Особенности перевода юридических текстов

Как известно, специализированные переводы являются самыми трудными и обладают определенными особенностями. Многие ошибочно полагают, что для успешного перевода достаточно в совершенстве знать терминологию той или иной тематики. Но в действительности оказывается, что этого мало. Например, переводчик, осведомленный в юридической терминологии, с легкостью переведет такие сочетания, как therapy, peaсe officer, profiling, police discreteness, health screening, которые в юридическом тексте имеют значения перевоспитание, офицер полиции, психологическое тестирование заключенных, полномочия полиции, медицинское обследование.

Однако не всегда легко найти эквивалент какому-либо фиксированному сочетанию или встретившемуся термину. «Главным образом, проблемы у переводчика текста юридической направленности возникают из-за того, что в языке перевода отсутствуют словесные конструкции, которые достаточно точно могли бы описать термины исходного языка» [Алимов 2005: 27]. Кроме того, «зависимость текста от культурных особенностей и менталитета народа, а также от его сложившейся правовой системы, может привести к тому, что смысл текста в исходном языке не будет соответствовать смыслу в языке перевода даже при абсолютно дословной интерпретации» [Алимов 2005: 29]. Поэтому переводчику приходится обогащать свои знания путем изучения возможных лексических эквивалентов слов и целых фраз.

Рассмотрим перевод таких словосочетаний, как limited divorce, indeterminate sentence, Department of the Interior, Index crimes, Crime index, sensibility training, verbal judo. Во всех этих случаях, словосочетания обозначают реалии, не существующие в практике русской судебно-правовой системы и потому требующие компенсировать объективную неточность перевода культурологическим комментарием. Так, limited divorce - это раздельное проживание супругов по решению суда, indeterminate sentence - это приговор суда с неопределенным сроком тюремного заключения, когда реальный срок пребывания в тюрьме определяется тюремной администрацией или специальной комиссией, принимающими во внимание поведение заключенного, состояние его здоровья и другие обстоятельства.

Department of the Interior, переводимое как Департамент (Министерство) внутренних дел, обязательно «предполагает уточнение, что в США и России - это федеральные органы, наделенные разными полномочиями: в США Департамент внутренних дел отвечает за состояние дорог, охрану окружающей среды, соблюдение экологических законов и потому не является силовым правоохранительным ведомством» [Алимов 2005: 32].

Crime Index - это список из 8 наиболее тяжких преступлений, среди которых 4 типа преступлений против личности (murder, sexual assault, robbery, aggravated assault) и 4 - против собственности (burglary, larceny, car theft, arson). Соответственно, Index сrimes - это перечисленные выше типы преступлений. Данный пример интересен тем, что «наглядно демонстрирует несовпадение некоторых норм уголовного правосудия в США и России» [Алимов 2005: 36]. Так, при переводе юридических текстов у специалистов возникает недоумение, почему такие тяжкие с точки зрения российского законодательства преступления, как kidnapping of children (похищение детей), all drug offenses (все преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков), unlawful use of weapons (незаконное применение оружия), не входят в число так называемых “индексных” (то есть, наиболее тяжких) преступлений.

Понимание и, следовательно, представление эквивалентного перевода таких словосочетаний, как sensibility training или verbal judo требуют от переводчика «не просто лингвистической компетенции, но и проникновения в сферу профессиональной культуры полиции» [Федотова 2000: 47]. Это, на мой взгляд, наиболее трудные случаи для переводчика общей подготовки, не специализирующегося на переводе какого-то определенного вида текстов, поскольку собственно лингвистический контекст не помогает найти эквивалентный перевод. Так, sensibility training - это курс обучения общению полицейского с различными группами людей в кризисных ситуациях (ведение переговоров с террористами; опрос потерпевших, находящихся в состоянии психологической травмы, и т.д.). Verbal Judo, часто переводимое как словесное дзюдо, требует уточнения, типа “методика применения определенных языковых средств с целью достижения полицейским результатов в общении с людьми”.

Безусловный интерес представляют терминологические словосочетания, которые обозначают реалии, «несвойственные русскоязычной юридической практике, но представляющие определенный интерес для специалистов и потому активно дискутируемые в профессиональной среде юристов» [Алимов 2005: 41]. Примером таких словосочетаний являются plea/charge bargaining, plea bargain, которые переводятся на русский язык как судебный торг. Однако такой перевод требует переводческого комментария, который «должен пояснить, что это своего рода досудебный процесс переговоров между судьей, адвокатами обвиняемого и потерпевшего» [Алимов 2005: 43] о том, что в случае признания своей вины в совершении преступления обвиняемый может рассчитывать на более мягкий приговор суда или вообще избежать судебного преследования. Практика судебного торга широко распространена в американском правосудии, она имеет как своих сторонников, так и ярых противников. «В последние годы она явно заинтересовала российских юристов как способ уменьшить нагрузку на суды и судей» [Алимов 2005: 43]. Часто при переводе этого словосочетания переводчики дают неполный, на мой взгляд, вариант - мировое соглашение, что существенно сужает суть американской правовой реалии.

На примере юридического перевода можно совершенно точно утверждать, что необходимо ещё и досконально разбираться в культурных особенностях носителей исходного языка, в специфических конструкциях, присущих только им.

Еще одна трудность юридических переводов, как и других специализированных, заключается в необходимости иметь глубокие познания в исследуемой области и разбираться в деталях, дабы «выстроить предложения в логически связанный текст без противоречий и недопонимания» [Гамзатов 2004: 78]. Данная область требует также и особой точности в формулировках, нельзя какую-то фразу переводить “приблизительно по смыслу”. Даже мелкие ошибки и неточности в переводе текста могут привести к неправильному толкованию его смысла и, как следствие, «побудить к каким-либо неправильным действиям» [Гамзатов 2004: 79], например, к предъявлению судебного иска. Безусловно, необходимо также учитывать и разницу в законодательствах стран. Однако все это мы рассмотрим более подробно в следующей главе.

Юридические переводы выполняют преимущественно профессионалы, имеющие образование в области юридического права. «Тексты исходного и целевого языков рассматриваются в абсолютно разных правовых системах, следовательно, в них должны использоваться разные формулировки, характерные для каждого из языков» [Федотова 2000: 46]. Однако при этом эти формулировки должны быть понятны обеим сторонам и нести в себе одинаковый смысл. В результате «переводчику необходимо разбираться не только в юридическом праве своей страны, но и страны - носительницы исходного языка» [Федотова 2006: 47].

Все эти факторы в совокупности определяют особенности юридического перевода и доказывают, что юридическая область требует от переводчиков особой точности, глубоких знаний и является для них одной из самых сложных. И именно это объясняет относительно высокую стоимость таких переводов среди других, в том числе и узкоспециализированных.

Лингвокультурные факторы перевода юридического текста.

В последнее время чрезвычайно актуальными стали исследования языка в плане его взаимодействия с культурой. «Развитие лингвокультурологического направления обусловливается стремлением к осмыслению феномена культуры как специфической формы существования человека и общества в мире» [Швейцер 1994: 14]. Именно перевод является посредником в процессе постижения и понимания разных культур, в осуществлении контактов и общении между ними. «Рассмотрение факторов перевода любого текста в условиях межкультурной коммуникации строится с учетом основных особенностей языковой культуры, типа и механизма социального кодирования родного (русского) и иностранного (английского) языков» [Швейцер 1994: 21] . Такой подход позволяет выявить новую точку зрения на решения практических задач, связанных с проблемами перевода в частности юридического текста. Главенствующую роль в этой связи играет не только обладание социальными знаниями правовых норм, юридической терминологии, судебно-процессуальных систем, но и личностные качества переводчика, так как перевод любого текста предполагает взаимодействие суверенных национальных языков, и, соответственно, культурных концептов. «Для достижения адекватного перевода необходимо владеть спецификой образов и связанных с ними программ деятельности тех типов культур, между которыми ведется коммуникация» [Швейцер 1994: 24]. .

Исследовательским путем доказано, что те или иные фрагменты действительности, связи и отношения находят отражение в языке как общественном явлении. Примером этого может служить судебная речь, которая является различающим фактором между национальными культурами. Так, в США судебно-юридическая тематика является основной составной частью массовой культуры этой страны.

Американский гражданин на подсознательном уровне верит в `справедливость и стабильность' своей правоохранительной системы. Нам же, для достижения максимально приближенного и адекватного восприятия чужой лингвокультурной общности, необходимо стать участником коммуникативного процесса, посредством текстов-переводов соответствующей юридической (правовой) тематики. Именно перевод является одной из форм взаимодействия культур, он дает известное представление о чужой культуре.

По мнению чешских лингвистов В. Матезиуса и В. Прохазки, перевод - это не только замена языка, но и функциональная замена элементов культуры. Такая замена не может быть полной, поскольку требование «перевод должен читаться как оригинал» [Швейцер 1994: 183] едва ли выполнимо, так как оно подразумевает полную адаптацию текста к нормам другой культуры.

Само понятие взаимодействия культур подразумевает наличие общих/частных элементов, и несовпадений/совпадений, которое позволяет отличить одну лингвокультурную общность от другой. «Любой переводчик, работая с юридическим текстом, должен учитывать требования узуса - языковые привычки носителей языка перевода, не нарушая привычное восприятие правового документа» [Федотова 2000: 58]. Расхождения лингво-этнического характера между носителями иностранного языка и языка перевода «могут носить как культурно-исторический, так и актуально- событийный характер» [Швейцер 1994: 41].

Наиболее полное общение между разноязычными коммуникантами осуществляется путем создания на языке перевода текста, коммуникативно равноценного иноязычному оригиналу, то есть, путем его перевода. Во время перевода юридического текста достижение адекватности возможно лишь, когда сам переводчик владеет “юридической грамотностью”, причем как на иностранном, так и на родном языке. Знание основ законодательства и особенно соответствующей правовой терминологии должны быть on the tip of his tongue.

Проиллюстрируем сказанное на примере «юридического дискурса» [Кашкин 2000: 59], который представляет собой все многообразие судебно-процессуальной системы государства. Разные страны имеют свои различные юридические системы. Язык каждой нации содержит собственные юридические термины. К примеру, английский язык `обслуживает' юридические системы США, Великобритании, а немецкий язык - ФРГ, Швейцарии, Австрии. Лингвистическая эквивалентность юридических понятий часто не достижима. На сегодняшний день для европейцев унифицирована «Хартия о правах человека», а для государств-членов Европейского сообщества - документы, положения и решения этой международной организации. Вследствие чего в языках существует ряд приблизительных эквивалентов. Например:

Article 3

Everyone has the right to life, liberty and security of person.

Каждый человек имеет право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность.

Article 17

Everyone has the right to own property alone as well as in association with other.

No one shall be arbitrarily deprived of his property.

Каждый имеет право как на единоличное владение собственностью, так и в компании с другими.

Никто не может быть дискреционно лишен его собственности.

Article 24

Everyone has the right to rest and leisure, including reasonable limitation of working hours and periodic holidays with pay.

Каждый имеет право на отдых и досуг, включая разумное ограничение рабочего времени и оплачиваемый периодический отпуск.

Юридический язык- это, можно сказать, “государственный язык”. Данное правило является очень важным, его нельзя нарушать. Самая большая проблема в этом случае - невозможность в некоторых случаях найти точный, адекватный перевод с одного языка на другой. Это затрудняет работу переводчика, создает определенные препятствия в использовании иноязычного юридического документа.

«Различные виды парапереводческой деятельности в неодинаковой степени сохраняют близость к переводу» [Латышев 2001:13] и, соответственно, воспроизводят оригинал с большей или меньшей полнотой. Так как достижение идеального перевода является не совсем возможным, то переводчику приходится идти на разного рода компромиссы.

«Степень же реального приближения двуязычной коммуникации с переводом к коммуникации одноязычной, естественно, зависит от мастерства переводчика, но также и от ряда объективных обстоятельств. К таковым, в последнюю очередь, относятся свойства переводимого текста и способ выполнения перевода» [Латышев 2001: 17]. Например, юридический документ является особым переводом, где язык должен обеспечивать реализацию общественного предназначения и соответствия правовому узусу.

Как уже упоминалось, юридический документ, иной письменный носитель переводной юридической информации, имеет текстовые особенности, своеобразное языковое выражение. Текст большинства документов имеет ровный и спокойный стиль, не вызывающий дополнительных ассоциаций и не отвлекающий от сути документа. Нейтральное изложение юридических норм повышает эффективность правового регулирования.

«Качество юридического перевода определенным образом влияет на эффективность правоприменения, степень регламентации конкретных отношений» [Гамзатов 2004: 96].

По мнению Л.К.Латышева нередко требуются поправки на норму и узус и преинформационный запас носителей языка перевода. Тогда переводчик прибегает к трансформациям. При выполнении перевода правовых документов особое внимание должно уделяться лексической безэквивалентности, так как во всех языках существуют слова и устойчивые словосочетания иностранного языка, не имеющие более или менее полных соответствий в виде лексических единиц. Переводчику очень полезно иметь представление о такого рода явлениях.

Страницы: 1, 2, 3, 4