Щедрость широкой русской души

Впрочем, не только в контексте широкой души мы встречаем щедрость. «Национальный корпус русского языка» даёт примеры устойчивой сопряжённости щедрости в текстуальном пространстве со всеми возможными смысловыми вариациями на тему русской широты, ср. например: Всем, кто имел надобность в его покровительстве, не отказывал в нем; если кому помогал, то делал это широкою рукой и вообще был щедр. Все у него было грандиозно: и дом в Петербурге, и прием императрицы Елисаветы Алексеевны в подмосковной, Ильинском, и петербургские вечера его, которые удостоивали своим присутствием некоторые члены императорской фамилии (И. И. Лажечников. Несколько заметок и воспоминаний по поводу статьи «Материалы для биографии А.П.Ермолова» (1864)); Но за час до открытия умением Федоровского и его колдовством все непостижимым образом вставало на свои места! Каждый его приезд в Москву превращался для нас - независимо от времени года Ї в праздник Рождества. Мы соотносили Натана с Дедом Морозом, ибо он неизменно являлся с мешком подарков, которым нагружала его Галя. Широта, щедрость, безоглядность были для него органичны, и немецкая расчетливость ему не пристала. Не счесть людей, оказавшихся на чужбине, которым помог Натан в трудную для них пору… (Василий Катанян. Прикосновение к идолам (1998))

Отметим, что для русской культуры щедрость является не менее важным понятием, чем широта. Сами русские люди достаточно отчётливо осознают свою склонность к щедрому поведению и считают её своей традиционной чертой. В связи с этим достаточно упомянуть устоявшиеся уже выражения, такие, как щедрая душа (ср. знаменитый брэнд компании Nestle: Россия - щедрая душа!), дать что-л. щедрой рукой, щедрое сердце и т.п. Человек, который может быть в назван в русском социуме щедрым, - это тот, кто охотно тратится на других, не скупой (Ожегов, 1982), т.е. человек, легко и свободно отдающий все или часть своего имущества другому, а потому чаще всего ассоциирующийся с дарителем подарков. Предрасположенность к щедрости как способности дарить подарки устойчиво отражает обыденное русское сознание. Так, именно с щедростью в XIX веке воспринималось дарение подарков. Канун Нового года назывался щедрец или щедрый (Васильев) вечер (Даль 1989). Существовал даже особый глагол щедровать, который означал «ходить в Васильев вечер (канун нового года) ватагами по домам, с песнями, поздравляя, желая всякого добра, и собирая за это подачку, более съестным; что в Рождественский сочельник; колядовать, а песни-калядки также называли щедровками. Тех же, кто щедровал, называли щедрованцами».

В. Даль, определяя значение слова щедрый, писал, что это прежде всего милостивый, милосердый на помощь, на подарки, на раздачу милостыни, пособий (Даль 1989). Заметим, что благотворительная деятельность русских купцов, известная даже за пределами России, закрепилась в русском языке в словосочетании купеческая щедрость. А Владимир Соловьев охарактеризовал щедрость как искони присущую русскому человеку черту так: «Щедрость по внешним проявлениям совпадает с великодушием и бескорыстием, но имеет другую внутреннюю основу - альтруистическую. Добродетельно-щедрый человек есть тот, который из справедливости или человеколюбия делится своим имуществом с другими (ибо, поскольку он делает это из тщеславия или из высокомерия, тут нет добродетели). Но при этом такой человек может быть даже до скупости привязан к тому имуществу, которое он раздает, и в таком случае его нельзя, строго говоря, назвать бескорыстным; следует только сказать, что в нем альтруистическая добродетель щедрости побеждает порок корыстолюбия» (В. С. Соловьев. Оправдание добра (1894-1899)).

Итак, мы с полным основанием можем сказать, что щедрость закреплена в русском сознании в виде особой ментальной единицы - особой культурной константы, которая напрямую соотносится с широтой, милосердием и великодушием. Культурологи, однако, дополняют это «концептуальный ряд» и говорят, что щедрость связана также и с религиозностью, соборностью и отзывчивостью. При этом наиболее важной считается тесная связь с родственным концептом милосердие, поскольку она четко указывает на соблюдение свято чтящейся в православии, пронизывающем всю русскую культуру, заповеди «возлюби ближнего своего как самого себя». Православным русским человеком щедрость воспринимается исключительно как высшая форма проявления милосердия, любви к ближнему (Довлец, 2008).

Анализ данных, предоставляемых исследователю русской языковой картины «Национальным корпусом русского языка», позволяет дополнить указанные выше характеристики.

Итак, по мнению русских, щедрость, безусловно, является свойством человека, а не чертой.

При этом, она часто рассматривается как свойство человека, имеющего свою «географию». Ср. типичную сочетаемость слова «щедрость» с такими определениями, как восточная, кавказская, северная, южная. Например: Явление грузовиков с кочанами вызвало огромное воодушевление в рядах стосковавшегося по работе персонала базы. Но Тимур Багратович с кавказской щедростью уступил право первого грузовика нам (Михаил Тарасенко, Игорь Мартынов. Капуста молодости нашей (1997) // «Столица», 1997.10.13); Он провел Баклакова в кладовку. В кладовке валялись цветные ватные одеяла, раскладушки, примусы, чайники. - Беры! - с восточной щедростью сказал человек и закрыл глаза, демонстрируя высшую степень доверия (Олег Куваев. Территория (1970-1975). В это ряд совершенно органично вписывается и русская щедрость: Насколько нам известно, кучер не дурак выпить. Угостите его с русской щедростью, и он не сможет держать вожжи (Борис Васильев. Были и небыли. Книга 1 (1988)), а также сочетания по-русски щедро: Мне понравилась в Шолохове простота необычайная в обхождении, естественное и простое исполнение обязанностей хозяина хлебосольного, уверенное дирижирование разговором. Стол был по-русски щедро завален едой, и все так вкусно, что я давно не едал ни такого поросенка, ни огурчиков, ни рыбца, ни холодца (Владимир Чивилихин. «Моя мечта -- стать писателем», из дневников 1941-1974гг. (2002) // «Наш современник», 2002.06.15)). Как видим, русский человек предпочитает приписывать свойство быть щедрым преимущественно восточным - в географическом смысле - людям. Только единичными примерами представлена иная «география»: так, ни разу не выдал «Корпус» пример на сочетаемость с лексемой западная, но национально идентифицировал проявления щедрости фламандской и голландской: Один унизительный случай особенно цепко вклещился в память. Он связан с катком «Динамо», уже упоминавшимся выше. Каким-то чудом его серебряное блюдо уместилось в густотище застроенного-перезастроенного центра Москвы. Здесь дом лезет на дом, не найдешь свободного пятачка: между помойкой и гаражом встроен крольчатник, рядом чистильщик сапог развесил макароны шнурков и насмердил сладкой гуталиновой вонью, вгнездился в какую-то нишу кепочник, а на него напирает электросварщик, обладатель слепящей искры, сараи, подстанции, всевозможные мастерские теснят друг дружку, толкаясь локтями, и вдруг город расступается и с голландской щедростью дарит своим гражданам чистое пространство льда. (Юрий Нагибин. Тьма в конце туннеля (1994)). В целом же, русский человек не приписывает свойство быть щедрым Западу. Если «Национальный корпус» и выдаёт контексты с Западной «маркировкой», то только в том случае, когда проявляет иронию, например: Мы можем получить доступ в Среднюю Азию. Не на Украину, Белоруссию, Молдавию, не на Кавказ - словом, не в СНГ, на который размахнулся Чубайс со своим «либеральным империализмом», и тем более не в Прибалтику - туда нас политически никто не пустит, тут США и Европа, несмотря на все свои разногласия, будут едины. А вот в Среднюю Азию - пожалуйста» («Завтра», № 42, 2003). Думаю, Делягин переоценивает щедрость Запада. В Средней Азии, как и повсюду на постсоветском пространстве, Россия сталкивается с жесткой конкуренцией. Лакомые куски собственности расхватывают иностранцы. Скуплена наиболее перспективная экономика региона - казахская (Александр Казинцев. Путь Филиппа (2004) // «Наш современник», 2004.06.15).

Страницы: 1, 2, 3