Стилистический аспект перевода. Средства выражения экспрессии

Пословицы и Поговорки

Пословицы и поговорки относятся к устному народному творчеству. С древних времен в них люди формировали свое отношение к окружающему их миру. Для перевода пословиц и поговорок переводчику необходим хотя бы минимальные знания и эрудиция. Не всегда пословица на исходном языке звучит также, как и на языке перевода (An attempt is no sin - if you try you may win. - Попытка не пытка.) http://alexander/sensusdesign.ru/authours/index/php?authour=1002#caption. Далее даны пословицы и поговорки на примере которых можно определить различие в понимании мира.

It's a small world. - Мир тесен

The early bird catches the worm. - Тот кто рано встаёт, тому бог даёт

Another man's mind is a closed book. - Чужая душа - потёмки.

Affection blinds reason. - Любовь зла - полюбишь и козла.

A grey beard, but a lusty heart. - Седина в бороду, а бес в ребро.

A good marksman may miss. - И на старуху бывает проруха.

A cracked bell can never sound well. - Старость не радость.

No two times are ever the same. - Раз на раз не приходится.

Curiosity killed a cat. - Любопытство сгубило кошку.

A bargain is a bargain. - Уговор дороже денег Клишевский Л. К., Мир пословиц и поговорок в современном мире. М., - 1999. (см Приложение № 3)

Аллюзии

АЛЛЮЗИЯ, наличие в тексте элементов, функция которых состоит в указании на связь данного текста с другими текстами или же отсылке к определенным историческим, культурным и биографическим фактам. Такие элементы называются маркерами, или репрезентантами аллюзии, а тексты и факты действительности, к которым осуществляется отсылка, называются денотатами аллюзии. Аллюзию, денотатом которой являются «внетекстовые» элементы, т.е. события и факты действительного мира, иногда называют реминисценцией http.://www.krugosvet.ru/articles/76/1007655/1007655a1.htm.

С этой точки зрения показательно стихотворение П.Вяземского Простоволосая головка, где игривая девушка и ее «головка» аллюзивно сравниваются с поэзией А.Пушкина и ее музой:

Все в ней так молодо, так живо,

Так не похоже на других,

Так поэтически игриво,

Как Пушкина веселый стих.

<...>

Она дитя, резвушка, мальчик,

Но мальчик, всем знакомый нам,

Которого лукавый пальчик

Грозит и смертным, и богам.

В данных строках очевидно соотнесение с текстом Евгения Онегина, где содержится фрагмент шалун уж заморозил пальчик. Однако в пушкинском тексте расстановка актантов (участников ситуации) совсем иная: Шалун уж заморозил пальчик:/Ему и больно и смешно,/А мать грозит ему в окно..., а слово мальчик, появляющееся у Вяземского и рифмующееся со словом пальчик, содержит отсылку уже к другому тексту Пушкина - поэме Домик в Коломне, где речь идет о четырехстопном ямбе (Мальчикам в забаву/Пора б его оставить) - том стихотворном размере, которым написан Евгений Онегин. Таким образом, Вяземский на основе разрозненных элементов пушкинских текстов создает некоторое новое стиховое единство, играя на перестановке актантов исходного текста и выдвигая на первый план семантику «детскости» и «веселости» Пушкина. В свою очередь, эти строки Вяземского, снова с заменой субъекта описываемого действия, стали импульсом для уже новых аллюзий в романе Дар В.Набокова:

Можно спорить о том, что есть ли кровь в жилах нашего славного четырехстопника (которому еще Пушкин, сам пустивший его гулять, грозил в окно, крича, что школьникам отдаст его в забаву), но никак нельзя отрицать, что в пределах, себе поставленных, свою стихотворную задачу Годунов-Чердынцев правильно разрешил.

Аллюзивными элементами, соединяющими факты жизни и тексты о них, могут становиться и географические названия (топонимы). Так, Е.Евтушенко, откликаясь на смерть Ахматовой, очень точно играет на противопоставлении Ленинград - Петербург, заданном в стихотворении Ленинград Мандельштама (в тексте Петербург, я еще не хочу умирать...): Она ушла, как будто бы навек/Вернулась в Петербург из Ленинграда. Образный потенциал строк Евтушенко раскрывается через соединительную функцию заглавий, которая образует «петербургский интертекст», проходящий через всю русскую литературу. В 20 в. среди многочисленных «Петербургов» начала века, в том числе романа А.Белого (1914), выделяется Последняя петербургская сказка (1916) В.Маяковского. Определение «петербургский», по мнению В. Н. Топорова, задает единство многочисленных текстов русской литературы поверх их жанровой принадлежности. Название же Мандельштама Ленинград несет в себе семантику «перерыва традиции Антонов Н. Г., Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. - М, 1978. - с 202-228», потерю памяти поэтического слова. Поэтому И.Бродский, осмысляя в 1990-х годах образ Петербурга в Нью-Йорке, уже однозначно называет свое эссе Ленинград (или Переименованный город).

Для правильной передачи в переводе аллюзий также нужны фоновые знания и хотя бы минимальная эрудиция. Чтобы найти правильный эквивалент для заголовка статьи "Much Ado About Nothing" или для фразы из журнальной заметки: "What's in a name, you might ask?", нужно по крайней мере распознать их как цитаты и обратиться к классическим переводам первоисточников. И тогда эквиваленты появятся "сами собой". Разумеется, бывают случаи гораздо более сложные, чем приведенные здесь шекспировские фразы, и не всегда даже самый опытный переводчик может распознать завуалированную ("раскавыченную") цитату в тексте-источнике. Там, где интуиция или контекст подсказывают, что в тексте спрятана цитата, переводчику с английского языка могут помочь англоязычные словари цитат (например, знаменитый Oxford Dictionary of Quotations и Penguin Dictionary of Modern Quotations). Никто не может знать наизусть все тексты всей мировой литературы, названий всех фильмов и т.п., однако переводчик должен компенсировать недостаток подобных знаний интуицией, языковым чутьем и постоянным обращением к словарям и другой справочной литературе (и, конечно, расширением своей эрудиции).

Цитаты

Переводить цитаты - сложный трудоёмкий процесс, требующий от переводчика большого словарного запаса и неординарного мышления.

На первое время за всяким новым текстом, поступающим на прокрустово ложе такой экспертизы, должно быть фиксировано некоторое множество создаваемых данным текстом его собственных выражений и оборотов, то есть уникальных единиц (кирпичиков), потенциально подлежащих цитированию другими авторами. Отдельно следует выделить случаи самоцитирования и самоповторов. Это множество в дальнейшем будет сокращаться или пополняться, если “пальма первенства” за какое-то нововводимое слово (неологизм-словосочетание) будет отобрана у текста (у автора) каким-то еще более ранним тексто-автором, или если в результате станет ясно, что данный авторский неологизм как цитата никем, кроме него самого, более не используется, то бишь цитирование у него нулевое. Возможен и такой вариант: для каждого автора выделяется особое подмножество неологизмов-уникумов, выражений тупиковых с точки зрения цитат, не порождающих за собой волны цитирования, каковых, очевидно, будет много у Хлебникова, Белого, Северянина, Платонова, Радищева, Ломоносова. Тут можно, наверно, различать “внутренний” и “внешний” авторские стили: из чего складывался его стиль для него самого, а из чего - для современников и потомков. (см Приложение № 4)

Наиболее нестандартная при этом задача: определить смысл конфликта нового контекста цитаты со старым и результирующее действие такого конфликта, что позволило бы проследить развитие языка через эволюцию смысла цитаты, а именно этого эволюционного момента в существующих словарях цитат нет. Подобный подход позволит проявить связь и разграничить роли, какие играют старый и новый контекст, а также их противопоставление внутри интертекста данного автора и цитировавших его в дальнейшем, идущих так или иначе вслед за ним авторов.

Устойчивые цитаты-словосочетания http://www/dialog-21.ru/archive_article.asp?param=7354&y2002&vol=6077 могут составлять контекст и друг для друга, причем часто стилистически контрастный, и именно в контрасте будет содержаться информативная часть сообщения, тот “довесок” или та ассерция, которую они несут читателю. Поэтому важно определить стилистическую однородность и взаимоналожение разных стилей. Примером может быть вторжение очевидной агрессии и иронически-стёбовой стилистической струи при цитировании с переворачиванием смысла многострадального тютчевского “Умом Россию не понять, аршином общим не измерить...”. От контекста же зависит и, например, как звучит канцеляризм “культурная программа”: с одной стороны, в речи партийных деятелей (вполне органично и однородно) а, с другой стороны, в разговоре двух приятелей - как отзвук именно чужой речи, с пародийным отталкиванием от стилистики первых. (Тут, по-видимому, надо начинать анализ с позиций теории “трех штилей” Ломоносова и, пародии Ю. Тынянова, сказа Б. Эйхенбаума, а также “чужого слова” М. Бахтина, вырабатывая критерии взаимоналожения разных цитатных слоев внутри голоса автора.)

Крылатые выражения

Для каждого переводчика абсолютно необходимы широкие, энциклопедические знания культурологического и страноведческого характера, позволяющие адекватно передавать при переводе реалии той картины мира. которая исторически сложилась у языкового коллектива языка оригинала. В процессе обучения переводу, как устному, так и письменному, представляется важным особое внимание уделять переводу так называемых крылатых слов и выражений. Последние являются одним из средств образной литературной речи образованного человека, и придают ей выразительность и авторскую неповторимость. Трудность перевода крылатых слов заключается прежде всего в том, что для адекватного перевода большинства крылатых слов необходимы фоновые знания, которые помогли бы правильно воспринять и адекватно передать те культурологические, литературные, исторические аллюзии и эмоциональные ассоциации, которые вызывают у носителя языка оригинала переводимые строки.

Конечно, к сожалению, весьма нередки неизбежные "потери" при переводе и отнюдь не всегда удается даже высокообразованному переводчику сохранить и передать в переводе все коннотации, однако необходимо стремиться к тому, чтобы в максимальном объеме овладеть теми фоновыми знаниями культурологического и страноведческого плана, которые помогли бы достичь максимально возможной переводческой эквивалентности.

Как известно основным источником крылатых слов и выражений являются древняя мифология, история, библия, литература, театр, кино, а в современном мире - телевидение (в том числе - мультфильмы) и другие средства массовой информации.

К крылатым словам также относят популярные цитаты деятелей науки, исторических личностей. политиков. Часть из них стали своего рода клише: The die is cast! `Жребий брошен!' Honesty is the best policy ` честность -- лучшая политика'; Knowledge itself is power `Знание -- сила' (Фр. Бэкон); Time is money `Время -- деньги'(Б.Франклин); To err is human..'Ошибаться свойственно человеку' и др.

Прогнозировать долговечность крылатых слов затруднительно, но часть из них входит в анналы языка. Так, например, за высказыванием в 1958 г. тогдашнего Премьер-министра Великобритании о сложной политической обстановке, когда он фактически отстранил от должности всех членов кабинета министров, (и которое само по себе является ярким примером британского искусства “understatement”), в котором он определил сложившуюся ситуацию как “ a little local difficulty”, закрепилось значение “ катастрофа, кризис, масштабы которого преуменьшаются”. Знаменитое определение Мао-Дзэ-дуна мнимо опасного противника, который тщится казаться грозным, - “бумажный тигр” (paper tiger) -вошло во все языки мира. Надпись в кабинете президента Трумэна “the buck stops here” стала крылатым выражением в значении “беру всю ответственность на себя ” (ср. в русском “я отвечаю за все”), выражение взято из карточной игры в покер: buck --марка, указывающая на переход хода к другому игроку (to pass the buck- передать ход другому игроку); killing fields -- газетное крылатое выражение, впервые употребленное для обозначения мест массовых захоронений жертв красных кхмеров под Пном Пенем, после выхода на экраны фильма с таким же названием (1984 г.), закрепилось в английском языке и стало обозначать любые массовые захоронения или места массовой гибели людей.

Исторические фразы, ставшие крылатыми словами, имеющие отношение к всемирной истории человечества, сравнительно легко воссоздаются при переводе Чужакин А. К., Мир перевода. - М., 2000 с 67, поскольку в языке перевода, как правило, закрепляются своего рода “переводческие клише”, набор которых необходимо усвоить каждому грамотному переводчику. Например, выражение to cross the Rubicon `перейти Рубикон “в значении “сделать решительный шаг” - заимствовано из рассказов Плутарха и других древних авторов о преходе Юлия Цезаря через Рубикон, когда он не подчинился приказу распустить легионы и вступил в открытый конфликт с Сенатом. Слова, приписываемы мадам Помпадур, фавроритке Людовика XV, Apres nous, le deluge вошли и в английский язык “after us, the deluge”, и в русский -- “после нас хоть потоп!”; Крылатая фраза Know thyself! `Познай самого себя' -- это надпись на древнегреческом храме Аполлона в Дельфах. Она часто приписывается Хилону из Спарты, а также другим древнегреческим мудрецам.

Некоторые исторические фразы Там же, с 80 такого рода неизвестны носителям русского языка, а исторические факты, связанные с ними мало им знакомы, либо не знакомы совсем, в то время как в английском они весьма употребительны. Такие фразы, не имеющие готовых переводческих клише, закрепившихся в языке перевода, вызывают затруднения при переводе. Например, высказывание вождя английской буржуазной революции XVII века Оливера Кромвеля, обращенное к своим войскам перед переходом через реку, чтобы атаковать королевскую армию, “keep your powder dry” `держите порох сухим', в современном языке употребляется метафорически в значении `быть готовым к неожиданностям, быть готовым к необходимости срочных действий' и т.п. Удачным представляется русский эквивалент, предложенный Т.А.Казаковой “на бога надейся, а сам не плошай Казакова Т. А. Практические основы перевода М., - 2000. с 39”, однако такой перевод может оказаться адекватным не во всех контекстах и конситуациях. В некоторых более уместными будут следующие варианты (хотя и с утратой эмоциональной экспрессивности); быть начеку, быть наготове, принимать меры предосторожности. Возможно, в том случае, когда необходимо подчеркнуть как раз исторические и эмоционально-экспрессивные коннотации в переводе, уместной могла бы быть фраза из советской песни “мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути” (особенно, в ситуации, когда автор высказывания пытается пошутить или сыронизировать).

Особенную сложность представляют случаи, когда со временем историческая крылатая фраза подвергается некоему переосмыслению, и меняется ее стилистическая окрашенность. Так , фраза- наставление матерей викторианской эпохи своим дочерям перед первой брачной ночью “Lie back and think of England!” в современном языке употребляется шутливо в ситуации, когда ради достижения высокой цели, нужно поступиться собственными удобствами, пойти на определенные жертвы, проявить терпение и т.п. Данная крылатая фраза в некоторых контекстах вполне адекватно (правда, с утратой “постельной” коннотации) может быть переведена русской поговоркой “Терпи, казак, - атаманом будешь”. Фраза Наполеона “Not tonight, Josephine”, которую он произнес, отказывая Жозефине в супружеской ласке накануне решающего сражения, употребляется шутливо в качестве отказа в любой ситуации (например, шутливый отказ от приглашения в гости).В этом случае затруднительно подобрать эквивалентное выражение, и переводчику просто остается лишь передать саму идею отказа ( “Только не сегодня”, “только не завтра” и т.п. /E.g. “Care for a drink?” -- “Not today, Josephine.”/).

Страницы: 1, 2, 3, 4