаваться в сообществе, рас-ширяя тем самым восприятие ее другими в пространстве и времени. Участием в общении многих говорящих, взаимным обменом инфор-мацией и ее усвоением создается определенный социальный опыт в восприятии и познании окружающего мира. Язык закрепляет этот опыт в своих знаках и их значениях. Язык, таким образом,-- это средство хранения и передачи из поколения в поколение социального опыта. Данная роль языка возрастает с изобретением письма, поскольку значительно расширяет временные и пространственные границы пе-редачи информации. Эти границы еще более расширяются в наше время при использовании электронных средств информации, несрав-ненно увеличивающих возможности накопления, хранения и передачи информации.

Из сказанного напрашивается вывод, что две свойственные языку главные его функции -- коммуникативная и сигнификативная -- отра-жают внутренне присущее ему противоречие в онтологическом и гносеологическом отношении. Эти две функции делают язык орудием одновременно индивидуального и общественного отражения и позна-ния мира. И в этом, надо думать, залог прогресса познания, поступа-тельного его движения.

Общее (общественное) и единичное (индивидуальное) обнаружи-вается в каждом факте языка, в любом его предложении. Диалектиче-ское единство этих сторон отражает природу языка, его сущность. В качестве примера возьмем предложение:

В тот год осенняя погода стояла долго на дворе

Предложение выражает определенный смысл, обозначая соответ-ствующую внеязыковую ситуацию. Общий смысл предложения скла-дывается из смыслов употребленных в нем словосочетаний и слов. В Сражении и обозначении смысла участвуют все единицы предложение, принадлежащие к разным уровням языка, выполняя каждая свойственные ей функции, что и образует предложение как грамматическое и семантическое единство, соотнесенное с обозначаемой ситуацией. Однако, будучи конститутивными единицами языка, каждая из фонема, морфема, слово, словосочетание и предложение (последние как модели) -- применяются в соответствии со свойственными.

В отечественном языкознании взаимосвязь языка и общества пре-имущественно исследовалась в пределах отношений общества и тех участков языка, которые отдельные лингвисты относят к внешней его структуре. Это очевидная связь, и ее изучение однозначно доказывает обусловленность определенных сторон системы языка жизнью и раз-витием общества (наличие в языке функциональных стилей, террито-риальных и социальных диалектов, научных подъязыков, классовых, сословных особенностей речи, тематических, семантических группи-ровок слов, историзмов и др.). Изучение взаимоотношений языка и общества ограничивалось обычно этими вопросами, несомненно, важ-ными и нужными. В отечественном языкознании в 20--40-е годы на основе изучения таких фактов делались заключения о классовости языка, о принадлежности его к надстройке над экономическим базисом общества и др. Попытки распространения непосредственной обуслов-ленности социальными, производственными факторами внутренней структуры языка (фонетика, грамматика, отчасти словообразование) оказались несостоятельными. Надо, однако, заметить, что не исклю-чается опосредованное влияние общественного развития и на внутрен-нюю структуру языка. Но эта сторона взаимоотношения языка и общества, по сути дела, не исследована.

Не получили достаточного теоретического объяснения многие воп-росы, касающиеся дифференциации языка под воздействием классо-вого, сословного, профессионального, возрастного и иного разделения общества. Язык может обслуживать разные классы, сословия, идеоло-гии, профессии, возрастные группы людей, не нарушая своего тожде-ства. Один и тот же язык, также не нарушая своего генетического и функционального тождества, может быть средством общения в различ-ных государствах с разным образом жизни людей, экономическим, государственным устройством, идеологией и др. Разумеется, эти раз-личия отражаются в элементах внешней структуры, однако они не нарушают тождества языка. Непрерывность языка сохраняет его тож-дество в условиях национальных общественных потрясений, перево-ротов, катастроф, обеспечивая и в таких исключительных условиях общение и известное взаимопонимание говорящих. Язык как форма способен выражать различное, в том числе и противоположное содержа-ние; он в виде «третьего бытия» как бы возвышается над обществом, его разделением на классы, сословия, профессии, возрасты и пр., отражая определенными своими элементами их различия, но одновременно и объединяя их своей общей системой и структурой, свидетельст-вующими, что эти различия не нарушают его тождества.

В 60--70-е годы в отечественном языкознании наметился крен в сторону сугубо внутреннего, структурного изучения языка. Под влия-нием структурных, математических, кибернетических приемов и ме-тодов исследования язык стал рассматриваться многими лингвистами как своего рода порождающее устройство, которое на входе имеет определенный словарь и правила оперирования им, а на выходе -- построенные по этим правилам предложения. В этих процедурах описания, по сути дела, не говорилось о какой-либо связи языка и общества, об обусловленности языка действительностью вообще. Тем самым молчаливо допускалась мысль о полной спонтанности его развития, независимости от действительности и общества. В таком своем изучении языка лингвисты следовали завету Соссюра: «...Един-ственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассмат-риваемый в самом себе и для себя» (1, с. 269). Для лингвистов этого направления главное в языке -- это структура языка, его элементы и модели их взаимоотношений. Нет сомнения в том, что эти аспекты изучения языка отражают его существенные стороны. Но ограничение его изучения только ими и игнорирование или вовсе отрицание других, также, несомненно, важных, вело бы к односторонности, искажению действительного положения вещей. Вне связи с действительностью невозможно понять роль, место и самой внутренней структуры языка. Ее отвлеченный характер не означает ее полного отрыва от действительности, а лишь говорит об особой ее роли в отражении все той же ? действительности.

Выше мы неоднократно подчеркивали, что связь языка с действи-тельностью, обусловленность действительностью не лишает язык сво-еобразной природы и самобытности. И в период расцвета структурализма и в последующее время крайние его проявления под-вергались справедливой критике. При всей важности изучения струк-туры языка необходимо учитывать, что язык выполняет общественные функции, а потому испытывает воздействие общества и, шире, дейст-вительности вообще, которую он отражает в своих знаках, их значениях и отношениях.

Сказанное выше доказывает, что в языке мы имеем весьма свое-образное явление, открытое по отношению к обществу, служащее необходимым его условием и атрибутом, но по-своему «перерабатыва-ющее» общественную и иную действительность. Язык имеет свои «фильтры», пропуская через которые общественные процессы и собы-тия, он своеобразно их преломляет и закрепляет в своих знаках и их отношениях. В этих связях и взаимообусловленностях языка и обще-ства необходимо различать форму и содержание языка. Форма языка, подобно внутренней структуре (в известной степени совпадающая с ней, см. ниже),-- глубинное явление языка. Наиболее абстрактными своими элементами она способна участвовать в выражении различных, в том числе противоречащих и исключающих друг друга, конкретных содержаний.

Чтобы понять сложность и неоднозначность связи между языком и обществом, следует иметь в виду, что язык не только общественное, Но и природное и психологическое явление (2, с 47 и ел.). О том, что язык не только социальное явление, писали многие учение.

IX. ЯЗЫК И ОБЩЕСТВО

§ 82-ЯЗЫК КАК ОБЩЕСТВЕНН0Е ЯВЛЕНИЕ

Проблема языка и общества в теоретическом отношении разрабо-тана недостаточно, хотя, казалось бы, она давно была в кругу внимания языковедов, особенно отечественных.

Между тем изучение этой проблемы весьма важно для общества и государства, поскольку она самым непосредственным образом затра-гивает многие стороны жизни людей. Без научного разрешения этой проблемы невозможно проводить правильную языковую политику в многонациональных и однонациональных государствах. История же народов мира, особенно в XX столетии, показала, что языковая поли-тика государств нуждается в научном обосновании. Прежде всего, это касается понимания общественными и государственными деятелями, а также, в идеале, всеми членами общества самого феномена языка как одного из основополагающих признаков народа. Кроме того, наука призвана обобщить многовековой опыт существования многонацио-нальных государств, проводившейся в них языковой политики и дать правильные рекомендации, обеспечивающие свободное применение и развитие языков народов, проживающих в том или другом государстве.

В предшествующей и существующей отечественной литературе по этой проблеме много декларативных, общих положений, производных от идеологической, философской позиции авторов, в то время как собственно лингвистическая сторона проблемы остается недостаточно проясненной. Не вскрыт и не объяснен сам общественный механизм, определяющий формирование языка как объективно развивающегося, саморегулируемого общественного явления, независимого от воли отдельных его носителей. Однозначно не доказана генетическая связь между обществом, трудом, мышлением и языком. Одновременность их появления целиком основывается на их взаимосвязи и взаимообус-ловленности в современном обществе и на предположении и вере, что такая связь и взаимная необходимость были всегда, и в период образования языка. Однако при такой постановке проблемы ряд основополагающих вопросов остается без ответа (см. об этом в гл. X).

Бивалентная дистрибуция наблюдается в отношениях между оконча-ниями тв. падежа существительных ж. р. первого склонения (зем-лей = землею); дополнительная -- в отношениях тв. падежа существи-тельных ж р. разных типов склонения (землей --рожью); включен-ная -- между отдельными разрядами существительных в род. падеже (типа, чая = чаю), пересекающаяся -- в отношениях суффиксов -н-, -ое-, дистрибуция которых частично совпадает (ср. смородиновый = смо-родинный, малиновый - малинный, но только липовый, виноградный, гру-шевый и т. д.). цієнию к другим фонемам системы (ср мнение Соссюра, что фонемы определяются отрицательно).

В фонологической системе выделяются такие признаки, по кото-рым противопоставляются ряды фонем (ср. противопоставление в системе фонем русского языка: гласных и согласных, последние, в свою очередь, делятся на звонкие и глухие, твердые и мягкие и др ). Все эти признаки коммуникативно важны. Методическим приемом выделения фонем является сопоставление двух слов, совпадающих всем своим звуковым составом, за исключением одного звукового элемента, далее неделимого, служащего материальным различением этих слов как значимых единиц языка (ср.: пыл -- пыль, кот -- кит, ком -- лом, мал -- мул -- мол --мил и т. п.). Выделенные таким образом фонемы могут по-разному различать звуковые оболочки слов: сочетанием разных фонем (кран -- поле) и разным количеством разных фонем (ласточ-ка -- пыль); отсутствием одной фонемы у сравниваемых слов (оклад -- клад -- лад -- ад; победа -- обеда -- беда -- еда -- да -- а; и т п.); раз-ным порядком одних и тех же фонем (рост -- сорт -- трос -- торс) и др.

Для различения звуковых оболочек слов язык использует лишь незначительное количество теоретически возможных сочетаний фо-нем. Во-первых, не все возможные сочетания фонем человек может произнести, и, во-вторых,-- и это главное -- нет необходимости ис-пользовать в целях общения все возможные сочетания (из 41 фонемы русского языка можно образовать практически бесконечное число сочетаний).

Фонема как единица языка реализуется в виде таких своих видо-изменений, которые не нарушают ее тождества. В разных лингвисти-ческих направлениях, у разных ученых эти видоизменения квалифицируются и называются по-разному в зависимости от пони-мания самой фонемы Известно, что Ленинградская фонологическая школа (ЛФШ) считает, что фонема как тип звука реально существует в вне своих оттенков; представители Московской фонологической школы (МФШ) полагают, что фонема реализуется в своих вариациях и вариантах Зарубежные лингвисты в большинстве своем согласны с тем, что фонема манифестируется в аллофонах.

Устойчивое противоречие между ЛФШ и МФШ кажется непрео-долимым при условии, что мы рассматриваем фонему в пределах фонологического уровня. Однако это искусственное ограничение, хотя °но в исследовательских целях и при известных допущениях необхо-димо. Но фонема, как и любая другая единица, существует в системе языка в целом, и ее природу, действительное положение мы можем понять при условии ее исследования в этой целостной системе.

Главное противоречие между ЛФШ и МФШ заключается в толко-вании фонем в условиях их фонематической нейтрализации в речи, ленинградские фонологи видят здесь разные фонемы, различающие слова или формы слов (ср. в слове- пруда -- пруд фонемы [д], [т]; москвичи -- вариант фонемы [д], не нарушающий тождества морфемы, несмотря на совпадение в звучании с фонемой [т]). Подобное пове-дение фонем в речи и дает основание некоторым лингвистам делать вывод об абстрактной природе фонемы как пучке оппозиций, безраз-личном к своему материальному воплощению.

Между тем фонема -- это тип звука, нейтрализация которого, т. е потеря в известных фонетических условиях речи своей смысл о различительной функции, отнюдь не исключает фонематического противоположения фонемы в системе языка в целом именно как типа звука. Фонема -- абстракция, но абстракция с реальностью, предполагающая свое конкретное материальное воплощение и обязанная своим стату-сом в фонологической системе наличию различительных признаков этой материальной, звуковой реальности.

Нейтрализация фонем в определенных речевых условиях никоим образом не влияет на взаимопонимание говорящих. Система языка информационно избыточна, и нейтрализация одной фонемы в потоке речи, в ее известных образованиях, многократно компенсируется другими материальными и идеальными (семантическими) различителями, входящими в данное речевое образование. К тому же нейтрали-зация фонемы происходит в строго определенных типовых речевых условиях, которые говорящий усваивает в процессе овладения языком. Каждая фонема имеет такие участки в своем функционировании, где ее смыслоразличительность ослабляется или вовсе нейтрализуется и где эту функцию выполняют в потоке речи системные элементы как фонетического уровня, так и других уровней языка, образующие в совокупности определенно оформленную, семантически законченную речевую цепь (ср. «речь» в понимании Потебни: 4, с. 44).

Итак, противоречия между ЛФШ и МФШ отражают противоречи-вый характер существования фонем в языке, и объяснение этой противоречивости требует рассмотрения фонемы в языке как целост-ной системе, реально существующей в речи. Рассматривая же фонему в пределах словоформы или морфемы, мы тем самым ограничиваем фонему, в известной степени, искусственно выделенными постоянными условиями. Между тем фонема существует в речи в более обширных речемыслительных образованиях, смыслоразличительные возможно-сти которых значительны, избыточны. Такой характер функциониро-вания фонем (вариативность, нейтрализация) не влияет на взаимо-понимание говорящих.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5