Морские биологические ресурсы Дальнего Востока. Проблемы с их использованием

Таблица 1

Межгодовая динамика биомасс нектона и зоопланктона

В пелагическом сообществе северной части Охотского моря

Сказать пока нельзя, являются ли приведенные данные эпизодом в ряду лет, т.е. обычная ли это межгодовая динамика или какая-то более масштабная тенденция. Но в связи с этим нельзя не коснуться тревожных выводов о кризисной экологической ситуации в Беринговом море, которые делаются в последнее время. Разговор идет о некоторых негативных следствиях, связываемых с аномальным потеплением: обилии кокколитофорид, повышенной смертности птиц и млекопитающих, снижение количества лососей и других рыб. Эти тревоги можно понять, но здесь нет никакого кризиса. Кстати, и количество зоопланктона в Беринговом море в 1998 г. резко возросло. Такие ситуации возникали и раньше, и будут иметь место в будущем. Важнее помнить другое. Природные сообщества не являются жестко интегрированными системами. По этому при многолетней динамике в них легко входят и без чрезвычайных последствий выходят некоторые массовые виды. О гибкости связей в сообществах и экосистемах говорит и неодинаковая цикличность в динамике численности разных популяций и видов, живущих в одних и тех же экосистемах. Поэтому события при появлении какой-либо аномалии не обязательно должны развиваться каскадно по принципу «падающего домино». Здесь более иллюстрирован пример шахмат, когда при ограниченном наборе строгих правил игры существует очень большое количество ситуаций. Задача состоит в том, чтобы не принимать каждую ситуацию за глобальную закономерность, как нередко делается.

Приведенные выше данные об увеличении количества зоопланктона сначала в Беринговом, а затем в Охотском море наталкивают на мысль об очередности событий в Северной Пацифике. Если такая упорядоченность существует, т.е. продвижение событий с востока на запад является правилом, то в качестве примера можно привести следующие сопоставления. Так, последняя волна снижения эффективности воспроизводства и количества минтая, возникнув в конце 80-х годов в зал. Аляска и восточной части Берингова моря, докатилась до западной части Берингова моря и только после этого в середине 90-х годов - до Охотского моря. Аналогично менялась эффективность воспроизводства некоторых морских птиц. В американских водах повышенная их смертность, в частности моевки Rissa tridactila была отмечена с 80-х годов, а в азиатских - только в 90-е. С востока на запад прошла и затухла в Охотском море волна повышения в планктонных сообществах доли хищного планктона, о чем сказано выше. Тревожная тенденция снижения запасов лососей в американских водах пока не отмечены в азиатской части ареала. По крайней мере, в 1999 г. лососевая путина была обильной, как и вовсе 90-е годы. Но они появятся в самое ближайшее время.

Такие примеры говорят о том, что главным фоновым событием их являются характер функционирования Северотихоокеанского Субарктического круговорота. В большой степени и напрямую водообменом с ним связана восточная часть Берингова моря, а далее по цепочке - западная часть Берингова моря, восточнокамчатский и северокурильские районы, Охотское море. В такой очередности могут распространяться и некоторые аномалии. Но, по поводу экологического кризиса в Беринговом море, отклики в биоте не обязательно должны быть однонаправленными во всех районах и иметь сходную амплитуду. С одной стороны, этому должна препятствовать противофазность в ходе климато-океанологических явлений, которая нередко проявляется в смежных регионах и является проявлением закона провинциальности, действие которого пока в целом недооценивается. С другой стороны, биоценологическое окружение того или иного района, т.е. состав и структура обитающих в них сообществ, может или усиливать, или, напротив, гасить ход определенных событий. В этом смысле наглядной представляется табл. 2.

Из табл. 2 можно заключить, что в различных районах гидрохимические предпосылки при формировании первопищи педализируются по-разному. Неодинаковой оказывается и эффективность использования энергии одних трофических уровней другими. Все это и определяет особенности районов, в ом числе особенности экологической емкости. Этот экосистемный параметр во многом и определяет специфику тех или иных циклических явлений в различных районах. Так как экологическая емкость является важнейшей интегральной характеристикой экосистем, она заслуживает дополнительных комментариев.

Таблица 2

Ранжирование районов по обилию биогенов и группам гидробионтов

Примечание. К - Курильские воды океана, КК - камчатско-командорские воды океана, Б - Берингово море, О - Охотское море, Я - японское море.

Экологическая емкость среды - это характеристика природного комплекса, отражающая его способность обеспечить воспроизводство и нормальную жизнедеятельность определенному числу организмов. Ее характеризует биомасса, возможная в данной системе и при которой начинает работать фактор плотности. Вообще термин «экологическая емкость» имеет разные толкования - от весьма общего, когда подразумевается объем биопродуктивности системы, до реализации уровня численности видов и популяций. Здесь ситуация немного похожа по огромному количеству вариантов интерпретации, с самим термином «экология». И в том и в другом случаях сужать рамки применения понятия невозможно и не нужно.

О пределах экологической емкости пока приходится судить в основном по косвенным признакам. Биологи давно обратили внимание на то, что в Беринговом море по сравнению с Охотским на единицу площади меньше планктона, но больше рыбы, и в связи с этим в первом более обостренные конкурентные отношения. Поэтому там четче выражена противофазность в динамике численности минтая и сельди. Пределом численности минтая в Беринговом море является уровень 80-х годов - 25 млн. тонн. И хотя по гидрологическим условиям теплые 80-е годы были благоприятны для размножения минтая, эффективность воспроизводства в связи с фактором плотности снизилась, как и общее количество этой рыбы (примерно в 3 раза).

Будучи массовым потребителем планктона и мелкого нектона, минтай оказывает значительное влияние на другие компоненты сообществ, особенно в пики своей численности. Отчетливо это проявилось, например, в Охотском море, где в 80-е годы минтай ежегодно потреблял 4,5 млн. тонн кальмаров и 12 млн. тонн мелких рыб. Когда биомасса крупного минтая к середине 90-х годов уменьшилась в 3 раза, биомасса мелкого нектона (песчанка Ammodytes hexapterus, серебрянка, мойва Mallotus villosus), по крайней мере, в эпипелагиали северной половины Охотского моря, возросла в 4-5 раз.

Приведенные примеры лимитирующих экологическую емкость факторов, а их перечисление можно продолжить, имеют прямое отношение к широко обсуждаемой в последнее время проблеме регуляции в экосистемах через «контроль снизу» (ограниченность пищевой базы) и «контроль сверху» (потребление хищниками). Не так давно обсуждалась приоритетность этих двух сторон проблемы, но сейчас как будто стали очевидны как широкое распространение комбинированного влияния пресса хищников и обеспеченности ресурсами, так и их одностороннее воздействие. Возвращаясь в связи с этим к минтаю, надо напомнить некоторые из расчетов по Охотскому и Берингову морям. В 80-е годы, когда суммарный вылов минтая во всей Северной Пацифике составлял 6-7 млн. тонн (из них в Охотском и Беринговом морях около 3,8 млн. тонн), хищники ежегодно потребляли в Охотском море 3,2 млн. тонн минтая, а в Беринговом - 6,9. Это «контроль сверху». С другой стороны, важнейшим доводом в пользу «контроля снизу» можно назвать чередование в многолетнем плане периодов с повышенным и пониженным уровнями биопродуктивности. В конечном счете, оно проявляется на разных трофических уровнях. Но изначально это чередование обусловлено динамикой атмосферных и океанологических процессов с аналогичной периодичностью.

Представления об экологической емкости и ее динамике имеют принципиальное прикладное значение. С ним связано определение масштабов рационального природопользования, в том числе в области аквакультуры в широком смысле этого слова. Введение новых компонентов в естественные сообщества воспринимается как попадание в паутину упругих трофических сетей. Итог же трофических взаимодействий зависит от соотношения параметров экологического потенциала вида и сопротивления среды.

Признание действенности и масштабности «контроля сверху» стимулирует необходимость ответа на вопрос о промысле морских млекопитающих.

Специально говорится об этом в связи с широким распространением «зеленых» взглядов на эту тему. Как известно, промысловое использование низших трофических уровней до зоопланктона и бентоса сложно технически. Использовать же представителей высших уровней сейчас затруднительно по охранным мотивам. Эта «эмоциональная» экология, согласно которой «законным» считается только промысел представителей средних уровней - рыб, кальмаров, крабов и т.д. Вряд ли такая выборочность является примером рационального природопользования. Поэтому промысел морских млекопитающих не только возможен, но и необходим, конечно, с учетом негативных уроков глобального браконьерства недавнего прошлого.

Еще раз, возвращаясь к лимитирующим факторам и регуляции численности и биомассы в экосистемах, надо подчеркнуть, что эта сложная проблема не ограничивается только «контролем снизу и сверху». Имеется достаточно примеров контроля над различными физическими факторами, например температурой воды. Хорошо известно, что восточная часть Охотского моря гораздо теплее западной. Более того, его северо-западный шельф по климато-гидрологическим условиям напоминает арктический водоем. По гидрохимическим условиям биопродуктивности северо-западная и северо-восточная части моря в последнее время не противопоставляются. В этих секторах моря показатели первичной продукции, а также биомассы зоопланктона и бентоса вполне сопоставимы. Низкие температуры в целом не ограничивают их развитие. Что касается более высоких трофических уровней, то, за исключением морских млекопитающих, в более мягкой по температурным условиям северо-восточной части моря биомасса и пелагических, и донных животных в несколько раз выше (табл. 3). Основным лимитирующим для них фактором в холодном секторе являются низкие температуры воды, особенно сохраняющиеся все теплое время линзы с отрицательной температурой. Известно, что значительное количество рыб и промысловых беспозвоночных являются по-настоящему холодолюбивыми и в своем распространении тяготеют к холодным водам. Но их экологический потенциал гораздо ниже, чем у видов умеренного (бореального) комплекса, слагающих основу сырьевой базы рыболовства в умеренной Северной Пацифике. Конечно, не случайно в связи с этим то, что наиболее рыбными в Охотском море (а также в Беринговом и Чукотском) являются районы, находящиеся под влиянием океанских вод.

Таблица 3

Плотность концентрации (г/м2) планктона, бентоса, нектона и нектобентоса на севере Охотского моря (1997 г.)

Проблемы использования морских биологических ресурсов ДВ

В настоящее время, неуклонно усиливающееся антропогенное воздействие на живую природу все чаще приводит к локальным разрушениям морских биотопов и полному вымиранию видов живых организмов. Биологические виды как основные составляющие всех морских экосистем способны четко реагировать на любые изменения окружающей среды. В свою очередь, любые изменения биоразнообразия на видовом уровне могут означать разномасштабные нарушения равновесия в существующих экосистемах. Именно поэтому изучение биологического разнообразия может считаться наиболее общим и адекватным методом оценки воздействия человека на окружающую среду.

Проблемы изучения биологического разнообразия неразрывно связаны с проблемами сохранения биоты. На сегодняшний день наукой описано около 2 млн. видов микроорганизмов, простейших, водорослей, грибов и животных. В то же время, по наиболее скромным оценкам специалистов, видовое разнообразие планеты может составлять от 10 до 20 млн. видов. Около половины этого биологического разнообразия приходится на Мировой океан. Если на суше современная наука в лучшем случае обладает знаниями о 10 процентах видов живых организмов, то для морских биотопов эти показатели значительно ниже.

Самой существенной проблемой изучения и сохранения биоразнообразия на сегодняшний день является увеличение темпов вымирания биологических видов под воздействием антропогенных прессов. Большинство вымерших видов так и остались неописанными.

Природоохранные мероприятия, направленные на сохранение биоразнообразия, не справляются с этими проблемами. Так, в Российской Федерации доля заповедников составляет лишь 1,5 процента от территории государства при общих международных стандартах не ниже 7 процентов. Доля единственного в стране дальневосточного морского заповедника ничтожна по отношению к огромным морским акваториям России, нуждающимся в охране от антропогенных воздействии.

Моря Российского Дальнего Востока по богатству природными ресурсами и биологическому разнообразию значительно превосходят моря Арктического сектора и Европейской части России. Несмотря на очень низкую степень изученности биоты на сегодняшний день в ДВ-морях описаны 7000 видов только одних беспозвоночных животных без учета разнообразия микроорганизмов. Около 42 % этого разнообразия приходится на Японское море.

Залив Петра Великого и Южное Приморье - наиболее богатая с точки зрения видового разнообразия акватория не только российского сектора Японского моря, но и всей России. Удивительное сочетание теплых и холодных течений, климатические условия, разнообразные донные и береговые ландшафты, в совокупности своей и определяющие богатство биологическими ресурсами, делают этот район одним из наиболее интересных и многообещающих не только для России, но и для мирового сообщества.

На сегодняшний день в заливе Петра Великого описано около 4000 видов морских организмов. Это существенно превышает подобные показатели не только для аналогичных акваторий, но для отдельных морей Европейской части России, Арктического сектора и морей Дальнего Востока.

Видовой состав биоты в заливе не только многообразен, но и во многом уникален в силу удивительных сочетаний природных условий. Несмотря на незначительные для морских акваторий размеры залива, в нем удивительным образом соседствуют бореально-арктические, бореальные, низкобореальные, субтропические и даже тропические виды морских беспозвоночных и рыб.

Видовое разнообразие залива Петра Великого впечатляет. Здесь описано около 640 видов морских водорослей, среди которых встречаются ценные виды, используемые в пищевой и медицинской промышленности (анфельция, агарум, три вида ламинарии); около 70 видов морских грибов; около 100 видов кишечно-полостных животных; 222 вида плоских, 178 видов круглых и 277 видов кольчатых червей, 322 вида моллюсков, среди которых ценнейшие промысловые объекты (гребешок, мидия, устрица, нептуния, букцинум, головоногие моллюски (кальмары и осьминоги)); 618 видов ракообразных, среди которых 93 вида десятиногих раков, многие из которых являются ценными объектами промысла (камчатский, синий, колючий, волосатый крабы, десятки видов креветок), 74 вида иглокожих, в том числе около 20 видов голотурий, среди которых наиболее ценными являются дальневосточный трепанг и японская кукумария, 8 видов морских ежей, более 200 видов рыб - от многочисленных и обычных промысловых видов до субтропических (рыба-фугу, морские коньки), 2 вида морских черепах и 2 вида морских змей; около 60 видов морских птиц и птиц, кормящихся морепродуктами, более 15 видов морских млекопитающих (тюлени, дельфины касатка, кашалот, кит-полосатик).

Вполне естественно, что подавляющее большинство видового разнообразия залива Петра Великого приходится на его юго-западную тепловодную акваторию, входящую в состав Морского заповедника и примыкающую к зоне Туманган.

Современная система мониторинга морских экосистем должна предусматривать регулярный контроль над уровнем биологического разнообразия в данной акватории с последующими рекомендациями по природоохранной деятельности. Это довольно дорогостоящий подход, требующий привлечения большого количества специалистов, способных охватить таксономическое разнообразие биоты в данной акватории. При проведении мониторинга требуется соблюдение сезонности, прежде всего при фаунистических исследованиях, позволяющее учитывать виды-мигранты и их сезонный вклад в экосистемы Приморья. Проведение регулярных исследований позволяет не только контролировать уровень биоразнообразия в заливе, но и, например, обнаруживать виды-вселенцы, контролируя их воздействие на стабильность экосистем.

Следует подчеркнуть, что, несмотря на впечатляющие цифровые показатели, степень изученности биологического разнообразия в морских акваториях Южного Приморья остается недостаточной. Целые группы высокого таксономического ранга остаются совершенно неизучены из-за невозможности привлечения высококвалифицированных специалистов. Интенсификация работ в этом направлении поможет не только более точно количественно оценить видовое разнообразие биоты в этом богатейшем районе, но и выявить новые виды, способные служить индикаторами конкретных изменений в экосистемах в результате конкретных антропогенных воздействии.

Заключение

В заключение - некоторые общие соображения. Основным стимулом познания и развития исследований в океане и его морях являются, конечно, прикладные мотивы, в том числе рыболовство и аквакультура, хотя для большинства людей всегда был интересен и сам процесс познания.

Одной из основных прикладных целей многолетнего изучения дальневосточных российских вод, является создание в них крупного управляемого рыбного хозяйства, сочетающего рыболовство и аквакультуру. Эта идея включает и природоохранную составляющую, в том числе в аспекте «нам, детям и внукам». Сегодня это может показаться утопией, но глобальные ориентиры в жизни и деятельности людям нужны обязательно.

Совершенно определенно можно утверждать, что в одно нас, россиян, судьба уж точно не обделила. Пусть атоллов с пальмами в наших холодных водах нет, но биопродукционный потенциал дальневосточных морей России значителен, а ассортимент обитающих в них промысловых объектов, в том числе очень ценных, весьма разнообразен.

Литература.

«Вестник Дальневосточного отделения РАН» - (1) 2000 г., стр. 19-29.

Гладкий Ю.Н.: «Экономическая география России», Москва, 1999 г., стр. 146-149.

Латнин А.П.: «Приморский край. Уроки рыночных реформ», Владивосток, 1997 г., стр. 44-50.

Страницы: 1, 2